Глава 235. Инфрафотоны Вяштыря.
После ухода неистового Лёна Бакунина Вяштырь долго сидел в раздумье. Ему было не по себе. Что-то было не так и это что-то тревожило его. Он был яростный служитель своего призвания. Геохимия была его мечтой, которой он грезил со школьной скамьи. География и химия били его страстью. Он не раздваивался, а наоборот страсть к путешествиям сопровождалась пытливостью исследователя знаменем которого был Менделеев со своим Периодическим законом с его таблицей Таблицей элементов. Он относился к минералам окружающем его на полевой практике, как к персонажем сошедшим изтаинственных клеток этой таблицы. Поэтому он и поступил на геологический, где минералогия захватила его на многие годы юности. Его лабораторию Минералогического Сырья в ВИМСе на Старомонетном переулке и посетил его старинный друг Лён. Но четырнадцать лет назад, получив красный диплом, он распределился в родной город Казань где его ждала русская невеста, в Научно-исследовательский институт геологии нерудных ископаемых»,
Он был из мусульманской семьи, где строго соблюдались традиции и суры Корана. Да и имя данное ему при рождении было другое – Равиль Штыряев.
Правоверные родители были связаны с родителями невесты – Хлебниковыми, неразрывными узами боевого братства. Они когда-то воевали вместе и брак детей был предрешён, несмотря на религиозные предрассудки.
Любовь!? В свои двадцать четыре Равилю казалось, что любовь – повсюду: и в пении соловьёв на полевой практике в Подмосковье где жили родители невесты, и в треске цикад в предгорьях Тянь-шаня и в плёсе севрюги на стремнинах Волги где и стоял красовался его родной город. И бесхитростная по незнанию похвальба отставного полковника ГРУ Лёна о женитьбе на его бывшей избраннице Леночке с которой они развелись четыре года назад, разбередило в его душе ещё дымящуюся рану. В разговоре с другом он сразу узнал её, а когда Лён назвал её девичью фамилию Хлебникова, сомнения развеялись окончательно.
Ведь из-за неё он, Равиль Штыряев, нарушив закон предков, назвал себя русским именем её старшего брата, с которым его связывала многолетняя дружба, и стал по паспорту Вячеславом Штыряевым, по кличке Вяштырь, оставив на память во взятом себе новом имени вместо одной – две буквы и от её имени, чтобы никогда не расставаться с ними таким образом. Он продолжал любить её. И дружба с её братом Славкой была дорога ему. Второй брак с Линдой оказался не очень удачным и Равиль, а теперь Вяштырь, мужественно переживал свою потерю и всей душой отдавался науке, находя в ней успокоение.
Он вспомнил как катался тогда с Леной на глиссирующей лодке «Спарк» на подводных крыльях. В сердце глиссера бился инфрафотонный квазирезонансный двигатель, разработанный им на студенческой преддипломной практике. Вяштырь любил стремительный полёт глиссера, когда он, вгрызаясь острым носом в лёгкую волну, преодолевал её хлёсткими ударами днища о воду. Когда же волнение усиливалось и становилось опасным для скоростного судна, «Спарк» выскакивал из воды и, подобно летающей рыбе, мчался над кипящей волной, не сбавляя скорости на аэрогидродинамическом ускорителе с воздушной подушкой. Подводные крылья идущие под килем вдоль корпуса, отходили в стороны, как плавники и превращались в планирующие плоскости-крылья, удерживающие лодку в состоянии равновесия над водой, и лодка продолжала мчаться, несмотря на усиливающуюся непогоду…
Леночка, сидящая в кресле второго пилота-штурмана, сзади него, тогда визжала, заглушая рёв ветра и рёв-иммитацию мотора лодки, когда они проплывали под новым автомобильным мостом «Миллениум». Здесь рёв достигал оглушительного камнепада.Однажды они спускались по правому берегу до Камского Устья где начинались волжские перекаты, до Антоновского оврага, ниже которого начинается Антоновский перекат. Опять мели и косы, как и на Красновидовском перекате, но здесь глубина русла в фарватере доходила до 30-40 сантиметров, где река становится судоходной только в межень, в мае, когда вода в половодье поднимается на 10-15 метров выше ординара.
Далее опять перебрасывание русла от одного берега к другому. После переката они 5-6 километров мчались вдоль красивого обрыва Камско-Устьинских гор, сложенных разноцветными, преимущественно красного цвета, породами и наслаждались их видами, пока снова большой, уже Камско-Устьинский перекат они прошли на бреющем полете, где «Спарк» показал свои «лётно-ходовые» качества.
