МОНА ЛИЗА 2

 
  Еще в XIX веке на этом месте действительно находилась деревня Подушкино с 27 дворами, где проживал 91 человек. Поэтому воссоздать ее удалось убедительно. Здесь и мельница, и хижина рыбака, и колодец. А в начале парка цветочный ковер, который по цветовой гамме напоминает флаги России и Украины. На одном из берегов реки разбили спортивные площадки для футбола, волейбола и баскетбола. По небольшому пруду плавают лебеди и утки. Сейчас в центре деревни идет строительство храма-часовни с алтарем.Бибирево или,как говорили раньше - Биберово, местность на севере Москвы, на правом берегу р. Ольшанки. Соседствует на западе с Бескудниковом, на юго-востоке с Медведковом, на севере с Подушкином. Название — от бывшей деревни, известной с XVI в. До 1764 владение Вознесенского монастыря. С 1960 в черте Москвы. С конца 60-х гг. район массового жилищного строительства. Наконец-то дали квартиру… Правда, в спальном районе этих замечательных мест, но зато есть ванна, горячая вода, лифт. Вид из окна отдаленно напоминает лес. Столько лет прожито в центре Москвы в глухом каменном колодце, в доме с широченной лестницей полукругом. Аделаида давно живет в этом доме одна: все жильцы уже разъехались на новые квартиры. Вот настал и час родим и для нее. На старой тахте стоят коробки с милыми, когда-то вещицами. Но надо, надо набраться храбрости и хотя бы ополовинить их содержимое, но руки ну никак не хотят подниматься. И чего в них только нет. Например, камешек в форме дельфина. Его когда-то подарил Аделоиде молодой человек, молчаливо дожидавшийся её после окончания спектаклей. А один раз всё-таки отважился проводить до дома и у подъезда, вздыхая и мучаясь невысказанными словами, сунул ей в руку камешек-дельфин. После этого она его больше никогда не видела. Программки, письма, поздравления… Но вдруг рука нащупала что-то, как ей показалось, тёплое. Аделоида отодвинула бумаги и достала чёрный, почти круглый камень сантиметров пять в диаметре.
         - Я, наверное, уже с ума схожу, но камень, правда, тёплый, - пробормотала она. Этот камень давным-давно дал ей дедушка, говоря, что он, наверняка, метеорит. Уж больно он чудной. Детские воспоминания нахлынули,  закурила, поглаживая правой рукой камень. Почему-то показалось, что за давно немытым окном посветлело и запахло озоном, как после дождя. Аделоида затушила сигарету и прилегла, не выпуская камня из руки. Было странное ощущение, будто стены вибрируют, тело совершенно не чувствовалось, а только одна голова, которая с каждой секундой всё больше увеличивалась, пульсируя, пока не заполнило собой всё пространство. Комната осветилась золотисто-сиреневым цветом. Ей показалось, что луч света подхватил её, и Аделоида полетела в нём, испытывая невероятное блаженство, сравнимое разве что с давно забытым чувством женского счастья. За окном занималось утро. Аделоида ощутила огромный прилив могучей ни с чем не сравнимой энергии, казалось, что всё чего она только не пожелает – всё исполниться по мановению волшебной палочки.
         А хотелось много.
         - Именем дервишей Магриба и сыном Али Аль-Маруфа Алладдином, - специально коверкая слова, шутливо произнесла женщина.
         Давно в театре не давали хорошую роль, а о человеческой зарплате можно только мечтать. В новую квартиру надо мебель и кучу самой разнообразной мелочи. Да и деньги, в принципе, имеют нехорошую привычку: таять как апрельский снег…
         Чтобы не расстраиваться в конец, Аделоида собрала мусор в пакет, накинула куртку. Притихшая чёрная кошка Мона-Лиза смотрела на хозяйку ошалевшими глазами со своего кресла.
         Аделоида аккуратно ступала по выбитым ступеням. Вдруг нога оступилась. Как птица, взмахнув руками, выронив пакет, она упала. Рука провалилась в какое-то отверстие размером с кирпич (!?), причём большой.
         "Если останусь жива,вот было бы здорово найти клад" – подумала Аделоида.
         Потирая ушибленную спину, она с интересом оглядела дыру. Посветила зажигалкой. Внутри что-то было. Обламывая ногти и чертыхаясь, она кое-как подтянула тяжёлый свёрток.
         "Ну, прямо сказка, да и только!.."
