Курсант второго курса минно-торпедного факультета рижского Высшего военно-морского училища подводного плавания Антон Родионов очень не любил всякую писанину и на первых порах часто сердился и на правила, и на преподавателей требующих скрупулезной записи всех, даже самых незначительных событий, касающихся обстоятельства плавания и это мешало ему стать хорошим штурманом. А начальник кафедры навигации, капитан 1 ранга Вдовиченко, предъявлял одинаковые требования и к минёрам, и к штурманам. На первых же состязаниях по штурманской прокладке Антону досталась на редкость чистая не зазубренная многими поколениями курсантов параллельная линейка. Зная о том, что многие курсанты оставляют на линейках свои автографы или инициалы, Антон внимательно осмотрел ее со всех сторон, но не нашел на ней ничего, кроме каллиграфически написанных строк:
Труд твой сложен и опасен
Штурман, действуй по уму
Будь предельно аккуратен
Чтоб не угодить в тюрьму
Это незамысловатое четверостишье буквально потрясло Антона. Трудно даже посчитать сколько раз за свою многолетнюю службу на флоте он с благодарностью вспоминал неизвестного автора. Эти слова оказались не только предупреждением, но и в какой-то степени пророческими. Много лет спустя, когда Антон уже был старшим помощником командира большого десантного корабля, ему было приказано заменить одного из заболевших командиров МДК (малого десантного корабля) принимавшего участие в учениях по высадке десанта. Несколько лет назад Антон командовал МДК такого проекта и знал, что выбор командира бригады не случаен. Учения проходили в крайне неблагоприятных погодных условиях. Не успел Антон принять МДК, обладавший мореходностью три балла, как ветер внезапно начал крепчать и вскоре достиг пяти баллов.
Особенностью службы советского офицера на кораблях 4-го ранга, к которым относился и МДК, было то, что командир исполнял не только свои непосредственные обязанности, но одновременно был и штурманом, и минёром-торпедистом, и артиллеристом, и радистом, и шифровальщиком и начальником продовольственной, вещевой и т. д. служб. Хотя официально, по штату ему и был положен помощник, но его, как правило, не было, либо его обязанности исполнял боцман, в лучшем случае мичман. Так было и на сей раз. Обязанности помощника командира МДК исполнял старшина срочной службы Марчук. Прибыв на МДК, Антон проверил наличие секретных документов и тут же, взяв навигационно-вахтенный журнал, увидел, что в нем отсутствуют записи за последние сутки. Старшина I статьи Марчук доложил, что командир научил его делать черновые записи, а начисто он записывает в журнал сам, когда есть время. Антон проверил черновик, подкорректировал его и приказал:
-Перенесите записи в журнал и принесите их мне на подпись.
Поворчав и посетовав на качку, Марчук внес в журнал необходимые записи и передал Антону. Тот внимательно проверил их, и, проставив время прибытия на МДК, аккуратно записал:
-В управление МДК вступил. Старший помощник командира БДК капитан-лейтенант Родионов.
С этого момента Антон стал тщательно заносить все необходимые данные непосредственно в журнал. Погода продолжала ухудшаться, и вскоре волнение моря достигло 4-5 баллов. За время отсутствия Антона в дивизионе МДК поменялось и командование, и большинство командиров МДК. На смену им пришли молодые офицеры. Из старых офицеров остались только капитан-лейтенант Перминов В.С. и капитан-лейтенант Мальцев В.И. Вскоре малые десантные корабли в количестве 15 боевых единиц вышли на исходную позицию, и началась высадка первой волны десанта. На удивление она прошла удачно, но дальше дела пошли хуже. Молодые командиры, не имевшие опыта перегрузок техники с транспортов, да еще в такую погоду, сумели сделать по одной - две ходке и по разным причинам вынуждены были стать на якорь либо уйти в укрытие. В результате Перминову, Мальцеву и Родионову пришлось почти трое суток в условиях жесточайшего шторма разгружать транспорты, чтобы наращивать ударную силу десанта. Конечно, подходить малышу - малому десантному кораблю в такую погоду к борту сухогруза не всегда по плечу было и опытным командирам. Стоило только чуть-чуть не рассчитать угол атаки при швартовке, как можно было лишиться и лееров и леерных стоек, а можно было получить и солидную вмятину в корпусе МДК.
Когда сила ветра перевалила за 9 баллов, Антон, как старший по должности, посовещавшись с Перминовым, решил напомнить командиру сил высадки о том, что высота волны приближается к шести баллам, что превышает мореходность МДК в два раза, но тот приказал продолжить перегрузку. Тогда Антон через береговой пост наблюдения и связи, имевшийся на горе Опук, передал семафор такого же содержания оперативному дежурному флота, но ответа не получил. Оба сообщения он дословно записал в наигационно-вахтенный журнал и приказал радисту внести их в журнал исходящих радиограмм.