Так как этот катер был уникальным по конструкции и в нём было использован двигатель - изобретение Вяштыря, то он гордился своим детищем, за которого получил свои первые патенты на изобретения.
Именно этот «Спарк» на всю жизнь связал его с военным ведомством, так как многие его узлы, как и инфрафотонный квазирезонансный двигатель и трансформирующиеся подводные крылья были засекречены. В самом деле двигатель работал бесшумно, а рёв раздававшийся над акваторией был всего лишь иммитацией простейшего двухтактного бензинового двигателя и воспроизводился звукоусилительными мембранами вмонтированными в корпус лодки. Это было требование спецслужб. Именно поэтому он не вызывал у зевак и даже у профессионалов повышенного интереса.
Однако «подлёты» глиссера над волнами вызывали их недоумение и трактовались, как гидродинамические удары, грозящие маленькому судну неминуемой катастрофой. Только «перелёты» над перекатами рекомендовалось не демонстрировать специально на значительной высоте.
Леночка в водонепроницаемой куртке и шлеме безопасности с очками сидела сзади и время от времени пыталась выбраться и пищала, когда они на бреющем полёте взмывали над волнами. Она с детства была рядом Равилем и доверяла ему. Ей казалось, что она любила его, но порой ей казалось, что боится его. Он такой большой и сильный, и когда у него что-то не получалось, то он становился непредсказуемым и иногда срывался на неё. Это странное чувство было безотчётным и она, как безвольная птица, летела на этой удивительной лодке, увлекаемая этим таинственным двигателем и волей родителей навстречу своей судьбе, навстречу браку с этим красивым, но замкнутым, бесспорно гениальным юношей, как и всё то к чему он прикасался.
Она знала, что он очень ревнив и горячо любит её, любит страстно и трудно на грани срыва. Он был девушке во всём необычен и этот неиссякаемый интерес к нему, да ещё фанатизм родителей относительно их брака, предрешённом по их утверждению на небесах самим Магометом, отметали все сомнения и убеждали её, что Равиль это и есть её любовь, мужчина её мечты, единственный и неповторимый, её судьба.
Она готова была принять мусульманство, хоть и была крещена в православии. Пока она так размышляла, «Спарк» мчался вперёд, обгоняя ветер. Впереди виднелся старый автомобильный сварной мост, за ним пристань, где стояли «Метеоры-2000» - пассажирские корабли «река-море» на подводных крыльях. Это были обычные суда устаревшего образца на дизель-электрической тяге.
Справа был эллинг военного ведомства, где хранился «Спарк», который выдавался хозяину под «ирисовую расписку» как табельное оружие. Равилю приходилось идентифицироваться у специальной стойки по двум параметрам: сетчатке глаза ирисовой оболочке - и отпечатку большого пальца правой руки с папилярными линиями. Только после этого из окошка автоматически выбрасывалась карточка с его фотографией и паспортом судна, открывались ворота и поднимался красно-полосатый шлагбаум для выхода на акваторию.
В тот день, после прогулки, сделав за старым автомобильным мостом «боевой разворот» в воздухе «Спарк» спланировал через заграждающие цепи и шлагбаум прямо в раскрытые ворота эллинга, которые он открыл заранее, подав сигнал с пульта управления. Шёл 2016 год. Равилю было двадцать четыре, Леночке – восемнадцать. Они были юны и счастливы, а жизнь была так прекрасна.
Когда лодка пришвартовалась и два каната прочно занайтовали её, Леночка со вздохом облегчения смогла расслабиться. Её сердечко, после каждой такой прогулки трепетало от счастья, как мотылёк выпорхнувший на свободу.
Равиль, снимая свой шлем с очками, подал ей руку. Она поднялась из кресла второго пилота-штурмана и стала подниматься по трапу, опережая его. Вот так он и запомнил её, уходящую вдаль, хоть до этого ещё было восемь лет, казалось, счастливого брака, освящённого их родителями и ещё шесть лет в разлуке и развода из-за науки поглотившей его.
Встреча с давним другом Лёном и известие, что Леночка вышла замуж за него, взволновали его. Ведь они официально разошлись совсем не давно и он никак не мог примириться с этим. После развода он через полгода, с большими трудностями покинув отчий дом в Казани, перевёлся из на работу в Москву и продолжал напряжённо работать над темой.
