Медуза Горгона или сон в руку

               
       Не думала, не гадала Лена, что источником её тревоги и сомнения в этот день станет лучшая подруга. Хотя монеты во сне видела. «Вас ожидают неприятности»,- такая убедительная трактовка  в одном из сонников. Их у Лены несколько и все с разными расшифровками. Главный сонник Лена составила сама – несколько роковых снов. Собирала по крупицам, анализировала, сверяла с дневными событиями, записывала. Мечтала научиться программировать сны, чтобы управлять судьбой. Но…на то и мечты; будет чем жить и строить планы на будущее. Придёт, допустим, открытка с пожеланием: «Пусть сбудутся  мечты!» А  чему сбываться? Судьбой пока управлять не собиралась – не припекло менять что-то в жизни – а зачем? Краткосрочный институтский брак (сдал теормех – можно влюбиться; сдал сопромат – можно жениться) развалился, как песочный замок - слепленный без соблюдения законов того самого сопромата. Брака как будто и не было – оставил лёгкие, шаловливые  воспоминания. Детей не завела; сама себе хозяйка; нельзя сказать, что плыла по течению, но и не напрягала себя особенно. Успокаивало, что только двадцать шесть, и все еще впереди.
      Роковой сон насторожил: медные монеты видела во сне? Видела. Поступил сигнал из индивидуального сонника: готовиться к обману! Да мало ли…но… предупреждён – значит вооружен!
     Полдня помнила о сне. В магазине пересчитала  сдачу;  на работе уточнила – не поменялся ли график отпусков; на всякий случай заглянула в календарь (самой смешно стало): первое апреля – уже история, а новый День смеха и обмана не объявлен. Лена начала строить планы на вечер,  расслабилась, о роковом сне забыла.

***
     Они встречались в летнем армянском кафе «У Артура».
     Все истинные любители кофе знают это львовское кафе. Приготовление кофе здесь – ритуал. Каждая порция готовится в маленькой  джезве – эдакий металлический ковшик с суженным раструбом и длинной деревянной ручкой. Называют еще «турка», но Лена предпочитала первое: неожиданный набор звонких звуков, как заклинание, завораживал. Нравилось Лене играючи, произносить слово вслух, да еще посмаковать: джез-з-ва – зубы во рту начинали звенеть, сигнал поступал в мозг, создавалась иллюзия чего-то ритуально-восточно-языческого. Завораживал и сам ритуал приготовления кофе. Джезва ставится в  специальную форму с раскаленным песком; кофе доводится до кипения. Как только появляется и стремительно  поднимается вверх кофейная пена, джезву надо быстро отодвинуть в сторону, не вынимая из песка. И так три раза. Почему три? Так требует  ритуал. И не дай бог закипит!
    
     Лена часто встречалась здесь после работы со своей подругой Тамилой  - несколько раз в неделю. Созванивались: «На каву?» Даже приезжие, подражая львовянам,  подхватывают это.  С «кофе» переходят на «каву». Наверное, им тоже кажется, что так вкуснее и ароматнее. Столик обычно выбирает Тамила. Задача сложная. Истинных любителей кофе здесь всегда много, а сесть Тамила должна так, чтобы видеть свое отражение в стеклянной витрине и периодически бросать туда взгляд.
     Посередине кафе - фонтан. С трёх сторон – лица змееголовых Горгон. Из каменных пастей струится-змеится  вода. Что имел в виду скульптор – трудно сказать, но все Горгоны разные. Одна из них - Медуза Горгона: тонкие черты лица, колдовские глаза, но тоже со змеящимися волосами. Вот эта Медуза – красивая, по мнению Тамилы - являлась вторым условием посадки за стол. Кто же тогда пройдёт мимо и не скажет Тамиле: девушка, Вам уже говорили, что вы  так похожи?
 
***   
     - Хочу в Карпаты. – однажды, и как бы вскользь, заявила Тамила. Она посмотрела на своё отражение в стеклянной витрине, повернула голову влево, вправо, встряхнула копной волос и поправила, лихо взбитую, каштановую челку.
     - Не верю. - рассеянно ответила Лена. Глаза ее были полузакрыты. Она поднесла чашку с кофе к самому носу, вдохнула полной грудью, затаила на секунду дыхание и на  выдохе издала звук, отдаленно напоминающий не то мычание, не то стон – знак блаженства. Лена –  кофеманка.   
     Тамила кофе не любит.  Ела мороженое. Ела чопорно. Рот, выкрашенный в цвет спелой  сливы, открывала на полсантиметра. А когда в зале появлялся  официант – молодой синеглазый армянин по имени Варо -  и того меньше. И всем своим видом показывала, что - по каким-то причинам - ей  мороженое не очень нравится.
     Тамила ходила сюда, чтобы встретиться с Леной, обменяться новостями, себя показать и еще раз услышать о своем сходстве с каменной красавицей. Хотя Лена говорила ей, что настоящие Горгоны - те две, со звериными ушами и хищными выражениями на лицах. Они бессмертны. А их сестра - Медуза Горгона - смертная. Согласно мифам... "Да знаю, знаю я эти мифы: все три каменные  сестрички  «взглядом василиска»  всё живое в камень превращают. Я сама кого хочешь превращу", - небрежно бросала Тамила. «Медуз-з-а ты моя». - опять играла словами Лена.
    
