(Загадка рода гетмана Мазепы)
5\9. Незваные "гости". Катакомбы. Сен-Дени.
Нападение.
Подготовка и сам перелет заняли около пяти часов. Аэропорт Орли принял Ростислава и Веру вечерней прохладой. Северный ветерок сбил 35-градусную жару и подогнал тучи, так редко появляющиеся над Парижем в это время года.
– Не Валенсия, но вполне сносно – заметил Ростислав, помогая укладывать водителю в багажник такси большую дорожную сумку и небольшой саквояж с личными вещами своей спутницы. Сам он был все с той же дорожной сумкой.
– Все нормально! – отреагировала Вера. – Ты не представляешь, как я мечтала побывать в Париже.
Таксист слышал и хорошо понял их. Улыбнувшись, он произнес на ломанном русском:
– Такой красота, как Париж – трудно поискать, но сейчас опасно!
Он подбирал слова, не спеша, поэтому они прозвучали несколько загадочно
– Почему? – поинтересовался Ростислав.
– Опиьять, банды рабов жгут машины и грабят магазины!
– Арабов? – поправил он его.
– Да-да! Рабов! – охотно согласился тот, чем вызвал улыбку Веры.
– Современный мир, диктует Франции свои законы! – успокоительно кивнул Вере Ростислав.
– Сеньора не.. не.. боится? – улыбнулся уже таксист, когда та в ответ пожала плечами.
– Город древней истории, романтики, любви – чего нам опасаться? – отреагировал Ростислав, обняв ее за плечи.
– Да! Oui! Tr;s bon! – откликнулся согласно таксист, выросший в Париже, и не раз наблюдавший такие погромы.
Вера, не очень обеспокоенная неприятной новостью, смотрела из окна автомобиля на открывшуюся панораму города.
– Красиво! – только и вымолвила она, а когда проезжали по кольцу возле Триумфальной арки, замерла, завороженная легендарным сооружением.
– Вечером, опасный, но волшебный Париж ляжет у твоих ног! – улыбнулся Ростислав, не подозревая, как были близки его слова от истины.
Подрулив к гостинице, он, рассчитавшись с таксистом и дав хорошие чаевые, помог Вере подняться по лестнице. Швейцар-привратник поспешил принять вещи.
В фойе Ростислава встретил бессменный портье Роллан. Вид у него был несколько озабоченным.
– Qu’a at-il, mon ami? – поинтересовался он.
– Essay; de voler votre num;ro! – немного натянуто отреагировал тот.
– Ne puvait pas?
– Non!
– La police n’a pas appel;
– Non!
– Fait le bon choix! – одобрительно кивнул Ростислав.
– Дорогая, в мой номер попытались проникнуть незваные гости, но сработала защита! – пояснил он свой разговор, забыв что Вера хорошо владеет французским языком.
– Я поняла! – улыбнулась она в ответ, тут же переспросив: – То есть, погулять по Парижу мы не сможем?
– Нет, солнышко – наша прогулка состоится при любой погоде! – улыбнулся он.
– Я вся твоя! – отреагировала Вера, прижав его руку к груди.
– Очень на это надеюсь!
– Ты сомневаешься? – лукаво глянула она.
– Не в тебе, просто ты не все обо мне знаешь, – вспомнив Жюли, вырвалось у него.
– Я думала все! – прижалась к нему Вера.
Они вышли из лифта и, повозившись с кодом, он открыл перед ней двери.
Войдя в номер, Ростислав остановился и, взяв ее за руку, прижал палец к губам.
Не понимая его такого поведения, Вера стала, боясь шелохнуться. Внизу, в только ему известной части здания, скрипнула дверь и послышался негромкий хлопок, словно ее с силой захлопнули.
Ростислав стремительно прошел в туалетную комнату и внимательно осмотрел нишу, за которой был выход в законсервированную кочегарку здания. Указав ей пальцем на две смещенные метки, он отодвинул нишу и отворил дверь. В кочегарке было пусто, но стул стоял не на месте. Дверь наружу была заперта – ничего подозрительного.
– Идем наверх – пока ты примешь душ, я ненадолго тебя оставлю, – что-то обдумывая, сказал он.
Вера кивнула и несколько минут спустя они были в гостиной.