Вскоре почти одновременно вынуждены были стать на якоря и Перминов, и Мальцев. Пришлось Антону заканчивать выгрузку последнего транспорта одному. И вот, когда Родионов удачно подойдя в последний раз к огромному сухогрузу, принял от него последние 18 легковых машин, ветер неожиданно завыл еще сильнее.
-Свисти - свисти, - подумал Антон, - выгрузка закончена, а уж на берег мы эти лимузины как-нибудь доставим.
Опасаясь коварства Посейдона* при подходе к пункту высадки, Родионов отдал оба кормовых якоря почти на всю длину якорной цепи, опустил аппарель* и, подрабатывая винтами, обеспечил высадку всех машин. Затем дал команду поднять и закрепить аппарель. В тот же миг ветер завыл с такой силой, что Антон невольно оглянулся назад и не поверил своим глазам. Огромная волна с желто-белым гребнем накатывалась на корму.
-ДЕРЖАТЬСЯ кто за что может! – что есть мочи крикнул Антон в мегафон.
Не успел ветер загасить голос командира, как огромная волна накрыла корму, приподняла МДК, и, сорвав его с якорей, выкинула на берег. При этом нос корабля развернулся в сторону моря, а якорь-цепи, перехлестнувшись за кормой, были натянуты как струны и даже, казалось, звенели.
-Всё, винтам хана! – обречённо подумал Антон, но до конца осознать случившееся не успел. Очередная волна снова накрыла ходовой мостик и как щепку бросила корабль ещё дальше на берег. При этом он непостижимым образом перевернулся на 180 градусов и снова оказался носом в направлении берега, и якорь-цепи снова смотрели в разные стороны, как им и было положено. Совершив своё черное дело, ветер тут же начал утихать. Рваные тучи бодро уползли на юго-восток и море начало блаженно вздыхать, как спринтер, только что преодолевший стометровку.
Командир МДК и швартовая команда стояли молча. Вода ручейками сбегала с их одежды. Потерь среди личного состава баковой группы не было. Как перенесла атаку стихии кормовая группа видно не было. Капитан-лейтенант Родионов, повернувшись лицом к корме, запросил:
-На юте, у вас все живы?
-Так точно, товарищ командир, - раздался голос с трапа. Это мичман Киселёв, старшина команды мотористов, решил лично успокоить командира.
Только теперь Антон заметил, что корабль находится не менее, чем в 20 метрах от уреза воды.
-Осмотреться в отсеках! - приказал он.
Антон обошел корабль. Нигде не было видно ни капли воды, значит, при ударе о грунт никаких поломок и пробоин не произошло.
-Первый, я одиннадцатый, лежу на берегу, видимых поломок и пробоин нет- включив УКВ, доложил он командиру сил высадки.
-Можешь уже не докладывать, нам и так всё понятно, - с ехидцей отозвался комдив.
Через полчаса ветер полностью утих, море начало успокаиваться. Антон ещё раз подробно доложил о состоянии корабля командиру дивизиона и приказал спустить трап. Пока спускали трап, волнение прекратилось полностью и, когда Антон первым спустился на берег, он обнаружил что корабль, как на кильблоках, стоит на ровном киле у подножья горы Опук. Вокруг корабля чистенький песочек и можно осмотреть его во всех сторон, не рискуя замочить ног. Командир поднялся на ходовой мостик, тщательно проверил записи в вахтенном журнале и объявил:
-Боевая готовность номер два. Оружие и технические средства в исходное состояние!
Пока команда корабля приводила оружие и технические средства в исходное состояние, Антон, преодолевая вдруг навалившуюся на него усталость, тщательно описал последнее событие, рассчитал широту и долготу места последней высадки десанта, занес координаты в журнал, и поставил свою подпись.
Получив доклады о приведении оружия и технических средств в исходное состояние, Антон дал команду:
-Дежурству и вахте заступить по швартовому!
Вдруг на ходовой мостик поднялся радист:
-Товарищ командир, а что делать мне? – спросил он.
Антон понял его с полуслова и приказал:
-Дайте мне микрофон!
- Первый, я одиннадцатый, - обратился он к командиру сил высадки, - в целях сохранения аккумуляторов, ходовую вахту закрываю, буду держать с вами связь через береговой пост наблюдения и связи.
Получив "добро", он вызвал дежурного по кораблю и приказал оставить одного вахтенного у трапа, а всех остальных отправить спать.
