Утро в больнице, принесли завтрак. Тело болит, будто я всю ночь с кем-то дрался, видно опять неудачно вернулся в себя. К тому же заклинило шею, и я поворачиваю голову с большим трудом. Без Агнешки не всё гладко получается, но главное - путь открыт. Вновь погрузиться в прошлое пока не удаётся, постоянно кто-то тревожит. Марик объяснял, что исправить такие погрешности можно, только проделав всё заново, плавно и не спеша. Резкий провал и возвращение чреваты побочными эффектами: тонкие материи как бы не совсем точно занимают свои места. И хотя Марик перемещается в пространстве, а я в подсознании, процесс, мне кажется, похож. Что это? Душа покидает тело, перемещаясь в прошлое, в то же время не теряя связи с этой реальностью, продолжая поддерживать в физической оболочке жизнь, дабы иметь возможность вернуться?.. А может, всего лишь часть сознания погружается в информационное поле, хранящее воспоминания? Разобраться в этом мне пока не удаётся.
Завтрак по-французски состоит из свежей булки (мини-багета) или круассана, на выбор: порция конфитюра, йогурт или компот(им здесь называют термически обработанные перемолотые фрукты с сахаром, чаще всего яблочный, персиковый или абрикосовый) обязательный кусочек сливочного масла, кофе, чай или какао, на вкус, к ним прилагают сливки и сахар. Что-то всегда остаётся, а этим утром просто вообще не было аппетита. После того, что я пережил в воспоминаниях, душа страдала и саднила не меньше мускулатуры.
Может быть, Наташа права, и нужно прекратить истязать себя? Что может мне дать память прошлого? Осознание настоящего? Законы вселенной в их кармическом действии? Или утоление обычного человеческого любопытства? Но я ведь не умею, не могу быть лишь сторонним наблюдателем, я всё переживаю заново, с той лишь разницей, что могу вернуться в другую реальность.
Отсюда виден больничный парк с цветущими вьющимися растениями, оплетающими арки, вдоль пешеходных тропинок кусты и деревья разных видов, газоны и клумбы, скамейки, где больные могут посидеть в уединении. Многие выходят прямо с капельницами на передвижной стойке... Всегда интересно представить, кто о чём думает, понаблюдать за жизнью и её движением в немом кино за укреплёнными (от попыток суицида) окнами, которые можно открыть лишь на несколько сантиметров. Чаще всего это печальные наблюдения, и несмотря на красоту, окружающую больных людей, каждый думает о своих бедах и проблемах, переживает личную трагедию, волнуется за близких...
Жду врача, чтобы узнать о результатах вчерашнего эксперимента. А его всё нет. Жалею о том, что не взял с собою планшета: смог бы хоть немного поработать и скоротать время. Сидеть в телефоне не люблю, бесполезная трата внимания.
Интересно, а кровь тоже передаётся от воплощения к воплощению? Есть ли во мне хоть капля того, кем являлся Эрнесто? Ведь моё соединение с Агнешкой, даже спустя века, дало неожиданный результат! - думал я. Пути Господни неисповедимы. Что нам известно о них, если до сих пор факт перерождения считается лишь теорией и не признаётся обществом? Но я не могу не верить собственному личному опыту и точно знаю, что уже не раз ходил по этой Земле.
А если вернуться к прежним размышлениям, влияет ли на нас родовая генетическая связь, или дух имеет власть управления физической материей, или то и иное вместе взятое? Я ищу ответы и чувствую себя первопроходцем, от того и не знаю, к чему приведут мои таинственные исследования и чем закончатся.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Доктор ещё более взлохмачен, чем вчера, бледный и усталый, с тёмными вампирскими кругами под глазами и ввалившимися скулами. Медсестра на его фоне выглядит цветущей фиалкой, благоухающей дорогими французскими духами.
- Свершилось! Эврика! - сказал врач, многозначительно подняв вверх указательный палец. - Наш больной вышел из комы, начал самостоятельно дышать и даже сидит на кровати! Я был прав, мёсьё Вишневский! Вы - целебный источник, моё научное открытие и переворот в эволюции человечества!
Мне почему-то стало смешно от его слов и пафоса:
- Если это есть во мне, то должно быть и во многих других! Не бывает так, что человек эволюционирует в одиночку!
- Не смейтесь, молодой человек! Пока, кроме Вас, этого ни в ком обнаружено не было. Или просто не искали? - он почесал затылок, и выпятил на меня и без того огромные глаза. - Вами нужно инфицировать как можно большее количество людей, тогда есть шанс, что жизнь на Земле изменится!.. Больные начнут выздоравливать сами, им нужно только не мешать это делать. Я - гений! Да-да! Никто не верил, а я знал, что однажды совершу открытие! Но до этого у нас ещё долгий путь, нужно изучить всё как следует, понять, почему так происходит.
- Я могу увидеть больного?
- Конечно, но не сейчас, состояние ещё нестабильное, необходимо понаблюдать какое-то время за течением его выздоровления, развитием и динамикой перезагрузки организма, если можно так выразиться. Сейчас мы возьмём у Вас ещё кое-какие анализы... - он стал объяснять что, зачем и почему. Я только вздохнул:
- Надеюсь всего меня не обескровят?
Девушка, сдержанно хихикнув, села рядом и начала подготавливать мою руку к очередной экзекуции. Запах её духов бередил душу. Пахло ландышами и жасмином, чем-то далёким и до боли знакомым, я закрыл глаза.
