часть 1.
Или Жажда знания + магия Справедливости = матрешка Истории
Вместо вступления
Шестидесятники, 60-е, знаменитый феномен.
Повторяется ли История? наверняка утверждать трудно. Но в случае с 60-ми судороги повторились .
Первые 60-е, шестидесятые 19-го века, если кратко Шестидесятые-1, вполне оправдывают свое выделение, свое особое место. На их долю пришлись события, которые изменили ход мировых событий, лицо Истории. Конечно, не обошлось без России. Поначалу ей, великая держава, сам Наполеон споткнулся, выпала сомнительная роль, выйти из Истории. Вернее, выпасть, случился такой недружественный щелчок (пинок?). Шестидесятым-1 предшествовал, первая половина 50-х, прообраз мировой войны. Сначала Россия не поладила с Турцией, долгий спор, обмен нотами, от слов – к делу. Затем подтянулись и более солидные противники. Не какой-нибудь там «больной человек Европы», именно мощные державы, Англия и Франция, коалиция. Все закончилось Крымской кампанией. Два года "изнурительной войны", падение Севастополя, поражение победительницы Наполеона. «Похабный мир», за ним первая эпоха гласности, сколько горячих слов, ну, какое самолюбие выдержит. Тем более, если речь идет о нашем национальном самолюбии, дружно бросились «запрягать сани». Как в самой России, так и за ее пределами, на споры ушло пять лет.
В начале было Слово, как принято у нас, царское.
Общий вектор? Поначалу Россия, еще как николаевская Россия, пыталась замкнуться. Перефразируя известного философа, создать «закрытое общество», точнее сказать, воссоздать. Реально это удалось лишь в отношении "дворянской корпорации", доступ представителям других сословий был резко ограничен. И как продолжение политики «закрытого общества» – попытки контролировать политическое развитие Европы, угроза интервенции. Результат известен = тридцатилетний застой + Крымская катастрофа. Далее, уже при Александре-2, напротив, нелегкая попытка открыться миру = «возможность свободно выезжать за границу». Попытка открыть «долго сдавленное общество» (Чичерин). Просто открыть или? Вот другая формулировка: «общество, призванное к самодеятельности» (Градовский) Произошла смена векторов развития? Скорее обычная инверсия: «Если своеволие вызывает произвол, то произвол, в свою очередь, вызывает своеволие».
Все тот же Борис Чичерин, если проще, Борис Николаевич.
Почему в нашей истории столько Борисов, прям череда, начиная с Годунова. Неужели и в те времена в разговорах мелькало что-то похожее на наше клише: Борис, ты не прав.
Часть 1. Новый человек, Или бремя нетерпения
1.
Шестидесятые-1, судороги = краткая сводка: страны, события, известия, люди.
Россия: политическая реформа, отмена крепостного права, освобождение крестьян. В 1863-м были отменены «тягчайшие телесные наказания. Вне закона оказались шпицрутены и кошки, однако плетьми и розгами народ продолжали «угощать» еще долго» (Герчиков, с.26).
США: политическая реформа, уничтожение рабства, освобождение чернокожих американцев. Наши публицисты старательно подчеркивают: крепостное право в России было отменено «на два года раньше, чем рабство в США» (Ачильдиев, с. 7). Нечто неожиданное, а именно: «Поразительная одновременность двух освобождений» (Нилов, с.7). То ли Россия давала Штатам возможность уйти вперед. То ли Штаты давали России шанс вырваться в передовые. Но в итоге История-Функция, каковой она была по Марксу, уступила место Истории-Воле, каковой ей пришлось стать по Ленину.
Клячу Истории загоним…
Италия: в мае 1861-го в парламенте объединенной Италии было заявлено, «Теперь, когда мы создали Италию, мы должны начать создавать итальянцев» (Дэвис, с. 601). Сначала Государство, его же доблестные граждане чуть позже, граждане начинаются с Государства? после Государства, а кто же будет позади новых итальянцев? Наверное, итальянцы старые, не вымрут же они мгновенно. 60-е для новой Италии закончились в 1871-м, страна, а была ли она? – стала единой. Когда же появилось первое поколение новых итальянцев? Не слишком интересно. Что их вело, влекло? «Если надо выбирать между революцией и правдой, я выбираю революцию» (Кин, с.154). Как всегда, великая идея, бескорыстное служение, ради самой идеи? О чем речь, ради победы Носителей. «Случалось, просил милостыню, стучал в окна и грубо требовал хлеба – иногда и получал» (Алданов, с.41). Хотел жить, как? жадно, «много более жадно», чем большинство людей. А эти многие, сыты, одеты, живут хорошо. «И только я один голодаю…» (Там же, с.42).
