Васятка

Васятка никогда не видел своего отца. Он ушел от них, когда мальчику едва минул месяц. Мама искренне любила сына, но никогда при этом не забывала, что женское счастье не чуждо и ей, поэтому, когда сыну исполнилось пять лет, она снова вышла замуж. Так в их жизнь вошел огромного роста мужчина, чему мальчик поначалу искренне обрадовался. Однако тот никак не реагировал на малыша, старательно уделяя внимание только матери. Иногда, правда, он приносил Васятке игрушки, не интересуясь, нравятся ли они ему, и мальчик сначала потянулся к новому члену семьи, но равнодушие последнего остудило пыл Васятки, и он уже все свое свободное время посвящал игрушкам. Там, за игрой, он научился читать, считать, чем неслыханно удивил и обрадовал мать. Она по-прежнему любила сына, хотя внимания ему перепадало все меньше и меньше. Когда же Васятка пошел в первый класс, то провожать его шли уже и две девочки-близняшки, удобно устроившись в прогулочной коляске.
- Ты меня любишь? – часто спрашивал Васятка у матери, но та, наспех чмокнув его в макушку, утвердительно кивала головой и бежала к малышкам.
Васятке нравилось возиться с девчушками. Он  совсем не ревновал мать к ним, напротив, считал себя достаточно взрослым и с охотой уступал им ее внимание.
Отчима он так и не научился звать папой и, когда девочки подросли и стали четко произносить «папа» и « мама», Васятке  взгрустнулось. Он из этих двух слов проговаривал только одно – «мама», и от этого чувствовал себя обездоленным.
Дмитрий Захарович, так звали отчима, отчаянно привязался к дочкам и строго следил, чтобы их никто не обижал. Очевидно, и Васятку он относил в ранг возможных вредителей, поэтому, когда тот начинал особенно шумно играть с сестрами, грозно и с неодобрением поглядывал в их сторону.
Иногда Васятка, соскучившись по материнскому теплу и недополучая его в действительности, подходил к матери, отдыхающей в одиночестве от дневных забот в полутемной кухне, и молча прижимался к ней. В этот момент горестный вздох болезненно вырывался из ее груди, и она начинала неистово целовать Васятку, прижимала его к себе и торопливо приговаривала.
- Прости меня, сынок, прости! Мало я тебе уделяю внимания. Закрутилась совсем. Не обижайся на меня, только не обижайся. Люблю я тебя, очень люблю, да девочки маленькие еще, вот и требуют большей заботы, - как бы оправдывалась она.
И Васятка понимал и не обижался. Ему, как и сестрам, отчим всегда приносил подарки. Разница заключалась только в том, что им их дарили, а ему просто совали в руки. И хотя мать старалась скрасить уже приевшийся ритуал дарения, Васятка молча принимал подарок и уносил его в свой угол, где стояли его диван и старенькая тумбочка, и бережно, иногда не распаковывая по нескольку дней, укладывал его на гладенькую отполированную поверхность, где одиноко тренькал будильник.
Учился Васятка хорошо. Школу закончил с золотой медалью, без проблем поступил в политехнический. Выпускники этого вуза были востребованы в городе, поэтому Васятка не боялся затеряться среди не очень большого процента  людей, искавших работу. К тому же на третьем курсе он начал подрабатывать, а к окончанию института уже был приглашен в штат сотрудников.
В доме, где они жили, в соседнем подъезде продавалась однокомнатная квартира, и мать уговорила отчима купить ее для Васятки, потратив сбережения, которые он старательно откладывал на дочек. Мотивировала она это тем, что, получив такой щедрый подарок, Васятка непременно откажется от своей доли в их квартире, и она полностью будет принадлежать им. Отчим, взвесив все «за» и «против» согласился, и Васятка стал полноправным хозяином «однешки».

2
В этот день Васятка возвращался с работы поздно. Двор уже почти опустел, только на лавочках под раскидистыми кустами сирени ворковала молодежь. Весенний вечер был хорошим уже только потому, что душил ароматами распустившихся яблонь и черемухи.
В небольшой песочнице, стоявшей в углу детской площадки, одиноко копошился малыш, заботливо заполняя отсыревшим песком неглубокий пластмассовый стаканчик. Затем он уверенно переворачивал его, постукивал по донышку лопаткой и с нескрываемым удовольствием рассматривал застывшее содержимое, кучкой возвышавшееся у его ног. Его сосредоточенное личико выражало неподдельный интерес. Он без улыбки, внимательно рассматривал опустевший стаканчик, потом сильным ударом ломал слепок и снова начинал заполнять нехитрую игрушку песком.
