Косяк уток в полторы сотни душ с вожаком – умудрённым жизненным опытом селезнем не спеша, экономя силы, передислоцируется в более хлебосольный край. Лето нынче жаркое. Рыбы на родном озере становится маловато для всей крякающей братвы. Потому-то предводитель поднимает стаю на крыло, припоминая уголок природы, спрятавший огромное озеро на границе между тайгой и бескрайней степью. Там он бывал, будучи первогодком, когда вожаком стаи ходил ещё его прадед. Смелый и бесшабашный селезень – настоящий коренной Сибиряк.
Этот глава утиного косяка также не уступает своему знаменитому предку. Хоть на рожон лишний раз и не лезет, но и племя его как у Христа за пазухой. Всегда сыто-пьяно.
Летят утки.
Вожак впереди крыльями машет да думу думает.
Вожаку ведь сам Господь велит думать головой.
А ежели Главный без мозгов, то косяк начинает забивать косяк.
Начинается в стае разброд и шатание.
В итоге их всех съедают.
Вот, чтобы утиное племя не сгинуло в вечности, селезень летит и думает.
В общем, правильно делает.
И вдруг ДР-р-р-р-р-р-р-р-Ы!!!
Из задумчивости селезня выводит звук пролетающего параллельным курсом какого-то грохочущего здоровенного предмета с чадящей грязным дымом трубой. Временами из неё вместе с копотью выскакивают синевато оранжевые языки пламени. Само пролетающее чудо жёлтого цвета, покрыто ржавыми пятнами. Внутри этой невиданной страсти за стеклом кабины вожак видит двоих людей.
А это плохо.
Селезень крепко уяснил себе ещё с младенчества – от людей нужно держаться всегда далеко. Чем дальше, тем лучше. Потому что за руку с людьми всегда ходит утиная смерть.
Селезень тревожно кричит, видя неприятеля. Круто поворачивает вправо. Затем крякает следующую команду. Косяк послушно выполняет приказ. И уже выйдя на спасительную прямую все утки включают форсаж, устремляясь за своим предводителем.
Опасность минует и на этот раз пернатую братию.
Как прекрасен этот мир…
А в это время в кабине Трактора Времени один из людей потирает ладони при виде летящей дичи в нескольких десятках метрах от них.
– Никитич! – у Лёхи в азарте разгораются глаза. – Дай пальну! Смотри сколько уток! Да какие справные!
– Стрельнешь и что? – сторож в знак отрицания крутит головой. – А ежели попадёшь?
– Так я и попаду! С такого расстояния запросто! – Алексей уже тянет руки к берданке. – Суп на ужин похлебаем из свежака!
– Утка куда упадёт? – пенсионер вопросительно смотрит на молодого напарника. И тут же отвечает сам на вопрос. – На землю она рухнет. Не тебе в руки! Сечёшь? А трактор садить из-за утки я не буду! Сядем – уже хрен взлетим!
– И то верно. – соглашается с доводом Лёха, тоскливо смотря вслед удаляющемуся косяку. – Коли так пусть плодятся и размножаются.
Трактор Времени, вопреки всем законам Ньютона дико треща трубой, продолжает полёт к намеченной цели. Две пары глаз внимательно вглядываются в край горизонта.
– Не сбились с курса-то, Никитич?
– Кажись правильно идём. По моим расчётам скоро на месте будем.
– Когда научился штурманскому делу, Никитич? – Алексей с удивлением вглядывается в коллегу по путешествию. – Ты же всю дорогу в нашем колхозе проработал! Сначала трактористом, потом сторожем!
– Наверно дар свыше, Лексей! – дед многозначительно сжимает губы и округляет глаза. – Наверно Богу так угодно!
– О! – напарник в трусах хохочет. – С каких это пор ты уверовал в Святых, Никитич?
– А вот как с вами и летающим Трактором связался, так и уверовал! Пришлось уверовать! – сторож цепляется крепче в рулевое колесо списанного колхозного агрегата. – Держись, Лексей! Подлетаем! Возможна жёсткая посадка! А если скорость окажется выше расчётной, то даже и со смертельным исходом!
У Лёхи смешинки вмиг пропадают с лица. Он становится похожим на октябрёнка на торжественной школьной линейке перед приёмом в пионеры.
