Старик месяц сегодня был необычайно красив, уже целый год я не обращал свой взор на вещи до глубины своей наполненные величайшим смыслом. Вот тот же месяц, хоть и прост, и привычен для нас, ведь мы видим его каждый вечер, но согласитесь, не один механизм с США, Канады, СССР, Японии или любой другой страны не может работать так долго. Рано или поздно его детали либо износиться, либо его приходиться перезапускать. А месяц вечен, он был со времён зарождения первой жизни на Земле, есть сейчас, когда нашему государству в упор грозит разруха и самоуничтожение, и будет после этого всего, несмотря на явно предстоящие войны, теракты и катаклизмы. А главное, главное заметьте, Он в отличие от величайших дворцов, старинных городов и вообще любых памятников культуры вряд ли когда-нибудь потребует реставрации. Перед ним меняются поколения, он вольно или невольно становиться свидетелем всех мировых событий (от вашей мизерной потери трёх рублей, до всё-губящей войны, приносящей как победы, так и поражения).
Как я уже говорил, я давненько задумывался над безгранной простотой человеческой жизни. Последний год я провёл как в гонке, гонке между добром и злом, вот только добро в отличие от соперника, кажется, ещё не стартовало…
Вроде всё шло как по маслу: любимая жена, высокооплачиваемая работа, большая квартира, хорошие и верные друзья. Неплохо как для тридцати-пяти летнего советского патологоанатома, не так ли? Но около года назад вся эта гармония начала рушится.
Первым и, пожалуй, самым болезненным ударом судьбы стала смерть лучшего друга… Его звали Генка, мы работали вместе, вот только я - патологоанатом, а он - опер.
В этот день к нам в отдел поступил звонок: жена, придя с магазина, обнаружила мужа. И, казалось бы, что тут такого - муж встречает жену на пороге дома, если бы не один нюанс-лужа крови вокруг его мёртвого тела.
Мы сразу же двинули на место преступления. Честно скажу, приехав туда и поверхностно всё осмотрев, мы даже не надеялись, что раскроем это дело. Никаких следов взлома, отпечатков, пропавших вещей или денег.
Опросили соседей (кого застали), никто как всегда ничего не слышал, ничего не видел. А мужчина был тихий, жалоб на него не поступало, врагов вроде не имел, работал курьером на почте, последнюю неделю в отпуску. Одним словом - настоящий порядочный гражданин.
Труп отправили в морг и уже собирались уходить, даже квартиру начали опечатывать, как вдруг я вспомнил, что забыл внутри свои перчатки. Я зашел туда и к моим ушам донёсся скрип с соседней комнаты, что ранее служила семье убитого спальней. Я тихо подкрался к двери и заглянул в комнатку из-за угла. У правой стенки комнаты стояла большая софа. И вот, на моих глазах она сама по себе начала раскладываться. Сначала я было, даже подумал о популярной теме всех наших старушек - участие нечистой силы. Но через мгновение эта мысль вылетела из моей головы также стремительно, как и оказалась там. Из софы вылез небольшой парниша лет пятнадцати. Прекрасные чёрные кучери, серые глаза и узкие губы ну никак не могли гармонировать с бледной-бледной кожей цвета школьного мела и старым, наверное, ещё военных времён пистолетом «ТТ» направленным прямо мне в переносицу. Мысль прилетела ко мне с небольшим опозданием (что ж поделаешь - Москва, пробки): Стоп! Давай назад - кучери, кожа, губы, мел, глаза, «ТТ» – чёрт!
Я услышал громкий выстрел и от какого-то толчка повалился назад, наверное, так умирают викинги.… Открыть глаза было страшновато: кто знает, встретит меня великий Один или белозубая старушка Смерть?
Погодите ка, если я мыслю, то и мозг мой функционирует, а значит, может давать указания остальным частям тела. Я попробовал пошевелить пальцами, и чудо, неужели я жив? Вокруг началась какая-то суматоха: «Скорую! Быстро скорую», «Парня, осмотрите парня», «Ало, скорая?», «Обморок товарищ капитан» - звучало со всех сторон. А мне почему-то стало так холодно, голова просто гудела под сумасшедшей давкой этого всего. И меня резко потянуло в сон.
Я очнулся в больничной палате глухой ночью. Недалеко за столом сидела и что-то писала в свете настольной лампы очаровательная медсестра. Я попытался приподняться, но заметив, что я проснулся, она быстро подошла ко мне и, опустив руку на плечо, практически силой вернула меня в прошлое положение.
