– Открой, – махнул подбородком Илья. – Я, вроде, никого не жду.
Люба подошла к двери и прильнула к глазку.
– Это я, Любико, – раздался с площадки горячий шёпот грузина. – Увидел, что родители уехали, и сразу к тебе.
– Уходи, – повысила голос Люба. – Мне некогда.
– Ты что! – возмутился Ираклий. – Немедленно открывай! Я с ума схожу!
– Отойди-ка, – Будман взял жену за плечо, отодвинул и резко распахнул дверь.
– Илико? – обомлел певец, оценил обстановку и тут же радостно запричитал. – Как я рад, дорогой! Наконец!
– Ты свой «наконец», видимо, где-то здесь оставил? – ухмыльнулся Будман.
– Не шути так, дорогой, – смутился Нодия. – Я ведь всей душой. Женщина одна осталась, я же помочь должен был, как сосед и мужчина.
– Ага, особенно как мужчина, – сказал Илья. – Вон, результат твоей помощи хныкает, как смазливый зек в первый день лагерей. Слушай, Ираклий, а у тебя записи своих концертов есть?
– Конечно, дорогой! – обрадовался певец. – Послушать хочешь?
– Да нет, – хмыкнул Будман. – Вот, планирую кадык одному грузину вырвать. Придётся ему под фонограмму до конца жизни выступать.
– Зачем кадык? – Нодия побледнел и сделал шаг назад. – Давай лучше выпьем за твой приезд. Мне поклонницы постоянно коньяк дарят, уже ставить некуда.
– Неси, – согласился Илья. – А кадык вырвать я тебе всегда успею.
Пока Ираклий бегал, Будман успел задать жене один вопрос:
– С ним?
Люба покраснела и промолчала.
– Значит, с ним, – сделал вывод Илья. – Ну что ж, вариант не худший. Закусить что-нибудь найдётся?
Жена кивнула и пошла на кухню готовить закуску.
– Иди в комнату, – приказал Будман Любе, когда она справилась. – У нас мужской разговор будет.
Нодия явился с двумя бутылками грузинского коньяка и куском сулугуни:
– Я так рад, Илико! Так рад!
– Ещё бы, в лицо не получил, кадык цел, потенция пока в порядке, – хмыкнул Будман. – Наливай, что ли.
***
– Долго я бродил среди скал, – запел Ираклий, когда вторая бутылка опустела наполовину.
– Женись на ней, – перебил грузина Будман. – Я тебе даже приданое дам.
– Я женат, дорогой, – вздохнул Нодия. – А как же ты?
– Ребёнок твой? – спросил Илья. – У тебя же больше детей нет? Разведись и женись. Или возьми вторую жену. У грузинов бывают гаремы?
– Что ты! Мы же православные! – воскликнул Ираклий. – И вообще, меня Мария Николаевна убьёт, если про Любико узнает. И вырвет кое-что поважнее кадыка.
– Я тоже знаю эти места, – кивнул Илья.
– Тебе по секрету скажу, Илико, – зашептал Нодия. – Я у твоей, прости за выражение, жены не один был.
– Кадык жмёт? – строго спросил Будман.
– Клянусь здоровьем Марии Николаевны! – Ираклий поцеловал герб Грузинской республики, напечатанный на коньячной этикетке.
– И кто эта падла? – насторожился Илья.
– Понимаешь, я всех не знаю, – произнёс Нодия, – но один точно работает сантехником в нашем ЖЭКе. Серёгой зовут. Мой день по четвергам был, а он по пятницам заглядывал, мерзавец. А после того, как Любико, как это, в положение попала, она всех сразу выгнала. Клянусь, так мне сказала. И после родов никого к себе не подпускает.
– А чего ж ты сегодня припёрся? – поинтересовался Будман.
– С ума я сошёл, дорогой, – вздохнул певец. – Всё надеюсь на что-то. Как только Мария Николаевна на рынок, или в магазин, или к маме, я сразу сюда.
– Ладно, верю, – кивнул Илья. – Звони в ЖЭК, вызывай этого сантехника, типа, авария у тебя.
– Зачем, дорогой? – удивился Ираклий.
– Просто поговорить, – невинно улыбнулся Будман. – ты же жениться не хочешь? Так может, он согласится. Иди, звони. И ещё пару пузырей конины захвати, для продолжения разговора.
Нодия вернулся с коньяком и разочаровано доложил:
– У Серёги смена закончилась, а домашнего телефона я не знаю.
– Постой-ка, генацвале, – вдруг сказал Будман. – Это что за листик к стене пришпилен? И ты в списке. Певец Ираклий, электрик Виктор Петрович, сантехник Сергей Каюмович и просто какой-то гражданин с неоднозначным именем Самуил Григорьевич. И номера телефонов. Эй, Люба! – крикнул он.
– Что за славные мужские имена? – спросил Илья у выглянувшей жены.
Люба снова густо покраснела.
– Неужели все четверо? – поперхнулся Будман и увидел в ответ только кивок. – А как же этот, Марик?
– Он просто мой друг, – ответила Люба. – Его семья живёт в частном доме, и телефона у них нет.
– Значит, дружная четвёрка кобелей, – ухмыльнулся Будман. – Гаремчик завела в моё отсутствие? А как к этому вопросу иудаизм относится?
– Я – комсомолка, – неожиданно резко ответила Люба.
– Тогда понятно, вопросов нет, – кивнул Илья. – Комсомолки должны быть отзывчивыми и повышать народонаселение страны. Ну что, наложник Ираклий, пойдём вместе звонить?
– Я в шоке, дорогой, – грустно вздохнул Нодия. – Делить постель с таким неоднозначным коллективом. Как же ты могла, Любико? А я себя чувствую, будто спал со всеми ними. С ЖЭКом в полном составе и этим, начальником, чтобы у него все подчинённые инвалидами второй группы были.
Люба сцепила губы, пытаясь сдержать рыдание, и убежала в комнату. Илья постучал по столу сложенной фигой, что-то обдумывая:
– Любопытная комбинация. Пойдём звонить, Ираклий. Жаль, я до отсидки не успел насчёт телефона подсуетиться.
***
В течение часа собрались все. Поначалу отнекивались, но Илья пригрозил, что тогда придёт к ним сам с группой весёлых рецидивистов. Пока не явился последний любовник, остальные молчали и попивали коньяк, любезно подливаемый Будманом.
– Красавцы, – произнёс Илья, когда запыхавшийся Самуил Григорьевич занял своё место на принесённом из комнаты стуле. – Цвет нашего многонационального советского народа. Значит, любите мою жену? Ну что ж, это понять можно. Молодая, временно свободная. И всем удобно. Эти двое вообще без отрыва от работы, певец по месту жительства гадил, а старичок пользовался служебным положением. Налицо мужская лень и инфантилизм. Я, как вы понимаете, лицо морально пострадавшее, и жить с Любой после такого позора не смогу. Ну? И кто ответит за всех, как в одном известном выражении? Кто готов жениться на любимой?
– Я женат, – сообщил Ираклий, – но могу помогать материально.
Оказалось, что женаты все четверо.
– Тогда слушайте моё предложение, братья по счастью, – повысил голос Илья. – Вы же в курсе, надеюсь, что я только что с зоны откинулся. А отсидка чем хороша? Она правильным пацанам новую путёвку в жизнь даёт! У меня теперь такие связи в уголовном мире, что могу даже членом Политбюро стать, при желании. Поэтому ваши игривые шутки закончились, отцы сына моей непутёвой жены. А мои серьёзные шутки начинаются.
Звонить в дверь на этот раз было некому.
(продолжение следует)