До рождения Муссолини оставалось 12 лет.
До рождения первой «связки» (= фашио) оставалось чуть менее 40 лет.
Япония: 1868, революция Мэйдзи. Старт, начался забег. 1905-й, чуть менее 40 лет, одно поколение, от вынужденного открытия страны – до первой большой победы над армией великой державы (= Россия). Уже великая держава? Да почти пробилась! После 1905-го второй рывок, он завершился через 40 лет, в 1945-м: «Еще сопротивлялась Япония. Помню день, когда я прочитал об атомной бомбе» (И. Эренбург, с. 7). После явления Бомбы Государство сошло до нуля, стало возможным начать творение новых граждан. Неужели это и был, и есть день Творения? Само Сотворение и средство для осуществления Творения, пробуйте. Мы все жаждем сотворения, да еще своими руками, бывает головами, а потому тянемся к средствам творения. Для одних это Бомба, для других – Революция. Которое из них страшнее, выбирайте.
Повезло Японии в 1945-м, император выбрал другой путь.
И этот день, день императорского выбора, действительно стал днем Творения.
Всюду одно и то же? единственный процесс, создание новых граждан.
Или все же, есть обратный процесс? создание новых государств. Или, несколько углубляясь в теорию, способ связи. Кто связывает, кого связывают, как объединяют в единое целое? Государственная организация объединяет своих граждан. Или сами граждане объединяются в своем государстве. Но между этими двумя способами скрывается тот интересный случай, когда к организации стремятся не в силу личной выходы, но исключительно ради исторической необходимости. Сколько желающих, очередь, толпа, толкучка, почему? Избавиться, уйти от личной ответственности: «Причина инертности, считает он, в боязни ответственности, инициативы» (Михайлов, с.53). Он = предприниматель из Австралии. Наивный австралиец, не видел нашей школы, легко ему рассуждать. Выжить, выжать, дожать; условие выживания = вата, то есть Безнаказанность. Не создать ли нам такое универсальное условие выживания. Какая-нибудь хунта? сгодится, но лучше что-нибудь солидное. Комитет, Центральный Комитет. И вот он уже заработал, набрал мощь,
«Везувий, извергающий вату» (Любомирова, с.38).
2.
Теперь несколько живых лиц, они персонифицировали Шестидесятые-1.
Гексли: июнь 1860-го, Оксфорд, лекционный зал, забит. Спорят два человека. Епископ, вы в родстве с обезьяной, через бабушку или дедушку? Палеонтолог спокоен, нужно ли стыдиться родства с обезьяной? Но родства с человеком, который затемняет истину, стыдиться нужно. «В зале поднялся шум, одна женщин упала в обморок» (Дэвис, с.585). Данное собрание стало переломным моментом «в отношении общества к современной науке» (Там же). Наука обрела силу? Видимо, силу авторитета.
Бисмарк: да, тот самый, который, как считается, объединял Германию. Сначала «железом и кровью», а затем «кровью и железом», на деле речь шла о бюджете страны. В 1862-м он был «назначен премьером, чтобы разрешить назревший кризис – если понадобится, то и неконституционными методами» (Дэвис, с. 608). Нужен кто-то, стало быть, должен быть этот кто-то, кто может решать. Кто сможет решить, пусть даже и неконституционными методами. Если он может, если он сможет, не преклониться ли нам?
Папа Пий IX, 1864-й: как и положено духовному отцу, он беспокоился о душе. А душам свойственно хотя бы ошибаться. Не столь страшно, гораздо хуже, когда души начинают заблуждаться. Вот так и родился Силлабус, или "Перечень важнейших заблуждений нашего времени", зачем? Чтоб вытянуться в следующее столетие, там обогатится, и перейти в следующий век. Куда-то ведь надо идти, если бы! По сути, произошло обычное переворачивание, не идти, а тянуться. Наш "Перечень" теперь просто тянется, «из глубины». И мы в этой глубине, то ли углубляемся, то ли извергаемся, то ли монахи, то ли изверги.