         Подхватив свёрток, она, прыгая через ступеньку, помчалась домой. Отодвинув немытые чашки, тарелки и пепельницу, поставила драгоценную ношу на стол. Аделоида пристально следила за разворачивающимися событиями. Разрезала верёвку, стала разворачивать ткань. Ею был обёрнут ящик, вернее, шкатулка, как ей показалось, из карельской берёзы. Признаков замков и запоров она не нашла. Задумалась. Женское любопытство толкало поковырять чем-нибудь непонятную шкатулку. Нож, которым она пыталась тыкать во все мыслимые и немыслимые места, был отброшен. Мелькнувшая мысль об использовании невидимки, в качестве отмычки, мозги тоже отвергли. Она закурила, присела на тахту, задумалась. Левая рука наткнулась на чёрный камень…
         - Думай, девонька, думай… - подгоняла себя, но ни одной путящей мысли на горизонте своего серого вещества не просматривалось.
         Вспомнив про брошенный впопыхах мусор, решила вынести-таки его вон. Во дворе из соседнего дома мужики выносили мебель и, переругиваясь, заталкивали её в кузов "ГАЗели".
         - Странно, - вслух подумала Аделоида, - вроде, в доме уже никто не живёт. Откуда они?
         Мебель была явно из века девятнадцатого- начала двадцатого: потемневшая от времени - с резными створками буфет, огромное вольтеровское ободранное кресло, стол на одной ноге в виде львиной лапы. Она смотрела на это сокровище, затаив дыхание. Сколько времени так прошло она, не знала, но вдруг, и откуда храбрость только берётся, с деланным равнодушием спросила:
         - И куда, Вы, всё это барахло везёте?
         От неожиданности мужики опустили на асфальт очередной шедевр в виде невероятного абажура в форме большой, но необычайно красивой бабочки, зависшей над тумбочкой и, озадаченно смолкли.
         - Да вот, может, кому на дачу удастся толкнуть, - очнувшись, ответил один из них в драном синем комбинезоне. И, по-еврейски, продолжил:
         - А шо такое? Шо милая дама хочет?
         - Да нет, я так, ничего. – ответила Аделоида, еле справившись с охватившей всё её существо восторженно нетерпеливой дрожью и, приняв равнодушный вид, спросила, закурив снова:
         - А мне с переездом не поможете?..
         - А куда едем,подруга ? – спросил синий комбинезон, судя по манере и разговора и поведения, старшой.
         - Да в Бибирево… - Она с трудом отвела взгляд от мебели.
         - Ну что ж, договориться завсегда можно. – Это опять старшой. – Места хватит…
        Аделоида  стрельнула окурком. Вещи давно все в мешках. И коробки… Да их раз, два и обчёлся. Она молча кивнула на подъезд и пошла, не оборачиваясь. Сзади явно топали мужики. След в след.
         "Бред: почему след в след?.." – подумала женщина.
        Приостановилась. Странно, но дыры в стене, из которой Аделоида утром вытащила сверток, как не бывало…
         "Ещё раз бред. Нет, на этот раз уже маразм пьяной английской лошади! Или я просто уже клиент Кащенко?" – подумала она, в упор, глядя на то место, где три часа назад существовала дыра.
         Придя, домой, начала командовать, что брать в первую очередь, а что может и подождать. Мона-Лиза что-то почуяв, забилась под кресло.
         - Надо будет посадить её в большую сумку, потом возьму на колени, - сказала Аделоида.
         Мужики взялись за коробки, потопали вниз. Сворачивая плед с тахты, она машинально бросила чёрный камень в карман своей куртки. Вещи из комнаты убывали, словно таяли по чьей-то команде.
         "Вот и всё как-то само собой и разрешилось…" – подумала женщина и, убрав во внутренний карман документы и денежки, с кошкой в сумке и шкатулкой под мышкой, оглядела опустевшую и как-то сразу осиротевшую комнату. В уголках глаз стало сыро.
         Внизу мужики уже забрались в кузов, а шофёр тщательно закреплял задник. Старшой сел в кабину. По центру ехали молча, только Мона шипела и подвывала от обиды, толкала головой молнию на сумке, всё время, пытаясь освободиться. Через час, пробившись через все заторы, наконец, въехали в Бибирево. Только тут она, как бы невзначай бросила:
         - Может я бы кое-что взяла из Вашего барахла, конечно, если найдется что-нибудь приличное?..
         Старшой сопел. Его заржавевший калькулятор со скрежетом пытался прикинуть, сколько с этой дамочки можно содрать. На его взгляд у неё самыми ценными являлись попка и ноги. Большими деньгами здесь и не пахло.Поплутав по улицам, нашли дом, в котором ей дали квартиру.
         С сердцем, бьющимся, как Мона в сумке, Аделоида пыталась открыть новым ключом дверь. Старшой отодвинул её плечом, – не вынесла душа поэта, - ловко щелкнул замком и широким жестом пригласил хозяйку войти, предупредительно сделав шаг назад. Она открыла сумку, и, почуявшая пьянящий запах долгожданной свободы и манящее незнакомыми запахами новое место, Мона, задравши хвост, рванула в квартиру и, как собака, начала обнюхивать каждый угол. Затем, успокоившись, с гордым видом победителя улеглась посередине комнаты.
