«СТО МИЛИМИТРОВАЯ ПУШКА и ЗЛОПАМЯТНЫЙ ПРЕПОД»
1985 ГОД.
ОРДЖОНИКИДЗЕ.
ОВВККУ. ЛЕТНИЙ ЛАГЕРЬ.
Курсанты находятся в летнем классе. За преподавательским столом сидит командир взвода - старший лейтенант Панютин. Все его внимательно слушают. Время:- восемь часов утра.
Мы сидим и слушаем наставления взводного. Через полчаса экзамен.
Наш выпускной батальон тянут на звание отличный.
И взводные оказались между двух огней.
Сверху, как в кузне - комбат подполковник Усманов, внизу мы – лоботрясы, через месяц лейтенанты.
Комбат требует больше пятерок и четверок.
Ну а те, у кого есть тройки, давно «забили» на их социалистическое соревнование.
В батальоне есть будущие медалисты, коммунисты, активисты.
Вот они пусть и выполняют план!
Их все четыре года отпускали в увольнение, радовали зимними отпусками. Вручали грамоты и значки.
А значит, пусть и рвут сухожилия отличники боевой и политической подготовки.
Мы же - основная масса курсантов, которые вместо увольнений и отпусков несли службу в нарядах, гнили в посудомойках, драили сортиры, теперь только делаем вид, что стараемся изо всех сил.
- Оценка по военной истории идет в диплом. А наш четвертый взвод по
всем показателям нашей 10 роты на четвертом месте, то есть в хвосте, - напоминает взводный.
- Нагоним. Все нормально, товарищ старший лейтенант!
- Я что-то на задних рядах не вижу активности? – приподнимается с табурета взводный.
Иванов и Ткаченко, сидя на разных рядах галерки, самозабвенно играют в морской бой.
Ванечка шепотом:
- Е 4.
Ткаченко нагло улыбаясь:
- Мимо!
Ванечка возмущенно:
- Ты что Ткач? Как мимо? Четырехпалубный, там и клеток больше нет!
Микола издеваясь:
- Смотри лучше Тарас Бульба!
Ванечка психуя:
- Сам ты бульбаш!
Сережка Иванов перегибается через проход и выхватывает тетрадку по военной истории у Ткаченко. Колек прыгает ему на спину пытаясь отобрать тетрадь. Но Ванечка успевает передать тетрадку рядом сидящему Барсукову.
Олег хватает тетрадку и пересаживается на свободное место на первых рядах. Ткаченко берет тетрадку Барсукова и убегает на своё место.
- Иванов! Ткаченко! Прекратите балаган! Барсуков, вернитесь обратно!
Барсуков проходит назад и забирает свою тетрадь у Ткаченко.
Тот, состроив ехидную гримасу с торжественным видом, демонстративно ее
отдает.
Олег присаживается и открывает тетрадку.
- Ты что, Ткач? Совсем долбанулся? Мне же с ней на экзамен идти?
Взводный подходит к Барсукову.
Берет тетрадь в руки и, увидев на первой обложке жирным фломастером нарисованную свинью с надписью «Барсик!», негодующе качает головой.
- Ткаченко! Как же вы солдат воспитывать будете? Вас же самого еще нужно воспитывать!
Взводный берет тетрадь у Кольки, пересматривает листы и кидает на стол.
Все страницы пестрят квадратиками морских боёв.
Берет тетрадь у Иванова и швыряет ей в Иванова. Такая же картина.
Он проходит на командирское место. И дает команду выходить строится.
- После экзамена, все трое ко мне!
На экзамен заходим с Колей Ткаченко в первой пятерке. Мы всегда идем первые, потому, как, и выйдем раньше всех, типа «раньше сядешь – раньше выйдешь!», и пока продолжается экзамен, у нас будет время половину дня провести на Сунже.
Пятеро курсантов беря по очереди билеты и оставляя на столе тетрадки с конспектами, рассаживаются в классе. За столом экзаменатор.
Взводный, спросив разрешения, выходит.
Он труханул.
Ведь если полковник раскроет одну из тетрадок с конспектами трех друзей, то он кроме морских боев и жирной свиньи в них ничего не найдет.
Экзамены сдаем в летнем лагере.
Военная история предмет не тяжелый.
Мы не волнуемся.
В дипломе у нас с Николаем уже есть пару троек, которые получили еще на первом курсе. По этому, медалистами мы уже не будем, а на выпуске все получим лейтенантов, и разъедемся по стране.
