Едва сдерживая стон от боли и злобы, Валерка проклинал весь персонал Чудновской больницы. Пару часов назад его на кресле-каталке из приёмного покоя – где дежурный врач, едва осмотрев, направил в терапевтическое отделение, – доставили в палату, и с тех пор никому не было до него дела. Трое соседей по палате давно спали, а Валерка не знал, как пристроить опухшие, похожие на колоды колени, чтобы боль немного утихла. «Может, хоть дежурная медсестра зайдёт, как-никак новый больной», – прислушиваясь к шагам в коридоре, надеялся он. Но шаги затихли у самой палаты: видимо, она остановилась у стола.
– Сестра, – позвал Валерка вполголоса.
Но никто не отозвался. Вот глухая тетеря! Может, во всю глотку надо орать, чтобы услышала? Хотя здесь же должна быть где-то кнопка вызова.
Валерка стал шарить рукой по стене в надежде обнаружить эту злосчастную кнопку, но нащупал только торчащий из стены кончик провода. Будить соседей ему не хотелось. Придерживаясь руками, он скатился с кровати и пополз к открытой двери.
В тёмном коридоре дежурная медсестра сидела на стуле, склонившись над столом, освещённым настольной лампой.
– Сестра, – позвал Валерка, – сестра.
Она вздрогнула, повернулась на голос, но, никого не обнаружив, словно прогоняя дремоту, встряхнула головой и вновь склонилась над столом.
– Сестра, – снова позвал Валерка. – Здесь я, внизу.
Только теперь, наклонившись к краю стола, она заметила его.
– Что случилось, почему ты на полу?
– Ноги, – простонал Валерка. – Я не могу встать, сильно болят, дайте что-нибудь или сделайте укол, никак не заснуть, очень больно.
– Что же тебе можно дать, врач ведь ещё не делал назначения! Ладно, пойдём пока в палату, не дело тут лежать.
Невысокая, стройная, лет тридцати, она уверенно и, казалось, легко подхватила Валерку за руку, помогла подняться и довела до кровати.
– Потерпи немного, я посмотрю что-нибудь болеутоляющее.
Вернувшись быстрее, чем он ожидал, дала какую-то жутко горькую таблетку и поднесла воды, чтобы запить эту гадость.
– Давно так мучаешься?
– Дня три. Вначале ещё можно было терпеть, а сегодня стало совсем невмоготу, потому и вызвали скорую помощь.
– А что же тебе в первичном диагнозе написали «почечные колики»?
– Так это чтобы «скорая» приехала, из-за ног-то они не собирались выезжать. Сказали, чтобы утром сам пришёл. Уроды.
– Ладно, боль скоро пройдёт, – присев на край кровати, она потрогала прохладной ладошкой его влажный от пота лоб. – Отдыхай, спокойной ночи.
– Какой уж там спокойной ночи, дожить бы до утра.
– Доживёшь, – улыбнулась медсестра, – помереть не дам.
И действительно, постепенно боль стала стихать, и как-то незаметно Валерка впервые за последние трое суток заснул.
* * *
– Где тут у нас новенький? – услышал Валерка женский голос.
Только сейчас он проснулся. Несмотря на дневное время, врач, видимо по привычке, включила освещение. У кровати на тумбочке стояли полные еды тарелки и стаканы.
– Похоже, завтрак и обед я проспал, – сообразил Валерка, приподнимаясь в ответ на вопрос врача.
– На что жалуетесь, молодой человек?
Валерка оценил свои ощущения и понял, что жаловаться-то ему особо и не на что. Боль прошла, опухоль спала, оставив небольшую припухлость и покраснение суставов. Он даже попробовал было сесть.
– Лежи, лежи, сейчас разберёмся, – остановила его врач, начиная осмотр.
Она долго расспрашивала о симптомах, выслушивала фонендоскопом и в заключение осмотра, предписав строгий постельный режим, велела нянечке принести утку и судно, чтоб даже по нужде Валерке не приходилось вставать, с чем он категорически не согласился. Дня три он отсыпался, нарушая постельный режим походами в туалет, а когда боли в ногах окончательно перестали беспокоить его даже при ходьбе, стал проситься на выписку. И тут выяснилось, что лежать ему предстоит не менее двух месяцев.
