— Ты в Бога веришь?
— Ты чё, сдурела?
— Ты! Сам дурак! Это я тебе точно говорю!
— А ты его видела, чтобы в него верить? А?! Где он, твой бородатый дядька на троне?! А?! Где?!
— Заткнись! Ты слышал?! Заткнись!
Ей вдруг стало так обидно… до слёз. «Дать ему по роже, что ли? — подумала она. — Фу! Пачкаться неохота».
Она круто развернулась и зашагала к выходу.
— Э-э-э… ты куда? Слышь, ты! Куда пошла?!
Музыка била по голове молотом.
«Так, надо валить отсюда, и поскорее. И как я раньше не замечала, что люди в «дискотечке» сильно смахивают на копошащихся в дерьме червей?!... Что это со мной сегодня? Не пила ведь… И дёрнуло же меня задать такой вопрос ему;. Ну, а чё он?! Дурак! Дебил!..»
Подняла глаза к небу.
«Эх, где же Ты всё-таки?! В этой жизни Тебя не видать что-то. И что Ты такое есть, если при одной мысли о Тебе хочется плакать? А мне Тебя защитить хочется, знаешь?! Тебе ведь тоже, наверное, туго, если сыны Твои на червей смахивают. Но Ты не бородатый дядька, который на троне, который на небе. Это всё эти вонючки в рясах придумали, для таких же идиотов, как они сами. Хотя нет, они не идиоты, они пострашнее будут…»
Белый пол. Тополиным пухом лежит повсюду пыль. Комната почти пустая. Смятая постель в углу и идеально чистая поверхность стола. Никаких предметов. Сверкающая полированная поверхность.
Она сидела ссутулившись и разглядывала какое-то пятно на полу. Она так сидела уже много часов.
— Вот так и я…
Подняла голову. Обвела взглядом комнату.
— Вот так и я…
Остановила взгляд на столе.
— Вот так и я… Банзай!
В прыжке она соскочила со стула. Летит в угол разорванное платье, поднимая в воздух хлопья «тополиного пуха».
— Воздуха!
Окно нараспашку. Тяжело вздымается грудь.
«Никогда не замечала, какой вкусный чистый воздух!»
А на улице прошёл дождь. Пахнет озоном.
— Очищение…
Косой взгляд через плечо. Гримаса недовольства на лице.
— Банзай!
Ровно через полчаса она с таким же воплем бросилась в ванну. А комната была похожа на умытого ребёнка.
Она так долго и ожесточённо тёрла себя мочалкой, что стала красной, как варёный рак.
— Фу-у-у!
Чистый халат принял её в свои объятья. Быстрый взгляд в зеркало.
— Бог — чистота… наверное… Е-е-е!
Расправленной пружиной взвилась вверх. Мягко приземлилась на носки. Скользнула к кровати.
— А теперь спать. Завтра нас ждут великие дела!
А утром она выбрасывала. Ненужные вещи. Плохое настроение. Часто смотрела в небо и улыбалась. Думала: «Ты знаешь, а я Тебя люблю… кажется…»
Вечер. Ручка танцует по чистому листу: «Привет, ма… ма. Я свободна…»
Стук в дверь. Прыжок. Она у двери. Распахивает.
— Привет, красивая! Поиграем?
Она сначала растерялась. Забыла, что о;н есть. Тянутся к ней вонючие руки. Маслянистым пятном расползается ухмылка по его лицу. Губы вытягиваются трубочкой. Слюни... Всё как в замедленной съёмке.
— Стоять! — как выстрел.
Она легко развернула его — где силы взялись? Толкнула в спину.
— Пошёл вон… из моей жизни!
У окна. Смотрит на звёзды.
— Ты знаешь? Бог есть любовь. Без «наверное». Точка.