Д О М И К У М О Р Я.
Зинаида, Зиночка, Зинуля… Так её звали близкие, родные, друзья. И было что-то притягательное в её имени. Имя досталось ей от прабабушки, которая в своё время прославилась.
В этом доме она живет одна – одинёшенька. Память хранит жизнь полной семьи, когда живы были родители, сестра, когда дом был наполнен звуками жизни, звуками радости, счастья, звуками благополучия. А сколько было надежд! И многие надежды исполнились.
Теперь она живет одна в их доме на берегу Рижского залива. Дом не такой уже большой, но крепкий, хотя и смотрится на фоне других, отстроенных по новой моде, или перестроенных в коттеджи, как абориген. А Зиночке нравится. Ей всегда нравится то, что не как у других. Она и сейчас верна себе в оценке действительности. Единственное, что не выбивало его из строя других, дом стоял на высоком месте, поэтому по высоте не казался ниже других. Да и не должен был он казаться ниже, ведь в нём два этажа и фундамент уж очень высокий. Стены из толстого и крепкого дерева и уже тёмные от времени придавали дому вид старого жителя в окружении помолодевших соседей.
Зиночка ничего не хотела менять, ей нравилось то, что он выделяется из общей массы своей необычностью. Он был сер, но с большими окнами. И ещё, что отличало его от соседей, это печное отопление. У всех были подведены газ и вода. Зиночка тоже подвела газ и воду, но печь оставила, чтобы хоть иногда отапливать дом печью, большой, красивой. Печь была сконструирована и располагалась так, что она одна обогревала весь дом. Дом стоял высоко,фундамент был высокий,- чуть не половину этажа. И по широкому крыльцу с перилами, крышей над головой в виде козырька и самодельным большим креслом в углу приходилось прошагать девять ступеней, прежде чем оказаться в небольшой, но светлой прихожей, из которой две двери вели: одна – в дом, а вторая – на веранду, столовую – кухню – три в одном. Попадая в переднюю, т.е. прихожую с улицы сразу видишь угол печи, которой невольно начинаешь любоваться, потому что облицована она старинными кафельными изразцами, выполненными по какому – то специальному заказу. И цвет был удивительный: на бледно – голубом фоне размазаны все цвета акварели. Кое – где это выглядело, как бросок краски.
Только войдя в дом, настроение вспыхивало, и уже нельзя было его омрачить. И, хотя Зиночка пользовалась на веранде газом, все-таки печь любила и частенько готовила в русской печи какие-то изыски, чтобы побаловать себя.
Некоторые соседи считали Зиночку слишком независимой и своенравной. Некоторые слишком удачливой. Были и такие, которые считали её бесстрашной, остальные – слишком правильной, потому что не замечали за ней никаких житейских грешков и пороков. Но все завидовали тому, что она была одарена многими талантами. К тому же была приветлива, но не более, красива, здорова, видимо богата?! И при этом не выставляла это на показ, не задавалась – как говорили про неё. Однако всё это раздражало завистников, ходили слухи, что у неё есть содержатель, но почта ей ничего не приносила, поэтому про таинственного покровителя поговаривали, не утверждая.
А Зиночка при всей её весёлости, любознательности, доброте и благожелательности к окружающим, держала дистанцию с соседями, друзьями и теми, кто встречался на её жизненном пути. Она приехала сюда после смерти своей сестры, в этот же год похоронила отца, а чуть позже умерла мама. Все это произошло внезапно, за короткий период времени. Но от горя, неожиданности, от растерянности, а еще более от бесчувствия окружающих, она замкнулась. Если к этому добавить, что и любимый супруг покинул её, уйдя в другой мир, то теперь её никто не ждал дома, она и уехала из Москвы, где прожила около восемнадцати лет и вырастила сыновей супруга. Своих детей у неё не было. Сыновья просили остаться, но у них уже были семьи. Да и не маленькие они! А здесь у неё дом, она и уехала, обещая звонить.