– Я разберу вещи, а ты… – она глянула на Ростика, – а ты пока управишься со своими делами? Так?
– Именно, солнышко мое!
– Душ примем вместе! – обняла она его и поцеловала.
– Я, за! – Ростислав прижал к груди свое сокровище.
Вера не задавала вопросы – понимала: он что-то заподозрил и должен проверить!
Первым делом Ростислав осмотрел тайник – все лежало на месте. Затем, внимательно обследовал нишу и путь по лестнице в кочегарку. В воздухе ощущался слабый, едва заметный запах женских духов. Их можно было спутать и с мужским одеколоном, типа Dolce Gabbana, и он это мысленно отметил. Осторожно открыв двери в переулок, внимательно осмотрелся. Вдали виднелась церковь Сен-Жермен-де-Пре, возле нее, вернее близь припаркованных невдалеке от собора машин, слонялись подозрительные типы. Он вышел наружу. Те насторожились и о чем-то стали шушукаться. Несколько арабов бросали в его адрес угрожающие взгляды, но Ростислав понимал, что не его персона их интересовала: скорее, он чему-то помешал. Спустя секунд 10-15, он убедился в своей правоте. Бутылка с зажигательной смесью, прочертив небольшую дугу, ударилась в лобовое стекло «Reno» комби. Машина мгновенно вспыхнула. Вслед за ней полетела вторая и третья – запылали «Мерседес» и «Фиат».
Заметив в «Reno» терьера, завизжавшего от страха, Ростислав бросился к машинам. Подозрительные личности, вытащили еще бутылки и швырнули в близь стоящие «Citroen» и «Volvo». Одну из бутылок он поймал и отправил назад в кучерявого араба, а вторую разбил на лету ногой, успев ту отдернуть от зажженного фитиля. Араб вспыхнул, и над переулком разнеслись душераздирающие крики. Его подельники бросились сбивать пламя, но горючая смесь не поддавалась, и тот запылал, как факел.
Не очень опекаясь бандой: он подскочил к «Reno» и коленом высадил лобовое стекло. Доли секунды и визжащий пинчер оказался в руках. Прижав к себе испуганное животное, Ростислав чудом отбил еще одну бутылку, направленную прямо в него. Эффект был сногсшибательный: отбивать мячи он любил с детства. В футболе есть термин принимать и отправлять мяч. Мягко приняв бутылку на носок, он тут же отправил ее назад в бросавшего. Разбрызгиваясь, смесь полыхнула на него, вернее на нее – это была женщина. Ей повезло: друзьям удалось быстро сбить огонь, и она, осыпая проклятиями на каком-то языке, попыталась уже бросить в него камень. Наконец-то, нападавшим удалось погасить огонь на, лежавшем без движения, товарище.
Где-то завыла сирена. Подхватив на руки безжизненное тело, поджигатели скрылись за церковью. За этой картиной наблюдало немало испуганных обывателей, но когда к пылающим машинам подъехала полиция – шторы в окнах мгновенно задернулись, а несколько случайных прохожих, тут же ретировались. Счел за разумное, вернуться и Ростислав. С пинчером на руках, он появился, когда Вера уже закончила разбирать дорожную сумку.
Вид у него был достаточно неадекватный, да и испуганный песик, повизгивая, жался к нему и, несколько раз лизнул в щеку.
Вера, с возгласом умиления попыталась взять того на руки, но пинчер зарычав, устроился на руках своего спасителя.
– Где раздобыл это сердитое чудо? – улыбнулась она, и, окинув его взглядом, поинтересовалась: – Что случилось? Ты в копоти и пахнешь бензином?
– Вышел, кое-что проверить и попал на поджег! – не стал он скрывать.
– Какой поджег?
– В переулке, подле церкви Сен-Жермен-де-Пре, беженцы с Ближнего Востока подожгли несколько автомашин: в одной из них, был этот песик. – Он погладил пинчера, а тот опять лизнул его за руку.
– Что будешь с ним делать?
– Попрошу Роллана найти хозяина, наверняка тот явится в гостиницу – машину сожгли рядом.
– Может оставим? – просительно глянула Вера.
– Мы будем подолгу отсутствовать – он сам не выдержит: сейчас тоже уходим! – с сожалением пожал плечами Ростислав.
– А душ? – обескуражено посмотрела она.
