Кого мы называем героями? Какую роль они играют в нашей обыденности? Кто творец этих строгих рамок, которые определяют, возможно, не заслуженное, всеобщее признание и любовь? Достойны ли наши стереотипы такого внимания? А быть может, стоит присмотреться лучше? Быть может сильные личности, действительно достойные нашего внимания, намного ближе и не стоит искать или придумывать кумиров?
Нежданный телефонный звонок разрезал тишину ночной комнаты. уже спящее сознание девушки отказывалось принимать внешние раздражители, норовящие прервать спокойные и крепкие сновидения. Но желание узнать, что же могло случиться, если звонят в такое позднее время, перевесило стремление забыться в ночной мгле.
— Привет... Извини что разбудила... Просто у меня случилась небольшая проблемка.
— Привет, дорогая. Ничего страшного, я еще не успела уснуть. Что случилось?
— Я не хотела тебя беспокоить, но кроме тебя у меня никого нет...
Подожди, я так понимаю, это не телефонный разговор. Я сейчас к тебе приеду.
Этот короткий разговор полностью пробудил Ингу. Сейчас она уже четко осознавала, что что-то не на шутку расстроило подругу, что случилось впервые за их продолжительные отношения. Девушка сочла это весомой причиной, чтобы поднять свое обессиленное тело в два часа ночи и отправиться на помощь к Анне. Мысли ее были спутаны и она не понимала, что могло послужить причиной столь неуместному ночному звонку.
Звук торопливых шагов, шаркающих тапочками по полу, разрезали мертвую тишину ночного подъезда буквально сразу после нажатия ярко выделяющейся красной кнопки. Исходя из этих звуков, сонный мозг Инги смог собрать отчетливую картинку шаркающей старухи по паркету, изнеможенные жизнью ноги которой уже не могли заставить себя оторваться от пола. От сделанного вывода девушка еще раз зафиксировала взгляд на номерной табличке двери, опасаясь, что поднялась не на тот этаж, но дверь резко распахнулась и она увидела бледное и уставшее лицо подруги, глаза которой невольно выдавали несколько бессонных ночей, проведенных в раздумьях.
— Проходи... - почти прошептала Анна, так как севший ее голос не был способен на большее.
Разношенная потертая пижама грязно-желтого цвета и раньше была Анне не по размеру, а теперь казалась совсем непонятной мешковиной, обволакивающей худощавое тело. Ее неуместно длинные рукава усердно стремились не дать хозяйке поставить чайник на белую газовую плиту.
— Извини, что тебе пришлось приехать... - на последнем слове ее голос дрогнул и закончить фразу она не смогла. Инга прекрасно видела, что подруга пытается выдавить из себя что-то очень важное, но глобальная боязнь чего-то категорически не дает ей это сделать.
— Говори. Я же вижу, что что-то случилось.
— Ничего особенного. Просто сегодня мне пришли окончательные результаты анализов.
— Каких анализов? Ты мне не говорила, что у тебя проблемы со здоровьем.
Сейчас Инга просто недоумевала, за эти две секунды молчания ей удалось выдумать тысячу вариантов и один был хуже другого.
— Не то, чтобы проблемы, но небольшие неприятности есть. Несколько недель назад меня начали беспокоить резкие колики в животе и через неделю боль усилилась до такой степени, что мне пришлось обратиться в больницу. Я даже работать не могла. - девушка с тяжестью встала из-за ничем ни примечательного кухонного стола и начала судорожно что-то искать в многочисленных ящиках комода, стоящего рядом.
— Что это? - удивилась Инга, глядя на лист бумаги, который подруга положила возле ее кружки с чаем.
— Это мой диагноз.
Инга попыталась всмотреться в мелкий печатный шрифт, что ей удалось с большим трудом. Среди незнакомых медицинских терминов ей, наконец, удалось разобрать эти два злополучных слова: «Рак желудка». Девушка пыталась что-то сказать, но ее аккуратный рот просто открывался, издавая тихие хрипы. Ей просто не верилось, что такое бывает в реальной жизни. Инге всегда казалось, что все серьезные заболевания просто преувеличенные выдумки, которыми запугивают людей, не желающих вести здоровый образ жизни.
— Врачи пока не настаивают на госпитализации, но настоятельно рекомендуют, чтобы со мной кто-то пожил хотя бы некоторое время. - прервала ее раздумья Анна. Во всем ее образе просчитывалась всепоглощающая разбитость, но внешне она старалась не выказывать этого.