Вначале было трудно. Даже не трудно, а тяжело. И физически, и морально. А поделиться было не с кем. Ее не понимали. Даже в разговорах она не хотела участвовать. Обсуждать очередную болезнь соседки не хотелось, или судачить об окружающих, ей было неинтересно. А если она начинала рассказывать о тех встречах, какие у неё были в Москве с известными по сегодняшней телевизионной программе людьми, слушатели поджимали губы, смотрели как-то недоброжелательно. А может и недоверчиво. Она не понимала, почему так происходит. Поэтому в разговорах при встречах больше молчала и слушала, чем говорила. Её не понимали, или завидовали? И поэтому Зиночка для себя решила – больше внимания себе, окружающей природе и дому. Благо, дом она любила!!!
Так и жила. И ей было хорошо одной и даже вольготно. Чаще перезванивалась со своими друзьями из Москвы – они её понимали, с сыновьями, а потом стала путешествовать, и это развлекало, давало повод для вдохновения. И как только она отделилась, отгородилась от людей, у неё проявился дар живописца. Ей никакого труда не стоило взять в руки карандаш, или акварель и набросать нехитрый пейзаж, который был у неё перед глазами. Особенно она любила рисовать море. Какое это наслаждение для неё, как ей нравилось рисовать, когда море было штормовым, когда было тихим, и когда заигрывало, переливаясь тысячами свечений, пузырьков и брызг. Вначале брала уроки у известных художников. Одновременно учась, открывала какие-то ранее неизвестные нюансы в решении композиции, или в написании картины и это было так интересно! Так у неё вышла первая книга, небольшая, но богатая разнообразными подсказками для начинающих художников. Сейчас на выходе вторая – более зрелый и полный подбор рекомендуемых материалов для тех, кто пишет картины. Конечно, в её неожиданно открывшемся даре писать картины немаловажную роль сыграла прабабушка. Или её гены.
Вернулась Зиночка сюда с одной сумкой, все оставила в Москве. Может еще вернется туда? А в доме и возле дома столько дел! В последние годы жизни родители были не так сильны, поэтому в огороде сажали немного, в доме накопилось много старых и не нужных вещей. Вот с этим и пришлось ей побороться. Первый год был самым тяжелым. Денег не было совсем. Работать, в её возрасте устроиться невозможно, а работать уборщиком или сторожем – этого она себе позволить не могла. Она – перспективный инженер, грамотный и востребованный в прошлом теперь должна быть уборщицей. Нет! Этого не будет!
И она стала работать только на себя. Сначала немного разгрузила дом, продала лишнюю мебель и посуду, даже некоторые книги – как ни жалко было – но жизнь есть жизнь. А потом в русской печи научилась по бабушкиным рецептам, которые нашла в бумагах, печь хлеб и булки и у неё хорошо покупали.
Одновременно, она приводила в порядок сад, участок, баню и небольшой домик – террасу для отдыхающих. В детстве и юности помнила, как у них часто останавливались отдыхать приезжие со всей страны. Вот и этим летом она решила возобновить свою помощь отдыхающим. И уже пригласила свою приятельницу из Москвы, которая обещала в июле приехать, а подруга Лида собирались приехать сразу, как прозвучит последний звонок в школе у сына. Хорошо бы, чтобы Лида пожила все лето, она такая выдумщица!
Всю осень, зиму и ранней весной Зиночка занималась домом. В теплые осенние дни она немного успела убрать участок от лишнего хлама. Для этого выкопала две большие ямы, в которые сносила ненужные вещи, обувь, старые газеты и журналы, все это пересыпалось слоями: землей с сухими листьями и травой, которую выполола с участка. Каждый слой утрамбовывался, поливался водой. А на самый верхний слой – уложила плодородную почву. Таким образом, у нее на следующий год появятся две большие высотные грядки. А землю, которую она достала при выкапывании ям, она распределила по мешкам, специально для этой цели купленных, хорошо утрамбовала, пропитывала водой и уложила в штабель до весны, намереваясь использовать в своих задумках. Вот так она очистила дом, двор и сад от лишнего мусора и ненужных вещей.