Маркс: «Ведь еще в 1845 году он отговаривался тем, что трактат по политической экономии почти закончен…» (Вин, с.47). Отговаривался, перед кем? Ожидание друзей дошло «до предела». Как будто перед ними дверь, еще немного, она откроется, «Видя затраченное время, они предполагали, что произойдет взрыв невероятной силы, который мгновенно разрушит все здание капитализма…» (Там же, с.48). Еще бы, знание – сила, тем более что сокрушить эта сила должна здание, «не имеющее под собой никакой почвы». Но где оно, это взрывное знание? «В первый день 1866 года он сел за рукопись, чтобы переписать набело … Это заняло у него около года» (Там же, с.57). Весной 1872-го будущее пришло в Россию.
Менделеев: 1 марта 1869-го профессор химии «собирался отправиться в Тверь» (Дэвис, с.583), зачем? Какие-то крестьяне, молоко, сыр из этого молока, зачем? Дмитрий Иванович с головой ушел в российскую повседневность, но «неожиданно увидел преимущества расположения элементов в таблице по их атомному весу» (Там же). Родилась Периодическая таблица, первая, еще не слишком отработанная версия. В 1871-м периодический закон пришел в Европу. Вернее, будущее пришло в Европу.
Видимо, возможен обмен не только настоящим, но и будущим.
Пешков + Романов: только родились, их социальные лица = Босяк + Хозяин, кто кого?
Время еще есть, а пока?
3.
«Призраки бледнеют и исчезают» (Катков). Но сначала призраки, бледность потом.
Нечаев: «В 1868 году кипение студенческих сходок достигло силы вулканической» (Давыдов, с.275). Нечаев получил возможность ввязаться в драку = руководить, править. 1869-й, 21 ноября. Создатель, он же руководитель «Народной расправы» привел организацию в действие: «Нечаев и его соумышленники убили Ивана Иванова» (Там же, с.291). Деятельность беспощадного конспиратора всколыхнула старый вопрос о соотношении целей и средств: «война есть продолжение политики другими средствами»? Но формулировка вопроса теперь стала иной: революция есть продолжение политики, другими средствами? Да, кстати, начал свою деятельность Нечаев с создания комитета. Пока еще просто комитет, но уже «именем комитета!». Мы как-то привыкли, восстание, революция. Всегда подчеркивали: энтузиазм, полное бескорыстие, ради народа. А на деле, захват власти, большая игра, главное ввязаться в игру, а средства найдутся.
Русское бескорыстие, имя твое – абсолютная Власть.
Если есть процесс, самое малое движение, будет и руководитель, кто бы спорил.
Но здесь кажется, стадия оборачивания, есть руководитель, будет и движение. Ибо есть они, лобастые русские мальчики, «в гимназической униформе». Как это ни странно, но бородатые классики были неплохо осведомлены об успехах Нечаева, оставили потомкам немало резких слов. У самого Нечаева, в его личных бумагах позднее нашелся адрес Маркса. Два предтечи нашей большой Революции, интересовали друг друга.
Но они не встречались.
А вот два ипостаси России, повстречались. Обмен будущим? И не пахло. Напротив, здесь собиралось настоящее, западное и восточное, зачем? чтобы предотвратить будущее! Понятно, нежелательное будущее, на деле оказалось, любое будущее. Действительно, уникальность, неповторимость России. Как возможно? Единственно, повторением пройденного. От самого начала, от самых корней, тех самых, вечных. И гнать, догнать, перегнать. В самом деле, если повторять пройденное, то зачем повторять?
Чтобы пройти побыстрее, ошибки-то повторять не будем.
4.
Вслед за Нечаевым проступила Россия, где же твоя избранность, избранница.
Достоевский + Толстой: Преступление и наказание + Война и мир = два предупреждения.
Не здесь ли отражение специфики России? Носитель сострадания и доброты, а рядом «на лестничной площадке живет нелюдь…» (Давыдов, с.291). "Вилка", мучающийся последними вопросами интеллигент и хрупкая старушенция, движимая наживой. Если суммировать? Специфика России = Возможность развития + Воцарение варваров. Насчет варваров говорили, даже с радостью, во весь голос: «Воцарялись варвары: угловатые, с резкими движениями, они были полны живой человеческой правды» (Репин). Стало быть, есть и нечеловеческая правда? Или все-таки есть одна, единственная, правда-матка. Возможно и такое. И тогда возможна, та самая тайна, «высшее повиновение» (Крамской). А там последний шаг, тут же причислить себя к «общему движению». Можно причаститься, у людей посвященных, но даже такие люди стоят на грубой земле. И как же они стоят? стараются грубо. Посвященные люди, грубо стоящие на грубой земле. Не боится быть грубым. Не боится представить себя грубым, бравирует, что далее? Всеобщее восхищение. Если это так, то специфика России = Жажда знания + Авторитет диктата + Сила организации ; и здесь последний предел, Справедливость-Вера . Ну, это высший идеал, тянуться до него не дотянуться, а в реальной жизни дано нечто более действенное, Ненависть + Ярость. Разумеется, святая ненависть и благородная ярость.