– Ты прими, а я спущусь, отдам пинчера, – отреагировал он, и Вера поняла: Ростик что-то недоговаривает.
– Ладно! – кивнула она и направилась в туалетную комнату.
Пока он спускался в лифте, в голове четко сформировался план действий. Какой? Минут через десять-пятнадцать узнаем и мы.
Объяснив портье о случившемся, он передал песика и его тут же определили в комнату прислуги.
Вернувшись в номер Ростислав, застал Веру мокрой и обнаженной. Она не торопилась одеваться, вертя халат в руках. На такую женскую атаку – мужское сердце отреагировало однозначно: через минуту их поглотила любовная идиллия.
Полчаса спустя, он, уже, сварив кофе, посвящал ее в свой план. Перед этим, Ростислав достал небольшое устройство и нажал рычажок: раздалось монотонное жужжание, словно пчелы прилетели полакомиться нектаром на цветочную лужайку. Затем, включив Омара Акрама, он и на плейере нажал небольшую кнопку: полилась мелодия, наполняя гостиную божественным звучанием.
Вера обладала великолепным музыкальным слухом и тут же определила, что низкие частоты, были слегка завышены, а высоки – занижены. Это не влияло в целом на мелодию, даже, наоборот, придавало ей томное очарование.
– Теперь без опасений, я могу тебе открыть некоторые детали.
– Нас подслушивают?
– Перед нашим приходом в номере были незваные гости: слышишь запах женских духов?
– Да! Я, как раз хотела у тебя расспросить, откуда они? – глянула на него Вера.
– Сам хотел бы знать! – ответил он однозначно. – Защита надежна – ее взломал профессионал. Причем, так пересек рубеж, что тот не дал сигнал на «присутствие» вниз на мониторинг охраны!
– Этот профессионал здесь бывал! – однозначно заключила Вера.
– Ты права и это не радует! Кто-то знал код доступа. Ну да, ладно, думаю, вскоре выясним, – махнул рукой Ростислав, но заключил: – нам сегодня нужно посетить усыпальницу королей в Сен-Дени.
– Сегодня?
– Да! В кодексе де Летри есть интересная фраза: – он быстро вынул планшет и нашел нужную страницу. – Вот! «… третий Капет, наш канувший в вечность король, помог и стал свидетелем не моей тайны – ему вверил судьбу славного рода».
– Думаешь, там разгадка?
– Разгадка – не разгадка, но усыпальницу посетить необходимо. Не нравится мне пропажа в музее.
– Она может повлиять на расследование?
– Нас вынуждают к определенным действиям.
– Каким? – глянула она на него. – Ты же понимаешь: я должна знать некоторые детали.
– Согласен, но я не хочу подвергать тебя не нужному риску, поэтому говорю только самое-самое!
– Третья сила наблюдает за нами, и она уже не выпустит нас, пока мы, вернее, ты: не заполнишь недостающие звенья этой цепи.
– Думаю, что похитив кодекс де Летри, нас подталкивают вперед: они спешат!
– У тебя есть снимки, как можно подталкивать, зная, что информация у тебя в руках?
– Да, но эти кто-то не знают, что именно я раскопал.
– И что же?.. Что дальше?
– Я рассчитывал, собственно, не я, а дон Хосе, чтобы наш приезд на день раньше, остался в тайне, но судя по всему, тайна раскрыта и за отелем следят.
– Поджег – специально устроен?
– Не исключено, хотя не обязательно!
– Они ожидают, что ты попадешь в Сен-Дени, только завтра? Верно?
– Умница! – удовлетворенно кивнул Ростислав. – Все понимаешь! Они хотели, чтобы я сегодня там очутился, но до последнего не знали: прилечу я вечерним рейсом или нет, и приготовились на завтра.
– Н-да! Интересно! – только и сказала Вера.
– Не будем их разубеждать – пусть так и думают! – немного озабоченно потер лоб Ростислав.
Он встал и выключил устройство для помех. Затем, вернул музыке Акрама ее первоначальное звучание, убрав искажения. Вера следила за ним несколько удивленно, но вопросов не задавала. Он же, улыбнувшись произнес громко:
– Ну что ж – работа завтра, а сегодня поужинаем в номере и ляжем спать! – и, опять улыбнувшись, добавил: – Вернее не только спать!