А уж зимой работы было! Весь дом надо было не только освободить от ненужных вещей, но и придать ему любимый вид, чтобы все радовало душу, как и печь. Так вот о печи. Она была большая, топилась из кухни, которая была одновременно и верандой и столовой. Летом, когда огромные окна открывались вверх, кухня наполнялась ароматами моря и солнца. Веранда выходила окнами на море. И еще на море был вид из комнаты на втором этаже, которую Зиночка стала оборудовать под кабинет. Так вот, в кухне была не просто печь, которая отапливала весь дом, а русская печь, где можно было выпекать всевозможные булочные изделия. Только трудись – и Зиночка трудилась. К бабушкиным рецептам была добавлена книга о способах выпекания хлеба и Зиночка пекла хлеб, который нравился ее соседям.
В комнатах печь воспринималась, как красивая изразцовая стена, да еще и теплая. Из прихожей вторая дверь вела в дом, где была большая комната. Здесь раньше собиралась вся семья, и для каждого было свое любимое место.
Зина назвала эту комнату горницей, поэтому и решила придать ей вид горницы, только более современной. Она собрала здесь все оставшиеся после продажи диваны и кресла, перетянула их сама, подлечила, у некоторых даже изменилась форма и комната преобразилась. Печь в комнате играла главенствующую роль. Располагалась как-то углом. Широкая её часть была в конце комнаты недалеко от стены, узкая – при входе, а основная поверхность печи располагалась под углом ко всей комнате. У широкой стены печи, прячась за печь, находилась большая двух спальная кровать, то есть между печью и стеной. Она была не видна, её полностью скрывала печь. Зиночка не стала ничего менять, решив оставить кровать на прежнем месте. Она любила спать просторно, поэтому особую заботу проявила к восстановлению кровати, и, видя, что сама не справится, пригласила для помощи мастера. Так что кровать вышла не только красивой. Засыпала на ней Зиночка мгновенно. На этом же месте на втором этаже тоже стояла такая же кровать, там должна быть спальня Зиночки, но это в будущем, а первую зиму она жила в горнице, занимаясь ремонтом и реконструкцией второго этажа. Лестница, ведущая на второй этаж, находилась в прихожей. Под лестницей располагался туалет и умывальник, в будущем Зиночка хотела разместить здесь и душ.
Такая мебель, которая не хотела продаваться, как этажерки, тоже пошли на украшение дома. Одна из них небольшая, но более изящная нашла себе место в горнице, а вторая – большая, с широкими полками, но более простая – в кабинете у Зиночки. В кабинете нашлось место и столу, отреставрированному и соединенному с этажеркой. Были добавлены некоторые детали – и получился современный компьютерный стол.
Дверь из прихожей в горницу и дверь на втором этаже совпадали по своему местонахождению, а справа от двери и внизу и на верхнем этаже находились платяные шкафы. Внушительные по размеру, и с зеркалом. Они тоже были усовершенствованы, и стали выглядеть современно. С каждым днем дом радовал Зиночку все больше и больше, она его так любила и лелеяла.
В кабинете у рабочего места был крутящийся стул, тоже придуманный ею из имеющихся материалов, но исполненный соседом, который жил справа от Зиночки. В отличие от женщин, которые не принимали и не понимали Зиночку, мужчины с удовольствием приходили к ней на помощь. Конечно, причина здесь больше крылась в вине, которым угощала Зиночка, и которого много осталось в подвале от родителей.
Вдоль небольшого домика на два входа для отдыхающих была большая терраса, увитая виноградной лозой, виноград так разросся, что и дождь не пропускал через свои заросли, а уж винограда к октябрю месяцу было видимо - невидимо. Отец умел выращивать вино, и на вкус оно удовлетворяло даже Зиночку, хотя к вину она была очень придирчива. В прошлом году, осенью, когда Зиночка только приехала, она объедалась виноградом, и готовила соки и компоты. Вино она не умела выращивать, но впереди жизнь, и она думала научиться, благо, что все приспособления, необходимые для этого сохранились.
