Глава 32. Исцеление ворона.
Вихрь, уносящий маленького волшебника Горна, уже поравнялся с верхушкой липы, как вдруг, что-то черное сорвалось с дерева, и врезалось в круговерть.
Айка вскрикнула, и закрыла глаза. Вихрь медленно оседая, приближался к земле.
Первая выскочила из кареты Берегиня. Туман рассеялся, и Айка увидела стоящего Горна, живого и невредимого, а в руках он держал раненого Феликса.
- Феликс, ты живой? – наклоняясь к птице, спросил маленький волшебник, - Объясни, зачем ты это сделал?
- Я думаю, он хотел тебя убить! – тихо сказала Айка.
- Нет, Айка, Феликс прекрасно знает, что у меня есть защита!
Феликс открыл глаза. Взгляд был мутный, ворон приподнял голову, и глядя Горну в глаза сказал:
- Прости меня Горн! И ты, Берегиня, тоже прости! Я не могу жить предателем, у меня появились дети! И как я им скажу, что когда-то предал самого доброго, самого великого волшебника! Лучше смерть, чем такая жизнь!
- Тогда скажи, зачем ты так поступил со мной? Ведь у тебя все было! В небе ты был хозяином, ведь ты знал, что мое волшебство не действует на птиц!
- Я думал, что чему-то у тебя научился, но потом понял, что волшебство – это дар природы, а у меня этого дара нет! Я еще твою Берегиню заставил украсть, думал, что мне это поможет овладеть хотя бы какими-то азами волшебства. Но ничего не получилось!
- Запутанная история у тебя получается, но надо ее распутать сейчас, потому что на тебя смотрит твой сын! – сказал Горн.
- Пусть смотрит, и пусть знает, что предательство – хуже смерти! Прости меня, Горн, а теперь, я хочу умереть! – гордо заявил Феликс, и отвернулся.
- Горн, пусть он не умрет! У него дети малые, их надо выкормить и вырастить, чтобы они стали гордыми птицами, каким раньше был отец! И я думаю, он сможет их научить высоко держать голову! – сказала Айка, и подошла к ворону.
Горн молчал, только с грустью смотрел на умирающую птицу.
- Айка, я ничем не могу ему помочь, ты же знаешь, что мои чары не действуют на птиц. Остаешься только ты, попробуй сама исцелить его!
- Кар-р! Помоги папе, Айка! – тихо попросил вороненок.
- Я попробую! – ответила соломенная девочка, и добавила, - Только ты Феликс, должен тоже мне помогать, своим желанием жить!
- Прости меня, Айка! Ты настоящая Берегиня! И ради своих детей, я готов на все! – сказал старый ворон, и закрыл глаза.
Айка положила свои деревянные ручки на спину ворону, закрыла глаза. Только губы шевелились, что-то нашептывая птице.
- Папочка, пожалуйста, не умирай! Кар-р! – просил вороненок, стоя рядом с девочкой.
Айка подняла свою соломенную голову, в новом кокошнике, глядя на ворона. Вот его глаза медленно открылись, но еще оставались мутными. Феликс поднял голову, взгляд стал постепенно проясняться. Он встал на лапки, посмотрел на сына, затем на Айку.
- Феликс, ты должен жить! – сказала девочка.
Рядом стоял вороненок, он поддерживал крыльями отца.
- Папа, кар-р! Полетели в наше гнездо, нас уже заждалась мама! – уговаривал Феликса сын.
- Да, ты прав! Спасибо вам, и прощайте! Кар-р! – взмыл в небо старый ворон, а за ним несмело, вороненок.
Вот они оказались рядом, и полетели: Феликс первый, а птенец за ним. Отец и сын, две гордые птицы.
- Я думаю, что у них все будет хорошо! – сказал Горн, и добавил, - Ну, а теперь, вторая попытка взлететь! Догоняйте! – крикнул Горн, и закружил вихрем рядом с каретой. Лошади понесли испуганных путников вперед за улетевшим волшебником.