Васятка некоторое время наблюдал за ним, затем присел на край песочницы и поинтересовался
-Ты с кем здесь гуляешь?
-Один, - серьезно ответил мальчик.
-Как один? – не поверил Васятка. Он с недоумением повертел головой из стороны в сторону, но взрослого нигде не заметил.
-А где твои родители? – уже с тревогой в голосе спросил он.
-Мама дома, - все также, не улыбаясь, проговорил мальчик.- К нам дядя военный пришел в гости, вот мама и попросила погулять.
Васятка забеспокоился. Малыш, одиноко копошившийся в песочнице, почему-то до боли напомнил его самого, часто гулявшего самостоятельно, пока мать возилась с девочками.
-Хочешь, я помогу тебе? -  предложил Васятка мальчугану.
Тот внимательно посмотрел на говорившего и доверчиво протянул ему полупустой стаканчик и лопатку.
-Давай знакомиться. Меня Василием зовут, - серьезно произнес Васятка и как взрослому протянул мальчику руку.
- Дима, - выдохнул малыш и доверчиво вложил свою крохотную ручонку в широкую ладонь Васятки, затем поднял на него глаза, и в глубину души Васятки нырнула нескрываемая детская невысказанная боль. Васятка, захлебнувшись от огромного комка растерянности и жалости, поднявшемуся от сердца к горлу, отчаянно сглотнул его и, не выпуская руки мальчика из своей, осторожно, словно боялся нарваться на отказ, предложил.
-Давай твою маму вместе ждать?
-Давай, - радостно согласился мальчуган.
Он стал деловито найденной где-то щепкой сгребать песок поближе к Васятке, а тот с серьезным выражением лица, будто занимался важным делом, принялся лепить куличики.
-Замучил вас мой сынишка, - услышал он за спиной женский голос и от неожиданности вздрогнул. К ним подошла соседка Светка, жившая с ним в одном подъезде площадкой ниже. Ее раскрасневшееся от удовольствия лицо было счастливым. Она осторожно перебирала пальцами пуговицы на блузке, словно все еще застегивала ее.
Не услышав ответа Васятки, которого, впрочем, и не ждала, она повернула голову в сторону автобусной остановки, куда размашисто шагал мужчина. На углу дома он оглянулся, и она, счастливо рассмеявшись, помахала ему, затем, подхватив сынишку на руки, исчезла за дверью подъезда.
Васятка отряхнул песок с лопатки, осторожно постучав ею о край песочницы, недоуменно пожал плечами и зашагал домой. Но еще долго, уже лежа в кровати, вспоминал печальные глаза мальчугана.

3
Три дня прошли без особых приключений, но Васятка никак не мог забыть свою вечернюю встречу, несмотря на то, что был по горло занят производственными проблемами. Часть очередной получки была им потрачена на подарки сестренкам, а для себя он приобрел красную пожарную машину. Именно о такой игрушке он когда-то мечтал, подолгу простаивая у прилавка. Но денег у матери на нее постоянно не хватало, и теперь желание Васятки, наконец-то, исполнилось.
Он нес машину домой, прижимая к груди, время от времени мечтательно поглядывал на нее, как на самое большое и долгожданное сокровище в его жизни. Не такое далекое детство все еще преследовало Васятку, и он, желая продлить его, собирался дома, как следует, наиграться.
Двор встретил его гулким шумом нестройных голосов. Диму он заприметил издалека и почему-то обрадовался. Ему вдруг показалось, что встретил он далекого и дорогого друга, и заспешил к нему.
Мальчик увлеченно возился в песочнице, смешно морща носик и напряженно оттопыривая нижнюю губу.
-Дима, привет,-  окликнул его Васятка, радуясь предстоящему общению и, когда мальчик удивленно посмотрел на него, поинтересовался, - как дела?
Хорошо, - не улыбаясь ответил Дима. Его взгляд остановился на большой прозрачной коробке, в которой краснела пожарная машина.
-А это кому? – так же серьезно спросил он, не отрывая взгляд от игрушки.
-Это? Тебе, - неожиданно для самого себя выпалил Васятка и для большей убедительности обеими руками протянул ее мальчику.