— Конечно... Сколько угодно. Почему ты не сказала мне этого раньше? Я бы могла сходить с тобой в больницу или еще что-нибудь... Просто была бы рядом. Это ведь так нужно в такие моменты.
Новый день наступил для Инги довольно поздно. Она еще долго не могла заставить себя уснуть после ночного разговора. Девушка пыталась найти ответы на нескончаемое количество вопросов, постоянно всплывавших у нее в голове. Страшные предположения, как пазлы, рассыпались в попытках восстановить в памяти прошедшие события. Но в итоге, девушке удалось заснуть и проснуться всего лишь с одной мыслью: «Что же теперь будет»
Поднявшись с кровати, Инга поняла, что Анна уже давно не спит. Это было отчетливо видно по недавно приготовленному свежему завтраку и внезапно появившемуся порядку.
—Доброе утро. - попыталась улыбнуться Анна, что у нее вполне удачно, в связи с сложившимися обстоятельствами, получилось.
Глаза ее отливали еще более ярким красным цветом, чем вчера ночью. Эту, по прежнему, лучезарную улыбку сейчас окружала отчетливо заметная сетка из мелких морщин.
— Доброе. – Ответила девушка, с трудом сдерживая гримасу вновь охватившей ее боли и волнения. – Я не могла заснуть ночью. Думала над сложившейся ситуацией и вспомнила, что у меня есть некоторые связи в медицине. Не большие, конечно, но несколько достойных врачей я могу посоветовать.
В уставших глазах Анны промелькнула небольшой проблеск насмешки, который Инга сперва расценила, как неуверенность в собственных силах. Но отчаиваться не стала. Она все еще была убеждена, что всему причиной является халатность врачей, а колики в желудке – всего лишь обычная язва или что-то в этом роде.
— Спасибо тебе огромное. Ты даже не представляешь, насколько я ценю твою помощь.
— Вот и отлично. – обрадовалась подруга больной. – Мы сегодня же поедем в самые лучшие клиники. На счет денег можешь не переживать. Если у тебя сейчас небольшие финансовые затруднения, то я с удовольствием оплачу все, что будет необходимо.
Холодные больничные стены, замораживающими своими смертельно белыми и голубыми тонами, подпитывали страх Инги. Она была вынуждена сидеть под дверью кабинета, одной из тысячи дверей, решающей судьбу подруги. Они посетили уже несколько клиник ,и эта была последняя. Перед ее глазами запечатлелась лишь одна картина – трупно-синие руки Анны, исколотые бесконечными шприцами для сдачи крови.
«Как это хрупкое существо может носить в себе столько самообладания?» - крутилось в голове девушки. «Что она чувствует, зная, что возможно, ее недолгая жизнь скоро прервется? Осознает ли возможную или скорее, вероятную глубину неизбежности?
Движение дверной ручки оторвало Ингу от панических мыслей и спина, не запрашивая сигналов мозга, моментально выпрямилась, будто ожидая внезапного удара, скрывающегося за этой злополучной дверью.
— Ничего нового мне не сказали. Еще один работник белого халата диагностировал рак. Конечно же, точно он не сможет ничего сказать, пока не будут известны результаты анализов. – Ответила Анна на тревожный вопрос, который смогла прочитать в глазах подруги. – Идем домой. Я уже просто не могу здесь находиться. Больница нагоняет на меня тоску.
Дорога домой казалась бесконечной. Возможно, виной этому было зловещее молчание, сопровождающее девушек всю дорогу. Инга видела пустынное лицо подруги и прекрасно понимала, что сейчас ей не очень хотелось общаться. Возможно, она обдумывала свои дальнейшие действия, планировала, чем ей предстоит заниматься дальше.
Приятное ощущение поступления пищи в организм рамного отвлекло Ингу, так как в последний раз ей приходилось испытывать эти ощущения вчера ночью, а сейчас солнце уже заканчивало свой дневной путь.
— Жизнь так коротка. – Это была первая, сказанная Анной, фраза за последние несколько часов.
— да, ты права. А ведь я даже подумать не могла, что мир может быть настолько несправедлив. Я просто не верю, что все так разрешится. Мы обязательно найдем выход.
— Нет. Не стоит меня успокаивать. – Лицо ее было настолько серьезным, что сама мысль об этом находилась далеко за границами понимания Инги. Мимика девушки пропиталась не печальной безразличностью, а скорее – удовлетворенным спокойствием. – Жизнь настолько коротка, что просто не обходимо впитывать каждый ее миг, в стремлении сделать ее интересной и насыщенной.
«Сколько мужества в этом человеке. Если бы во мне была хоть половина этой силы духа, я могла бы войти в историю, как известная личность» - не переставала восхищаться Инга.