-Что произошло? – тихо спросил я
-У вас случился обморок - ответила она - ваш коллега жив, у него ранено плечо, пуля прошла пару сантиметров выше сердца, сейчас как раз проводиться операция.
-Какой коллега-с недоумением спросил я
-О, вы ж ничего не знаете, ваш друг оттолкнул вас, и принял удар на себя… Геннадий, кажется, так его зовут.
Вдруг в палату вбежала медсестра, очаровательность какой была явно ниже, чем первой и, запыхавшись, начала говорить:
-Евгения Павловна…экхе, экхе…Николай Анатолиевич хочет срочно вас видеть, срочно. У них … экхе… какие-то проблемы с раненым.
Более обаятельная медсестра выбежала с палаты и быстро постучала каблуками, всё дальше и дальше отдаляясь от меня и второй медсестры, что даосих пор не могла успокоить дыхание жадно проглоченным воздухом.
Как я позже узнал, «ТТ» оказался сорокалетней давности, отчасти даже покрытый ржавчиной и за время своего существования вместе с патронами, побывал в неизвестно каких руках. В общем, может из-за этого, а может и из-за халатности врачей кровь Генки была заражена. Требовалась ещё одна операция. Но стоимость её была просто звёздной. Мы всем отделом собирали на операцию, естественно я вложил туда больше всех (пришлось продать даже пару вещей). Но, к сожалению, было поздно. Болезнь поедала его изнутри, и сопротивляться было бесполезно и невозможно…
А мальчик, ну что ж… я бы вряд ли поступил иначе.… Как оказалось наш «примерный гражданин» оказался не таким уж как о нём говорили. Он в состояние алкогольного опьянения, а если не для протокола-пьяный в бревно, напал на направлявшихся к себе в детдом брата и сестру. Избил обоих. Парень, в дальнейшем наш убийца получил лёгкое сотрясение мозга, а вот сестра вряд ли уже сможет ходить.
Парня вскоре забрали в детдом, а его сестру оставили «лечить» в больнице. Приехав в так называемый дом, мальчик где-то раздобыл огнестрельное оружие военного периода и, конечно же, отправился убивать ненавистного пянчугу. Так уж решила жизнь, но жена нашего трупа пошла в магазин, и он с будуна без колебаний открыл дверь, подразумевая, что та вернулась. Парень застал его врасплох и, выстрелив практически в упор, убил негодяя. Он решил убегать, но неожиданно услышал, как поленнице кто-то поднимается, закрыл дверь и не нашёл схова лучше чем софа стоявшая в спальне, чтобы переждать там. Жена зашла в квартиру и застав мужа мёртвым вызвала нас, ну а дальше вам уже всё известно: парниша просто не вовремя вылез и, испугавшись, отобрал жизнь уже у невинного.
Не успев распрямиться от первого удара судьбы, я получил второй, хоть и менее крушительный, не менее значащий.
В один хмурый день, а может мне он просто таким казался, я пришёл домой и не застал там никого. Я много раз звонил на телефон своей жене, но получал лишь бесчувственное: «Абонент недоступен». Я вскипятил чайник и сделал себе паршивенький кофе. С недавнего времени кофе не имело для меня сладкого аромата, даже не наполняло той бодростью. Мой взгляд невольно опустился на стол. С удивлением я заметил, что кофе стоит на листике бумаги, списанном мелкими буквами знакомым почерком. Скажу сразу, в нескольких словах смысл письма передать невозможно, но всё же я как-то попробую заделать это, просто пересказав его вам:
Марат
Не прошу прощения, поскольку последним временем тело твоё явно отдалилось от того что раньше я с любовью называла душой. И с каждым вечером, я всё больше и больше замечала, как ты приходил домой, но в глазах твоих не было уже той теплоты, не было того задорного огонька, не было тех нежных капель росы. Мне даже и начало казаться, что хоть и тело твоё здесь, но душа… душа ушла вмести Генкой.
Пойми – женщина требует тепла, ласки, понимания, да ну это всё, женщина требует хоть каких-то чувств, а от тебя даже ветром не веяло. В общем, я ушла, не ищи меня, ибо чувства мои погибли, а любовь канула в небытие. Первое время я побуду у мамы, а там, наверное, сниму квартиру где-то на окраине города.
