Тёплый ветер дует, развезло дороги
И на Южном фронте оттепель опять
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге…
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
(И. Френкель, “Давай закурим”)
Однажды, слякотной зимой, будучи старшим офицером Главного штаба МО Республики Казахстан, я принимал участие в комплексной проверке какой-то войсковой части, дислоцирующейся под Алма-Атой. Старшим группы был назначен генерал, фамилии которого я уже и не помню, даже приблизительно. Говорил он со всеми, и участниками группы проверки и проверяемыми, почему-то пренебрежительно и хамовато-вызывающе, видимо думая, что подчёркивает этим свой более высокий социальный статус. Смотрел надменно и свысока, пренебрежительно оттопырив нижнюю губу и не вынимая изо рта неизменную сигарету, повышенной вонючести. При малейшем подозрении на то, что что-то идёт не по его, направо и налево раздавал взыскания и если вдруг видел спокойный независимый взгляд у подчинённого, как говорится, “выпрыгивал из трусов”. А уж не дай бог, кто-либо из офицеров пытался высказать своё мнение… Генерал багровел, закатывал глаза и орал, разбрызгивая слюни и тыча пальцем в грудь оппонента, непременно добиваясь того, что бы с ним покорно согласились.
К концу проверки он так опротивел, что я едва сдерживался, что бы не нагрубить ему. И вот, во время подведения итогов, в кабинете командира части, за большим столом, собралось всё её руководство и группа проверки в полном составе. Кому не хватило места у стола, сидели вдоль стен кабинета. Подведение итогов озвучивал приснопамятный генерал и делал он это, не вынимая изо рта свою обрыдшую сигарету, чем вызывал в моей душе смешанное чувство ненависти и гадливости. Что бы не попадаться ему на глаза я сел подальше, практически забившись в угол комнаты. В кабинете не отапливалось, и все присутствующие были в шинелях.
Случайно сунув руки в карман, я нащупал там горсть семечек, машинально достал их и, давя пальцами, что бы не привлекать ничьё внимание, потихоньку, по одному, начал есть очищенные зёрнышки. Углубившись в свои мысли, о том, что все генералы это выжившие из ума полковники, я потихоньку совсем перестал обращать на него внимание. Это была моя большая ошибка, потому что генерал он и в Африке генерал. Каким чудом он увидел, чем я занимаюсь, одному чёрту известно. Но он вдруг остановил свою пространную речь, как будто поперхнулся, а потом заорал, багровея пуще прежнего:
– Товарищ майор!!! Вы что там делаете!? Вы что, семечки едите!? Вы что, не понимаете, где находитесь!? И это офицер Главного штаба!!! Какая наглость!! Совершенно развалили офицерский корпус!! ВО-О-ОН ОТСЮДА!!
Я вскочил, понимая, что попал конкретно. Связываться с ним было совершенно не в моих интересах, слишком разные весовые категории. Поэтому, кося под конченого придурка и, изобразив на лице полное раскаяние, я промямлил:
– Извините, товарищ генерал, у меня от дыма астма, мне только семечки помогают.
По комнате прокатился смешок, и генерал уловил это. Его уши, нос и целлюлитные щёки мгновенно стали пунцовыми и аж засветились, на лице повылазили какие-то бугры. Генерал затопал ногами, выпучив глаза и не в силах произнести что-то от такой неслыханной наглости. Было ощущение, что его самого переклинило от внезапного приступа астмы. После нескольких нечленораздельных бульканий из него вдруг вырвалось:
– ВО-О-О-О-О-О-НННННН!!!!!
Я быстренько ретировался. Хорошо, что проверка практически закончилась, и мне удалось больше ни разу не попасться ему на глаза.
На следующий день, уже в Главном штабе, генерал вызвал к себе моего непосредственного начальника, которого я успел предупредить об инциденте, произошедшем накануне:
– Это что там у Вас за оборзевший майор? Вы знаете, что он на подведении итогов щёлкал семечки? Он Вам не доложил? Разберитесь с ним сами, накажите, как положено, а не то я с Вами разберусь... И что бы я эту рожу, в моей группе проверки, больше не видел! НИ-КОГ-ДА!! Ни при каких обстоятельствах!! Всё ясно?! Иди,свободен!!
Авторитет у этого генерала был такой, какого он и заслуживал. Поэтому для меня тем всё и закончилось, начальник, что называется, “спустил на тормозах”. А по Главному штабу ещё долго перехихикивались офицеры, вспоминая моё средство от астмы. Говорят, что этот генерал, на такого рода мероприятиях, больше не курил, но ни подтвердить, ни опровергнуть я этого не могу, потому что больше никогда на них не присутствовал.
M.V.
Иллюстрация из Интернета