Глава 30. Весь мир – дурдом, битком набитый больными.
Сон: Мать в больнице. Я прихожу, сдаю анализы, и меня кладут. Встречаемся в коридоре. Говорю матери: «Я занят». Мол, сейчас устроюсь, тогда поговорим. Она вся в обиде, что её не уважил. Ищу место. Все палаты переполнены. Коридоры – тоже. Люди лежат прямо на полу. Нечто похожее было в Бутырке, где людям приходилось спать под кроватями. Устраиваюсь у самого выхода, бросив какую-то подстилку на пол. Хотел выйти покурить, но здесь все курят на месте, как это было в камере в тюрьме.
Эпизод: Кладут деву. Она устраивается. Это как бы другой план. Кладут еще одного. Дева к нему набивается в подруги. Они быстро договариваются вместе работать. Он красавчик. Их цель, используя свои данные, обманывать людей. Говорим о врачах. Я сетую на врачей: мол, слово им не скажи, делают, что хотят – тоже ради корысти трудятся.
Эпизод: Парень стал бардом. Чтобы использовать свою смазливость, взял в руки гитару, научился бренчать. И вдруг успех. Берут у него интервью. Он уже в Большом театре. Его записывают. Журналистам на вопрос «как?», отвечает: да вот просто взял гитару случайно в руки, людям понравилось.
Песня: «Выпьем за любовь …»
Эпизод: Ушел из больницы на фильм, который всем нравится. Хочу взять билет, но говорят, что нужный мне фильм два сеанса отработал, будет другой. Всегда, думаю, так попадаю. Дева говорит, что она полгода вот так не могла попасть. Устроители не для людей делают, а не пойми как, чтоб сами удобно было.
В больнице тоже правила. Попал сюда – когда хочешь, не выйдешь. Надо просить врача. Но у меня на теле есть ткань, как чулок, телесного цвета, облегающая. Она позволяет выходить из игры, когда захочу. У парня и девы на теле тоже облегающие ткани. У меня поверх еще одежда, а у них ничего нет. Поэтому они соблазняют людей своими телесами. Видят, когда люди реагируют (очаровываются, плывут), и начинают извлекать из этого пользу для себя.
12.03.13: Выше я довольно долго вычислял, что пробиться в этом мире на какие-то вершины без помощи авторитета дело бесполезное. Вычислил, что есть механизм, который за всеми этими карьерными делами строго следит. Но вот, словно в насмешку над моими вычислениями, мне показывается, что без «протяжей», как это в народе называется, легко можно стать начальником. Если бы это Духу надо было, то все обстоятельства так сошлись бы, и они сходились (директор был уже старенький), что я в течение года, начав работать сварщиком, стал бы директором. И девочка Татьяна, которая всем на зависть, стала бы мне женой, если это опять же моим Духом планировалось бы. Одним словом, хорошо быть кисою, а еще собакою, а еще лучше – клоуном, который знает правила игры. Знать надо было мне как начальнику, что я должен был отпроситься у директора на рыбалку лично. У них этих негласных правил так много, что споткнуться незнающему можно на ровном месте. Из-за незнания, как правило, и отсеиваются случайно попавшие в начальники. И невест красивых незнающим не достается по той же причине незнания. Народу в автобусе было битком. Моя красавица сидела со мной рядом, а её подруга висла на поручнях надо мной. Садись на колени, сказал я ей. Сижу как в малине и радуюсь, что я такой добрый начальник. Однако как раз после этого моя Татьяна меня и бортонула. Бортонула потому, что у неё в крови было знание правила, что не имею я права, если я жених, сажать на колени подругу невесты ни при каких обстоятельствах, как не имею права делать то же самое, если я начальник. Неважно, что у меня близко нет мысли о каких-то отношениях с моей подчиненной, важно, как это публично выглядит. Важно мне было лично явиться к директору, чтобы отпроситься на рыбалку: уважить должен подчиненный начальника, а не так – абы как, что хочу, то и ворочу. Ух как не любят начальники самоуправства подчиненных.
