СЕН ГАЛЛ

               
               

Вытянув уставшее тело на диване, у себя на даче,  я погрузился в небытие и…очутился в Лейпциге…
 
     …Съев, пару жареных сосисок, выпив кружку  «Баварского» пива,- жара одолела,- пошёл  гулять по зоопарку. Там  содержатся, хотя и в пристойных условиях, но в клетках звери.  Возле одного из вольеров, увидел табличку с надписью:
               
 СЕН ГАЛЛ – медведь из России.

     Он лежал  на холодном, бетоном полу, с  печалью в глазах, смотрел  на меня. Его мать, тоже появилась на свет в зоопарке, только в Цюрихе, а вот бабушка родилась, вольной. Её выловили,  когда она была совсем маленькая, в предгорьях Южного Урала, после того, как пьяные партийные деятели, ради интереса, застрелили, её мать.
  Бабушка, бабушки Сен Галла, рождённая от Камчатского, бурого медведя и Уссурийской, хромой медведицы, встречалась с самим - Дерсой Узала. И кто бы знал, если бы не промах, кремневого кара-мультука, доставшегося великому охотнику Сибири, от деда, и не было бы сейчас Сен Галла.
  Так думал, рождённый в неволе, молодой медведь, глядя на выпившего кружку пива и сожравшего две обжаренные на растительном масле сосиски, человека.
    –«Что ему надо? Зачем,  живёт, это двуногое существо? На нём нет шерсти, защищающей в холода, у него нет длинных когтей, лазать по деревьям и если надо, разорвать, вот такого, уставившегося на него, в обвисшей на хилых плечиках, бледно-голубой рубашке, уродца. Пришёл посмотреть на меня, хоть бы сосиску принёс. Стоит, вытаращился, чуть осоловевшими глазёнками, жалеет, наверное. Встретился бы он  моей прапрабабушки, которую тогда не подстрелил, Великий, нанайский охотник. В пространстве вариантов судеб, во Вселенной, могло бы получиться всё иначе»…
 