     Полностью погрузив себя в кофейную нирвану, Лена сделала маленький глоток и закурила. Вот они, эти минуты ни-во-что-не-погруженности!
     - Тамила, как ты можешь не любить этот волшебный напиток?
     - Жуть!.. - словарный запаc Тамилы был богатый – Шекспир мог бы позавидовать (работала в центральной городской библиотеке, перечитала тонны книг), но любила иногда вкручивать словечки из скудного словаря героини «Двенадцати стульев» Эллочки Людоедки.
     - …не хочу цвет лица портить.
     - Твое  ни чем не испортишь. Не лицо, а картина. - улыбнулась Лена.
     Лена не увлекалась косметикой: не было ни времени, ни желания. Утром что-то бросит на лицо, подмигнёт себе в зеркало и помчится.
     На Тамилино лицо-картину она могла смотреть долго, но Карпаты с ней идти не хотела.
     - Признавайся, Тамила, зачем тебе понадобились Карпаты? Ты же прошлый раз достала всех и себя тоже.
     - Чары Петраса – блеск! - загадочно улыбнулась Тамила.

***
     Месяц назад Лена с Сашкой собрались в Карпаты. Они вместе работали в лесотехническом  институте на кафедре редких растений. Там и начался их роман, два года назад.
     Идея с Карпатами - Сашкина.
     - Поживем недельку в палатке, развеемся, свежего гуцульского молока отведаем, покорим Петрас, - уговаривал он Лену, - это, между прочим, вторая вершина Карпат.
     Лену не надо было уговаривать: за Сашкой она хоть на край света. Тем более, что в
Карпатах она была, но ничего  не покоряла. Какая женщина  устоит перед магией этого слова?
    - …одно редкое растение на Петрасе растёт, - продолжал Сашка, - может, найдём.
    - Какое?
    - Радиола Розовая.
    Ей было интересно с Сашкой. Он постоянно наполнял жизнь событиями. Её жизнь и свою. Но это не всё: Лена любила его. Любила слепо. Так  мать любит непослушного  ребенка, от которого можно ожидать чего угодно.
     Кого любил Сашка, - трудно сказать. Одно известно точно: он любил жизнь и редкие растения. Он увлекался новыми теориями и тут же остывал к ним.  Как-то он объявил:
     - Все, Ленка, больше не кончаю… в смысле оргазма.
     - ??? – лицо Лены вытянулось.
     - Согласно теории Ян и Инь: чем больше спермы сбережёшь, тем дольше проживёшь.
     - А я?
     - А ты кончай. Согласно теории - тебе, Ленка, оргазмы только на пользу.

***
    
     Не надо было Лене посвящать Тамилу в план покорения Карпат.
     А для чего тогда они, ровесницы, но такие разные, дружат и встречаются почти  каждый день в кафе и раскладывают жизнь по полочкам? Да и мысли такой не было скрывать. Тем более от Тамилы, у которой ни жалости, ни лёгкости, ни юмора, но и фальши ни грамма. Вся на виду. Что думает, то и говорит.
     Тамила никогда не скрывала от Лены, что Сашка ей нравится. Все в нем есть: и сила, и ум, и грубость, и нежность - много добьется в жизни. Даже очки и те ему к лицу. Короче: «Отбила бы, если бы ростом подходил» - так и заявила, без тени смущения.
     Сашка знал и смеялся:
     - Ты, Тамила, - слишком красивая, я не люблю таких.  Мне холодно с ними.
     - Вот и грейся со своей Ленкой. - незлобно отвечала она.
     Время от времени Тамила донимала Лену вопросами: «Какой Сашка, как любовник?» Или что-то в этом роде. «Нормальный», - отвечала Лена и переводила разговор в другую плоскость. В такие моменты женское чутьё Лену не подводило. Она помнила полушутливый совет психологов: как бы ни был хорош в постели ваш муж или любовник – никогда и никому  не рассказывайте об этом – мужчины будут завидовать, а женщины постараются проверить.
    