Как говорится «Дальше Кушки не сошлют, меньше взвода не дадут».
А вот Ванечка, тянет на красный диплом.
Ему, если что, с тетрадкой в морских баталиях нужно повертеться.
Серега Иванов садится на самое дальнее место – подальше от друзей.
Но Ткаченко увидав, что преподаватель отвлекся, кидает ему шпаргалку.
Ванечка раскрывает свернутый в трубочку листок, читает, и отбрасывает в сторону.
В записке три рожицы. Выполнены любовно. Две красными чернилами, одна синими. Под красными надпись Барсуков. Ткаченко. Под синей Иванов. Далее, ниже, печатными буквами написан девиз: - Лучше красная рожа и синий диплом, чем красный диплом и синяя морда!
Дружим давно, вместе везде.
Только вот в разных отделениях.
Но на четвертом году обучения это уже не значимо.
Мы без пяти минут лейтенанты.
Колёк непоседа, он вечно ищет на свою курсантскую задницу приключения.
Ванечка буквоед, служит без нарушений. Но и не выслуживается. Поэтому он в нашей компании.
Когда зимой, наше военное училище готовилось к смотру художественной самодеятельности, кто-то из местных курсантов притащил осетинскую одежду.
1984 год.
ЗИМНИЕ КВАРТИРЫ.
Казарма.
Ночь.
Часы над постом показывают три часа ночи.
Дневальный, периодически засыпая, осаживается к полу.
Но просыпаясь, встрепенувшись, опять принимает вертикальную стойку.
Проход.
Кровати слева и справа.
Первый ряд одноярусный - второй двух.
Ткаченко в белых кальсонах и рубашке пробирается между кроватей, и толкает мирно спящего на втором ярусе Барсукова.
- Вставай! Пошли!- шепчет Микола.
- Куда?
- Куда! Куда! Доить верблюда! Пока лежит, а то убежит!
- Колян, дай поспать!
- Фотик взял у Юрки Тухтачева. Пошли.
- Ты что? Какой фотоаппарат? Отвали моя черешня!- Олег поворачивается к
другу спиной.
Но Колян, уже тащит с Олега одеяло.
Делать нечего, Барсуков встает и бредет за ним по казарме. Идут по коридору родного училища. В белом нижнем белье и черных сапогах как приведения.
Бредут, тихо и осторожно ступая, чтоб не разбудить старшину Леву Оганесяна, который спит у выхода.
Прикрывают за собой бесшумно двухстворчатые двери в казарму.
Заходят в класс боевой подготовки.
Ткаченко, забыв закрыть дверь на ключ, сует в руки Барсукова черкеску.
- На. Надевай!
Олег, отмахиваясь от друга, пытается выйти из класса:
- Ну, ты и гонишь! Зачем мне этот маскарад?
Колька шепчет:
- Сошлют в Сибирь, куда Макар телят не гонял, где и летом холодно в
пальто, там черкесок нет. Хоть о юге память останется.
Надевают костюмы. Ставят фотоаппарат на штатив. Включают свет в классе.
Щелк! Готово!
Открывается дверь.
На пороге стоит дежурный по училищу.
-Так, почему не спим? Пройдемте со мной!
Идут по коридору, в черкесках и белых подштанниках.
Как на расстрел.
Дежурный следует сзади.
- Тишина.- виновато улыбаясь, шепчет Ткач.
- И мертвые с косами стоять!- еле сдерживая смех, отвечает Барсуков.
- Разговорчики! – толкает рукой между лопаток Ткача дежурный.
Олег представляет лицо удивленного комбата, кода их утром поставят перед строем всего училища в черкесках и кальсонах. И это старший, четвертый курс! И пойдут они мимо хохочущих курсантов младших курсов по двору училища в этом наряде, как два клоуна. Позор!
Ткаченко думает о том же.
Полковник тучный, но не толстый, пожалуй, и сто метров не пробежит.
Но на кителе у него красуется значок мастера спорта.
Интересно, по какому виду? Может по стоклеточным шашкам?
Мысль о побеге из-под конвоя приходит одновременно.
- Три! Четыре! Ас са! – кричат оба и рвут галопом по коридору.
Забегают в проходную казарму.
Полкан не отстает.
Пробегают мимо дремлющего дневального и ныряют в дверь столовой.
