Делегация канадских предпринимателей прибывала в северный город с благородной идеей развития сотрудничества дружественных держав. Наша сторона была полностью готова к приему важных деловых партнеров. Директор первого в городе акционерного общества, суровый мужчина средних лет, нервно тренировал приветственную речь, закрывшись в своем кабинете, и прерывая любую попытку прорваться к нему ловким броском пепельницы или любого предмета, который попадался под руку. Сотрудники, крепкие немногословные мужчины, скрывали волнение за суетой, поэтому бесконечно что-то переставляли, приносили, двигали, уносили. Переводчица Леночка старательно учила термины, которые могли пригодиться ей в нелегком деле перевода. Если все получится удачно, канадцы будут направлять толпы туристов, а российские партнеры будут возить их по разработанному маршруту, и это будет называться «экотуризм», очень модное увлечение. Денежки будут течь рекой и все будут довольны. Вот такой простой бизнес план был в головах участников совместной экспедиции.
Встреча прошла на высшем уровне. Все праздничные речи уже были сказаны, водка выпита, объятия и поцелуи совершены. Осталось самое малое – разработать сам маршрут. Для этого директор нанял за большие деньги вертолет на несколько дней. Необходимо было облететь тундру и найти места, где гарантированно водятся разные дикие зверушки, за которыми потом и будут наблюдать канадские туристы, умиляясь и восторженно ахая.
Полет проходил нормально, места обитания зверей видели, фотографировали и самих зверушек — много и разных. Все бурно радовались такому удачному началу бизнеса. Только переводчица Леночка скучала, поскольку в вертолете было очень шумно и переводить было невозможно. Делать ей решительно было нечего, зверушки ей надоели и она задумчиво размышляла, не поспать ли ей немного. В этот момент в салон вошел бравый вертолетчик в потертой кожаной куртке. Он шагнул к Леночке и, немного волнуясь от общения с московской штучкой, сказал:
— Девушка, командир приглашает вас к нам в кабину. Не хотите ли посмотреть на тундру с обзорной площадки?
Леночка очень хотела. Когда она вошла, мужественный командир вертолета чуть скосил глаза на нее и нахмурился. Он немного волновался, понятное дело, ведь московские штучки редко бывали в этих краях, а тем более, переводчицы. Даже слово-то такое красивое и непривычное — переводчица. Он помолчал немного, не зная как начать разговор, а потом, очевидно решив, что впечатлять нужно не разговорами, а летным искусством, кашлянул и спросил:
— А как у вас, милая барышня, с нервами?
Леночка не поняла вопроса.
— Ну, нервы у вас, крепкие, я спрашиваю?
Леночка по-прежнему недоумевала. Командир, несколько смешался и, не зная, как объяснить свою мысль более точно, с легким отчаянием сказал:
— Да, ладно, сейчас посмотрим….
И с этими словами он резко бросил вертолет вниз. Машина завибрировала всем корпусом и на бешеной скорости понеслась низко над землей. Вдруг командир с силой потянул штурвал на себя, и машина, задрав нос и очень быстро набрав высоту, теперь плавно плыла рядом с облаками. Командир шумно выдохнул и приготовился к какому-то очередному маневру. Леночка аккуратно тронула его за рукав кожанки, и деликатно сказал:
— Дяденька, Вы меня извините, но Вы зря стараетесь. У меня с нервами хорошо, я учительницей в школе работала.
Командир передумал делать маневр и сердито сказал:
— А-а, ну что же Вы сразу не сказали, я тут выпендриваюсь, как пионер на праздничной линейке.
— Ну, кто же вас знал, вы же сразу кинулись за колесико дергать! Да, ладно не обижайтесь, мне очень понравилось. Я вот только не поняла, почему мы, когда были низко, то летели с бешенной скоростью, а когда снова поднялись высоко, то теперь летим медленно?
Обрадовавшись, что хоть на этом можно произвести впечатление, командир снисходительно сказал:
— Да скорость одна и та же, просто, когда мы летим низко, то угол …
Тут он посмотрел на широко открытые глазки Леночки, и сообразил, что, кажется, с объяснениями снова может выйти конфуз, решил не рисковать и просто сказал:
— Ладно, я лучше покажу. Вот смотрите, летим низко…
С этими словами он резко бросил машину вниз, а через несколько минут потянул решительно штурвал на себя и вертолет вернулся на первоначальную высоту.
— Ну, что увидели?
Леночка непонятливо спросила:
— А что я должна была увидеть?
— Ну, как же, надо же было смотреть на показатель скорости. Вот сюда, видите вот этот кружочек со стрелочкой?
Леночка сердито фыркнула:
— Но Вы же ничего не сказали, а я откуда знала, что надо смотреть на этот ваш кружочек?
Понимая, что словесную битву ему не одолеть, командир примирительно сказал:
— Ну ладно, давайте еще раз.
И он снова бросил машину вниз, а потом вверх.
Леночка радостно закричала:
— Поняла, теперь поняла, я увидела!
Довольный командир для закрепления эффекта, снова кинул решительно машину вниз. Она с ревом неслась на небольшой высоте, казалось прямо над кочками и крохотными озерками, и вдруг через секунду, почему-то не изменяя высоты, вертолет уже ровно плыл над долиной.
— Ой, как это? Опять не поняла, — пробормотала озадаченная Леночка.
