Желтушка

 
        Мы ехали в очередную командировку за лесом, на двух машинах. В дальней дороге разговорились,  я вспомнил одну, очень тяжёлую поездку и по просьбе водителя стал рассказывать.
Та командировка, была в Варнавинский район, тоже за лесом. Опять лес, опять пиловочник, нескончаемая нужда в этом материале. Задание было рядовым, обычным. Ездили мы в разные районы области и за пределы её, и никто не мог предположить, что дело может закончиться таким образом.  На этот раз ехал на "чужом", "стороннем", заказном Камазе с прицепом. Водитель, лет двадцати семи, молодой человек. В тех краях не был, так же, как и я впрочем. Дорога дальняя, более двухсот пятидесяти километров до нужного нам нижнего склада Варнавинского леспромхоза. Стояла поздняя осень середины восьмидесятых годов. С ночными заморозками, но ещё без снега. Водитель не предполагал столь дальней поездки и утром приехал не слишком рано. Теперь, предвидя позднее возвращение, старался скорее добраться до места погрузки, но дорога не позволяла этого сделать. Не слишком широкая, а в некоторых местах и не слишком ровная, с небольшими, не оттаявшими после ночи, лужами. А после поворота на "Ветлугу", перед "Красными Баками", дорога стала и вовсе узкой, извилистой, с большими перепадами высот, затяжными спусками и подъёмами, с поворотами и переходом через небольшой мост. На место прибыли во втором часу дня. Грузились долго, стареньким автомобильным краном на базе ЗИЛа. Водитель, руководя погрузкой, положил почти все брёвна на тягаче комлем назад, комментируя, что мол "рулить легче будет".  Лес был хороший, крупный пиловочник. Используя коники, загрузили более 24 кубов. Для старенького Камаза это было очень много и тяжело. Но, машина была заказная, водитель получал за тонну/километр, знал, что делал, а мне, чем больше, тем лучше. Молодой я был, неопытный и горячий. Закончили уже затемно, в шесть вечера. Двинулись, потихоньку набирая скорость, обратно. Опрометчивость своих действий почувствовали уже через несколько километров. С большим трудом сдерживая автомобиль на спуске к мосту, выехали на другой берег небольшой речушки. Пошёл длинный, затяжной подъём, с двойным крутым поворотом у небольшой деревушки. Мотор ревел от натуги, но хоть и потихоньку, но уверенно тащил нас вперёд. На втором повороте за деревушкой мы неожиданно, вместо поворота пошли прямо...  Водитель беспомощно крутил баранку, но машина не слушалась руля.  Сказалась не правильная загрузка, смещенный назад центр тяжести, наклон подъёма около 50 градусов. Передние колёса едва касались асфальта и не помогали управлению автомобилем. Чтобы не врезаться в стоящий за обочиной лес, пришлось остановиться. Для совершения маневра поворота, водитель стал сдавать назад. Но прицеп, не застопоренный неопытным водителем, начал складываться поперёк дороги, и, не выдержав напора непослушного тягача, опрокинулся. Брёвна, посыпались на дорогу и образовали большой завал, загородив всю проезжую часть. Камаз не мог сдвинуться с места. Дорога, от близости реки, низкой температуры и ветра, обледенела. Кромешная тьма усугубляла обстановку. Наступала безлунная ночь, и помощи ждать было не откуда.  О мобильниках, тогда и не слышали. Выставив с обеих сторон загромождений вёдра с горящим тряпьём и коптящей соляркой, мы развели костёр. Попытались оттащить с одного края дороги брёвна для проезда. Что были полегче стащили, но таких было не много. Лес был отборный. Всё же, узкую полосу освободили. Простояв более двух часов, наконец, дождались первую легковушку. С ней я добрался до станции Ветлуга, обратился в местную милицию. С трудом разбудив дежурного старшину, от которого за версту несло перегаром, рассказал ему о случившемся. Тот, с явным раздражением и неудовольствием, что его разбудили, сказал: "Напрасно бучу поднимаешь. Здесь это часто случается. Ночью никто не ездит.  Ничего не будет и помощи тоже.  Утром найдёшь "фискарь" (адрес указал) может он поможет". С этими словами закрыл дверь отделения и запер изнутри. Ночь, как назло, долго не кончалась. Изрядно подмёрзнув, я нашёл адрес. Фискарь, или рука, как его называют, специальное трёхзубое устройство для погрузки брёвен прямо в лесу, на базе вездеходного ЗИЛ 131 стоял тут же, за большими деревянными воротами. Однако, радость моя преждевременной. Водитель наотрез отказался, сославшись на запрет начальства. Выдал несколько адресов. Только третий по счёту владелец такого аппарата согласился помочь. Пока съездили на заправку, пока доехали на место аварии, время подошло к полудни. Водитель моего Камаза, и ещё несколько водителей, скопившихся машин, пытались лагами разобрать завал для проезда. Посмотрев на меня, как на врага народа, мой водитель произнёс: "Тебя только за смертью посылать!". Что я мог ему  сказать? Этот рассказ я оставил ему на обратную дорогу. Слишком длинно, да и эмоции меня тоже переполняли. Фискарь начал работу. Поднимал по брёвнышку и перекладывал себе "на спину". Брать больше не представлялось возможным из-за неудобства положения машины и самих брёвен. Пришлось переставляться несколько раз.   Да и грузоподъёмность у него не та. Рейса за три перетащил упавшие брёвна на гору, прежде чем Камаз смог поставить "на ноги" прицеп и сам взобрался. Затем погрузка поднятых наверх брёвен. На Камаз погрузили не всё. Водитель фискаря ругал нашего водителя за не правильный погруз и за жадность. В результате на земле оставили около шести кубов леса. "Впереди еще два тягуна, ты не въедешь", сказал он. "А я потом их заберу, как раз на баньку не хватает". ГАИ так и не появилось.  Домой приехали к ночи.
 "Вы что, там пьянствовали, что ли?" спросил меня начальник на следующее утро. И, выслушав моё повествование заметил: "Это тебе урок, на будущее. Чрезмерное усердство, даже если не для себя, а для дела, может привести даже к трагедии. Голову носишь не для того, чтобы в неё еду класть, а для того, чтобы мозгами работать". Эти слова нашего Степаныча я запомнил на всю оставшуюся жизнь.
«А как называлась деревушка - то та», спросил водитель. «Желтушка», вспомнил я. «Всего-то три дома там».