Драконы правили Озерным краем уже много сотен лет. Один тиран сменял другого, и каждый был по-своему ужасен: кто-то хотел войны с соседями, другой начинал гонения внутри страны, третий требовал приводить к нему подростков, которые не возвращались; некоторые были просто безумны - их власть обычно длилась недолго, ведь борьба за владычество над этой землей не стихала. Не проходило и сотни лет, как один дракон свергал другого и, захватив престол, менял весь уклад жизни в соответствиями со своими желаниями.
Конечно, в первую очередь от этого страдали люди, жители Озерного края - те, что жили не в городах и не служили дракону, те, что обрабатывали землю и обеспечивали всех остальных едой и питьем. Они же были и самыми защищенными - редкий дракон не понимал, на ком все держится и что опаснее всего остального гнев людской массы, которую трудно поднять и ещё труднее остановить. Именно из-за этого за все владычество ящеров они не допустили ни одного бунта - те, что начинались, прекращались в первые же дни.
Но, конечно, были такие смельчаки, которые отваживались пойти на дракона. Некоторым даже удавалось прорваться через препятствия и предстать перед ним, но живым его дворец так никто и не покинул, и даже тела почти всегда исчезали бесследно где-то в глубине убежища дракона, уходящего под землю на многие мили и вздымающегося над городом своим гордым золотым шпилем, на котором люди изредка видят своего правителя, застывшего, словно грозное изваяние; тогда они останавливаются и смотрят на него с благоговением, кто-то может поклониться, хотя все знают, что дракон не обратит внимания на них - слишком велики его заботы, чтобы думать о ком-то конкретном.
Отец Тарва учил своих сыновей не бояться дракона; он любил повторять, что в каждом из них есть капля человеческого, и, как бы глубоко она не была, он остается таким же, как и обычные люди. Никто не понимал, с чего вдруг он взял это и за глаза называли его сумасшедшим. Все могло бы ограничиться только косыми взглядами, но кто-то, похоже, доложил об этом дракону. Тот был зеленовато-стальным с жестким гребнем через спину и шею, а проблемой была его бесконечная старость и дряхлость, и как раз тогда он искал кого-то, чтобы отдать трон. Молодой белый дракон принял этот пост, а провинившийся подчиненный - отец Дирга и Тарва - оказался приглашенным на ужин двух драконов перед самой церемонией. Больше никто и никогда не слышал о нем.
Братья, опираясь о стену, вошли в последний зал дворца, но дракона не было и там. Лишь одинокий старец стоял у окна и рассматривал что-то внизу, но, услышав, как меч, выпав из обессиленной руки Тарва, звонко ударился о мраморный пол, обернулся.
Его глаза были змеиными.
Дирг сжал свой арбалет и нажал на скобу, но болт загорелся на полпути к старику-дракону, только обдав его пеплом; выхватив кривой костяной кинжал, он пошел навстречу братьям, оцепеневшим от неестественного ужаса. Арбалет, словно налившись свинцом, упал из потерявших хватку рук, а Тарв, словно не контролируя свое тело, стянул с головы шлем и начал снимать доспех.
Дракон ничего не говорил и не двигался, пока братья не избавились от всего стеснявшего их, а затем тошнотворно резким движением перерезал себе горло. Миг - и на холодном полу вместо старика появился снежно-белый величественный ящер, истекающий кровью. Тарв схватил нож и ударил чудовище в глаз, а затем ещё и ещё, не обращая внимания на крик брата, умоляющий того остановиться. Тарв не слушал.
Вдруг он почувствовал, как чья-то рука коснулась его плеча. В гневном приступе рука с кинжалом описала дугу и крик Дирга прекратился, сорвавшись в низкий, почти что неразличимый стон. Глаза Тарва стали змеиными.
Новый тиран был серо-стальным, и его недостатком была паранойя.
Ведь убивший дракона сам становится им.