– Вот это попал, – жаловался Валерка соседям по палате, – здесь же с тоски помереть можно, а не от болезни.
– Ну, от этого-то у нас ещё никто не умирал, – обнадёжил его лежавший напротив парень Колька с необычной фамилией Рокко.
Он был немного старше Валерки. Слегка скособоченная нижняя челюсть свидетельствовала о буйной дворовой жизни. Колька рос без отца. Жили они с матерью и отчимом в одной комнате большой коммунальной квартиры, и хотя большую часть свободного времени Колька проводил на улице, десять классов школы окончил очень даже неплохо. Но вот с учёбой дальше не заладилось. Без особого труда поступив на вечернее отделение в речное училище, он вскоре получил корочки матроса-моториста, на том и закончил ученье. Работал слесарем на Кировском заводе, где открылись способности его сметливого ума и умелых рук. Чего только не изготавливал он своими руками в поисках дополнительного заработка! Металлические расчёски, пряжки для ремней и сумок, чеканки – всё это, выполненное с большим мастерством, быстро расходилось, принося дополнительный доход. Может, потому и училище забросил, что поддался соблазну «лёгких» денег. Всё это Валерка узнал о Кольке, познакомившись с ним поближе. После ужина, когда больные рассаживались кто у телевизора, кто расписать пульку в преферанс, они с Колькой садились за небольшой столик в конце длинного коридора, где также баловались картишками, порой засиживаясь допоздна.
В тот вечер, увлёкшись игрой в покер, они долго не покидали своего излюбленного места.
– Ребята, заканчивайте играть, идите в палату. Скоро дежурный врач будет обход делать, и мне попадёт из-за вас, – в очередной раз подходя к ним, уговаривала дежурная медсестра Светлана – та, которая чудесным образом помогла Валерке в первую ночь пребывания в больнице.
– Не, Свет, он уже был и вряд ли сподобится придти второй раз.
– Всё равно уже поздно, идите спать.
– Свет, а хочешь, мы тебе фокус на картах покажем или погадаем?
– Да знаю я ваши фокусы с гаданиями, враки всё.
– Ну, не такие уж и враки, а просто научный подход. Хочешь, я угадаю твой день рождения? – предложил Колька.
– Так и угадаешь? Подсмотрел где-нибудь в моих документах.
– Светочка, ну какие документы, где я мог бы их подсмотреть, подумай сама.
– Ладно, попробуй. Если не угадаешь, сразу идёте в палату.
– Договорились. Только пойдём к твоему столику, где есть настольная лампа. Мне нужно видеть твои глаза.
Прихватив стулья, они перебрались к медсестринскому столу.
– Смотри мне в глаза, – объяснял Колька условия фокуса. – Если твой день рождения в первой половине года, думай о единице, если во второй половине, – о миллионе, – попросил он.
Валерка с любопытством поглядывал то на Кольку, то на Светлану.
– Ты родилась в первом полугодии, – с уверенностью заявил Колька.
– Угадал, – подтвердила Светлана. – Но это не так уж и сложно. Пятьдесят на пятьдесят.
Колька снова задавал наводящие вопросы и пристально смотрел в глаза. Валерка тоже заглядывал в глаза Светлане, но ничего, никаких цифр там не видел.
– Вот Колька даёт! Точно вызнал откуда-то её данные, – когда уже были объявлены и месяц, и дата рождения, удивлялся Валерка.
– Свет, а хочешь, я тебе погадаю, всю правду расскажу: что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится, – вдохновлённый Колькиными успехами, разошёлся Валерка.
– Так уж и всю правду, – рассмеялась Светлана. – Ну, попробуй. Раз день рождения угадали, может, ещё чего интересного расскажете.
– Да легко! Только ты на этих картах посиди немного, а то мы ими уже играли, – попросил Валерка.