     Однажды Тамила опаздывала на встречу с Леной. В кафе она появилась внезапно и, еще не присев, громко объявила: «Все мужики сволочи!». Мужская половина кафе, окутанная кофейным кайфом, подогретым армянским коньяком, встряхнулась. Вслед полетело: «А я не такой! Это точно! Ой-ой, а сами? На Горгону посмотри!»
     Тамила присела на край стула, бросила взгляд на свое отражение в витрине, выдержала паузу, брезгливо окинула взглядом зал и сказала Лене: «Сегодня мне попалась сказка, философская. Вольтер написал. Известный  французский философ, между прочим. В жизни разбирался, и поумнее  тебя будет… нас с тобой. Вот выписку сделала, специально для тебя, наивной. И протянула Лене листок бумаги. Там было написано: «Каждый мужчина, будь у него в невестах сама Венера Милосская, при невыясненных обстоятельствах, может изменить ей с первой попавшей горничной. Такова природа мужчин».

***
    Пришлось брать Тамилу в Карпаты, хоть Лена и отговаривала: ты, Тамила, создана для салонов; тёплых туалетов в горах нет; трюмо мы не потащим с собой. «Пойду». - был ответ.
    Сашка пригласил Игоря. То, что здоровяк и весельчак Игорь не понравился Тамиле, Лена поняла с первой минуты. «Простоват», - поджала сливовые губы Тамила.
     Горы Тамила возненавидела. Переходы с рюкзаком, умывание в ручьях, все дальше и выше к  Петрасу - пришлись не по душе. По утрам она долго возмущалась, заглядывая в маленькое зеркало: чтобы накрасить один глаз, она должна видеть себя всю. Немного оттаивала только по вечерам, у костра, под молодое гуцульское вино. Позволяла Игорю даже немного прижать к себе.
     Однажды утром Лена проснулась от мелодичного звона. «Эй, соня, проснись. Слышишь?» - она растолкала мирно посапывающую Тамилу. Обе приподнялись и осторожно высунули нечёсаные головы из палатки (позже Тамила простить себе не могла  такой оплошности). Над Карпатами висела голубоватая дымка, в которую врезалась струя дыма от костра – Сашка с Игорем готовили «завтрак туриста». В сторону палатки направлялась отара овец. На шее у некоторых висели-позванивали  колокольчики, - вот они и разбудили Лену.
     - Ой, барышни, спрячьтесь – отару распугаете!
     Отара остановилась. Овцы внимательно и, кажется, с благодарностью посмотрели на Сашку, затем с подозрением в сторону палатки, дружно - как по команде - развернулись и нехотя поплелись в обратную сторону.  Лена рассмеялась, а Тамила возмутилась:
     - Жуть и мрак! – заспанное личико Тамилы перекосилось, – Саша, что за шутки? Что за манеры? –  она скривила губы, еще не тронутые помадой цвета спелой сливы и скрылась в палатке, - кулеша вашего не хочу, а чай па-а-прашу в палатку.
     Позже Тамила запретила всем даже упоминать об этом инциденте. А Лене он казался забавным. Наедине с Сашкой они вспоминали этот случай в Карпатах и веселились.

***
    
     В день покорения Петраса моросил лёгкий дождик.
     Когда вскарабкались на саму вершину, подталкивая Тамилу в спину и ниже, Лене захотелось полететь. Петрас врезался в небо - казалось, что в самый центр Вселенной.
     Тамила сидела на камне, закутавшись в плащ, и смотрела тяжелым взглядом чёрных очей своих. Она ждала, когда Игорь приготовит чай в консервной банке. Потребовала налить туда коньяку – и побольше! - и поднести.
     Сашка методично изучал почву  в поисках  редкого растения - Радиолы Розовой.
     «Наверное, это идеальное место для разговоров с богами, - думала Лена, - а Тамила пусть сидит себе в центре Вселенной и дуется».
     Обратный путь Тамила перенесла легче, даже иногда шутила.