Тот от неожиданности выронил совочек, впопыхах наступил на пластмассовую формочку, которая с хрустом развалилась под его ногами, и шагнул к Васятке. Он опустил руки вдоль худенького тельца, не решаясь принять подарок, но глазки, блестевшие от желания завладеть игрушкой, выдавали его волнение.
-Бери, бери, - заговорил Васятка, опускаясь на край песочнице, - бери, она твоя.
Маленькие пальчики осторожно прикоснулись к коробке, прятавшей за своей прозрачной скорлупой игрушку. Васятка рванул обертку, примостив машину на коленях, резко повернулся и, торопясь, подбежал к ближайшей урне, остервенело пристраивая туда куски картона и целлофана.
Димка, от нетерпения перебиравший ногами, обеими ручонками схватил машину и прижал ее к груди.
- Смотри, - войдя в азарт, торопливо заговорил Васятка, - у нее есть пульт управления. Давай погоняем ее по двору.
Димка сам отнес машину на небольшую забетонированную площадку, где одиноко покачивалось на длинном шесте баскетбольное кольцо без сетки, и осторожно опустил ее. Васятка пощелкал пультом, и машина неожиданно загудела, издала какой-то резкий звук и побежала по площадке, смешно подпрыгивая на случайно попадавших под колеса камешках.
Невиданное зрелище и громкие звуки, издаваемые машиной, привлекли внимание детворы, и вскоре вокруг них образовалось плотное кольцо разновозрастных любопытных мордашек с упоением и подчас нескрываемой завистью следящих за происходящим.
Димка вдруг насупился и начал решительно отталкивать тех, кто слишком близко подходил к игрушке. Личико его в момент стало серьезным, брови сдвинулись к переносице, и от этого выглядел он забавно и совсем не страшно. Васятка, с интересом наблюдавший за ним, передал ему пульт управления, и машина загудела, заворчала и, не слушая неумелых рук мальчика, неожиданно перевернулась. Детвора загалдела, выражая неодобрение, а Димка быстро подбежал к машине, поднял ее и, прижимая к груди, словно маленького ребенка, пошел в сторону дворовой скамейке. Он пристроился на ней с краю и стал внимательно рассматривать подарок. Васятка присел рядом. Они вместе открывали и закрывали дверцы машины, снимали и заново прикрепляли шланг, поворачивали какие-то винтики.
- Ишь, сирота при живой-то матери, - услышал Васятка чуть простуженный голос и поднял голову.
Рядом пристроилась грузная соседка по площадке баба Варя. Она исподлобья, с неодобрением, посматривала в сторону подъезда, откуда, наскоро запахивая плащик, выскочила растрепанная Светка. Следом за ней, чуть переваливаясь, вышел невысокий мужчина, которого Васятка уже видел раньше, и, не оглядываясь, зашагал к остановке. Светка проводила его взглядом, затем метнулась в сторону детской площадки.
-Ну, пошли домой, собирайся быстрее, - торопила она сына, шаря рукой по песочнице в поисках совочка и формочек.
-Ты чего это дитя одного на улицу отпускаешь? Мал еще один гулять, - внушительно засипела баба Варя, но Светка только махнула рукой, спрятала игрушки в карман, даже толком не отряхнув их от налипшего песка, и протянула руку к Димке.
Мальчик, деловито прижимая подарок к груди, осторожно выбрался из песочницы и шагнул к матери.
-Чья это? – Светка ткнула пальцем с ярко накрашенным ногтем в машину и нетерпеливо начала высвобождать ее из цепких пальчиков мальчика.
- Это моя, моя, - отчаянно закричал Димка. Глаза его наполнились слезами, ротик скривился, и столько боли и отчаяния слышалось в его голосе, что Васятка, не выдержав, резко приподнялся и встал между матерью и сыном.
-Оставьте, оставьте, - охрипшим от волнения голосом заговорил он. – Это я ему подарил, мне она уже не нужна. Я уже вырос.
-А, ладно, - безразличным голосом проговорила Светка и потащила все еще ревущего и упирающегося Димку в сторону подъезда.
Васятке неожиданно захотелось зареветь. Димка напомнил ему себя маленьким мальчиком, которому так же порой не хватало материнского тепла, которого так же торопливо тянули домой. Васятка присел на край песочницы и обхватил голову руками.
