Из выступления священника Владислава Романовича (СПб подворье монастыря Оптина пустынь) на православной выставке «Скоро Масленица»:
— …Так, как ныне живут наши православные люди, — так христианская община не жила никогда. Сегодня у нас каждый сам за себя и каждый сам по себе. Кто-то на приходе принимает крещение, кто-то умирает, но большинство прихожан об этом даже не догадывается. Надо понимать, что христианская община никогда так не жила. Всегда основным признаком христиан была любовь, царствующая между ними, и взаимное любовное служение друг другу.
Постепенно наша православная жизнь выхолащивается, становится пустой формой, утрачивает своё содержание, свою цель, и вот мы видим великое множество либо «мертворождённых» христиан — т.е. тех, кто крестился, но не преобразился, не стал новым человеком, — либо мы видим христиан погасших, которые поначалу и приняли зов Святаго Духа, возгорелись сердцем, но два-три года прошло, и каток церковного формализма вмял живую душу в общую безликую массу. Огня душевного уже нет в сердце!.. Телесная оболочка осталась, телесная оболочка ходит в храм, исповедуется, причащается, ставит свечи, совершает ещё какие-то благочестивые действия, — но сердце при этом не вспыхивает небесной любовью. И это омертвение собственной души даже не замечается человеком, — оно распознается только тогда, когда нагрянет момент испытания.
Возьмём простой пример: во время Литургии диакон перечисляет за ектенией имена, указанные в записках, — имена наших православных братьев. Вдумайтесь! Ведь в этот момент Церковь обращается к общине с просьбой: «Братья и сестры! Сестра наша Мария больна! Брат наш Александр попал в беду! Помолимся убо о них, да приидет на них благодать Святаго Духа!» И в прежние времена все понимали, чьи имена перечисляет диакон, потому что все жили интересами друг друга, все молились вместе со священством, и такая братская молитва была действенной: человек, упомянутый в записке, исцелевал, избавлялся от бед. А сегодня? Мы молимся, молимся, подаём на ектению стопки записок — и нет результата!.. Почему? Да может быть, потому, что в молитве прихожан нет сердечного участия к братьям своим, нет понимания, нет осознания того, что мы молимся за всю нашу большую православную семью. Как тут быть?
Я бы со своей стороны предложил такое: когда диакон начинает читать записки о здравии и о упокоении — постарайтесь вслушиваться в это чтение. Пускай мы не всегда знаем перечисленных людей, но мы же понимаем, что кому-то они дороги, кто-то болеет за них душой, и не кто-то, а наш брат, прихожанин нашего храма, член нашей духовной семьи, нашей христианской общины! Человек, подавший записку, сомневается в силе собственной молитвы и просит Церковь помолиться за своих близких соборно —
то есть и нас просит! Мы — тоже Церковь! Не только священноначалие, не только патриархи с митрополитами, иереи с диаконами, — мы сами такая же полноправная часть Церкви, и молитва наша перед Богом сильна! Человек, подавший записку, надеется на нашу молитву — как же мы можем презреть его надежду?!
Итак, когда перечисляются имена, внимательно вслушивайся в них, не считай, что это время дано тебе, чтобы поглазеть по сторонам, отдохнуть между Литургией оглашенных и Литургией верных. Нет, нет! Поучаствуй всей силой своей веры, своей любовью, всем своим вниманием, всей своей душою, всей крепостью своею поучаствуй в соборной молитве! А если при этом ты успеешь воспомянуть про себя и своих сродников, то будет совсем замечательно. Просто перечисли мысленно их имена, вплети их в соборную молитву — Господь поймёт, кого ты имеешь в виду. Хор в это время воспевает «Господи помилуй» — это и есть молитва Церкви, — а вы, внимательно слушая имена, которые возглашает диакон, воспоминайте сердечною молитвою и своих ближних. Стоящие рядом с вами братья и сёстры, которые также пытаются внимательно молиться, помянут и ваших родных, не зная имён, которые вы мысленно произносите, но любовно соучаствуя в общем молитвенном делании. Они помянут и ваших живых и усопших — а Бог знает имена всех и всем воздаёт по силе искреннего прошения. Да, это мистика! Это та самая церковная мистика, которую мы из церковной жизни неосознанно вытесняем, которую не понимаем, не видим, о которой забыли… Вот у нас всё и остаётся на чисто формальном уровне: как бы успеть подать записку, чтобы батюшка обязательно прочитал её, —
словно всё дело в этой бумажке… А в Греции, например, когда совершается проскомидия —
в первой части Литургии, когда предуготовляется хлеб и вино и священник вынимает частички из просфор в поминовение имён живых и усопших, — все прихожане, стоящие в храме, достают свои помянники и молятся самостоятельно. И даже если они не успели подать записочку, они верят — и я верю вместе с ними! — что молитва их будет услышана, что Господь помянет на проскомидии имена их сродников, как если бы сам священник вынул за них частичку. Но мы перестаём чувствовать тонкость духовной жизни, перестаём чувствовать мистику православного богослужения, и это печально.
А ещё мне приходилось слышать такое удивительное мнение: «Нельзя-де молиться за людей, потому что при этом их грехи переходят на нас! Пусть священники молятся за всех — их благодать защищает, а мы немощны». Что на это возразить? И надо ли возражать? Ведь дело обстоит не так просто… Представьте себе такое: вы идёте по тёмной улице и вдруг видите, как толпа хулиганов избивает ни в чём не повинного человека. Они воображают, что ничто им не грозит, что этот несчастный в полной их власти, — и вдруг раздаётся ваш голос: «Оставьте его!». Как дальше будут развиваться события? Хулиганы могут испугаться и разбежаться, а могут обернуться и всем скопом накинуться на вас! Надо, следовательно, соразмерять свои силы и, прежде чем вмешиваться, заручиться чьей-то поддержкой — лучше всего стражей порядка. Так бывает и в духовной жизни. Бесы обсели несчастного грешника — вашего близкого, и, конечно, им не понравится, что кто-то за него молитвенно заступается. Как быть? Прежде всего — не преувеличивать свои духовные силы и положиться на соборную мощь церковной молитвы. Но, с другой стороны, может ли церковная молитва быть действенной, если вы сами не будете её горячим участником? И ещё вы должны чётко определиться: за кого вы молитесь? Кто вам этот человек? Дорогой друг, любимый родственник или случайный знакомый? Готовы ли вы нести за него молитвенный труд и возможные искушения? Да, за случайных знакомых, попавших в беду, тоже надо заступаться, но тут следует более полагаться на соборную молитву и не взваливать на себя непосильный подвиг спасения малоизвестного человека: вы не знаете всех его жизненных обстоятельств, вы не знаете, что привело его к беде, — положитесь на премудрость Божию и ограничьтесь простым упоминанием его имени на молитве в храме, этого будет довольно. Другое дело, если речь идёт о действительно дорогом вам человеке, ради которого вы готовы и потерпеть, — но и в этом случае как же обойтись без помощи Церкви, без соборной молитвы общины?
Но ведь надо, чтобы такая община была, чтобы каждый воспринимал того, кто стоит рядом с ним в храме, как брата! Не ждите, пока эта община появится сама собой, — этого не случится. Начните работу сами, и пусть первым вашим шагом станет братская молитва о тех, чьи имена перечисляет на ектении диакон.