– Ну, ты это, Никитич…давай аккуратней. – явно волнуясь за свою молодую жизнь, проговаривает Алексей. – Илюху-то нам по любому надо выручить! Ты не думай! Я не за себя пекусь! За товарища!
– А думаешь мне охота сгинуть в чужом краю? – пенсионер сосредоточенно щурит глаза, примечая что-то вдалеке. – Нет, Лексей! Я ещё покопчу небо! Да и представляться святому Петру на том свете не к лицу, не попарившись в баньке, не выпив ста грамм и не пощупав свою бабку напоследок!
– Вон оно! – Молодой член экипажа вдруг тычет пятернёй с растопыренными пальцами вперёд. – Как саранча всё облепили!
– Кто оно, Лёша? – Никитич ещё больше щурит глаза, вглядываясь сквозь мутное лобовое стекло трактора. – Где?
– Иго, дед впереди! Татаро-монгольское нашествие, по всей видимости! Вот впереди перед нами! – Алексей открывает рот от удивления. – Надо же, сколько этой заразы прёт на Русь! Мама не горюй…
– А-а-а! Вижу супостатов! А вон и Илья, кажись! – радуется колхозный сторож, что довёл всё-таки Трактор Времени, куда и задумывали. – А что он там делает? А, Лексей?
– С ведра чего-то глушит! – присматривается хозяин эксклюзивных трусов. – Жажда наверно мучает! Вот и пьёт! Сажай аппарат, Никитич! Дай-ка мне берданку! У тебя сколько патронов?
– Три осталось!
– Давай! Хватит и трёх! У меня тоже мысль уродилась! Сажай, дед! Не томи!
Громадина трактора кучей металлолома плюхается рядом с троном Великого Хана. Из железного чудовища выпрыгивает богатырь с невиданной палкой в руке. В следующий миг детина взбегает по помосту к царскому трону. Легонько шлёпает ладонью по проплешине первого лица Серой Орды. Тот верещит, прочувствовав оплеуху. Алексей хватает его за шиворот, не давая упасть. Хорошенько встряхивает.
– Это ограбление!!! – гаркает Лёха первое, что приходит на ум и тут же стреляет из берданки над ухом Великого Хана. – Слушай мою команду господа варнаки!
Пень-В-Глаз скулит, ощутив близкое дыхание смерти.
– Стоять, где стоите! Или кердык придёт вашему Хану! – распаляется хозяин весёленьких трусов, войдя в роль. – Отстрелю ему башку! Э! Хан! Ферштейн? Слышишь меня?
– О, да величайший Батыр всех степей! – быстро соглашается наполовину оглохший Пень-В-Глаз. – Говори, что нужно несравненной твоей Душе! Моя слуга сделает быстро всё! Совсем быстро! Приказывай! О, наисильнейший!
– Перво-наперво! Вон того мужика освободить, оказать почести и усадить в нашу повозку! – перечисляет Алексей. – Наполнить тракторный бак самогонкой под завязку! И мешок золотых монет принести за мои потраченные нервные клетки!
Выпалив всё это скороговоркой, Лёха вновь пуляет из ружья над ухом Царственной особы.
– Исполнять!!! – визжит перепуганный на два раза подряд Пень-В-Глаз.
Ханские слуги суетятся с утроенным рвением. Секундная стрелка не успевает сделать круг, как всё исполнено с высочайшей точностью и даже немного больше. Вместо мешка золотых монет притащили три.
– Мужики! На борт! – командует Никитич. – Рассаживайтесь!
Последним в кабину трактора поднимается Илья, волоча за шиворот Сучка-В-Зад.
– Илюха! А этот-то тебе нахрена лопоухий? – спрашивает Алексей сельчанина.
– Должок за ним имеется. – басит Илья. – Всё, дед! Заводи аппарат!
– Заводись железяка! Поехали! Ибица-провалица! – ликует дед Никитич.
– Прощевайте!!! – гаркает Лёха, напоследок паля из берданки поверх головы Великого Хана.
Тот, испугавшись в третий раз за утро, падает на карачки и идёт по малой и, заодно, по большой нужде, не снимая шитых серебром штанов.