"Котел ведьм" , где он закипел? В России 60-х, как водится, близ Москвы.
Котел = Академия, ведьмы = студенты, будущие агрономы и лесничие, "община запорожцев". О чем не подозревал Федор Михайлович? Что кроме мальчиков, встанут еще и девочки. Что знали эти мальчики и девочки, числившиеся среди самых успевающих гимназистов? Немногое, зато главное: «Мировой пожар в крови…». Наша неизменная "вилка": великая цель оправдывает любые средства. Оправдание, имя твое – Успешность. Или, более привычно, Победа, Победитель, «в основном мы одержали победу» (Ленин).
5.
В остатке еще одно событие,
ныне упоминаемое редко, не революционное, но по-настоящему символическое.
Англия: первое метро, строгое соблюдение технологии, как долго можно оставаться педантом.
Узкая область, транспортное строительство. Хотя и в крупном, но в единственном городе мира. Стоит ли вспоминать? До людей, наконец-то, дошло, что такое скорость. Вернее, со скоростью люди столкнулись еще в 1830-м году, выяснилось, они не понимают, что такое скорость . Даже если это образованные люди.
А какова была скорость «Ракеты»? 24 мили в час, примерно, 36 километров в час.
Но в 1863-м обрели скорость многие люди, скорость для многих, для масс. Вернее, эти люди обрели скорость и Место, где такая скорость возможна. Специально выделенное, тщательно отделенное от обычной городской среды. Когда же началось внедрение Скорости в этой городской среде, людей пришлось приучать к новой скорости. Перед автомобилем должен был идти человек с красным флагом, предупреждал.
В Шестидесятые-1 массы начали обретать скорость, начинали понимать, что такое скорость. Скорость масс, или массовая скорость. Она рядом, скоростная доступность, в десяти минутах ходьбы. Вышел из дома, через десять минут набрал скорость, еще двадцать или тридцать минут и ты на родном заводе. Можно жить очень далеко от места работы, и, несмотря на это, выигрывать во времени в сравнении с теми, кому метро не доступно. Вот такой простой, для рядового горожанина, способ преодолеть пешеходную недоступность. Не терять время, великий прорыв. Со скоростью познакомились очень многие, и очень близко, увлеклись. Но слишком близкое знакомство может породить что-то похожее на неприязнь, и даже раздражение. Значит, где-то бродит ощущение опасности, значит, где-то скрывается страх. Так почему бы не провозгласить скорость новым Богом? Требуется время, требуются адепты, нашлись, раньше всех, в той же Италии.
Так ли уж важно, кого считать Богом, Организацию или Скорость,
кого славить, Партию или Паровоз .
А если Бог уже есть. Пусть даже это только помазанник Божий, что меняется? Ему подчинены люди и вещи, все и всё, разве скорость может быть исключением. И Помазанник требует скорости, больше, еще больше. Разве Он не может потребовать, получить, обрести, выполняйте! Вот таким образом Александр-3 попал в катастрофу. Правила в России соблюдались не слишком строго, нормы еще далеки от совершенства. Министр звонит, просит, не гоните, Ваше Величество. Ну, давайте помедленнее. Но царь потребовал гнать, обогнать. Он не понимал, что такое скорость? О чем это вы! Экая мелочь, этого и не требовалось понимать. Ему надо было ощущать, повелевать. В 19-м веке начала рождаться скорость, именно как бытовое явление. И где она стала бытовым явлением, прежде всего? В России, разумеется, на уровне Престола. Это еще была привилегия Короны, одной семьи, одного человека. Но именно Шестидесятые-1 начали внедрение скорости в повседневную жизнь, массы обретали скорость. Не отсюда ли ощущение, впереди – «конечный пункт».