- Ну, почему, почему, - кричало его изболевшееся сердце, -  в жизни все так несправедливо? Почему появляемся мы на свет независимо от нашего желания, нас хотят, ждут. Для чего? Чтобы потом легко выбросить из своей жизни как ненужную, надоевшую вещь и забыть? В какой момент мы становимся ненужными? Сколько вам требуется времени для того, чтобы вы окончательно выкинули нас из своей памяти? Что мы вам сделали, если вы так жестоко и несправедливо наказываете нас?
-Ты, что, Васенька, ты что? – он почувствовал легкое прикосновение к плечу. Баба Варя погладила его, словно маленького ребенка, по коротко остриженной макушке, и почти пропела.
- Все хорошо, все будет хорошо. Иначе и не должно быть, поверь мне. Ты сердцем научился понимать боль других, им и будешь жить. Тяжело это, Васенька, очень тяжело. Жизнь тебя не баловала, не сердись на нее. Не случайно она тебе дана. Сердце тебе доброе в подарок приложено, ты боль других переживаешь, как свою. Это благодать Божья уметь жить сердцем.
Она еще долго говорила какие-то незначащие слова, и Васятка постепенно успокаивался. Подчас доброе слово, сказанное вовремя, возвращает нас к жизни быстрее, чем молчание.

4
Рано вставать в субботу не хотелось, хотя Васятка по привычке проснулся в шесть утра. Он уже было собирался рывком отбросить одеяло в сторону, но вспомнив, что идти никуда не надо, радостно вздохнул и с удовольствием растянулся на кровати. Сон с новой силой навалился на него, давая возможность отдохнуть уставшему за неделю телу. Ему снился лес, наполненный шумом птичьих голосов. Одна из них орала особенно неистово и назойливо. Васятка открыл глаза. В дверь звонили. Звонок, который во сне он принял за голос птицы, надрывался от крика, и Васятка, испугавшись его требовательного зова, вскочил на ноги. Он поспешно влез в спортивные штаны, аккуратно уложенные на стуле, провел пятерней по волосам и заспешил в прихожую. Дверь распахнул рывком, не интересуясь, кто там, и застыл от удивления.
Светка, кокетливо улыбаясь и пряча взгляд под челкой окрашенных под блондинку волос, стояла за дверью. Одна ее рука застыла на кнопке звонка, а другой она придерживала ворот старого халатика, нервно теребя его.
- Послушай, сосед, - не здороваясь, торопливо заговорила она, - мой малец к тебе тянется, вон и с машиной твоей даже спать лег. Не откажи мне. Уехать мне сегодня нужно, край как нужно. Судьба моя решается. Помоги. Посиди с Димкой до вечера. Ну, пожалуйста. Вечером я его заберу. Слово даю.
Она с такой надеждой заглядывала в глаза растерявшегося от неожиданности Васятки, что он, не зная, как себя вести и что делать в такой ситуации, неожиданно кивнул в ответ. Светка радостно всплеснула руками, хлопнула в ладоши, от чего ворот халатика лениво развалился, оголяя худенькую шейку, и заверещала.
- Он послушный, ты не бойся. Тихий он у меня. Надоедать не будет, а вечером я заберу его. Это даже хорошо для тебя, ведь когда-нибудь со своими сидеть придется, так что считай это репетицией будущего семейного счастья.
Она хохотнула, довольная своей шуткой, и заторопилась вниз, оставив растерянного Васятку один на один с проблемой, с такой легкостью переложенной на его плечи.
Через час умытый и причесанный с красной машиной на руках перед ним стоял Димка. Прядка непослушных волос торчала у него за ухом, и от этого он казался трогательно забавным.
-Давай играть, -  с порога предложил он, затем по-хозяйски проследовал в комнату, пристроился на коврике около дивана и стал сосредоточенно возиться с машиной.
-Ты кушать хочешь? – поинтересовался Васятка. Это было первое, что пришло ему на ум, так он даже не представлял себе, с чего еще можно начать разговор.
-Хочу, - неожиданно признался Димка, не поднимая головы.
Васятка поспешно выгрузил из старенького холодильника, доставшегося от матери, сыр, колбасу, кусок жареной рыбы, вареные яйца, помидор и разложил все это на столе.
-Ну, давай, приступай, - обрадованно пригласил он Димку.
То подбежал к столу, поочередно потыкал пальчиками в продукты.
-А каша у тебя есть? – произнес он и серьезно, без улыбки, и добавил, - я люблю манную.