Уважение низшими вышестоящих не регламентируется никакими правилами. Правила получаются сами собой, когда есть подобострастное уважение. В крови оно бывает у тех, кто в прошлых воплощениях все эти карьерные дела познал и принял к сведению. В старых спектаклях Островского, которые по сей день ставят на сцене, особенно наглядно видно, как откровенно лебезят подчиненные перед начальником, а у начальников от этого подобострастия подчиненных лица аж умасливаются. В первом эпизоде моего сновидения прямо дается понять, что подобострастное уважение к начальнику это главное, что ценится начальником в подчиненном. В крови Материи тела чувств сидит это уважение низших к высшим. А любое дело, хотя бы и срочно нужное, должно быть на втором месте. В рассказе Чехова подчиненный в театре чихнул и опрыскал лысую голову впереди сидящего начальника. На следующий день от переживаний по этому поводу несчастный скончался. Вот как страшно знающему нарушить правила, что вплоть до смертельного исхода.
Противоречив мир Зла настолько, что нормальному человеку нужно компас иметь, чтобы хоть как-то ориентироваться в нём. Если бы мне такой компас дали в самом начале, я бы не попадал в дурацкие положения, в какие может попасть только ничего не знающий инопланетянин. Например, не знал я правила, а это правило почти у всех есть в крови, что надо драться с мальчишками, чтобы как-то определиться в их среде. Меня били – а я не понимал, что происходит. Мальчишки понимали всё как надо, потому что их внутренний компас вел их по этому миру. Встречаю на улице Гену Д. Он рассказывает, что его сын Сергей везде на всех певческих конкурсах занимает первые места. Поехал в Москву, чтобы пробиться. Там тоже все наперебой его хвалят. Но на этом всё и кончается. Не знает ни Сергей, ни отец его Гена, в чём дело. Не знают потому, что нет компаса. Если бы у Сергея был такой внутренний компас, ему бы, как это было с известными ныне артистами, кто-то вдруг встретился бы в коридоре и механизм закрутился бы.
Однако палка всегда бывает о двух концах. Если бы Сергей стал известным, то это свидетельствовало бы о его заслугах в прошлом воплощении, благодаря которым внутренний компас появился бы в нем. Все ныне известные и знаменитые в своё время в прошлых воплощениях заслужили себе право на внутренний компас. В этом воплощении они вступили на следующую ступень восхождения и сейчас, когда пик известности остался позади, хвастаются своей везучестью перед публикой. Хвастаются, держась за свои болячки, которых становится всё больше и от которых они умрут скоро. Анна Самохина, сообщают, скончалась от скоропостижного рака желудка. Я её запомнил по роли любовницы мафиози в фильме начала девяностых. Девица была оторвой с детства. Еще ребенком она уже спаривалась с соседским мальчиком. Бабка застукала их. И они бабку убили. Нечто похожее и у актрисы было в её прошлом воплощении. Девица в фильме «Метод Крекера» сознательно соблазняет своим оголенными телесами парня, назначает ему свидание, а там её друг Шон убивает соблазненного.
Анна Самохина и сладкая парочка в фильмах это крайности развития Душ, которые в своем начале были такими же чистыми, как Сергей у Гены. Были чистыми, а стали грязными, и рука у них не дрогнет убить, да еще получить удовольствие от этого. Другими словами, все люди каждый в своей мере больны этой нечистотой. «Тюрьма по нему давно плачет» есть такое выражение. Больница плачет по каждому, кто поднимает тост за любовь, за здоровье, за счастье. Люди долицемерились до такой степени, что не понимают очевидного, а это очевидно, что здоровья точно не будет, если пить отраву. Читаю стих «Трехголового Жившего Недолго»:
«Окна - гробы в окружающий мир.
Нас похоронят в развалинах зданий.
Женщина, в алый одета подир,
В небе над рухнувшими городами. -
Словно праматерь очищенных душ,
Словно безгрешный прообраз бесстыдства...
За зеркала опрокинутых луж
Вечный полёт в неочерченность длится...
Все горизонты остались внизу -
Словно обиду простившие дети.
Женщина, в алое пламя одета,
В пыль, словно семя роняет слезу...
