***
- Хьюго-о! – голос проникает в самую отдаленную комнату дома.
- Хью-юго-о-о! – в нем можно отчетливо распознать нетерпеливые нотки.
- Хьюго, мать твою! – ученые утверждают, что свет движется быстрее звука. Можно ли считать это правдой именно сейчас? Сомневаюсь. – Завтрак на столе! Я не стану дожидаться, пока ты отклеишь свою тушу с постели – я опаздываю!
Входная дверь с отчаяньем захлопнулась. Шлейф раздражения растянулся от входной двери вплоть до старенького «Мерседеса», припаркованного у дома на Гартенштрассе 13.
Хьюго лениво поднял голову с подушки. Шум мотора разбудил его окончательно.
- И вовсе не туша!.. – пробубнил парень, тщательно изучая в зеркале отражение своего почти обнаженного тела и ощупывая бицепс. – Хм. Нагрузку на руки можно и увеличить.
Мысленно поблагодарив старшую сестру за совет и приготовленный завтрак, он чертыхнулся вслух и поплелся в ванную.
Хьюго был одним из тех ребят, о котором нельзя говорить «один из тех». Он просто был единственным в своём роде. Ему казалось, что нет ничего в этом мире, что могло бы действительно привлечь его. Другим казалось, что нет ничего, что могло бы быть не под силу юному Хьюго Рихтхефферу.
День тянется особенно долго, если с нетерпением ждешь вечера. Все-таки было что-то, что держало парня за шиворот, и не отпускало ни под каким предлогом.
- Лиз?.. Ты дома? – он легонько постучал костяшками пальцев в тяжелую дверь. – Да, я уже здесь! Может, я не должен был и…
Та самая дверь со скрипом качается, как на ветру.
- Элизабет?- самое время отставить в сторону правила приличия. Самое время узнать, что за возня на втором этаже. Уместно ли говорить сейчас о скорости света? Сомневаюсь. – Лиз, что происходит? Там дверь… какого черта, Вайс?!
Мерзкий взгляд Роберта Вайса останавливается на только что вбежавшем в комнату парне. Хьюго кажется, что даже глазные белки его выглядят не так, как у нормальных людей, они отдают такой же гадкой желтизной.
- А вот и крошка Хьюго. Что, пришел взять свое? Поздно. Девочка-то уже устала совсем, не нужно ей мешать, - Роберт неряшливо одернул свитер и кивнул куда-то в сторону. Не попавшие ранее в поле зрения ребята из компании Вайса, самодовольно хмыкнули. – Парни, нам пора!..
- Что с Элизабет, где она?! – на нем совсем лица не было. Рихтхеффер бросился на Роберта с кулаками. – Что ты с ней сделал?! Что сделал, мерзкая свинья?!
- Парни, отцепите его от меня, - мощный кулак одного из отморозков пришелся Хьюго прямиком по носу. – Отправляйся туда, где и девка твоя паршивая…
***
- Черт! – подушка и простыня почти насквозь промокли. Ноги коснулись прохладного пола. Не издав не единого шороха, Рихтхеффер оказался на балконе в мгновение ока. Пальцы, тронуты легкой дрожью, суетливо пытались справиться с зажигалкой. Наконец-то! Хьюго сделал затяжку. Затем и вторую. - Доброе утречко…
Ложиться не было уже никакого смысла. Солнце почти поднялось над горизонтом, рассвет настиг улицы Берлина гораздо раньше, чем многие того хотели.
Покопавшись в шкафу в поисках свежей рубашки, Хьюго выудил любимую белую и отправился в ванную – забивать запах табака зубной пастой. Если у него и осталось что-то действительно любимое в этом мире, то рубашка, пожалуй, занимает одну из первых позиций.
- Да, я слушаю, - как обычно, пробубнил, держа телефонную трубку между плечом и ухом. – Привет, Никки. Что-то ты рановато… Сегодня? Можно и сегодня. Хорошо, в десять. До встречи. Поцелуй маму.
Племянник Николас, пожалуй, был лишь немногим выше по рангу, чем рубашка. Он и его мать представляли собой тот самый автономный и недоступный для чужих глаз остров, который принято называть семьей.
Хьюго и Лора потеряли родителей уже давно. И если для Лоры это было большим потрясением, то Хьюго уже привык к подобным потерям. Собственно, у него были свои соображения на этот счет. Он понимал разницу между «терять» и «быть лишенным» гораздо лучше, чем кто либо.
Свежими венскими вафлями пропахла насквозь вся кофейня. Красивая, но грустная сестра Лора сидела за столиком у окна рядом с десятилетним сыном Никки. Если бы не её морщины в области глаз, Рихтхеффер бы и вовсе позабыл, что тоже не молодеет. Ровно шестнадцать лет назад его жизнь сбилась с маршрута, сошла с орбиты. Славный мальчик Хьюго умер в доме соседской девчонки Элизабет, вместе с ней.
- Доброе утро, дядя! – Никки протягивает белую ладошку для рукопожатия. Чувство лени и жажда познать мир сталкиваются на несколько секунд.
- Здоровались, медвежонок, - на удивление ласково отвечает Хьюго и наклоняется, чтоб поцеловать сестру. – Привет, Лора.
- Здравствуй. Не позавтракаешь с нами? У тебя усталый вид. Чем ты снова занимался всю ночь? – слишком заботливый голос, слишком родной. Замолчи, Лора, замолчи.
- Разбирал бумаги, - буркнул Хьюго, доставая из пачки сигарету. - Потом что-то не спалось.
Лора сочувствующе пожала плечами.