В его сердце образовалась пустота, которую он мог заполнить только любимой работой с минералами, в которой среди изобретений случались и открытия, как тот инфрафотонный квазирезонансный двигатель в юности, работа по которому продолжалась здесь и сейчас, и этот странный алмаз с четроном явно неземного происхождения. Лён недвусмысленно дал понять ему, что он имеет некую связь с пришельцем из других миров, хоть, как догадывался Вяштырь, и сам в это мало верил.
Поэтому, доктор наук, уже академик РАЕН Вячеслав Штыряев, был опытным учёным, и, как автор многих изобретений и двух научных открытий, воспринял сообщение Лёна Бакунина в первом приближении - на гипотетическом уровне.
Маститый учёный, молодой академик, он отдавал себе отчёт в том, что земные технологии достигли того эпогея, где для дальнейшего развития нужен прорыв. Именно там должен произойти качественный скачок и переход прикладной науки на другую орбиту, на другой уровень.
Глава 236. «…И покинет отчий дом…мученик науки…» (из вагантов)
Вяштырь понимал, что его открытие «инфрафотонный квазирезонансный двигатель», во многом ещё гипотетический, подошёл к той грани, за которой может начаться новый этап развития цивилизации на земле и космическая эра землян. Однако, и он сам и другие учёные не могли найти ключ к разгадке его изобретения до конца. Поэтому работы, начатые в юности под его руководством, как автора, продолжались и в Казани, а потом и в Москве - одновременно.
Казалось, ещё совсем недавно он исследовал друзы с кристаллами горного хрусталя из жилы №1, вновь используемого для разработки по новым технологиям, месторождения Перекатное в Южной Якутии.
Этот минерал являлся бесцветной прозрачной разновидностью кварца (SiO2) - оксида кремния. Здесь были самые крупные и чистые друзы хрусталя, залегающие в тектонических полостях и достигающие больших размеров. В хрусталеносных жилах были известны кристаллы горного хрусталя весом в тонны. Недалеко от этих приисков, по-соседству, но севернее, были открыты и алмазоносные кимберлитовые трубки. Вяштырь обратил внимания на разное поведение довольно крупных, до 20 сантиметров и более, шестигранных столбчатых кристаллов с пирамидальной верхушкой, образующих друзы-двойники при импульсном облучении лазерами с мягким и жёстким гамма-излучением.
При изменении интенсивности и частоты импульсов бесцветный кристалл интенсивно менял окраску, потом вдруг начинал вибрировать на непривычной для исследователей инфранизкой частоте, что сопровождалось интенсивным излучением фотонов, что удивило не только Вяштыря. Присутствующий рядом старый геолог Фролов вспомнил о гипотетической модели фотонного двигателя запатентованного Евгением Горбачевым в конце двадцатого века и посоветовал поработать в этом направлении. «Здесь что-то есть!» - сказал он тогда.
Начались бессонные ночи поиска. Наконец Вяштырь решил попробовать эксперимент с алмазами имеющими коэффициент отражения почти 100 процентов, для чего заключить облучаемый кристалл кварца в отражающую алмазную колбу.
Две таких колбы с ориентацией конструкции на ракетный двигатель: с выходной воронкой и прочным креплением - были изготовлены в соседней лаборатории. Вяштырь снова начал эксперименты. В тот роковой день время было заполночь.
Помощники разошлись.
Тихо гудели генераторы накачки лазеров и компрессоры охлаждения.
Тензо- и фотодатчики показывали на дисплеях графики нарастания фотонного излучения и изменение цвета и температуру кристалла кварца по мере разогрева на резонансной и субрезонансной частотах.
Вот фотонное излучение, сконцентрированное алмазной колбой в выходной воронке похожей на дюзу ракетного двигателя, достигло максимума.
Установка задрожала и покрылась клубами пара.
На последней стадии, при изменении частоты импульсов мощного лазера что-то пошло не так!
Кристалл вдруг почернел, фотонное излучение спало, потребляемая мощность упала, что зафиксировали самописцы компьютерного комплекса, но показатели тяги пошли вверх и… на установке произошёл взрыв!
Когда пар рассеялся Вяштырь сразу же обнаружил, что это – кристалл кварца сорвался с консолей, разрушил лазер, пробил стальную стенку шкафа установки, соседнюю бетонную стену лаборатории и упал в ванну с электролитом в соседней лаборатории и при этом даже не растрескался..