Каши у Васятки не было. Он присел на стул, напряженно решая что же делать, затем, обрадовавшись внезапно пришедшей мысли, набрал номер телефона матери.
- Ма, у тебя случайно каши нет? – почти прокричал он в трубку.
-Случайно есть, - донеслось оттуда, и Васятка подпрыгнул от удовольствия.
- Ты мне не дашь тарелочку? – полюбопытствовал он, ничуть, однако, не сомневаясь в положительном ответе.
Вскоре они с Димкой уже сидели за столом в гостях у матери, и Васятка с удовольствием наблюдал, как Димка сосредоточенно поглощает кашу. Когда тарелка опустела, мальчик несколько секунд внимательно рассматривал ее, словно не понимая, куда исчезло содержимое.
Очередная порция, заботливо положенная матерью, сначала заставила его вздохнуть, как будто он собирался проделать невыносимо тяжелую работу, а затем приняться за кашу.
Мать печально взирала на эту картину, затем не выдержала.
- Сынок, зря ты взялся за это. Ребенок чужой, мало ли что случится. Тебе еще самому погулять надо, а ты на себя такой груз взвалил.
Но Васятка, с улыбкой наблюдавший за малышом, только отмахнулся.
-Оставь, ма! Нам вдвоем скучно не будет.
- Мать-то куда его делась? – не успокаивалась мама Васятки.
Ей было больно и тягостно от увиденного. Димка чем-то отдаленно напоминал Васятку в детстве, и она вдруг поняла, что недодала сыну тепла, что новая жизнь полностью захватила ее и, оберегая свое внезапно свалившееся счастье, она отдалила сына, сделала его преждевременно взрослым. Мать тяжело опустилась на стул и, боясь поднять глаза на Васятку, отвернулась к окну.
А Васятка был счастлив. Маленький Димка вдруг наполнил его жизнь смыслом. Не получив в детстве отцова тепла и заботы, он с восторгом решил поделиться нерастраченной любовью с этим созданием, так аппетитно уминающим кашу.
Потом они отправились в парк, и Васятка вместе с Димкой разделил азарт аттракционов. Они громко визжали на горке, испуганно вцепившись в поручни, хохотали на карусели, неумело стреляли в тире и, затаив дыхание, скользили на белоснежных лебедях по водной глади.
Мать позвонила сама и позвала обедать. Дома они никого не застали: отчим вместе с девочками куда-то уехали. Ароматный запах борща напомнил о голоде, и Васятка с Димкой жадно припали к тарелкам, время от времени озорно поглядывая друг на друга.
Потом Васятка отнес засыпающего мальчика домой, уложил его на диван, а сам принялся готовить нехитрый ужин. Мать дала тесто, и теперь поджарить оладьи не представляло никакого труда.
-А где мама? – услышал он голос Димки.
Мальчик сидел на диване и заспанными глазами озирался вокруг.
-Я хочу к маме, - почти кричал он.
- Она скоро придет, не переживай, - попробовал успокоить его Васятка, но мальчик неожиданно скривил губы, глаза его наполнились слезами, и он громко, на всю квартиру, заревел.
Васятка никак не ожидал этого и растерялся. Он подхватил Димку на руки, а тот ревел, запрокинув голову. Его ручки бессильно повисли вдоль тела. Он никого не хотел видеть сейчас. Его маленькое сердечко страдало без самого близкого для него и родного человека, и никакие игрушки не могли заменить ее.
Васятка метался по комнате с плачущим мальчиком на руках, судорожно соображая, что делать, но ответа не находил.
А Димку объял ужас. Когда-то сильные мужские руки легко подбрасывали его вверх, и он визжал от удовольствия и cтраха. Колючие усы отца приятно щекотали лицо, когда тот целовал Димку, и он, счастливо смеясь, пытался увернуться от его поцелуев. Потом все исчезло, и Димка стал учиться ждать прихода отца в гости, встречи с которым становились все реже и реже. Но рядом с ним оставалась мама, и боль разлуки с отцом, так долго напоминавшая о себе, стала потихоньку притупляться, но окончательно не прошла. Его мама была рядом, и пусть иногда она сердилась на него, он прощал ей все. Прощал потому, что в его сердце жил недетский cтрах потерять и ее. Что он тогда в этом мире без нее? Зачем ему тогда этот мир, в котором нет папы и мамы? А теперь ее не было. Рядом был хороший человек, но чужой, совершенно чужой для него.