Она поняла его и отреагировала:
– Люблю, когда ты такой! С тобой!...
– Какой? – прервал он ее поцелуем.
– Любвеобильный! Все! Отключи телефоны: нас ни для кого нет! – завершила Вера, но в это время «Призрак оперы» раздался арией в мобилке Ростислава.
– Да! – догадываясь о природе звонка, ответил он.
– Ты где? – поступил вопрос от Жюли!
– В Париже! – не стал скрывать Ростислав.
– Прилетел, как я просила? Я приеду?
– Нет! Уже поздно – все дела завтра!
– Не поняла?
– Я с Верой сейчас перекусим и на боковую!
– Тебя даже не интересует, что у нас происходит? – спросила Жюли после небольшой паузы.
– Поджоги? Я – это уже видел. Рядом с отелем сожгли несколько машин. Сегодня поздно – не будем рисковать!
– Ладно, до завтра! – прозвучало в ответ с трудно скрываемой досадой, и связь прервалась.
Ужин прошел быстро, Ростислав не включал гасящие разговор устройства и болтали они о чем угодно, только не о деле.
Спустя час, когда стемнело, взяв два мощных фонарика и сумку с каким-то инструментом, он молча указал Вере: нужно уходить. До полуночи оставалось два часа, самый раз ложиться спать. Спальня – это святая святых: Ростислав ее трижды обследовал и нашел две булавки, воткнутые в вазон с кактусом и с обратной стороны кровати у изголовья. Затем, достав небольшого механического жучка, похожего на божью коровку, разместил на тумбочке. Ультразвуковые волны, усиленные определенной частотой, заблокировали воздушное пространство спальни. Это была предосторожность на всякий случай, вдруг еще обнаружится, что-то наподобие булавки.
На двери и окнах Ростислав сменил код, а выход в кочегарке заблокировал изнутри несколькими металлическими штангами. Все, что могло представлять интерес для незваных гостей, он вместе с планшетом спрятал в тайник.
– Уже никто не сможет попасть внутрь, и даже, если это случиться – ничего не найдет, – шепнул Ростислав Вере на ухо, увлекая в спальню. Он специально сделал еще несколько шумных движений с рядом любовных фраз.
Ночь любви для них, вернее для тех, кто решил послушать их разговоры, началась.
Уже в кочегарке, он взял ее подруку и подвел к большой бочке. Несколько мгновений, и крышка снята – за не виднелось довольно большое отверстие.
На них дохнуло сыростью и затхлостью.
– Я обещал прогулку по Парижу, и мы обязательно ее совершим, а сейчас посетим катакомбы этого древнего города. Система канализаций, в некоторых местах пересекается с катакомбами периода Лютеции – так назывался Париж во времена паризиев – обитателей острова Сите.
– Ты все знаешь? – прижалась к нему Вера.
– Не все, но достаточно для обзорной экскурсии в направлении Сен-Дени.
Свет фонаря выхватывал участки ручной кладки, часто переходившей в шахты, так называемые катакомбы. – Канализационный тоннель находится значительно выше самих катакомб, но по нем менее приятно путешествовать, – произнес Ростислав, приглашая ее к каменной лестнице ведущей вниз.
Спускались не спеша, осматриваясь по сторонам.
– Катакомбы глубже канализации на метров 10. Вот и он, склеп Парижа.
– Не поняла? – переспросила Вера.
– Здесь массовые перезахоронения с городских кладбищ, – пояснил Ростислав. – Не пугайся, если увидишь множество человеческих останков. – Сказал вовремя, потому что справа и слева возникло нечто необычное, от чего у Веры пробежал мороз по коже. На нее смотрели тысячи человеческих черепов, вмурованных в боковые стены катакомб. Пустые глазницы производили жуткое впечатление.
– Бр-р!!! Я такого еще не видела!
– Подобное присутствует и в других городах с давней историей, но не в таких масштабах. В данном случае, парижане были вынуждены использовать катакомбы периода римо-гальских времен, иначе город мог попросту исчезнуть с лица земли.
– Но почему? Ой!.. – Вопрос, а затем крик почти слились – на Веру смотрел череп, с проломленной надбровной дугой и выглядело это столь ужасающе, что она не удержалась.
