Жил-был один писатель. Ну как "писатель", написал он всего то одну книжонку. Ну как "книжонку", просто сложно было назвать его творение как-то иначе.
В общем, свою книгу писал он чрезвычайно удивительным способом. Как-то раз он делал запись в своем дневнике, и когда страница начала подходить к концу, он задумался о том, что нужно закончить свою мысль (и эту страницу) чем-нибудь очень ярким, какой-нибудь броской фразой. Так он и сделал.
Но через мгновение ему в голову пришло что-то еще, он начал новую страницу и вновь закончил ее жарким предложением.
В итоге за одну ночь он написал книгу в 138 страниц.
Между делом, все свои тексты он писал кое-как (и этот в том числе), и все они были малоосмысленными, незаконченными, даже "неначатыми". Маленькие вырезки вроде этой: "Эта женщина приехала навестить своего дядю, который лежал в Доме Спелых. В руках у нее была сумка со слепыми апельсинами."
Хоть эти очерки и были такими своеобразными и крошечными, каждый из них приносил ему боль.
Он не сделал ни одной копии, и не было у этой "книги" никакого тиража. А зачем?
Он просто подписал ее как "25\11", положил на столик у кровати, читал иногда перед сном и плакал. Грустный был человек.
Леса метафор и путаница в буковках. Я "писатель", я пишу свою "книжонку". У меня нормально работает фантазия, и я люблю приписывать себе вещи, которых не совершу, наверное, никогда.
И до 138 страниц мне не хватает всего то 137.