Прощай, желаю вновь найти себя…
Да уж… этого мне только и нахватало. Хотя я давненько заметил, что наши отношения покрылись вечным льдом, а теперь судьба покрыла этот лёд шаром беленького инея в придачу.
Мне не было жаль этих отношений, нет. Скорее мне было непривычно осознавать, что я остался один, совсем один, некому пожелать «Доброй ночи» перед сном, некому сказать «Привет» утром.
Я практически не пил, а если и пил, то только по праздникам. А сегодня меня просто тянуло в пивную…
Не знаю, что это было, вероятно защитная реакция организма, но я не просыхал около недели, а когда решил остановиться, то понял – останавливаться мне нету перед чем: всё что у меня было, это около сотни пустых бутылок и пьяный бомж на стареньком диванчике, ну и как тогда я ещё думал - работа. Но и здесь преуспела злодейка судьба.
Прейдя на роботу, я узнал, что моя неделя «отлёжки» заняла почти месяц, а я больше не являюсь работником органов. Дежурный представил мне документ, сообщающий об этом. Я забрал из сейфа коробку конфет и триста гривен, сдал пистолет , а потом недолго думая отправился к нотариусу. Оформил продажу квартиру, взял аванс и уехал на вокзал. Там купил билет на первый попавшийся поезд (Москва – Одеса) и поехал искать новую судьбу, нового себя. А дальше - это уже сейчас.
Я повернулся идти к себе в купе и, натолкнулся на порхавшею от своего купе к пассажирам милую проводницу. Чай с чашек, которые она несла, выплеснулся прямо на мою любимую кожанку. Проводница ахнула, и было бы, поплыла прямо за чаем, но я успел подхватить её и вернул на место. Она начала извиняться, а потом просто отобрала у меня куртку и жестом указала вернуться в купе. Мне ничего не оставалось, как послушно сделать это и ждать развязки.
Где-то через полтора часа дверь в моё купе (где я в мёртвом одиночестве посмактывал Беломор в окно) немного приоткрылась и молодая проводница с двумя стаканами в одной руке и моей кожанкой во второй зашла и села напротив меня.
-Я приношу свои искренние извинения за куртку, я даже не знаю, как так вышло. Вот, я почистила её - пятна не будет, но она ещё немного мокровата - сказала она и передала мне куртку.
- Ничего страшного, с каждым бывает - ответил я, доставая с сумки конфеты – между прочим - Марат.
-Оля, очень приятно. А вы не очень похожи на Одессита. В гости едете?
-Нет, что вы. Море, пляж, чайки летают - сказка.
-Да уж – снежок, тридцатиградусный мороз.
Ко мне только что дошло, что на улице бушует Январь. Улыбки невольно осветили наши лица.
Вскоре мы перешли на «ты» и поделились тяжёлыми жизненными историями. Её история поразила меня - никогда не мог подумать, что на такие хрупкие плечи может выпасть такая тяжелая ноша. Она была родом из Чернигова, но последние полгода жила в Москве. Два года встречалась с парнем, он был на четыре года моложе её, и они даже собирались жениться, но подруга посоветовала ей проверить его любовь. Тогда Оля сказала любимому, что беременна, а он бросил ее, руководствуясь тем, что ещё не готов к этому. Бессовестный трус. А мою историю вы уже слышали.
Наши пейзажи незаметно изменились с ночи на утро, а я, закончив свой рассказ, почувствовал её легонькую голову на своём плече. Дверь резко отворилась, и к нам заглянул недовольный пассажир.
-Так вот чем вы тут занимаетесь, место того чтобы разносить чаёк они его здесь гоняют! - закричал он
Оля хотела что-то запротестовать, но я опередил её:
-Вам нужен чай? Какой номер вашего купе? Идите, через пять минут чай будет у вас.
-Вот так бы сразу! Сорок шестое купе, и поскорее, пожалуйста - Пассажир ушёл, а дверь за ним громко стукнула.
Я попросил Олю остаться на месте, а сам пошёл в её купе по чашки для чая. Сделав чай, я направился в сорок шестое, по дороге заглянув в своё купе. Оля тихо спала. Это было так мило - её вздёрнутый носик немного подергивался, а волосы чуть развеивались у открытого окна.
Неужели это она, та долгожданная полоса, белая полоса, неужели я дождался её, и неужели теперь в моей жизни всё будет хорошо? Ну, наконец - то!!!
***
Да, очень жаль, что поезд Москва - Одеса сойдёт с реек именно сегодня…