- Снова кошмары? Здесь не курят, - сигарета летит под стол с явным раздражением. Славно день начинается. – Может ты скажешь, над чем работаешь?
- Читаю хронику, потом буду писать статью. У меня есть кое-какие соображения… главное – в Архиве дали добро, - чашечка кофе утонула в руках Хьюго.
- Ну, конечно, - театрально вздохнула женщина. – Ты снова не скажешь. Архив – это все, что я слышу от тебя уже в течение пятнадцати лет, но ни намека на должность и род занятий.
- Исторические исследования.
- Исторические исследования! – передразнила Лора. – Как думаешь, я объясню Никки, чем ты занимаешься?
- Никки в курсе. Я историк.
- Хьюго, ты - книжный червь. Пора подумать о семье. О детях, - Рихтхеффер скептически изогнул бровь.- Ну, ладно, хотя бы о девушках.
Чашка ударилась о поверхность стола, отобразив в полной мере чувства клиента.
- Кажется, мы уже говорили об этом. Девушки – не редкость в моем обществе.
- О-о-о, я бы даже сказала, наоборот! Только ни к одной из них ты не относишься серьезно. Неужели они не заслуживают ничего, кроме твоей постели?
- Они не в состоянии предложить мне большее. Но я благородно терплю их присутствие. Нам, знаешь ли, нравится. И меня устраивает такая жизнь.
- Совсем умом тронулся, здесь Николас!
- Ну и славно, пусть с малых лет научится правильно расставлять приоритеты. Мне больше нечего добавить, Лора.
- В чем суть твоих приоритетов, Хьюго? В девках? Сомневаюсь, что родителям было бы приятно видеть твои стремительные шаги на пути к славе Дон Жуана!
- Ты ещё про Элизабет со мной поговори. У меня сердце сейчас разорвется от твоих моралей! – он все-таки закурил, не сдержался человек. – Славно позавтракали, сестренка!
Хьюго язвительно улыбнулся во все тридцать два. Лора вздохнула:
- Куда ты теперь?..
- В Архив заеду. У меня много работы.
- Знаешь, если бы я не знала тебя, то подумала бы, что твоя работа тесно связана с криминалом. В аэропорту Берлина задержали частный самолет с партией кокаина…
- Да, Лора, это мой! Пока, Никки, слушайся маму – она умные вещи говорит. Иногда.
***
В Архиве темно, как обычно. И пусто, что тоже не удивительно.
- Фредерик, это Хьюго! Дай мне ключи.
Из-за стеллажа с энтузиазмом вынырнула светлая голова Рика.
- Добрый день, что-то ты рано сегодня! – бледный от природы, работник архива был схож с вампиром-альбиносом, который рождается один раз в тысячу лет.
- Это все жажда к работе, Фредерик, - хмыкнул Рихтхеффер. - Она вытащила меня из теплой постели.
- Да-а-а? – Рик хитро улыбается и подмигивает. – И кто ее нагрел для тебя?
- История умалчивает, - Хьюго берет ключи, со злостью размышляя о порядком надоевших шуточках про подружек на вечер, запирается в отделе А-45.
***
Очнулся парень на полу злосчастной комнаты с мягкой мебелью бежевого цвета. Металлический привкус крови во рту стал за время отключки настолько концентрированным, что голова шла кругом и, кажется, набирала скорость.
- Элизабет!..- Хьюго рванулся в ванную, попутно наталкиваясь на стены и предметы мебели. – Черт возьми!
Парень медленно сполз вниз по стеночке. Его подруга детства, Элизабет, родная и любимая Лиз, лежала на полу в ванной. Засохшая кровь в уголках рта и под носом твердила лишь об одном – ее били. Припухшие, но уже бледные щеки говорили – били сильно. Кожа её была настолько белой, что глазам было больно смотреть.
- Тварь! – рявкнул Хьюго куда-то в пустоту. Голос его отбился от кафельных стен и скатился куда-то в водосточную трубу. – Я убью их, Лиз, слышишь, убью!
Вряд ли девушка что-то слышала, но он отказывался верить этому, отказывался признаться самому себе в столь болезненной смерти близкого для него человека. Он хотел заплакать, но ничего не получалось. И тогда Хьюго все-таки оттолкнулся от холодной стены ванной комнаты и подполз на коленях почти вплотную. Пальцы его коснулись молочно-белых рук. Они были совсем ледяными.
- Обещаю тебе, Элизабет, я найду их и убью, - он со всей серьезностью целует безжизненные губы, забыв, что теперь это не более чем мертвое тело. – Я клянусь…
***
- Я клянусь!.. – за стеной отдела А-45 слышится какая-то возня, сопровождаемая стуком в железную дверь.
- Хьюго, у тебя все в порядке? Я слышал вскрик. Тебе нужна помощь? – Фредерик не оставляет попытки выломать чертову дверь. – Ты меня слышишь?!
- Да, я слышу тебя. Прекрати истерику, Рик, не мешай мне работать! – шорох и стук тут же стихли.
- О. Прости, Хьюго, я п-подумал, что тебе нужна помощь…
- Ничего, все в порядке, занимайся своими делами и не беспокойся за меня! – проорал Рихтхеффер в ответ, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
Придя в себя, и догадавшись, что уснул на работе, Хьюго откинулся на спинку рабочего кресла.
- Сла-а-авно… - саркастически протянул он, зевнул и снова склонился над папкой для бумаг. – Дело № 123666. Если так и дальше будет продолжаться, я совсем с ума сойду.
Как уже упоминалось ранее, Хьюго Рихтхеффер был единственным в своем роде человеком, который помнит о своих обещаниях. И выполняет их, во что бы то ни стало.