Ночь сковала холодное пространство квартиры слишком быстро, что было не удивительно для такого насыщенного дня. Одно Инга знала точно – сейчас Анна мирно спит за этой прочной стеной, охотно погрузившись под пресс целой жмени лекарств, которые ей теперь предстоит постоянно пить. «Утром будет известен точный диагноз,… Что если он подтвердиться? Как она себя поведет? Как мне себя вести? Что обычно делают в таких ситуациях? Какого рода поддержки она от меня ждет?» - именно с такими мыслями девушке удалось забыться в прерывистом и неспокойном небытие.
Тихий шорох за дверью, отделяющей комнату от прихожей, заставил Ингу проснуться. Нащупав сонной рукой, телефон она поняла, что проспала немного больше времени, чем рассчитывала, - маленькая стрелка часов уже перевалила обеденное время. Выйдя из комнаты и умывшись, она, наконец, смогла понять, что происходит. Анна, как «обезумевший пес» резво передвигалась из угла в угол, судорожно пытаясь собраться. Из наушников, торчащих из ее ушей доносился отчетливый хрип, что объясняло ее попытки танцевать.
— Доброе утро, соня. – Поразительно резво и весело поздоровалась больная. – Быстрее собирайся. Мы ненадолго поедем в одно место.
— Поедем?.. Куда? – Недоумевала Инга.
— Пока ты спала, я наткнулась в интернете на объявление из приюта для животных, который находиться на окраине города. Им нужны волонтеры, которым не жалко сил, времени и средств для обиженных судьбой животных. Так что я решила проявить милость и помочь обездоленным. – Именно с такой фразой Анна кинула подруге непонятный сверток серах тонов, называемый одеждой, и рванула на кухню, услышав запах горелого кофе, неуместно сбегающего по краям металлической посудины, будто специально стараясь потушить синее пламя.
Дорога оказалась не близкой и потребовала нескольких пересадок, но желаемая цель подпитывала энтузиазм подруг. Сейчас Инга точно знала, что истинный диагноз подруге уже известен, но спрашивать об этом не стала. Все было понятно и без слов. Диагноз подтвердился… Это было заметно по пепельно-серому оттенку кожи лица Анны, по слабому отблеску тоски в глазах. «Насколько неиссякаем этот источник глобальной радости? Насколько долго его можно не подпитывать, пока он не перестанет извергать свои лучи счастья? Ведь это не способ отгородиться от проблем. Это действительно искреннее чувство» - радовалась поведению подруги Инга.
А тем временем, у входа в питомник уже толпились люди с мешками корма и целыми пакетами разных принадлежностей для ухода за животными. Не только их лица, но и все их эстетство выражало доброжелательность и приветливость, что значительным образом разряжало обстановку. Инга наблюдала за поведением подруги и все больше и больше поражалась ее силе духа. С этого, как ни странно для 25 лет, детского лица не сходила улыбка. Казалось, все солнечные лучи были прикованы к ней, запутавшись в захватывающем сочетании теплых откликов трогательного смеха и в изгибах тонких кудряшек. Само ее присутствие вкушало всем радость и чувство не в пустую потраченного времени. Ее сияние замтивало даже безликие образы несчастных животных, радующихся каждому проявлению человеческого внимания.
— Бог мой, Инга, ты только посмотри на это! – указала Анна на мокрый комок шерсти, неподвижно лежавший в одной из тысячи клеток.
— Это Каппа, любимец нашего питомника – вмешался сотрудник приюта.
— Почему он в таком состоянии? – Недоумевала Анна, глядя на это подобие пекинеса, распознаваемое только по окраске и приплюснутой форме морды.
— Каппа попал к нам несколько лет назад в ужасном состоянии. Видимо, он стал жертвой более крупного зверя. Совсем недавно он просто компанировал энергией, но после ухода на пенсию одного из наших сотрудников – единственного человека, нашедшего с ним общий язык, он резко обессилил. Сейчас он отказывается практически от всей еду и не идет на контакт, особенно с незнакомыми.
Услышав свое имя, Каппа насторожено устремил свой взор на посетителей. На призывы к общению, посылаемые Анной он действительно старался не реагировать, но, видимо, даже он не смог устоять перед мощью энергии, источаемой девушкой.
— Смотрите! – ликовала Анна. – Он играет со мной.
Лицо сотрудника, руководящего волонтерской акцией, озарилось глубоким удивлением, что было вполне объяснимо в святи с услышанным ранее.