– В Париже на 1787 год находилось 17 кладбищ и 145 монастырей и религиозных общин. Настало время, когда мертвые не давали жить живым. Кладбища высились на два-два с половиной метра над улицами, и разлагающиеся трупы отравляли окружающий воздух. Эпидемии, одна за другой добавляли все новые и новые жертвы! Появилась реальная опасность уничтожения города: вот тогда официально и объявили катакомбы «Склепом Парижа», а сто лет спустя: даже музеем.
– Жуть! – только и сказала Вера, стараясь побыстрее пройти очередную галерею, смотрящую на нее укоризненными глазницами бывших граждан славного города.
– Кладбище Невинноубиеных младенцев первым перекочевало в алебастровые и известняковые выработки. Затем и все остальные, по ночам вывозимые специальной командой в черных повозках останки, очутились в катакомбах. Первое перемещение захоронений длилось до 1814 года, а затем, с 1842 года продолжилось…
– Можем быстрее продвигаться? – прервала она жалобно.
– Мы идем достаточно быстро, я хорошо знаю эти проходы и галереи.
– Был в них?
– Много раз!
– Ты дитер? Очень любопытно!
– Необходимость заставила! – Он взял ее подруку и легонько прижал к себе.
– Чего, я о тебе еще не знаю? – немного обескуражено спросила Вера.
– Ну-у… – протянул Ростислав, – кое-чего не знаешь!
– Расскажешь?
– Как-нибудь на досуге! – рассмеялся он, и гулкое эхо разнеслось под сводами шахт двухтысячелетней давности. – Раньше я пользовался схемой катакомб: позднее привык.
Некоторые проходы сужались, до такой степени, что вдвоем было сложно передвигаться. Кое-где с потолка капала за шиворот вода – тоже малоприятный факт. Несколько раз они упирались в железные створки решеток, и Ростислав без колебаний открывал замки отмычками.
– Набор взломщика? – спросила Вера немного удивленно.
– Жизнь – всему научит! – отреагировал он, улыбнувшись.
Прошло минут 40, а может час времени. Ростислав уверенно вел, ни разу не ошибившись. Но вот узкий проход вывел в просторную галерею.
– Здесь хранится склеп времен Меровингов, – сказал он загадочно, и услужливое эхо повторило слова, придавая им еще большую таинственность.
– Кто похоронен?
– Какой-то младенец. Говорят, когда-то была и королева Аргенонда – супруга Хлотаря I, но это не точная информация. Викинги в 845 году здорово здесь похозяйничали и разрушили не только склеп, но и другие захоронения: кладбище Невинных начинается здесь.
– Вот тому подтверждение! – указала Вера на стену галереи выложенную орнаментом из человеческих черепов и костей!
– В катакомбах захоронено около 6 миллионов человеческих останков. Какие-то из глазниц, устремленных на нас, принадлежать принцам, графам и знати, казненной в годы Французской революции, а, кто-то мог бы отозваться на имя Робеспьер, Дантон, Лавуазье и Демулен! – констатировал Ростислав.
Вера поежилась.
– Нам скоро?
– Мы пришли!
Ростислав подошел к металлической лестнице, и они стали подниматься. Через канализацию, он провел Веру к большому боковому зарешеченному люку. Повозившись с замком, Ростислав осторожно открыл решетку и выглянул. Пришли точно – вдали виделась Базилика. Ничего подозрительного не обнаружив, он за руку вывел Веру наружу. Они очутились в небольшом парке.
– В Базилике усыпальница королей, вернее, то, что от нее осталось.
– То есть?
– 1793-94 годы, стали огромной национальной трагедией для Франции и французского народа.
– Не пугай!
– Были выпотрошены все склепы монархов, вплоть до Гуго Великого, и сброшены в несколько огромных ям. Чтобы не распространялся, еще сохранившийся от некоторых погребений запах, их пересыпали известью и засыпали землей. Особенно глумились над почти истлевшим прахом основателя династии Капетингов – Гуго Великим.
– Чудовищно!
– Это невосполнимо! Утрачено некое духовное наследие людей, которые возвеличили Францию и сделали ее таковой, какой мы видим сейчас!
– То есть Франция до некоторой степени перестала быть той великой страной, которой гордился весь мир! – констатировала Вера с горечью.