***
      
     Фонтан в кафе не работал.  Горгоны замерли в своем каменном величии.
     Это не удивило Лену и, тем более, не навело на мысль вспомнить о сне. Город водой не избалован. Подача воды в строгом режиме: «подали – отключили». Ровно в шесть Горгоны начнут струиться-змеиться.
     - Ты не знаешь, зачем им понадобилась эта Радиола? - спросила Тамила, провожая взглядом официанта Варо.
     - Редкое растение.
     - И только?
     - А ещё – это средство от импотенции. - хмыкнула Лена. Она осторожно стучала ноготком по стакану с водой (по восточному обычаю каждый глоток  кофе рекомендовалось запивать маленьким глотком воды. Подчеркивался вкус кофе и отводился удар по сердцу). Ей показался странным сегодняшний разговор Тамилы вокруг да около Карпат.
     - Им-то зачем? – продолжала Тамила, - помнишь, вы ушли за молоком с… (пауза… и сквозь кожу, покрытую персиковым тональным кремом, проступил румянец) с Сашкой?
     Лена насторожилась. Она хорошо знала Тамилу, поэтому сразу уловила  фальшивые нотки в голосе.
     - Он… Игорь, - (снова пауза и взгляд в сторону), - чуть палатку не завалил… вместе с горой. Еще гроза была… или не было? Помнишь?
     Что должна помнить Лена?
     На каждой стоянке они ходили за молоком в какой-нибудь хутор из трёх хат.
     Тамила не ходила. Брезговала: где эти люди моются, почему так овцами пахнет, что за молоко?
     Лена ходила. Ей интересно было видеть быт гуцулов, слышать их быструю речь, перемешанную непонятными словами и жестами. Поэтому и ходила по очереди: то с Сашкой, то с Игорем.
     Что она должна была помнить: с кем она ходила в тот раз, когда Тамила трахалась в палатке? И была или не была гроза?
     Неужели подруга Сашку соблазнила?
     Что-то отключилось в голове. Образовалась тяжелая пустота.
     Напротив кафе мощно врос  в землю старый огромный каштан. Лена тупо  смотрела на него и даже слышала, как с дерева падают плоды. Осень… скоро кафе переместится в зимний зал. Почему-то подумала о возрасте дерева.
     Тоненькой струйкой  потекла вода из пастей Горгон.
     - Ленка, что с тобой? - игриво спросила Тамила.
     Лена растерялась, не знала, что сказать, стала часто моргать ресницами.
     Затем встала и  пошла к барной стойке. По дороге остановилась возле Горгоны – той, которая красивая - подставила руку под струйку воды, посмотрела в сторону Тамилы. Та отвела взгляд в сторону. Лена, лавируя между столиками, пошла готовить следующую порцию кофе.
      По желанию, посетителям разрешалось самим колдовать над своей порцией.
     Джезву в горячем песке Лена двигала автоматически; ритуал приготовления уже не завораживал; кофейная пена то поднималась к суженному раструбу, то опускалась; рука дрожала. Рядом те же выкрутасы проделывала холённая мужская рука. На элегантно-торчащем в сторону  мизинце был перстень с черным камнем. Каждый раз, когда их джезвы сталкивались, владелец руки говорил:
     - Вот, опять встретились. Не случайно.
     - Да, да. - механически отвечала Лена. А самой хотелось выплеснуть кофе на этот вычурный мизинец с перстнем.
     «Может это игра? - думала она. У Тамилы друзей, кроме меня, нет. Ко всем ревнует, хочет, чтобы я стала такая  же мужененавистная, как она и была только с ней.  Может, хочет доказать, что Вольтер был прав. Но я не Венера Милосская, а она не горничная. Надо было меньше летать по горам и кричать: «Я люблю вас Карпаты!», а смотреть, что происходит вокруг. Тамила права: двадцать шесть, а такая наивная».
     Элегантный мизинец – как бы невзначай - коснулся ее руки: «Ах, извините». Лена не отреагировала, лишь посмотрела на свою руку, уцепившуюся в ручку джезвы. Впервые мелькнула мысль: «Рука еще молодая, но неухоженная. Лак на ногтях цвета Радиолы Розовой, и не первой свежести. А у Тамилы -  сексуально-роковой - под цвет губной помады. Не пора ли собой заняться? Поменять стиль, гардероб, какого-то шарму добавить. Освоить, - черт подери! – прогнозирование снов и запрограммировать ребеночка! Теряю себя, теряю время…».
     Кофе в джезве  закипел и вылился пенящейся струёй в горячий песок. «Промазала. Надо было пару  капель на руку соседа по песочнице».
     Лена извинилась и попросила другую порцию. Ей нужно было время, чтобы собрать себя, рассортировать, разложить по полкам тот хаос, который был в голове. Мысли клубились, как змейки на Горгонах. На отдельную полку сложить события месячной давности: сентябрь, Карпаты, хутора с запахом овечьей отары, что-то необычное в поведении...  всех.  И главное: с кем в тот день она ходила за молоком: С Сашкой или с Игорем? И какой из дней? Когда была гроза? Или не было?..
     Вместо этого, память вдруг четко восстановила сон. Прокрутила, как на киноплёнке: кафе, фонтан,  Горгоны с волосами-змеями и много мелочи – медные монеты. Они сыпались из пасти одной из Горгон – Медузы Горгоны -  той, которая красивая и смертная.  Лена воровато озиралась, подставляла ладонь  под струю мелочи и набивала ею карманы. Волосы на голове Горгоны шевелились и шипели, или звенели - как-то так: «ш-з-ш-з».
      Карманы были полны монет. Чей-то голос шептал: хватит, остановись!
      - Девушка, сконцентрируйтесь! – кофе опять лавиной пошел на песок, - вы и в жизни такая несобранная? «Что?.. Это сон или явь? Отстаньте! Соберусь! Сконцентри...»
      А рука снова и снова тянулась к струе…
                ____