Обратный путь домой казался девушкам куда длиннее, ибо всю возможную силу и энергию они оставили в стенах того серого здания, служащим пристанищем для стольких невинно отбывающих наказание душ. Но домой они ехали уже не одни. Анна не смогла устоять и не забрать с собой Каппу. Ее не остановили даже предостережения сотрудников питомника о том, что этот пес уже слишком стар и не сможет стать энергичным членом семи. Его жизненные силы уже на сходе и радовать новых хозяев ему осталось не долго.
Жизнерадостные впечатления подруги отвлекали Ингу от, в последнее время, постоянных ее спутников – раздумий. Ей казалось, уже ничто не сможет сломить этого человека, способного вдохнуть жизнь в любого, даже в безжизненного Каппу, теперь безмятежно метавшегося в диком желании быстро освоить новую территорию, которую он смело мог считать своим домом. Единственное, что не давало девушке покоя – очередная порция однотипных белах и темно-синих капсул, поддерживающих жизнь в Анне. Она видела, что время от времени подругу сковывали дикое спазмы, перекрывающие дыхание, которые последняя старалась тщательно скрыть.
Еще один день прошел так же незаметно, как и предыдущий. Время бежало с бешеной скоростью, будто учуяв свою власть в сложившейся ситуации. Оно свирепым вепрем дробило неумолимые секунды между повторяющимися приступами боли. Анна, как никто другой, понимала это и стремилась сделать все и сразу, панически борясь с неизбежностью. Единственным обывателем этой бетонной коробки, именуемой жильем, который ничего не осознавал и снова радовался жизни, был Каппа. Именно этой капли жизни не хватало этой безжизненной мебели, отчаянно отталкивающей любые позитивные моменты.
— Открой дверь, пожалуйста. Я еще бутерброды дорезаю!.. – крикнула Анна, надеясь, что подруга услышит ее через стену.
Два негромких поворота ключа в замочной скважине и шумная топа людей уже оживленно разувалась в тесном клаптике пространства, называемом прихожей.
— Привет, хозяюшка! – доносились радостные крики веселых гостей. С каждой мину той кухонный стол все больше и больше заполнялся вкусностями и спиртным, принесенными гостями.
Прошло несколько месяцев с момента последней встречи Анны с этими людьми. Это были ни кто иные, как откликнувшиеся волонтеры, не побоявшиеся отозваться на зов о помощи. Все это время девушки потратили исключительно с пользой, не считая времени, потраченного на сон и больничные кабинеты. Ничего хорошего врачи не предвещали. Они постоянно рекомендовали Анне снизить обороты скорости нового образа жизни, на что она отвечала, что окончание истории неизменно, а лишь смирное оттягивание момента смерти ее не устраивает: «Пусть это будет всего лишь миг, но это будет самый счастливый миг в моей, а хотелось бы, что бы и не только в моей жизни.»
Каппа весело приветствовал гостей, насколько ему это позволял возраст. Для него верхом активности считалось резвое передвижение из угла в угол, хотя бегом это тоже назвать было нельзя, и хриплое покашливание, изображающее подобие лая.
Громкие звуки музыки не мешали веселым рассказам и бесконечному потоку шуток. Все присутствующие находились на стадии раннего знакомства и получали моральное удовольствие от любых фраз, заполняющей пробелы в новоиспеченной компании.
— Лишь бы парашют завтра раскрылся… - Донесся отрывок фразы до Аниных ушей.
— Парашют… - заинтересовалась девушка – Ты прыгаешь с парашюта?
— Да, завтра – ответил неприметный юноша. С виду непримечательная внешность знакомого не смущала никого из присутствующих. В этом не приятном, на первый взгляд, лице прослеживались прочные нити импозантности, недоступные при лишь одном мимолетном взгляде.
— Ты часто это делаешь? – заинтересовалась Анна.
— Да, если позволяет время и средства, то каждый месяц. Это даже можно назвать моим хобби.
Его доброжелательный тембр голоса и манера держать себя при разговоре безумно привлекали девушку. Было в этих черных, скрытых за кустистыми бровями что-то интригующее, будто завлекающее продолжать общение.
— Можно мне завтра прыгнуть с тобой? – «загорелась» она, подпитуемая искристым юношеским азартом.
Глаза Инги округлились в истерическом недоумении от услышанного:
— Прыгнуть?.. Завтра… Ань, по-моему, завтра обещали осадки. - устремила она гневный взгляд на подругу. В одном она была совершенно уверенна – Анне нельзя подвергать себя таким эмоциональным и физическим загрузкам. Пригоршни, которыми она заглатывала лекарства, с каждым днем становились все больше, а предупреждения врачей – все настойчивее.