– Ну что, достаточно посидела? – улыбнулась Светлана, приподнимаясь и доставая колоду карт из-под кругленькой попки.
– Вполне, – согласился Валерка, принимая карты. – Тридцать шесть картей четырёх мастей, всю правду расскажите, ничего не утаите, – начал он приговор.
– Будешь ты у нас, – Валерка посмотрел на её рыжеватые волосы и веснушчатое лицо, – дамой червей.
Ещё в детстве, наблюдая за бабушкиными гаданиями, Валерка мало-помалу научился раскладывать, запомнил значение и сочетания многих карт. Раскладывая карты то крестом, то веером, то в линию, то в столбик, он нёс всякую чушь несусветную о её житье-бытье, пустых хлопотах и свиданиях, о коротких и дальних дорогах. Светлана заинтересованно слушала, утвердительно кивая головой, когда Валеркины заявления более всего походили на правду.
– Ну вот, Свет, а теперь забудь всё, что я тут тебе наплёл. Запомни только одно: будет тебе вскоре неожиданная встреча с давней подругой, вследствие чего предстоит нежданная выпивка в компании, а ещё появится у тебя ухажёр с серьёзными намерениями. Дело закончится казённым домом с болезнью (не иначе как в больницу попадёшь), а сердце успокоится с бубновым королём. Выйдешь ты замуж за блондинистого ухажёра, очень уж он к тебе прилипнет с той самой вечеринки.
– Ох, и враль ты, Валерка! – рассмеялась Светлана. – Но больно складно врёшь.
– Свет, какое враньё, истину, истину глаголю, как перед Богом. Если встретишь давнюю подругу, то и всё остальное сбудется.
– Ладно, оракулы, идите в палату, а то скоро больные станут жаловаться, что спать мешаем.
Уже лёжа в кровати, Валерка никак не мог заснуть. Его мучил один простой вопрос: как Колька смог отгадать день рождения Светланы, если нигде не подсмотрел её документы.
– Коль, не спишь?
– Сплю, что хотел?
– А как ты, ну, угадал?
– Чего угадал?
– Ну, про Светку, про день рождения.
– Спи, завтра расскажу.
* * *
Прошла неделя или чуть больше. Зима вступила в свои права, засыпав город снегом. Дни стали совсем короткими. Подремав после обеда, Валерка вспомнил, что так и не узнал Колькин фокус.
– Коль, а ты так и не рассказал, как угадать день рождения! – заметив, что Колька тоже не спит, спросил Валерка.
– А, ты всё об этом. Да очень просто. Давно известно, если человек думает о чём-то большом, грандиозном, то зрачки глаз расширяются, а если о чём-то маленьком, – сужаются. Надо только правильно сформулировать вопрос и следить за изменением размера зрачков.
– А-а-а… Коль, а выражение «у страха глаза велики» – это тоже отсюда пошло, как ты думаешь?
– Не знаю, – рассмеялся Колька, – может, и отсюда.
– А вот мы сейчас это и выясним, – у Валерки мелькнула шальная мысль немного подурачиться. – Коль, посмотри, кто сейчас на посту дежурит.
Пока Колька выглядывал в коридор, Валерка достал из тумбочки баночку вишнёвого варенья и постелил на подушку полотенце.
– Там только практикантки Людка и Машка.
Людмила, стройная блондинка с голубыми глазами и длиннющими ресницами, – писаная красавица. А Маша, небольшого росточка, приятной, но не броской внешности (ходили слухи, что она племянница знаменитой певицы Клавдии Шульженко), отличалась на редкость добрым характером и тихим нравом.
– Вот это хорошо. Я сейчас приготовлюсь, а ты позовёшь их. Скажешь, что Валерка, кажись, помер.
Зачерпнув ложкой немного вишнёвого сиропа, Валерка лёг и осторожно накапал сироп на губы, так чтобы он стекал по щеке.
– Зови, – махнул он рукой.
– Ой, – вскрикнули обе студентки разом, увидев распластанного Валерку со следами крови на губах и на щеке, – что это с ним?