– Не совсем согласен, но признаю: это, все равно, что купить роман Виктора Гюго «Отверженные», читать, восхищаться героями, гордится присутствием книги в книжном шкафу, а потом, вдруг взять и выдрать из него все, что тебе не нравится!
– Вот я и говорю: это чудовищно!
– Не менее чудовищно, чем расстрел талибами из пушек самых больших изваяний Будды в Афганистане! Уничтожено мировое наследие!
– Мусульмане в Египте взялись за пирамиды, слышал?
– Это наследие совсем других цивилизаций, живших многие тысячелетия до нашей. Думаю, у мировой общественности хватит сил противостоять варварам XXI века.
– Скажи, что мы здесь делаем? Ведь записи де Летри, и то, что он где-то спрятал… – все это давно уничтожено.
– Мы проверим и убедимся в этом, а может, найдем какую-то зацепку. Просматривая в Валенсии протокол варварского извлечения останков королей и их родственников, я не обнаружил среди уничтоженных останков – прах Генриха Французского.
– Гробница есть?
– Есть! Но, возможно, по какой-то причине ее не тронули или не обнаружили.
– Тогда вперед! То есть, куда мы теперь? – несколько неадекватно отреагировала Вера.
– Вперед, ты правильно сказала!
– Залезем ночью в охраняемую Базилику?
– Ну, не впервой же! – улыбнулся Ростислав и поцеловал ее.
Она взяла его подруку, и они осторожно направились в сторону Усыпальницы королей, восстановленной замечательным архитектором-подвижником Виоле-де-Дюком в 1869 году.
Ростислав хорошо знал Париж, еще лучше знал планы старых аббатств, среди которых Сен-Жермен-де-Пре, Сен-Дени и несколько других – пользовались его особым вниманием. Зачем ему это? Из любопытства. Париж – любимый город и он, в совершенстве знал его историю, а монастыри были неотъемлемой частью славного прошлого Франции. Ростислав часто бывал здесь, любовался архитектурой и постоянно находил для себя что-то новое. Базилику Сен-Дени он посещал всякий раз, когда был в Париже – это была его дань уважения не только останкам королей, но и отцу, который однажды привел его сюда. Привел и поведал историю Франции и острова Сите.
Он уверенно подвел Веру к небольшой арке.
– Это черный ход! Не будем лезть через крышу, хотя там присутствует очень неплохое окно.
– Сигнализация есть?
– Безусловно, но мы на время переведем ее в спящий режим.
– Такое возможно? – прошептала Вера: вдали кто-то кашлянул.
– Возможно, но мы не одни – это плохо! Неужели они обнаружили в спальне отеля имитацию!
– Кажется, удаляется! – сжала она его руку.
– Да, уходит! Наверное гуляющие парочки. – ночью Базилику обходят стороной – ее побаиваются.
– Причина?
– Есть легенды, потом расскажу!
Переговариваясь, Ростислав ни на секунду не прекращал заниматься дверью. Он достал из сумки миниатюрный кнопочный выключатель на магните и приложил к окованной двери. После нажатия кнопки стали происходить процессы, трудно понимаемые не специалистами, но он хорошо владел технологиями проникновения в помещения и защиты их. Низкочастотные вибрации распространились, обволакивая все дверное полотно. Приняв эту частоту, датчики низкой частоты включились в общий режим, контролируемый устройством. Секунд через 20 – устройство перевело на себя всю компьютерную сеть и ввело ее в спящий режим. На кнопке сверкнул лазерный лучик.
– Готово! – только и сказал Ростислав и отмычкой открыл замок. – Прошу, моя принцесса, – добавил он шутливо, и, немного приоткрыв створку, впустил ее внутрь. На их счастье эта часть помещения была слабо освещена, и со стороны трудно было обнаружить, что дверь на мгновение открылась.
– Опасный ты человек!
– Не для тебя! – не стал возражать Ростислав и, приложив палец к губам, прислушался. Под сводчатым потолком что-то мерцало, но в Базилике царила мертвая тишина.
– Жуть! – прошептала Вера и прижалась к нему.
– Ты меня волнуешь!
– Я бы не против, но не будем осквернять память, и так пострадавших монархов! – поцеловала она его в губы, но глаза ее игриво блеснули в полумраке.