Командир пояснил:
— Ну, так всегда бывает, если вылетаешь над ущельем или впадиной, высота как бы сама меняется…
В глазах Леночки, обращенных на командира, наконец-то появилось столь желанное восхищение, которого он так долго добивался. Это был момент торжества мужественных суровых северных летчиков над хорошенькими московскими штучками. Второй пилот и штурман облегченно вздохнули, они гордо переглянулись – не родилась еще та девица, которая устоит перед их батей. Вот так-то! Тут Леночка вцепилась в рукав куртки и умоляюще сказала:
— Товарищ летчик, родненький! А можно еще разочек так красиво, над землей, а потом… раз, и уже над ущельем?
Командир был счастлив. Он развернул машину крутым виражом, вернулся на исходную позицию, и вот уже снова машина ревет и несется над землей… и … раз… вот она снова плывет высоко и медленно над ущельем. Вопль восторга, который издала Леночка, подсказал команде, что, кажется, таких виражей впереди будет много. И они не ошиблись, как минимум три раза еще вертолет сделал заходы над ущельем.
Они летели два часа, в течение которого командир показал еще несколько маневров, красивых и эффектных. Леночка была очарована и не сводила влюбленных глаз с красавца вертолетчика. Ее маленькая мягкая ручка теперь все время лежала на рукаве кожанки. Командир старательно хмурился, чтобы команда не заметила его откровенного удовольствия. Через час, счастливые и довольные, они подлетали к вертолетной площадке. С самого края площадки стоял уазик водителя компании Михалыча (народное название машины, извините, «козел»). Михалыч ждал вертолет с гостями, которых он должен был отвезти в гостиницу. Он уже давно сидел в машине и лениво читал газету. Услышав шум вертолета, он посмотрел наверх, оценил расстояние и, прикинув, что садиться они еще будут минут десять, снова углубился в чтение.
В это время в вертолете командир вдруг молодецки подмигнул Леночке и сказал:
— А хотите, я посажу вертолет прямо на крышу машины?
Команда не на шутку заволновалась, этих фокусов они еще не делали. Эти чертовы московские куклы! На их счастье Леночка тоже не пришла в восторг от этой идеи, но это не спало ситуацию — командира понесло, и остановиться он уже не мог. Он посуровел, сосредоточился и начал снижать машину ровно над уазиком, стоящим на краю площадки.
Услышав шум вертолета как-то подозрительно близко, Михалыч поднял глаза и посмотрел на центр площадки – вертолета почему-то там не было. Недоумевающий водитель, опустил газету и на минуту задумался, ведь шум почему-то был слышен ровно над брезентовой крышей уазика. Он высунулся из окошка и осторожно поднял глаза.
— Мать твою,— севшим голосом прошептал Михалыч.
Вертолет пытался сеть ровно на крышу его козла.
— Он чего это, совсем очумел? Он это чего?
Не дожидаясь ответа на свой вопрос, и видя, что вертолет без шуток намерен сесть именно на крышу его уазика, Михалыч судорожно скомкал газету и трясущимися руками истерично стал заводить машину, пытаясь отъехать от греха подальше. Не тут-то было! Вертолет, как привязанный, полетел за ним. Как только очумевший водитель замешкался и остановился, вертолет снова начал приземляться на его крышу. Какое-то время уазик, как заяц, истерично метался по вертолетной площадке. А вертолет хищно и неуклонно со зловещим рокотом делал попытки усесться на него. В конце концов, у Михалыча сдали нервы, и он, выскочив из машины с криком «да садись, ради бога, если тебе так надо!», зачем-то побежал вглубь тундры. Вертолету тут же расхотелось играть и он, сделав небольшой рывок в сторону, плавно сел в центре площадки.
Когда Леночка открыла дверь кабины, она увидела, что все десять человек, и канадцы и наши, сидят тихо и неподвижно. Каждый в руках держал самодельный кулечек, лица были приятного зеленоватого оттенка, и все явно боялись шевелиться. Леночка удивленно спросила:
— Ребят, а вы что сидите? Уже все, приземлились, давайте быстренько на выход,— энергично притопывая, добавила она.
Все продолжали сидеть. Шеф, сидя ровно и по-прежнему не двигаясь, чуть скосил глаза и тихо спросил:
— Они тебе руль давали, что ли?
— Нет, — ответила озадаченная Леночка. — Мы там просто маленький экспериментик сделали, а еще…
Шеф, по-прежнему не шевелясь, но, свирепо вращая глазами, зашипел:
— Запрещаю… навсегда запрещаю, чтобы ни ногой к кабине пилотов, рубке моряков, переднему сиденью водителей … никуда больше… что бы глаза мои тебя, не видели, зараза…
С этими словами, он тихо застонал и в изнеможении закрыл глаза. До города они шли три километра пешком, поскольку Михалыч убежал вместе с ключами от машины. Зато пока шли, проветрились и даже повеселели. Только один из канадцев вечером после банкета в местной гостинице, употребив водочки, плакал, рассказывая эту страшную историю буфетчице Кате. Катя английского не знала и ничего не понимала,что он там бормочет, всхлипывая и икая, но очень сочувствовала и ласково гладила теплой ладошкой его дрожащие руки.
На другой день канадцы отказались от предложения директора «полетать еще денек», сказав твердо, что им достаточно информации, а маршрут они и по карте составят.