Димка, все еще плача, слез с рук Васятки, подошел к машине, одиноко лежащей на полу около дивана, и осторожно, чтобы не поцарапать ярко-красный бок, приподнял ее и протянул Васятке.
- На, возьми, - плача проговорил он. Зачем ему машина, если рядом нет мамы. Никакая машина в мире не сможет заменить ее.
Васятка метался по комнате, толком не соображая, что нужно делать в этих случаях. Жалость к мальчику железным обручем сковала сердце, и он, обессилев, опустился на колени рядом с ребенком и обнял его.
-Не плачь, только не плачь, - уговаривал он его. Ему казалось, что нужных слов, способных разрешить проблему, вдруг не стало.
-Дима, Димочка, - умолял он, - я сейчас позвоню маме, и она скажет, что уже идет домой. Она тебя любит, слышишь – любит. Ну, просто ей нужно где-то побыть. Ты же со мной. Ну, разве нам плохо?
Диме было плохо. Ему всегда было плохо, когда рядом не было мамы. Как поверить, что она вернется! Папа тоже когда-то обещал вернуться, а исчез навсегда.
-Вдруг и мама тоже исчезнет, - кричало его маленькое сердце.
Васятка, не понимая, как остановить поток слез, неожиданно для себя заревел. Сейчас он оплакивал свое детство без отца, свои детские cтрахи.
Димка, увидев плачущего взрослого, неожиданно замер от удивления, и хотя по его сморщенной мордашке все еще ручьем текли слезы, реветь он перестал. Тоненькими пальчиками он осторожно проводил по дорожкам от Васяткиных слез, словно пытался стереть их с лица.
-Не плачь, - твердо произнес он и обнял Васятку. – Не плачь, я от тебя никуда не уйду.
Светка пришла поздно вечером, когда Димка, искупавшись и досыта наевшись оладьев, спал, безмятежно раскинув руки.
- Ты чего? Одурела?! – зашептал Васятка ей в лицо. – Ребенок орал, как чумной. Маму ему подавай. Где тебя носит?
Светка, не обращая внимания на недовольство, заглянула за его плечо, чтобы увидеть сына, затем перевела взгляд на Васятку.
-Задержалась, - безмятежно призналась она.
-Димка чуть  с ума не сошел, - шипел Васятка, - мать ты ему или не мать?! Бросила ребенка на целый день.
Светка вдруг приблизила свое лицо к Васяткиному, взглянула на него странно побелевшими зрачками и заговорила резко, неприязненно.
- Мать, мать я! Успокойся! А какие у тебя претензии ко мне? Плохая мать! А где тогда его хороший папаша?! Или к нему претензий нет, только ко мне? Ему, значит, можно свою личную жизнь устраивать вдали от сына, а я право не имею? Или ты считаешь, что я не живой человек, что мне по жизни только кусок счастья отмерен, которым я уже наелась.
Она наступала на Васятку, и он, растерявшись от ее неожиданного напора, отступил.
- Мне тоже счастья хочется, - с ненавистью в голосе причитала Светка. – Понимаешь, мужика хочу, дом хочу. Все, как у людей, хочу! Я что – прокаженная, если у меня ребенок на руках, права не на что не имею? Мой на суде сына потребовал, а когда услышал, что я не возражаю, испугался. Все вы только на словах смелые, да герои, а как только прижмет вас, нишу себе поудобнее ищите, где свое удовольствие холить будете. Все на нас, баб, переложили. Живете только для удобства, да для личной выгоды. Эх, вы, мужики!
Васятка понимал, что она выдохлась. Ему вдруг стало жалко эту беспомощную женщину, так желавшую несмотря ни на что быть счастливой.
- Никто у тебя право на счастье не отнимает, - спокойным голосом проговорил он. – Вон и мужик к тебе ходит, так что не одна ты.
Светка как-то потускнела и отрицательно покачала головой.
-Ходит, - призналась она. – Жениться даже хочет. Устраиваю я его во всем, кроме одного: сын у меня. Он от своих деру дал, а тут мой подарок.
Она оперлась плечом о косяк, словно боялась упасть.
-Знаешь, - доверчиво заговорила Светка, - а мне все равно. Счастливой хочу быть. Все, что хочет, буду делать. Хватит, покуковала одна. Подстилкой для него стану, на все пойду, а свое не отпущу, чего бы мне не стоило.