Ростислав погрозил пальцем и осторожно направился в часовню. Вернее было бы сказать: часовни – их было несколько.
Луч фонаря выхватывал изображения на надгробиях, и история Франции предстала в скорбном, некогда поруганном, но, затем, реабилитированном величии.
Здесь было на что посмотреть и перед кем склонить голову, но Ростислав, зная расположение надгробий и склепов, почти сразу провел Веру к надгробиям Генриха I Французского и Роберта Благочестивого – его отца. Почти, потому что сделал исключение прекрасному надгробию Людовику XVI и Марии-Антуанетты, к которому подвел ее и вымолвил:
– Власть бренна! Кто мог предполагать столь жестокую кончину этой, не такой уж плохой королевской супружеской паре.
– Ты монархист? – Спросила внезапно Вера.
Он оторвал взгляд от прекрасных мраморных изваяний и глянул на нее каким-то глубоким взглядом.
– Я не знаю кто я. Но скажу, не кривя душой: мне многое нравится в монархии, и многое не нравится в демократии… – он сделал паузу, – и совсем ничего не нравится в диктатуре бандитов, нагло захвативших власть в стране и низводящих свой народ до рабского уровня!
– Ты опять об Украине?
– И о России – она не в лучшем положении. Но вернемся к нашим усыпальницам.
Он взял ее за руку и подвел к склепу, в котором хранился прах двух великих и, вместе с тем, не очень признаваемых историками правителей – первых Капетов.
Вера, как и Ростислав хорошо знала историю Испании, а следовательно и частично Франции. Барселонская марка – некогда вотчина французских королей занимала ее в свое время и она даже написала научное исследование по ее истории от Карла Великого до XIII века. Для работы с первоисточниками она неплохо изучила старофранцузский язык: сейчас это пригодилось. Ростислав стал внимательно осматривать надгробную плиту – нужна была зацепка. Какая? Вера тоже сосредоточилась на надгробии. Строгие лица, чем-то похожие Роберта Благочестивого и его сына Генриха Французского бесстрастно смотрели в терявшиеся в темноте своды, словно констатировали: это наше последнее пристанище, не тревожьте сон покойных мирскими заботами.
– Смотри! – вдруг сказала негромко Вера, указывая на едва заметную неглубокую надпись. Она едва проступала на сером камне.
Ростислав лучше осветил буквы, нацарапанные видимо в спешке. «St Vinc++;Agn++;Tampl».
Он достал кусок кальки и, приложив ее к надписи, протер сверху графитом. Буквы отпечатались. Достав небольшой фотоаппарат, сделал несколько снимков в инфракрасных и «уф» лучах.
– Текст очень прост! – шепнула ему Вера и тут же перевела: – Св. Винс.+Агн.+Тампль.
– Молодец! Уходим! – кивнул Ростислав.
Минут через десять, они осторожно выскользнули из двери черного входа. Ростислав отключил низкочастотный резонатор и не спеша ввел сеть компьютерной охраны в постоянный режим наблюдения.
Вдали кто-то горланил песню Ализе, причем мужским голосом. Это выглядело настолько отвратительно, что они поспешили удалиться от невидимого певца. Правда, проходя, видимо невдалеке, заметили огни, и расслышали вначале нечеткий разговор, перешедший на крик. Затем раздались глухие удары чего-то тяжелого, и когда они вышли на освещаемую улицу, за спиной прозвучал выстрел.
– Ночью в Париже опасно! – заметила Вера, прижимая к груди его руку.
– В любом мегаполисе опасно, и здесь относительно спокойно: в Мехико и Колумбии, например, ночью добропорядочным гражданам вообще гулять запрещено.
– Да, я не боюсь! – отозвалась Вера. – Просто мало приятно встречаться с людьми, готовыми шагнуть за грань человеческого достоинства.
Они шли в направлении Люксембургского сада, и Ростислав выбирал самые удобные улицы. Ночных прохожих было мало, и передвигались они быстро, оглядываясь по сторонам.
Не доходя несколько кварталов до отеля, произошло то, чего Ростислав опасался: из темного переулка навстречу выскочила группа подозрительных типов. Обычно, компания из человек пяти-шести делала смелым любого из ее участников, но, чувствовалась, что эти специально вышли на ночной промысел.