Хлопая сапожищами, в белых кальсонах и в черкесках, пробегают по обеденному залу.
Полковник дышит в спину.
Рыбкой оба ныряют в окно раздаточного цеха, и, скользя на кафельном полу, забегают в посудомойку.
Ой! Вроде отстал. Ха! В окно выдачи посуды не пролез, мастер спорта!
Выскакивают в двери, перепрыгивают кучу картошки и сидящих у нее курсантов кухонного наряда. Открывают дверь во внутренний двор училища.
Встают тяжело дыша.
На крыльце их встречает полковник.
-Сука! – шипит Ткач.
Офицер, заложив руки за спину, улыбаясь, говорит:
- Привет сынкам Кавказского народа! Не знали? Я ведь тоже курсантом был. Так что все закоулки знаю. Следуйте за мной – Динамовцы!
Полковник поворачивается спиной и спускается с крыльца столовой уверенный, что курсанты идут за ним.
Но пройдя пару шагов, резко оборачивается.
Курсантов нет.
Барсуков и Ткаченко мчатся обратным путем.
Забегают в цех чистки картофеля, пробегают через посудомойку. Выпрыгивают в открытое окно на большой плац.
Полковник оббегает здание столовой и подбегает к окну.
Встает в позу Наполеона.
Курсантов нет.
Он в задумчивости идет по ночному плацу.
Мимо проходит смена караула.
Разводящий командует:
- Смена! Смирно! Равнение на… право!
Смена, прижав левые руки вдоль туловища, правыми держа ремень автоматов, повернув голову в сторону полковника и, подняв подбородки, торжественно печатая шаг, проходит.
Дежурный по училищу, приложив руку к головному убору, проходит мимо, не глядя на курсантов, шаря взглядом по кустам вокруг строевого плаца.
- Вольно!
Дежурный офицер, пройдя метров, пять, резко останавливается и оборачивается.
Два последних караульных идут без оружия и почему-то в белых кальсонах.
- Смена стой!
Колька и Олег покидают строй, и под хохот караульных, несутся к дверям в казарменное помещение. Хлопает дверь.
Тут же за ней исчезает и разъяренный полковник.
Ткач и Барсуков пробегают вдоль казармы.
На пятаке сидит спящий дневальный.
Забегают в свое спальное помещение и ныряют в темный проход под кровати.
Полковник, держась за печень и борясь с одышкой, подходит к дневальному.
Тот мгновенно просыпается, встает с корточек и орет во все горло:
- Дежурный по роте на выход!
Из прохода появляется заспанный Насыров, на ходу застегивая ремень и поправляя повязку.
- Ты двух осетин. Тьфу, блин! Курсантов не видел?
Насыров непонимающе смотрит на полковника. Тот, отталкивая сержанта, бродит, светя фонариком между проходами. Срывает несколько одеял со спящих курсантов.
Барсуков и Ткаченко лежат под кроватями.
Луч света фонарика скользит по полу.
Хромовые сапоги скрипят уже в их проходе.
Хлопают перед их лицами кончиками носков, разворачиваются и уходят.
Ткаченко шепотом, беззвучно смеясь:
- В натуре мастер спорта.
- Ага! По скоростным шахматам,- все еще гася одышку, соглашается Барсик.
Оба, глуша ладонями смех, хохочат.
- Вылезайте черти полосатые! Ушел ваш дежурный!- улыбается Салават.
КЛАСС СДАЧИ ЭКЗАМЕНА
Полковник со значком мастера спорта на кителе ехидно улыбаясь, узнав Ткаченко и Барсукова, говорит:
- Ну-с, товарищи курсанты, посмотрим какие у вас знания. Бегать то вы
умеете, а вот что в голове у вас, сейчас узнаем! Я не злопамятный, но злой,
и память у меня хорошая.
- Во, блин! Попали!
А на заднем ряду, с довольной физиономией отличника, расселся Ванечка, который издеваясь, кидает Ткачу записку:
- Привет синим рожам!
Вопрос легкий.
Танк Т-34. Ура! На нем Олега не поймаешь. Он смотрит на друга.
У того тоже улыбка до ушей.
А значит, ответит.
Барсуков выходит без подготовки, на ходу подмигивая Кольке.
-Танк Т-34 принят на вооружение 19 декабря 1939 года. Масса 26. экипаж четыре человека. Толщина брони до 45 миллиметров. «V» образный двигатель на двенадцать горшков, дизель. Вооружение 76,2 мм пушка ,марка орудия Л-11. В начале 44 года была установлена 85 мм пушка, но это уже Т-34-85.