         За спиной уже сопели мужики, внося в квартиру немудреные пожитки. Договорились с Ванькой, то бишь со старшим, что он распорядится затащить всё «барахло»:
         - Чего вам мотаться загород, предлагая кому-то. У меня пока с мебелью не густо. Разбогатею, тогда, может быть, сменю, - устало проговорила Аделоида.
         Мужики выразительно кряхтели, перемигивались. Хозяйка догадалась: жажда. Вынула несколько бумажек и сказала:
         - Ребята, если не очень трудно, спуститесь, возьмите что-нибудь на зубок: у меня – шаром катай – сами видите…
         "Ребят" как ветром сдуло. Ванька деловито, по хозяйски, обошёл кухню и ванную, заглянул на лоджию, в «кладовку». Он явно был недоволен осмотром. Краны капали, в унитазе вода уже «нарисовала» ржавую полоску. От двери сквозит. Плита раскорячилась посередине кухни.
         Аделоида прекрасно понимала: архинужны мужские руки, но где их взять?! Сие вопрос вопросов. На слесарей смешной зарплаты актрисы явно не хватит. Она устало опустилась на кресло, рука машинально, но крепко потёрла чёрный камень.
         Вдруг Иван достал из своей необъятной сумки гаечный, а может, разводной ключ и начал молча возиться с краном.
         - Господи, да что это происходит?! – С кресла ёё подняло ураганом. Радостно сдвинув коробки, положила на них дверцу от буфета, стала доставать вилки, ложки, стаканы.
         Мужики топтались у двери. Иван по-хозяйски отправил их в ванную, а сам начал открывать бутылки, банки, резать хлеб и колбасу. Она заворожено смотрела на его руки. Ей нравились красивые мужские руки с недозакатанными до локтей рукавами.Немудреный обед как быстро организовался, так же быстро и закончился. Она помыла посуду и даже не заметила, как бригада Ивана тихо слиняла. Выйдя из кухни, она с удивлением заметила, что Иван, оставшись, с отвёрткой в руке колдует над старинным секретером. Аделоида, будь она одна дома, уже давно бы прилегла на свою старенькую тахту. Но трудовой энтузиазм этого странного типа заставил и её взяться за распаковку коробок. Часа через два она снова зашла в комнату. Довольный Иван сидел в вольтеровском кресле. Этого мало: на руках у него, хитро улыбаясь, тёрлась об его колени черной головой Мона-Лиза.
         - Монечка, свет моих очей, ты ли это?! – воскликнула удивленно Аделоида. – Тебя же не заставить к кому-нибудь на колени забраться…
         - А кто Вам сказал, что я – «кто-нибудь»?! Я есть особенный. – Широко улыбнувшись, ответил Иван. В его глазах вспыхнул озорной огонёк:
         - А не попить ли нам чайку? – утвердительно спросил он.
          - Нет, вы только посмотрите, что твориться: командует, как у себя дома… - фыркнула Аделоида, но на кухню пошла.
         Неся на подносе чайный прибор, подумала:
         "Как мужу, после трудового дня…"          - Спаси Вас Бог, хозяюшка Вы наша! – ласково глядя на довольно привлекательную женщину, проворковал Иван. И… поцеловал в щёчку. Тем временем Мона-Лиза перебралась ему на шею и устроила живой воротник.
         - Аделоида, а что у тебя за шкатулочка симпатичная, - одной рукой лаская кошку, другой, протягивая ей дымящуюся чашку чая, спросил он.
         "И как ему это удаётся: не в цирке ли раньше работал?.." – подумала она и ответила:
         - А я и сама не знаю, нашла вот, а открыть не могу. – От тёплого, но приятного чая, от суеты домашней она разрумянилась и стала снимать куртёнку. Что-то стукнуло её по ноге. Она вспомнила о камне в кармане. Вынув его, любовно погладила.
         - Хорошо бы в ней клад оказался, - сама не понимая, каким образом, она начала думать вслух. – Я бы пальто зимнее купила… Палас на пол… Пылесос, а то от Моньки шерсти – море. Может на старенькую тачку наскребётся… - Аделоида мечтательно прищурилась: ни дать, ни взять – Мона Лиза-2! Ещё немного и замурлыкает от удовольствия…
Наутро выпал первый снег,
И улыбнулась ты во сне,
Забыв заботы и дела,
Как будто что-то поняла.
А может, мастер в давней жизни
И в неразгаданной судьбе
Писал улыбку Моны Лизы
И молча думал о тебе?     /Л.Рубальская/
         Сквозь ватный туман до неё донёсся голос Ивана:
         - Ваше желание исполнено, моя  госпожиа Лиза дель Джокондо…