Патриархальный покой, скорость, восстание масс.
Чтобы вырваться из объятия масс требовалась уже совсем другая скорость.
Какие же призраки рассыпались в 1883-м, когда благонамеренный Катков их заговаривал? Не только "Народная воля" + "Народная расправа". Но еще: «Тема представительного учреждения в любой его форме на многие годы исчезла со страниц российских газет» (Власть, с.347). Призраки ушли? Всего лишь уступили место новым, все тот же бледный Катков: «Из долгих блужданий мы наконец возвращаемся в нашу родную, православную, самодержавную Русь». Пробуждение, не о том ли говорил и Герцен? Скорее, тот же маятник: «Красные скачками идут вперед, такими же скачками он пытался гнать Россию назад» (Полунов, с.117).
Он = Победоносцев.
Ирония – 1
Позволю себе маленькое отступление, или отклонение. Короче, небольшой этюд.
Для этого придется вернуться в 20-й век, в очень спокойные, очень тихие семидесятые.
Где-то в России. Точнее, на окраинах России. Еще точнее, Прибалтика + Средняя Азия.
Человек на асфальте. Бегает, ходит, стоит, делает зарядку. Но бывает, сидит, и даже лежит. Редко, но бывает. И все-таки, почему на асфальте? Если на асфальте может резвиться горностай, то почему на этом же асфальте не оказаться человеку. Не комку меха, а голому существу.
Тогда зачем же нужен человек?
Чтобы положить добротный асфальт. Вот его дело, сделал свое дело? Можешь уходить, теперь здесь будет резвиться горностай. Почему? нет, в самом деле, почему? почему нужно делать свое дело? А если ты в крепости, дюжина запоров, тройное кольцо стражи. Хуже того, не просто в Петропавловской крепости, но в равелине, в самом Алексеевском Равелине. Неужели и там нужно делать свое дело, даже в таком месте, если подобный Равелин можно назвать местом, достойном человека. Уж лучше на асфальте устроиться.
Рядовые = мужики.
Жены = руководители. Куклы, учительницы, бывшие, теперь сплошь начальники. Все потому что есть четкие и очень строгие правила, жесткие рамки. Все стало стабильным, устойчиво постоянным. Делай так, и ты пойдешь наверх, дела, делать, делай. На взлет! Помилуйте, ну какой взлет. Рутинное восхождение, шаг. Следующий шаг. Просто надо соблюдать правила. И будешь считать ступеньки, поначалу. Потом считать перестанешь. Просто правила заработают на тебя, уже? Или на него, выбирай, бери, брысь.
Всем слышно, все слышат, что сегодня 22-е апреля?
Тогда все переходят на шаг, еще шаг, нет бревна? возьмите шкаф, дальше шпагат.
Женщины идут вверх, наверх, они наверху. Мужики остаются там, где они были, внизу.
Часто ли стало такое случаться? Довольно часто. А если это абсолют? То есть, если это соотношение довести до Абсолюта. Мягкость и все прочее = Мужчина. Сила характера и все прочее = Женщина. Кажется, нужен образ. Близкий, понятный, доступный. Богата наша страна, есть такой образ.
Генерал! Такая должность может быть даже в семье.
Но скажем, Генерал заболел. Или даже выбыл из действующих рядов. Генерала нет, а место осталось. Досадно, досада, жмется, жжется. Опять вы, о чем на этот раз? Человек уходит, а место остается. В этом и заключается смысл общественных отношений. Эти отношения = множество мест (или местечек?). Оглянись, всмотрись, занимай. Какое место, ради Бога, подскажите, укажите, какое? Какое сможешь.
Попадаются, правда, отклонения.
Не хочет занимать, стервец. Хочет создать сам себе. Да, сам для себя, самому себе создать место. На ученом языке, хочет изменить структуру общества. Ну, хочешь, давай, дерзай. И он начинает. Удивительное дело, мужчина, чтобы обрести свое место, здесь в настоящей жизни, опирается на женщину. На женское, на кукольное. Не хочет быть частичным, но желает быть целым, исключительно целым, завершенным, каков наглец. Для того ему и требуется место, чтобы завершить себя. Как тут без женщины.
А в итоге?
Мужчина получает возможность создать себе место, какое? Незаметное место.