Он ощутил неладное, как только те остановились и стали шушукаться.
– Солнышко, ты найдешь сама дорогу в отель?
– Нет, конечно!
– Пойдешь прямо, не сворачивая! – негромко пояснил он.
– Ты не понял: я ее и искать не буду! Я с тобой!
– Неверное решение…
– Это с твоей точки зрения, а с моей – правильное! – прервала его Вера и указала пальцем вперед. Отвернувшийся, было Ростислав, быстро обернулся: к ним направилось сразу три человека.
– Поздно! – только и сказал он и заслонил ее.
Схватка была короткая и болезненная. Вера никогда не видела Ростика в противостояниях: были несколько раз малозначительные стычки, но сейчас… Противник не успел, ни сказать ничего, ни предпринять. Ростислав как стоял, так и остался стоять на месте, но трое были разбросаны в разные стороны: один со сломанной ключицей, другой – перебитой голенью, третий – ушибом грудной клетки. Последний стоял на четвереньках, пытаясь подняться на ноги, и вдохнуть воздух, которого не хватало. Остальные двое волоча ногу и держа, свисавшую плетью руку, отползли к товарищам.
Банда ничего не поняла: к ним из подворотни добавилось еще человек шесть, и со свистом и выкриками они двинулись ускоренным шагом на Ростислава и Веру.
Минута, и началось побоище: так бы решил любой, кто мог со стороны наблюдать происходящее.
Цепи и металлические шкворни в руках молодчиков сыграли с ними же не очень хорошую шутку. Двое первых, размахнувшись оружием, применить его не успели. Их тела, подлетев в воздух, неудачно приземлились на выложенную брусчатку парижской мостовой. Шкворень, словно пика проткнул, немолодого негра, а цепь второго – обмоталась вокруг шеи хозяина и удушила на глазах товарищей.
Распаленные молодчики остановились на секунду, но вперед выскочил рыжеволосый крепыш и бросился на Ростислава. За ним последовали остальные.
Вера наблюдала, находясь чуть поодаль от него, но когда рыжий помчался на Ростика, метнулась наперерез и нанесла короткий, но точный удар ребром ладони по шее нападавшего. Тот по инерции сделал несколько шагов и, хрипя, завалился на мостовую. Она даже не глянула в его сторону, и встречным ударом остановила кулак детины: это предназначалось уже не Ростику, а ей. Молниеносная подсечка левой ногой, сопровождаемая хрустом костей, и тот с воплем стал кататься на выложенных узором камнях.
Ростислав знал возможности Веры, поэтому только улыбнулся ей и за несколько минут справился с остальными бандитами.
В пылу сражения никто не заметил, как из тени вышел еще один человек и, улучив момент, осторожно поднял с мостовой сумку Ростислава и растворился в темноте.
Итог нападения – два безжизненных тела, несколько серьезно покалеченных человек и, кое-кто не очень активный – отделались ушибами, достаточно болезненными.
Вера первая заметила пропажу сумки. Она бросилась искать ее рядом, возле деревьев и около бордюра, но бесполезно.
Разъяренный пропажей Ростислав подскочил к рыжеволосому, и, сжав пальцами горло, задал один вопрос:
– Кто?
Еле очухавшийся от удара Веры крепыш вытаращил глаза и замотал головой. Он ослабил пальцы и тот, хватая воздух, как рыба вытянутая из воды, прохрипел:
– Не знаю!
Это не устраивало спрашивавшего, и Ростислав опять сжал пальцы. Рыжеволосый стал синеть.
Подбежала Вера и, ухватив его за руку, с силой разжала хватку.
– Ты удушишь его!
– Повторяю вопрос: кто вас нанял? – глянул тот таким взглядом, что Вере стало неуютно, а рыжеволосый только и вымолвил, чуть заикаясь.
– Е-е-с-сли… е-е-сли я ска-ска-жу – все-все-ем нам с-м-м-мерть.
– Если не скажешь… тоже!
Последние слова были лишними: крепыш потерял сознание.
– Ладно! Уходим! – быстро произнес Ростислав и взял ее за руку.
Уже по дороге, набрав на мобилке отделение «Скорой помощи» Св.Лазаря, он вызвал на место схватки неотложку.
Продолжение следует.