— Я думаю, погода нам не помешает, правда? – устремила анна озорной взгляд на знакомого, в ответ на который он радостно кивнул, явно выражая одобрение последней задумки.
— Вот и хорошо – закрепила договор девушка – завтра прыгаем.
Поздняя ночь озадачила Оставшихся наедине подруг лишь горой не мытой посуды, оставленной гостями.
— Тебе не стоит этого делать… Что ты пытаешься этим доказать? – недоумевала Инга.
— Доказать? О чем это ты? Я просто хочу повеселиться. – ответила Анна полусонным голосом, наблюдая за подругой, пытающейся быстрее перемыть пустые бокалы.
— Если этим ты хочешь показать свою внутреннюю силу, то ты не должна этого делать. Это и так видно – сказала на последок Инга и молча отправилась спать, показывая тем самым, что она не желает услышать ответа на свою реплику.
Утро действительно выдалось слегка ненастным, но это не остановило Анну. Стоя на краю, на тонкой планке, отделяющую устойчивую поверхность самолета от бесконечного воздушного пространства, девушка испытывала ощущение дикого страха, который моментально рассеялся, как только теплая рука ее друга коснулась дрожащих пальцев и крепко сжала ее руку. Девушка не успела понять, как она оказалась в воздухе. Все происходило так быстро, что мозг просто не успевал реагировать за происходящим. Лишь ощущение полной свободы и знающие мужские руки… Мощный столб воздуха, казалось, сейчас просто раздавит ее. Уши заложило, видимо от сильного давления, а глаза наполнились теплой влагой. Дикая стремительная радость накатили на Анну стремительной волной, захлестывающей полностью, вплоть до момента, когда Анна заметила жест знакомого, означающий, что пора дернуть за кольцо.
Приземление оказалось слишком резким для такого плавного дрейфа в воздухе после раскрытия парашюта. Дикий смех разразил горло молодых людей, как только их глаза встретились после удачной попытки освободиться от накрывшей их парашютной ткани. Лицо Анны светилось счастьем ровно до того момента, как воздух перестал поступать в ее легкие, перекрываемый дикой болью в желудке. Лицо ее покраснело, а глаза налились кровью, светясь всеми оттенками красного, переходящего в бардовый. Последнее, что запомнила девушка перед тем, как глаза окутала темная пелена – встревоженное лицо друга, хлеставшего ее по щекам и судорожно набирающего телефонный номер.
Звуки больничной аппаратуры резкой болью отдавали в виски: « Где я?» - подумала Анна. Открыв глаза и сфокусировав взгляд, она рассмотрела два встревоженных лица, склонившихся над ней. Это были ни кто иной, как Инга и ее друг-парашютист. Они держали ее за руку, а глаза их были красными. Возможно, виной этому было волнение или недосыпание. Как только Анна смогла немного освоиться, она почувствовала приятное прикосновение мягкой шерсти к обвитой проводами руке: «Каппа!!! И ты сдесь?!» - обрадовалась она. Еще не пришло ее время, это еще далеко не конец. Ведь столько безумств еще предстоит сделать…
Жизнь – вязкая и неустойчивая материя, способная измениться в любой момент, не считаясь с нашими планами. Мы бессильны… Мы – всего лишь жалкие микроорганизмы на скользком стекле микроскопа, способные лишь жить, не имея возможности просчитывать события своих жизненных путей. Что мы можем сделать? Как защитить себя? Единственный веерный выход – не опускать руки, в ожидании всегда не справедливого стечения обстоятельств. Мы присваиваем звания героев людям, не сделавшим ничего для общественного блага, просто восславляя их по праву рождения или происхождения. Но истинный подвиг, пусть и содержащий долю эгоизма, но не менее важный, чем спасение тысячи жизней – умение наслаждаться тем немногим, чем мы можем и должны похвастаться. Бесценные минуты безжалостно просачиваются сквозь собственноручно сплетенное решето стрессов и депрессий. А кто виновник подобных возбудителей негатива? Мы. Мы, пользуясь свойством огромного зеркала, отталкиваем солнечные лучи и казним себя, не понимая истинной причины. Жизнь так коротка… Жизнь – мимолетный дар, таящий настолько быстро, насколько мы сами это позволим. Но мы способны на гораздо большее. В наших силах подарить множество счастливых моментов не только себе, но и окружающим, страдающим не меньше, чем мы сами от негатива, который исходит от неумения наслаждаться миром. Героем есть и может быть каждый лишь при одном желании быть счастливым.