Светка решительно сжала губы, потом как-то разом обмякла и, почти не глядя на Васятку, попросила.
-Послушай, пусть он у тебя до утра поспит. Лады? А то мой ухажер скоро подъедет, да и мальчишку будить не хочется.

5
С этого дня Васятка каждую субботу и воскресенье проводил с Димкой. Тот вначале куксился, если мать вовремя не приходила за ним, но постепенно стал привыкать к Васятке, хотя всегда с радостными воплями бросался навстречу матери.
 Светка расцвела. Ее не интересовало ни подленькое прошлое избранника, о котором ей поведали досужие соседки, ни его чрезмерная требовательность к ней, ни нежелание общаться с ребенком. Одно то, что она, как и другие, получит пусть даже надкушенный кусочек счастья, было превыше всего.
Димка все чаще оставался с Васяткой, а когда тот был занят на работе, мыкался по соседям. Васятка все сильнее привязывался к Димке, скучал без него. Мать часто сокрушалась по этому поводу.
-Тебе семьей обзаводиться надо, своих нарожать, а ты все чужого обихаживаешь, - не раз говорила она.
Но Васятка не слушал ее. Димка давно перестал быть для него чужим. Они весело возились на коврике, часами бродили по городу, вприпрыжку бежали в ближайший кинотеатр на детские фильмы и были счастливы тем ребячьим счастьем, которое оба, наконец-то, как им казалось, дождались.
Васятка уже не обижался на Светку, а, напротив, жалел ее, одинокую, по крохам собиравшую свое растраченное бабское счастье.
В пятницу он как всегда торопился домой. Новенький паровозик с рельсами и веселыми разноцветными вагончиками удобно устроился у него под мышкой и поскрипывал оберткой. Он уже представлял себе, как он с Димкой, распластавшись на полу, будут с увлечением собирать железную дорогу, а затем с волнением наблюдать за движением игрушечного состава.
Около подъезда толпился народ. Баба Варя держала за руку растерянного Димку. Завидев Васятку, он вырвал руку и радостно подбежал к нему.
-На, почитай. Тебе отписано, - протянула она ему распечатанный конверт и вдруг выругалась.
Васятка вынул небольшой листок бумаги, сложенный пополам и, не обращая ни на кого внимания, прочитал вслух.
«Вася, прости. Ты единственный, кому я могу доверить сына. Рядом с тобой он вырастет настоящим человеком. Я тебе верю. Отказ от него уже лежит в опеке. Я знаю, что поймешь меня и не осудишь. Прощай. Светлана».
Строчки запрыгали у него перед глазами. Васятка поднял руку ко рту и закрыл его  ладонью, чтобы не дать стону, рвущемуся наружу, быть услышанным.
-Что это? Что это? - теребил его Димка, пытаясь дотянуться до игрушки.
-На, возьми. Это тебе, - просипел Васятка.
Ему хотелось зареветь, но вокруг было слишком много любопытных и сочувствующих лиц. Пустота, образовавшаяся где-то в груди, постепенно переходила в ужас от случившегося. Как он скажет Димке, что мама больше никогда не придет? Как не убить в нем последнюю надежду на справедливость и любовь к миру?
- Да что же это за любовь, если от нее слез больше, чем радости, - недоумевал он.
-Люди, - хотелось кричать ему, - почему вы холите свою обиду, свою боль и легко заставляете страдать тех, кто обязан вам жизнью? Почему на предательство вы идете легко, почему жизнь в свое удовольствие бывает дороже жизни вашего ребенка? Кто ответит мне на этот вопрос, кто даст разъяснение? Вам дана память, чтобы помнить, а вы забываете! Вам дано сердце, чтобы любить и прощать других, а вы любите и прощаете себя! Вы живете следствием и не обращаете внимания на причину. Почему?!
Ответа он не находил, да и, навряд ли, мог его найти. Кто умеет обижать и забывать, не задумывается над этим и не дает ответа.
Васятка взял мальчика на руки и прижал к себе. Радостный Димка одной рукой вцепился в подарок, а другой доверчиво обнял Васятку за шею.
- Идем домой, сынок, - тихо прошептал ему на ухо Васятка и уверенно зашагал верх по лестнице, унося с собой доверчиво прижавшееся к нему маленькое счастье. Его счастье. Навсегда.