– Не знаю, – рассказывал Колька. – Я проснулся, позвал Валерку, а он не отвечает.
– Посмотрел, а он вот, кажись, совсем не дышит, – в наступающих сумерках заглядывая девчонкам в глаза, объяснял он.
– Маша, беги скорее за врачом или медсестрой.
Не зная, что делать дальше, Людмила осторожно, пальцем коснулась плеча Валерки. Тот чуть не взорвался от хохота, но выручил Колька.
– Люд, а ты бы ему хоть пульс пощупала, может, жив ещё. Потрогай на шее, бьётся или нет, а то я ужас как боюсь покойников.
– Лучше я схожу за тонометром и фонендоскопом, – ретировалась Людмила.
– Ну, что у вас тут случилось? – включив свет в палате, спросила вошедшая медсестра.
– Да вот, с ним что-то, – поспешила объяснить практикантка.
Едва взглянув на Валерку, Светлана поставила диагноз и назначила лечение.
– Девочки, срочно самый большой шприц, внутримышечно, в ягодицу этому дуралею.
– Светочка, не надо в ягодицу, я уже выздоровел, – запричитал Валерка. – Это мы проводили учение, приближённое к боевым условиям. И, надо отдать должное, практикантки справились почти на «хорошо», только забыли, что сначала надо было сделать прямое искусственное дыхание «рот в рот», а не звать врача.
– Ну и дурак ты, Валерка, и шутки у тебя дурацкие, – подвели итог студентки, – скорее клизму получишь за свои художества, а не искусственное дыхание.
– Девчонки, всё понял и осознал, каюсь, каюсь, каюсь. Свет, а что ты сегодня такая нарядная? Уж не банкет ли намечается? – Вспомнив недавнее гадание, предположил Валерка.
– Может, и намечается, тебе-то какое дело?
– Да мне-то никакого. Но если банкет по поводу встречи одноклассников, то смотри, не упусти бубнового короля.
– Нет, клизму он сегодня точно получит, – улыбнулась Светлана, ненароком вспомнив его предсказание.
– Ну, и где же справедливость? Я ей кавалера, а она мне клизму.
– Ладно, «оракул», хватит трепаться.
* * *
На следующем дежурстве Светлану было не узнать. Она изменила причёску, макияж, и даже голос приобрёл несколько иную интонацию, стал будто бы задорнее. Тяжёлых больных на отделении не было, и Светлана позволила себе после обхода дежурного врача посидеть с Валеркой и Колькой в их излюбленном месте. Ей не терпелось поделиться новостями, а кто, как не они, могли стать её преданными не только слушателями, но как бы и соучастниками.
– Светочка, сдаётся мне, что встреча с одноклассниками у вас всё же состоялась, – начал Валерка.
– Вы не поверите, – начала Светлана. – На прошлой неделе случайно повстречала свою лучшую школьную подругу. Мы не виделись с ней с самого выпускного вечера. Она сразу уехала в Москву, там училась и жила, а недавно вернулась в Ленинград и вздумала собрать всех наших. Меня разыскивала, да я уже давно не живу по старому адресу, а встретились совершенно случайно в метро. А самое интересное, что я и в метро-то в тот день попала совершенно случайно, мне удобнее на трамвае ехать, а он поломался, и пришлось на метро пересаживаться, хотя потом надо ещё пешком идти.
– Стоп, Свет, а это было до или после нашего гадания?
– Да, через день или два после того, точно не помню.
– А теперь выкладывай, как на духу, «бубновый король» к тебе клеился? Хотя и так по тебе видно: был такой персонаж на вечеринке. И, похоже, его ухаживания имели успех.
– Ну, так уж и имели, – засмущалась Светлана. – Ну, танцевали мы с ним, потом домой провожал, больше и ничего.
– И что, так и не позвонил больше? – допытывался Валерка.
– Ну, звонил, поболтали немного, а больше ничего.
– Свет, всё очень серьёзно, – стебался Валерка. – Ты, главное, теперь в трамвай не садись, не приведи Господь ногу поломаешь.
