К вечеру над аэропортом разыгралась метель. Началась задержка вылетов. Надежда улететь по расписанию становилась всё призрачней, а после объявления по громкой связи о переносе всех рейсов на утро – угасла совсем. Факт этот расстроил Трояна, но возвращаться домой на ночёвку он не стал. Душа его, да и жизненный опыт, отпечатанный сединой на висках, протестовали и против суеты, связанной с прибытием-убытием, и против почти самолётных расходов на такси. «Не буду тревожить родных», – утешил он себя, оставаясь коротать ночь в аэропорту. Он прогулялся по заполненному людьми зданию аэровокзала, в буфете выпил чаю в прикуску с кексом, купил в киоске еженедельник и, заметив свободное кресло, устроился рядом с увлечённой друг другом молодой четой.
Через пару минут он услышал негромкий мужской голос:
- Сестрёнка, пока не замело, пора домой. Ехать долго, а завтра с ранья служба.
- Да, да, ты и так уже порядком задержался, пойдём, провожу, – усмехнувшись, согласилась девушка. – И когда только у тебя иссякнут фразы с сомнительной подтекстовкой?
- Бытиё нынче сомнительное… А без места ты не останешься? Смотри, сколь народа бомжует.
Молодая женщина оглянулась вокруг, согласно кивнула и обратилась к сидящему рядом Трояну:
- Вы не присмотрите за моим креслом четверть часа? Чтоб никто не занял.
- Да хоть четверть суток, как раз ночь и скоротаю.
- Вот, видишь, – обратилась она к брату, – место мне забронировано. – И в тон ему с иронией дополнила: – Мир не без добрых бомжей.
Вижу, – внимательно, словно запоминая, посмотрел тот на Трояна, а потом протянул руку для знакомства, назвался Богданом и попросил: – Вы, пожалуйста, приглядите, чтоб её ночью не обидел кто. Моя Вера, – он слегка прижал к себе сестру, – чересчур доверчивая, и всякий хмырь сразу чует в ней объект для лихого промысла.
Троян удивлённо вскинул взгляд и приподнялся, знакомясь.
- А я, что ж, не похож на хмыря?
- На вид вы надёжный человек.
- Внешность, говорят, обманчива, но всё равно приятно слышать. Можете не переживать, до отлёта Веру от лихоимцев сберегу.
Брат оживился.
- От вашего имени веет древностью. Наверно, дали его не в загсе и даже не по церковным святцам?..
- Да, имя древнеславянское, как, впрочем, и твоё, – перешёл на «ты» Троян на правах старшего, – а нарекли меня и впрямь не в церкви, а под открытыми Небесами в летний день Перуна. Может, приходилось слышать о таком?
- Ещё бы! Так мы, выходит, одних корней, – обрадовался Богдан. – А мне на Купалу имя присвоили, на совершеннолетие. Правда, я тогда не очень врубался, зачем привычное детское имя нужно менять.
- Имя – это характеристика человека. Разве можно не зная его душевных наклонностей давать имя только что родившемуся тельцу? Поэтому в древности при рождении давали прозвище, исходящее из каких-либо внешних признаков. А в 12-летнем возрасте по проявленным качествам присваивали имя.
- Теперь-то я знаю… Эх, жаль пообщаться некогда, пора домой мчаться, – посетовал Богдан, – ну да ладно, будьте здравы, может, ещё встретимся… зато теперь я за сестрицу меньше буду переживать.
Вера взяла брата под руку, и они направились к выходу. Троян положил на её сиденье дорожную сумку, чтобы потенциальные претенденты видели, что оно занято, и невольно стал думать о стремительном знакомстве. Он знал, что в обществе мало людей, придерживающихся древних воззрений на Мир, что человечество пропитано атеизмом и скептицизмом, слегка разбавленных мировыми религиями и сектантством… Однако в последние годы, несмотря на обилие выросших в городах и весях золочёных куполов и минаретов, напоминающих грибы после дождя, происходит какой-то сдвиг в сознании общества. Всё чаще стали встречаться люди, будто выныривающие из глубины веков. «Смена времён подступает, вот и просыпаются люди, – пояснил однажды Трояну волхв Ведагор, показав в книге мудрости Перуна строчки с предсказанием, – пресытились они иллюзиями и обещаниями светлого будущего в окружении духовной и материальной разрухи»…
- А вот и я, – прервала размышления Трояна вернувшаяся Вера.