Назвал себя «Трехголовым Жившим Недолго» поэт потому, что через него выражает Змей то, что раньше тщательно скрывалось, а теперь открывается. Чувствует и видит поэт то, что чувствует и видит Змей. Поэту немного лет (в его измерении), как немного лет и Змею (в измерении Духов). Ему немного лет, но он уже мертвец. Немного лет, по глобальным масштабам, и миру Зла, но каков этот мир, видно по стихотворению. Окончательно проявится злость этого мира, когда очистительное пламя начнет свою работу. Уже проявляется, потому что раньше не было ни у кого подобных пророческих стихов. Как пророческие слова зреют в нем, о том следующее стихотворение. И нельзя замолчать это пророчество, потому что созрели слова, как весной зреют капли, падающие с крыш.
И зрели слова, словно капли с крыш,
Пронзительно и светло.
Шафрановой кошкой сквозила тишь,
Как солнечный луч - в стекло.
И профиль к профилю - два в одном, -
Очерченные в окне, -
За звонкой радужной пеленой
Увиденные во сне, -
Сияли, ангельски-хороши -
Как чистый мотив, без слов. -
Но зрели слова, словно капли с крыш -
Пронзительно и светло...
Противоречие мира Зла в том, что талантливость налицо, а автор ощущает себя так, что кроме этих двух стихов не выставляет ничего в своем разделе. Многие отмечают шикарные образы (шафрановой кошкой), хотели бы еще почитать его, а он молчит, хотя номинально живой. Молчит потому, что видит бессмысленность в том, в чём другие находят смысл. Действительно, какой смысл публиковать свои произведения, если после публикации всего того, что раньше обычно было, не будет? Ничего не будет! Соревнуются авторы в Интернете на «Прозе.ру» между собой, стараясь собрать больше читателей, и некоторые собирают, но что дальше? Дальше, и это видит только Трехголовый Живший Недолго, не будет ни славы, ни денег, ни миллионных тиражей – всего того, что раньше было и что грело писателя. Путин сейчас сидит к кругу семьи Сергея Михалкова, недавно умершего, и восхищается тремястами миллионов тиражей автора. Всё это имел Михалков, потому что служил верно власти и гнобил, о чем выше свидетельствовал Евгений Евтушенко, своих собратьев-творцов, в чем-то власти не угодивших. Всё у Михалкова получалось потому, что у него в крови было то, что требуется механизму восхождения, и был сам механизм. Однако еще при жизни Михалкова этот механизм перестал работать. Поэтому на старости лет ему стали приходить мысли о бессмысленности того бытия, которым он так раньше дорожил. Действительно, почти все, с кем он соревновался, ушли на тот свет, а новые люди для него такие чужие, что ему безразлично их мнение о нем. Да и мнения никакого у новых людей о нем нет. Новые люди девяностых живут какими-то другими непонятными старику интересами.
Раньше, когда механизм двойственности работал, политики, врачи, учители, артисты, писатели были уважаемыми людьми. Механизм перестал работать – и сразу все увидели, что врачи это просто рвачи, ради прибыли вздувшие цены на свои услуги до неприемлемых для народа величин. На всём стараются заработать те, кто вчера говорил о гуманности своей профессии. И ладно брали бы только за лечение, берут и за обратное. Попасть в больницу – плати деньги, выйти из больницы – тоже плати. Создают какие-то новые лекарства, которые еще не факт что лекарства, но стоят как золото. Кузнецова встречаю на улице. Говорит, жена увидела рекламу на ТВ, послала за новыми каплями для носа, дала тысячу. В аптеке подает он тысячу. Отвечают, тысячу шестьсот надо. А тут как раз, сказали ему, трофейный коньяк в «Посылторг» завезли, 299 рублей. На тысячу шестьсот пять бутылок можно купить. Полтора литра на капельные деньги можно купить – сиди и капай. Купил, спрашиваю. Купил, говорит, одну бутылку. Уже выпил.
Одним словом, игра наша жизнь, в которую хорошо играть шулерам. И шулеров вокруг сейчас столько обнаруживается, что друг другу глотки они грызут. Некоторые, когда их к стенке прижмут, хотят выйти из игры. Но бесполезно: из этой преступной игры, как известно, уже не выйти им. По своей воле только войти можно. А дальше уже не твоя воля. Так было, но так не будет в будущей жизни, потому что механизмы творения мира Зла отойдут, как отойдут и преступные Души на свои спутниковые планеты, по мере своих преступлений.