У кого где болит, тот о том и говорит. Вот Валерка сдуру и ляпнул про эту ногу. Знать бы ему, как всё обернётся, век бы рта не разевал.
* * *
Время шло. Колька уже готовился к выписке. Да и у Валерки дела пошли на поправку: по крайней мере, к Новому году тоже обещали выписать.
– Коль, а что-то Светки давно не видно. Она что, отпуск взяла?
– Да вроде нет, надо у дежурной, у Антонины, спросить.
– А вы что, не знаете? – удивилась Тоня расспросам о Светлане. – Она уже неделю лежит у нас на травматологии. Поехала утром на работу и попала под трамвай, вот ногу и поломала.
– Мать честная, как же так? Вот, блин, я ведь говорил ей, не садиться в трамвай. Ладно, пошли, навестим её.
Отделение травматологии было полностью забито больными. Весь день они, загипсованные, в колясках и на костылях сновали мимо Светланы, лежавшей на кровати в коридоре. Мест в палатах катастрофически не хватало.
– Свет, как же так получилось? – угощая захваченной шоколадкой, сочувствовал Валерка. – Я ведь предупреждал, не садись в трамвай.
– Да вот не поверила, – улыбнулась Светлана.
– А что это тебя в коридоре-то положили?
– Так мест нет. Видишь, сколько калек собралось. Скоро растяжку снимут, тогда к себе на терапевтическое отделение переведут.
– Ладно Свет, не переживай, теперь у тебя всё наладится. Тернист и труден путь твой к браку, но он уж предопределён судьбой, – с пафосом объявил Валерка.
– Хватит тебе трепаться, болтун, – смущённо возмутилась Светлана. – Нагадал всякой ерунды, а мне теперь расхлёбывай.
– Всё, Свет, больше не слова, но твоего блондина мы ещё увидим, – ни с того ни с сего ляпнул Валерка.
– Идите уж, «оракулы», обед скоро, и мне не мешайте болеть.
– Не болеть, а быстрее выздоравливать.
Вскоре Светлану действительно перевели в терапевтическое отделение, и теперь Валерка с Колькой заглядывали к ней ежедневно. Хоть они и не говорили об этом вслух, но обоих раздирало любопытство. Сбудется ли последнее предсказание Валерки насчёт Светкиного жениха? Что ни говори, а до сих пор события развивались по предсказанному сценарию. И вот в один из вечеров их тихие посиделки нарушил настойчивый стук в дверь «чёрного хода».
– Кто там и чего надо? – поинтересовались друзья, хотя было уже понятно, что о существовании этого пути на отделение мог знать только проинформированный кем-то человек.
– Скажите, а Света Россилайн здесь лежит?
– И-и-йес, – воскликнули оба приятеля, стукнув друг друга по ладошкам.
– Здесь, здесь, – подтвердили они позднему посетителю. – Сейчас откроем и халат принесём.
Стройный, лет сорока мужчина с огромным букетом красных роз в руках стоял за дверью «чёрного хода».
– Здесь переодевайтесь, одежду оставьте нам, а сами прямо по коридору. За фойе, в женском отделении её палата третья справа.
– Спасибо, – поблагодарил мужчина и быстрым шагом направился в указанном направлении.
– А мужик-то блондин, – заметил Валерка.
– Точно, – удивился Колька. – Но как ты всё это мог знать?
– Коль, ты же не думаешь всерьёз, что я мог чего-то там знать. Скорее всего, Светка сама себе внушила, что так будет.
– Она-то, может, и внушила, а ему кто мог об этом рассказать?
– Н-да, думаю, что никто, – поразмыслив, сказал Валерка. – У меня только одно объяснение. Всё, что мы так уверенно произносили вслух, когда гадали, каким-то образом воздействовало на всех участников и материализовалось. Выходит, всё, что мы произносим, имеет огромное значение и может влиять на окружающий нас мир?
– Пожалуй, что так. Ведь недаром в первых строках библии(1) сказано: «ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО».
© Олег Опрышко 4 апреля 2013 г.
(1) "Новый Завет: Евангелие от Иоанна"