Вот это незаметное место, и есть мое место. Так это было сказано в 70-е, подтверждено в начале 80-х. Да, 70-е ввели в оборот понятие «незаметного места». И этим-т 70-е отличаются, резко, настолько резко, что возникает противопоставление, от бурных шестидесятых. Да, было предъявлено, и вполне открыто, желание мужчин иметь свое незаметное место . Я преувеличиваю? Ничуть, слышите, можете слушать, так слушайте: «Это и есть основной принцип героя» (Стаханова, с.26). Каков он, этот принципиальный герой? Он честен, искренен, обязателен, «и его вроде бы незаметное место в обществе – именно его место» (Там же; выделено автором – В.Л.). Разве честность и обязательность не могут удовлетворяться Незаметностью? вполне. Одно остается неясным, а сама Незаметность, она-то может ограничиться честностью и обязательностью.
Попытка резюме
Возможна, если не забывать, что она останется в пределах первой части.
По привычке мы считаем, связь = обмен. Товары, деньги, капитал, теперь вот услуги. Оказалось, есть и другая связь, не менее прочная, это Государство. Дана нам Связь, и два ее лика = Рынок + Государство. Им подавай Рынок. Нам же требуется Государство. Мы все твои, связывай нас, Государь, вяжи.
А Церковь, Семья, Искусство, Язык, в конце концов?
Это побоку.
Ни язык, ни искусство, ни семья, ни даже церковь не помогут разрешить одну, но может быть, самую важную проблему в человеческой жизни. В той самой обыкновенной быстротекущей жизни. Эта проблема = измерение человека. Как она решается в тихие 70-е? Да точно так же, как и тысячу лет назад: «Потому что меркантильные интересы в их жизни были главной осью, а вещи – главным мерилом ценности человека» (Оскоцкий, с.23). Да, долго мы утверждали новые отношения и нового человека, чтобы в итоге вернуться к началу. И в чем же это начало? Общество невозможно без измерения (= количественная оценка) человека. А само измерение: либо универсальная вещь (= деньги), либо универсальный оценщик (= Государь).
А дальше выбирайте.
Можно до боли сжимать ладошки, клянчить у кулака пуд зерна, дай, до нови.
А можно всем миром броситься к амбарам того же кулака: вот где наше зерно, выгребай! Так и было в потрясенные голодом 30-е. К счастью тридцатые далеко, не вернутся. А как это выглядит в 70-е? гораздо прозаичнее, но зато и гуманнее. «Однако доктор проявил еще большее благородство, сам предложив достать им билеты на рижский самолет…» (Там же). Благородство, где, о чем вы? Все познается в сравнении, тогда даешь сравнение. Продолжу прерванное предложение: «…что, разумеется, было несравненно труднее, чем в свое время Байрону раздобыть для греческих повстанцев шхуну с ружьями…» (Там же).
Ирония, наше последнее утешение.
Или убежище?
Литература:
1. Алданов М. Самоубийство. Собрание сочинений в шести томах. Т.6. – М.: Правда, 1991.
2. Ачильдиев С. Лучший правитель в истории России // Невское время. Мурманск, 2008, 30.04.
3. Власть и реформы. От самодержавной к Советской России. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006.
4. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в двенадцати томах. Т.11. – М.: Правда, 1982.
5. Дэвис Н. История Европы. – М.: АСТ: Транзиткнига, 2005.
6. Кантор В. Антихрист или Вражда к Европе: становление тоталитаризма // Октябрь, 2001, № 1.
7. Костров В. Сибирь // Юность, 1961, № 9.
8. Любомирова Н.В. и другие. Изменение сознания как социальный процесс. В кн.: Освобождение духа. – М.: Политиздат, 1991.
9. Михайлов Ф.Т. «Болевые» точки культуры. В кн.: Освобождение духа. – М.: Политиздат, 1991.
10. Оскоцкий В. Под горностаевой мантией // Литературное обозрение, 1981, № 4.
11. Полунов А. Белый революционер // Знание-сила, 1992, № 2.
12. Сдобнов С.И. Социалистическая собственность и социальный прогресс. – М.: Экономика, 1985.
13. (Федоров) История России XIX – начала XX века. Учебник / Под ред. В.А. Федорова. – 3-е изд., перераб. – М.: Издательство Московского университета, 2004.
14. (Фокин) Ахматова без глянца. – СПб.: Амфора, 2008.
15. Хронология // Знание-сила, 1992, № 2, февраль.
16. Чичерин Б.Н. Воспоминания. – М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2001.