- Товарищ полковник курсант Барсуков ответ закончил.
Преподаватель поднимается и говорит:
- Молодец динамовец, но забыл сказать, что к концу войны на Т-34
ставили уже 100 миллиметровую пушку. На пятерку вы явно не тянете!
И вдруг.
Как гром среди ясного неба, раздается реплика Миколы:
- На Т-34 никогда не устанавливали сто миллиметровую пушку!
Полковник багровеет:
- Вы, товарищ курсант, на свой вопрос еще не ответили, а уже
подсказывать лезете.
У Олега есть несколько секунд сделать выбор. Или согласившись с преподавателем, предать друга, и получить четверку, или... Он выбирает дружбу.
Барсуков перечит полковнику:
- Сто миллиметровые пушки стояли на самоходках с ходовой от Т-34, а сам
танк никогда не имел такую пушку. Она просто в башню не залезет.
- Учить полковника будете?!! Идите! Три!
Олег выходит из аудитории и садится на лавочку в курилке.
Оправдывается перед командиром взвода:
- Вот козел. Ну, надо же. Да прав я.
- С полковниками, только ты и Ткаченко, могут спорить. Скорей
бы Вас выпустить, да первый курс набрать. Как вы мне дороги!
В экзаменационный класс заходит начальник училища генерал майор Феодоров со свитой. Взводный подрывается, ему уже не до нас.
Проходит минуты три.
Выходит Колек.
Барсуков встает, и они оба идут по тропинке в сторону речки Сунжа, на ходу снимая портупеи.
- Тоже тройка!
- Колька, а какой вопрос попался?
- Автомат Калашникова.
- Да, ты, что? Микола? Ты же вчера сам рассказывал, что Михаил Тимофеевич Калашников родился в 1919 году, станция Курья Алтайского Края?
Ткаченко останавливаясь: (идет по тропинке вторым)
- Он тебя завалил?
- И что?
- Ты прав?
- Однозначно!- соглашается Олег.
- Вот и я ему сказал, что вопрос плохо знаю. Попались
в черкесках вместе, вместе и отвечать будем. Но это еще не все.
- А что, еще-то?
- Генерал зашел и начал тетрадки с конспектами рассматривать, когда я
выходил он твою свинью показывал полковнику.
- Ё! Пэ! Рэ! Сэ! Тэ!
Колян довольно смеется:
- Не мОхай Маша - я Дубровский! Пошутил! Пошутил я! Я успел наши конспекты стырить.
Ткаченко достает из-под кителя воткнутые за пояс тетрадки.
Колька настоящий друг, мало таких во взводе.
До Сунжи идем молча.
Через минуту раздевшись донага, прыгаем в ледяную воду.
Мы уже забыли все обиды. Злосчастные тетрадки с морским боем и свиньей уносит бурный поток Сунжи в историю…
Теперь у нас есть часа три личного времени. И сверкая голыми задницами, ныряем, вытаскивая на берег камни. Мы углубляем для остальных курсантов ямку в горной речке.
По мере сдачи экзаменов, берега Сунжы пополняются новыми нудистами....
За речкой высокий берег.
На том берегу заканчивается территория военного училища.
Там сад, пасека, и гражданские люди, установившие огромный плакат:
«Товарищи курсанты не оголяйтесь до безобразия!
Не позорьте образ будущего офицера!».
Образ мы не опозорили, наш выпуск, как и другие выпуски военного училища имени Кирова, прошли мясорубку всех локальных войн. Некоторые бывшие курсанты ОВВККУ удостоены высокого звания Героя России. Многим это звание присвоено посмертно.
Николай ушел из жизни 23 июля 2008 года.
После выпуска и распределения Барсуков попал в Среднюю Азию, а Коля в Новосибирск.
За 26 лет службы они больше так и не встретились.
Но это уже не смешная история...
СТАВРОПОЛЬЕ.
2009 год
Автомобиль стоит у ворот дома бывшего замполита.
На калитке адрес. Школьная 24.
Насыров толкает задремавшего было Барсукова в плечо.
- Не спи! Сон это смерть! Уснешь, замерзнешь! Приехали!
- А? Приехали? Пошли к Петровичу.
Звонят в звонок на калитке.
Продолжение следует: http://proza.ru/2013/04/06/1848