Жила у нас в деревне Манька Баева. О ней ходило много всевозможных слухов, баек и небылиц. Самым устойчивым слухом было то, что она, будто бы, супарень. Так заглазно звали женщин носящих брюки. Работала на колесном тракторе со шпорами. Имела уже дочь. Жила вместе с Плетневой Настей.
И вот, как-то раз собрались бабы у конторы колхоза на разнорядку, давай кости перемывать всем, в том числе и Маньке Баевой.
Подошла самая бойкая бабенка - Марфуша Капустина. Слушала она, слушала злоязыких женщин и заявила:
- Чо вы, бабы, расталдычились, как на базаре? То да, се. Уж я - то знаю точно, всю жисть в одну баню ходим и скажу определенно, не мужское у неё добро, а наше - женское.
- А ты чо, врачиха што ли, проверяла? - не сдавались бабы.
- Врачиха, не врачиха, а корову от быка без зоотехника отличу - практика имеется.
- Оно и видно, - смеялись женщины. - Три капустника и все под разными вилками валялись.
Тут Капустина мгновенно делалась пунцово-красной. Круглое лицо обдовало жаром присуствующих, словно раскаленная печка в срокаградусный мороз. Высокая фигура, с прижатыми руками к бедрам, как по стойке "смирно", подавалась в сторону обидчицы. Зыркая глазами серого цвета она строго отвечала:
- Эй ты, шалава! На счет капустников потише, а то схвачу за космы-то, как репку вытискаю, только треск пойдет. Поняла. На себя бы оглянулась, с вы****ком-то! Я ведь не Манька Баева, быстро ноги-то повыдергаю, и скажу, что так было. Вообще, смотри у меня!
После такой перепалки бабы молча расходились, без обиды друг на друга. Да и стоит ли обижаться? Вина их относительна. Мужиков-то Война прибрала.