- Вам плохо?
- Нет, не беспокойтесь. Просто не люблю смотреть на это.
Игла вошла в вену почти безболезненно, уже знакомое чувство дурноты подкатило к горлу. Реальность начала ускользать. Показалось, что чьи-то тёплые губы прикоснулись к моему лицу. Я открыл глаза. Лицо незнакомой девушки надо мной совсем близко.
- Простите, синьор, с Вами всё хорошо?
- Да, я уже засыпал... - вглядываюсь в её незнакомые черты и не могу понять, кто она и откуда взялась ночью в опочивальне? Комната, в которую меня разместили в замке Борелли, заперли, чтобы я не передумал и не сбежал. Слабый свет от ещё не потухшего до конца камина очерчивает соблазнительный женский стан под полупрозрачной туникой, в таких часто танцуют певички, развлекая на праздниках богатых гостей. По комнате гуляет еле ощутимый сквозняк. Угольки тихо потрескивают. Эти толстые стены не прогревает ни летняя жара, ни огонь. На каменном полу возле широкой кровати лежит шкура убитого медведя. Со стены смотрит портрет дамы, от которого веет могильным холодом. Я раздет и почти не прикрыт...
- Как ты здесь очутилась? Я слышал, как Джованни выставил охрану. Может быть есть тайный лаз?
- Нет, хозяин послал меня, чтобы я развлекла дорогого гостя, развеяла его тоску-печаль, доставила удовольствие... - она изящно-красива, пышные чёрные волосы, распущенны по плечам, в ней есть что-то необузданно дикое, как в необъезженной лошади. Я почувствовал сильное возбуждение. Девушка всё ещё стояла в нерешительности возле кровати, робко демонстрируя мне свои женские прелести.
- Уходи! - мой голос звучал неуверенно, словно говорил не я, а кто-то со стороны. - Я - почти монах. И буду хранить себя в чистоте. Пылающие на костре останки Эделины представшие перед глазами, заставили меня отвернуться от лакомой девицы.
Она расстроилась и, опустившись на колени, начала вымаливать разрешение остаться:
- Не прогоняйте, прошу Вас! Меня накажут, если я не исполню повеление моего господина. Он желает, чтобы его гость был доволен.
- Он хочет, чтобы я стал таким же, как они... - отвращение всколыхнулось в душе холодным ознобом. Наш разговор с Борелли заставил меня взглянуть на порочность этого человека, то, что он предлагал, было отвратительно, прежде всего по отношению к этой дрожащей от холода или страха молодой женщине. И вдруг мне стало её жаль. - Хорошо, иди ко мне, - я откинул покрывало и девушка с благодарностью залезла под него, плотно прижавшись к моей руке, словно ища в ней спасение, уткнулась носом в плечо, не шевелясь, застыла, подобно испуганной лани, прислушивающейся к шагам охотников. Стало тепло, а вскоре невыносимо жарко и душно. Это мужское естество, уже несколько лет не ощущавшее женского тела, не давало мне покоя. В ледяном замке, после страшных известий, её присутствие казалось чем-то целебным, живым, необходимым. И как бы мой разум не сопротивлялся, руки сами стали изучать её гладкое упругое тело. Плоть требовала своего, но лицо Эделины стояло перед глазами. И я оттолкнув несчастную, вскочил с постели.
- Что случилось, мой господин? Вы отказываетесь от подарка хозяина или просто я не нравлюсь?
- Ты - не подарок, а человек. Скажешь своему синьору, что я всем доволен! - отрезал я, а после уже более мягко обратился к девушке: - Нет, ты не виновата, прекраснейшее из созданий. Дело во мне. Нельзя так.
Она села на кровати, разочарованно натягивая обратно тунику. Я почувствовал, что обидел её.
- Как тебя зовут?
- Паола, мой господин.
- Я расскажу тебе, что произошло со мной, Паола, чтобы ты поняла...
Мне предоставилась возможность выговориться, а ей успокоиться. Вскоре мы сидели рядом, как два добрых друга. Она слушала, затаив дыхание, историю моей пылкой любви к прекрасной знахарке, о том, как её казнили, и я, отомстив, скрывался в монастыре, и когда мы дошли до последних событий, девушка заплакала.
- Бедный синьор, сколько Вам пришлось пережить! Позвольте мне просто быть рядом, как сестре, между нами будет лежать покрывало. Скоро рассвет, и нам обоим понадобятся силы, Вам для спасения друга, мне для работы.
Мы легли, она обняла меня и больше не было соблазнов. Я ощущал сладковато-горький запах её волос и, закрывая глаза, представлял Эделину. Она пахла иначе, - травами, а не жасмином, как эта невольница.
Условием Джованни Борелли было то, что он даст своего врача спасти Лучано, если я отправлюсь вместе с ним к отцу, упаду перед родителем на колени, покаюсь и приму его волю. Моя жизнь мне больше не принадлежала. Хотя, почему же нет? Выбор есть всегда! В моих объятиях лежала прелестница, но я не унизил её и себя плотскими страстями. Я нашёл в себе силы сдержаться. Значит, выбор есть. Нужно только понять, в чём он состоит. Но как преодолеть ненависть, клокочущую во мне и жаждущую отмщения?
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/09/845