   …Дерсу Узала, нажал  на курок,  кара-мультука. Привычно зашипела сера, едкий запах которой, заставил сморщить, добродушное лицо, старого охотника. Сильный толчок приклада, в правое плечо и в рассевающемся дыме, он увидел, что попал прапрабабушке Сен Галла, не под левую лопатку, как метил, а в живот. Как констатируют, в таких случаях медики, «не задев, жизненно важных органов». Рождённая от Камчатского огромного медведя, она могла бы напасть и легко растерзать, неудачно выстрелившего охотника. Но тогда бы Арсеньев, известный Русский геолог, не встретил бы его, и не вышла много раз переизданная книга, под названием « Дерсу Узала». Она пожалела, оставив его для истории своего края, так прекрасно и гармонично описанного Владимир Клавдиевичем. Вместо него, она через неделю, как только рана начала заживать, загрызла бежавшего из тюрьмы,  политического заключённого. Не выдержавшего, бесчеловечные условия содержания. Он убежал, зарезав охранника и его любовницу,  осужденную, за укрывательство, двух, трёхпудовых мешков, ячменного зерна, которым хотела прокормить своих, малолетних деток. Теперь они, попрошайничали на железнодорожном вокзале, в Костроме. Убежавший зек, а звали его Фома Беспечный, хотел добраться до столицы и убить царя. Ни кто не знает, как бы развивалась сейчас история, далёкой Родины Сен Галла, России, да что там России, всего человечества. Фома был, очень сильный и упёртый мужик, от него всего можно было ожидать.  Когда жандарм, в далёком Пскове, сказал что он, дурак, Фома, не задумываясь ответил ему,- «сам дурак»,- да ещё прибавил,- «вы все дураки». Демократически воспитанный жандарм, отвёл Фому в суд, где его спросили- «Кого он подразумевал, дураками?»- он не задумываясь ответил- «Всех. И вы, ваше сиятельство, тоже, дурак»- добавил, он уверенно, смачно сплюнув, на некрашеный пол, губернского суда.
За то, что он оскорбил Государева человека при исполнении, ему дали, десять лет каторги. В лагере, он  слыл политическим, потому что, ни кого не боялся. После того как в пьяной драке, всё в том же Пскове, за две недели до встречи, с демократически воспитанным жандармом, его ударили колуном по голове. Когда в больнице, он пришёл в себя,  то понял истину,- вокруг все дураки. Осенённый этой мыслью, он ходил по старинному городу, стены которого ещё помнили, раскосые глаза, воинов Чингис-хана, кричавшие – «Урус, сдавайся, а то гореть будем». Радостно улыбался небу, крутил дули воробьям, присаживался на землю, засыпал, пуская пузырчатые слюни. Однажды возле церкви, он встретил такую же как он, умную. У неё были маленькие круглые глазёнки, она не чего не говорила, только мычала. Фома взял её за руку…и она молча побрела за ним. Всю ночь, под деревянным мостом  через реку Великая, под нескончаемый стук копыт и гул колёс телег, он наслаждался телом Варьки, болеющей страной болезнью Дауна.   Наутро она захотела кушать. Фома был настоящий мужчина. Он вышел из редких камышей и  направился в сторону рынка. Там ему встретился жандарм…
   …Половину Фомы, прапрабабушка, молодого медведя, заточённого в германском городе Лейпциг, съела, а половину, прикопала, под трухлявым валежником. Когда, через несколько дней она вернулась, то увидела разбросанные ветки, и следы росомахи. Очень рассердилась медведица, но бегать  по тайге за росомахой, желания не было,  вот и пошла она к ближайшему поселению Ург-Унчи, уж больно понравилось ей, сладковатое на вкус, нежное мясо Фомы.
 Сорокатрёхлетний китаец, Ван Ли, шедший из таёжного посёлка, и подсчитывающий выгоду, от выменянных на водку и маленькие зеркальца, двадцати собольих шкурок. Он радостно шёл и улыбался. Вырученных денег хватит, чтобы  на конец-то жениться на Фан Дзиянь, дочери собирателя кореньев и лечебных трав.
Ван Ли, не ожидал вероломного нападения. Ещё в детстве, изучаемые приёмы Кунг-Фу, не помогли, только разозлили, медведицу. Оторвав голову, не состоявшемуся  жениху, она утащила, окровавленное тело в чащу, где и поняла, разницу в людях. Фома был вкусней. Тощий, желтолицый Ван Ли, был жестковат, да парящее мясо, щекотало ноздри, мускусным запахом. Только, ещё   один раз, это был голодный и холодный 1907 год, она позволила себе съесть китайца. Что поделать, в тайге было голодно. Это был, состарившийся отец, так и не вышедшей замуж, Фан Дзиянь.
  После смерти отца, тридцати трёхлетняя девушка, с совершенно узкими  щёлками, вместо глаз, продолжила дело своего родителя. В 1920 году, её изнасиловал, пьяный белогвардейский ротмистр Жихаркин, прятавшийся в тайге от коммунистов, а в 1921 году, Фан Дзиянь родила, здоровенького мальчика, правнуков которого можно иногда встретить в Москве, возле станции метро « Крапоткинская», предлагающие москвичам и гостям столицы, смесь, из настоя зверобоя, одной трети коры подмосковного клёна, двух щепоток, размельчённого корня лопуха, и одной чайной ложки, куриного помёта. Расфасованную в красивыё стеклянные баночки и подписанную цветными иероглифами, они продают его, как « Настой  Дракона Искусителя», привезенный из Императорского дворца. Потомки ротмистра и Фан Дзиянь, даже не могли представить, как морщила морду, дочь хромой медведицы, отрывая и глотая, дряблую плоть, старого отца, их  прапрабабушки. В ту зиму, всем было трудно. В другие годы, она лакомилась только, собратьями, своей первой жертвы.
   За голову прапрабабушки Сен Галла, медведицы- людоеда, местные власти, пообещали, внушительное вознаграждение. Десятки местных, и семеро приезжих  из самого Хабаровска, охотников, рыскали по лесу, в надежде разбогатеть. Расстреливая, ни в чём не повинных медведей, и других жителей, населяющих лес.  Но, дальний предок, молодого Лейпцигского узника, умерла от старости, не далеко от посёлка Карфовский, возле которого был убит,  нищими грабителями, великий охотник Уссурийской тайги, Дерсу Узала. Человек, который не попал ей тогда, из своего кремневого ружья в сердце, и тем самым, позволившего теперь созерцать Сен Галлу, на наглых, отъевшихся германцев, чьи предки наводили ужас на древний мир Европы.
   Что надо, этому человеку, от которого вкусно несёт двумя порциями жареных сосисок, и теперь отрыгивая, пристально уставившегося на меня. Без него, тошно на душе. Совсем страх потеряли, вот я ему… Молодой медведь,  прыгнул на сетку вольера.
       Человек, испугавшись, отпрянул от клетки, выйдя из воспоминаний сегодняшней ночи, проведённой с молодой, пахнущей, дешёвыми духами проститутки, из развалившегося, Советского Союза,  громко крикнул на зверя - дурак.
 Медведь, зло зарычав, ответил  по- медвежьи - сам дурак. Медленно переваливаясь с ноги на ногу, побрёл в прохладный, угол вольера. Его от рождения назвали Сен Галл, что с  языка, одного из народов Дальнего Востока, переводится как - Фома Беспечный.