К счастью, в ту ночь никто не пострадал, потому что было далеко заполночь и никто кроме Вяштыря не работал.
Начались исследования инцидента.
Вычислительный центр по приказу ректора института, тоже академика РАЕН, был загружен постоянно поступающими данными. Приглашённые из других лабораторий и институтов физики твёрдого тела изучали характер разрушений, представляющий собой идеальный срез кромки и в металле шкафа стенда, и бетоне помещения, показатели которого превысили все скорости резания по известным земным нормам. Была высказана гипотеза, что если тело двигалось со скоростью близкой к скорости света, то разрушение преграды происходило на молекулярном уровне до соударения физических тел.
Поэтому кристалл кварца совершенно не пострадал, несмотря на его хрупкость и чувствительность к большому перегреву. Целый месяц весь институт «стоял на ушах» и ломал голову над экспериментом идеи, которую «заварил» ещё совсем молодой тогда студент Штыряев.
Начались визиты скромных и незаметных людей в гражданском. У дверей лаборатории круглосуточно встала охрана.
Разрушения стен устранили.
Стенд снова восстановили и доработали.
Кристалл и колба получили титановую арматуру.
Отражающая и концентрирующая фотоны алмазная колба – дюзы и компрессоры охлаждения, а также турбовентилятор и турбокомпрессор дополнительной тяги в атмосферных условиях двигателя, как у Евгения Васильева, но по чертежам Штыряева. Вяштырь оформил свой первый Патент на изобретение: «Количество движения фотонов и новый способа получения реактивной тяги» и второй Патент на «Новый гипотетический квазирезонансный инфрафотонный двигатель».
Была разработана программа испытаний, предотвращающая взрывы такого рода, назначена рабочая группа под руководством студента пятого курса Равиля Штыряева - автора изобретения. В комиссию вошёл представитель военно-космических сил и два академика РАЕН, включая ректора и наблюдатели спецслужб.
В комиссию вошёл и старый, мудрый геолог Фролов, советы которого охлаждали горячие головы и неоднократно спасали эксперимент, которому был придан гриф секретности.
И вот наконец, во всех инстанциях, было получено «добро» на возобновление ответственных экспериментов, вселяющих радужные надежды учёным.
И чутье не обмануло научную общественность. Получаемая энергия фотонов в отличие от гипотетического фотонного двигателя Горбачёва была на порядки интенсивнее и принцип фотонной тяги был другой, а двигатель Штыряева уже сейчас мог найти ограниченное практическое применение.
Но учёных интересовала последняя стадия эксперимента, когда кварцевый резонатор чернел, фотоны становились невидимыми и, казалось гасли, но тяга возрастала настолько, что пыталась сорвать установку с фундаментных анкеров.
Всем было очевидно, что они на грани открытия двигателя огромной мощности для космических аппаратов.
Однако, никто не мог дать внятного пояснения о процессах происходящих ниже резонанса кристалла и изменения характера излучения, несмотря на то, что реактивная тяга увеличилась до немыслимых пределов.
Так распорядилась судьба, что Вячеслав Штыряев опередил своё время и создал то, что современная наука не смогла объяснить, а значит и управлять этим.
Им был построен экспериментальный «Спарк», после чего эксперименты перешли в плановую экстенсивную стадию, и Вяштырь, пропадая в лаборатории, незаметно для себя потерял свою любовь, жену Леночку.
И сейчас он не признался Лёну, что и квадроплан «Би-би эндж», тоже был его детищем, построенным при его участии. Это было развитие его идеи по результатам ведущихся испытаний его изобретения и, кстати, разработка, являющаяся до сих пор засекреченной.
Работая по заданию военных, Вяштырь, соединив четыре своих двигателя, смог получать его «квадровоплощение» с управляемым количеством движения в разных плоскостях. При условии, что каждый кристалл кварца был подвержен автоматизированному управлению своим импульсным лазером фотонной накачки.
В перспективе, для питания лазеров требовались уже ядерные или термоядерные реакторы. Перед учёными встала новая проблема, это создание более мощных лазеров,а также ещё не была открыта аннигиляция антивещества, и тогда двигатель Вяштыря получил бы путевку для межзвёздных полётов, открыв на земле новую Галактическую эру. Вся мировая наука, учёные всех стран с нетерпением ждали результатов экспериментальной работы в Швейцарии БАКа – Большого адронного коллайдера, который должен был ответить на многие волнующие их вопросы.
07-14.04.2013г.
.