Сосед, который жил справа от Зиночки, приходил к ней за хлебом и понемногу мастерил стул, а дома говорил, что задержался потому, что хлеб еще не совсем подошел. Таких помощников у нее было много. Очень дальний сосед на своей тачке дважды привозил ей глину. Она как-то заикнулась, что еще в молодости знала здесь карьер с глиной, и что ей нужна такая глина. И этот дальний сосед привез ей две тачки глины. А глина ей была нужна для огромных вазонов под цветы и малых форм, чтобы украсить ими двор. Она это тоже умела делать. Ведь остался целым и невредимым гончарный круг, на котором она в молодости училась изготовлять вазы и вазоны разнообразных форм.
Помощников для вскапывания участка весной было более, чем достаточно. Еще осенью она успела немного подлечить сад и кустарники. С более старыми кустарниками пришлось расстаться, их выкорчевали – и тоже соседи. Подлечила несколько деревьев, замазав трещинки и забинтовав пластырем повреждения. Зиночка хотела завести низкорослые деревья: яблони, груши, но это в будущем. Вот такие у нее были далеко идущие планы.
К марту она почти все успела переделать в доме, даже на окна в горнице, а их было три, сшила красивейшие шторы. Это она тоже умела делать, но не очень любила. Шторы были легкие, почти невидимые, очень украшали горницу, но вечером скрывали все, что происходило в комнате.
Обычно, за хлебом к ней приходили мужчины. А однажды, в пятницу вечером пришли две женщины – соседки. Как они сказали посудачить, да и посмотреть. А то ты все время трудишься, и тебя никогда не видно,- сказала одна, заходя в прихожую. Зиночка пригласила их в горницу, усадила на диван, придвинула овальный столик поближе, разлила чай, принесла ватрушки, и уселась сама. Женщины вздыхали, ахали, удивлялись, как красиво Зиночка все оформила, и опять поджимали губы, смотрели недоверчиво. Зиночка поспешила с ними расстаться. При прощании соседка, что жила справа, спросила: а мой муж дожидается хлеб тоже в этой комнате? Зиночка ответила: - нет, он курит на улице.
А в остальном жизнь в доме напоминала Зиночке сказку, только для взрослых. Зиночка любила дом, любила потому, что здесь чувствовала себя независимой. Да и не любить его было нельзя. Все здесь напоминало детство, юность, напоминало связь с прошлым, связь с поколениями ее родных. Поэтому она не стала избавляться от старой мебели светлых тонов, а только немного приукрасила ее, добавив колорита. Одну комнату она наполнила разноцветными дополнениями, чтобы все радовало глаз, чтобы было светло оттого, что здесь жили ее предки.
Она с удовольствием входила в свою комнату, проводила по поверхности стола, как бы прислушиваясь, что ответит, и удивлялась теплоте его поверхности. А когда бралась за ручку двери, на которой оставило след прошлое поколение, тоже задумывалась о тех, кто жил здесь до нее. Или, открывая окно, и выглядывая на улицу, думала, что так делает не только она, но и до нее так же поступали те, кто здесь жил.
И вот сейчас она сидит и размышляет у открытого окна, с видом на море и нет у нее грустных мыслей. А одни только восторги. Дом преобразился, затерявшись среди соседей. В комнатах тепло и уютно, что навевает спокойствие. С приходом весны, она стала частенько засиживаться у окна, мечтая и размышляя. Вот и сейчас, она сидит, прижавшись к спинке стула, не заметив, как начинает вечереть. Во все комнаты заглядывает вечер. Тихо и спокойно вокруг.
А домик, казалось, затаился в предчувствии ночи, насторожился, и оберегает свои тайны.