-Самому отдыхать, чередуясь с дежурным по низам! – добавил он
Обойдя еще раз корабль, и убедившись, что все его указания выполнены, он и сам отправился в свою каюту и тут же крепко уснул. Как долго удалось поспать впервые за трое суток, он не знал, но пробуждение было необычным. Привыкший спать в полглаза, на сей раз, Антон не слышал ни стука в дверь, ни скрипа, при ее открывании. Очнулся он от того, что дежурный по низам, старший матрос Князев тряс его за ногу и скороговоркой твердил: "Товарищ командир проснитесь, к вам адмирал". Антон открыл глаза и увидел, что над ним склонилось два человека, один из которых в форме капитана 1-го ранга возмущенным басом говорил:
-Вы посмотрите на этого наглеца, посадил корабль на мель и спокойно спит.
- А вы бы попробовали трое суток без сна и отдыха в такой сумасшедший шторм ошвартоваться на такой посудине к сухогрузу, высота борта которого 15 метров, вы бы еще и не так захрапели, - еще не совсем проснувшись, отпарировал Антон. Только теперь он увидел, что рядом с капитаном первого ранга стоит контр-адмирал. Антон вскочил как ошпаренный, сон как рукой сняло. Контр-адмирал, не слушая рапорта, с которым он пытался обратиться к большому начальству, протянул руку и укоризненно спросил: " Как же это вас угораздило выскочить на берег так далеко?"
- Здравия желаю, товарищ адмирал! - бодро ответил Антон. - Только меня ничто «не гораздило», я выполнял приказ командования.
- Какой еще приказ? - разозлился капитан первого ранга, - вы проявили элементарное невежество, в такую погоду сунулись к берегу и результат налицо. Вы пойдете под суд!
Антон криво усмехнулся и спросил:
-А вы, извините, кто будете?"
Капитан 1-го ранга побагровел и запальчиво ответил:
- Я председатель комиссии по расследованию этого дикого происшествия.
Антон снова усмехнулся, пораженный невежеством штабного офицера, и спокойно ответил:
- Извините, товарищ капитан первого ранга, но мы с вами готовили это "дикое происшествие" почти трое суток, для этого я на этом утлом суденышке восемнадцать раз подходил к берегу, когда сила ветра превышала 7-8 баллов, а состояние моря - 5-6 баллов при мореходности МДК 3 балла. Всё это отмечено в вахтенном журнале, - и Антон протянул ему аккуратно заполненный вахтенный журнал.
Прочтя навигационно-вахтенный журнал, контр-адмирал что-то тихо сказал своему спутнику. Они, попрощавшись с командиром МДК, сели в машину, стоявшую недалеко от аппарели, и уехали в штаб флота. Через несколько часов к месту происшествия прибыл ещё один капитан 1-го ранга с Морской инженерной службы флота. В отличие от своего предшественника, он дружелюбно поздоровался с Антоном, внимательно выслушав командира, и, обойдя корабль снаружи, посоветовал ему попробовать провернуть гребные валы вручную. Антон согласился и, вызвав старшину команды мотористов, приказал ему попробовать провернуть гребные валы. Попытка удалась. Спустя некоторое время к МДК подошли два бульдозера и выкопали вокруг него довольно широкую траншею. Вскоре к берегу подошли на довольно близкое расстояние два морских буксира-спасателя. С них подали по толстенному буксирному тросу. Матросы МДК закрепили их на кнехты.
Как только буксиры изготовились к буксировке, Антон сыграл аврал и полушутя, полусерьёзно скомандовал:
-По местам стоять, к всплытию!
Конечно, в «Командных словах» надводных кораблей такой команды не предусмотрено, но никто на мостике даже не улыбнулся.
Бульдозеры по команде капитана 1-го ранга соединили заранее вырытую траншею с морем, и МДК без особых усилий плавно сполз в воду, а еще через несколько минут закачался, как ни в чем не бывало, на прибрежной волне. Антон поблагодарил буксировщиков и, отдав буксирные троса, распрощался с ними. Он приказал выбрать якорь левого борта и подобрать правую якорь - цепь до 25 м. Простояв два часа на якоре, и тщательно проверив состояние корпуса и механизмов, Антон получил "Добро" следовать в базу. При разборе этого происшествия в штабе дивизиона дивизионный штурман капитан- лейтенант Астахов М.М. отметил, что сила ветра в момент высадки превышала 11 баллов. На этом приключение и закончилось, не считая одной "мелочи", Антону не простили слишком вольного поведения с представителями штаба флота, без всяких объяснений ему задержали на год присвоение очередного воинского звания. Правда все это происходило "потом", а сейчас Антону и его однокурсникам приходилось "зубами грызть гранит науки", чтобы достойно учиться и готовить себя к нелегким флотским будням.
• Аппарель – стальная конструкция, которая является частью корпуса корабля и одновременно используется в качестве трапа для перехода самоходной техники из трюма на берег.
• Посейдон – бог моря в греческой мифологии.
• БДК – большой десантный корабль