- Заходите на посадку… до рассвета, – уточнил он, убирая с кресла сумку.
- Не засидеться бы дольше, – вздохнула девушка, присаживаясь.
- А чего с Богданом не поехали?
- Далеко. Почти два часа туда и столько же обратно, да снова туда. Измотала бы братца, а у него дежурство. Он у меня единственный.
В голосе девушки прозвучала такая неподдельная забота о брате, что сердце Трояна дрогнуло, и он честно признался:
- Даже завидно, что такое душевное тепло адресовано не мне.
- Не завидуйте… – Вера примолкла. – Почти год назад он был весь переломан, наша семья едва не осталась без него.
- Вот как! А во внешнем виде ничто на это не указывает.
- Да, всё так. Сейчас нет даже намёка на травмы. Иногда кажется, что на самом деле ничего и не было, а был лишь нелепый сон.
- А что произошло, если не секрет? – спросил заинтригованный Троян.
- Секрета никакого нет, но я до сих пор не могу ничего толком понять, хотя заканчиваю медицинский вуз. И врачи со стажем не могут понять, и никто пока не может, – ещё сильней заинтриговала собеседника девушка. – Я многим рассказывала. Люди всегда удивляются, и в итоге относятся к услышанному с ухмылкой, или пытаются что-то объяснить витиеватой заумью, ровным счётом ничего не объясняя.
- Это примета нашего времени: умным казаться, а не быть. Вы, наверно, слышали, что существительное «врач» и глагол «врать» иногда связаны очень тесно. Шучу, – поспешил оправдаться Троян, заметив укоризну в васильковых глазах.
- Не больше, чем слова «брат» и «брать», – отреагировала будущая медичка.
- Похвально. Быстро ориентируетесь. Но не будем уходить от предмета разговора.
- Я и не ухожу. Каждый разговор о случае с Богданом даёт мне крупицы каких-то догадок, которые я пытаюсь соединить.
Девушка помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказывать.
- Случилось это ранней весной. В нашем городке кое-где ещё лежал снег, а на дорогах в затенённых местах не стаяли наледи. Богдан очень любил мотоцикл, и, как он сам говорил, за зиму сильно соскучился по ретивому скакуну и пьянящей воле. Видимо, он тогда опьянел больше чем надо. Он не признаётся, что перед аварией развил большую скорость, но я-то знаю его азарт, да и случайный очевидец подтвердил мою догадку. Кстати, если б не этот очевидец, вряд ли бы он остался жив.
- Мне знаком этот азарт, – согласно покачал головой собеседник, воспользовавшись паузой. – Но после трёх тесных знакомств с кюветами, чтобы не искушать судьбу, я двухколёсного соблазнителя сплавил.
- В общем, на скорости он въехал на обледенелый участок дороги и, как потом записали в протоколе, не справился с управлением. Но в одном ему повезло: «скорая» добралась до места аварии быстро, и врач определил в нём признаки жизни. Потом в реанимации осмотр показал, что жизнь в нём теплится благодаря чуду. Оказались сломаны рёбра, ключица, затруднено дыхание, что указывало на отбитые внутренние органы. Голова уцелела, но, судя по разбитому шлему, мозг получил сильное сотрясение. Ну и, кроме того, многочисленные гематомы по телу. Одним словом, отбивная котлета, а не человек.
- Наверно, и мотоцикл вдребезги?
- Растащили на запчасти, что осталось цело, – отмахнулась девушка, и продолжила: – Выполнив необходимые процедуры, но так и не приведя брата в сознание, его поместили под капельницу, оставив, по сути, умирать. Я разговаривала по телефону с врачами, с профессором, и поняла, что в таких случаях вся надежда на внутренние силы организма.
- Вот! А вы говорите умирать, – возразил Троян. – Древние знахари тоже сначала использовали эти внутренние силы, вызывая их заговорами, а уж потом лечили травами или занимались костоправством.
- Кроме внутренних сил существуют и силы внешние, помимо современной медицины. Об этом много говорят, но практически ничего не знают.
Вера замолчала. Её взгляд, устремлённый во что-то видимое лишь ей, говорил, что тема в возникшей беседе для неё важна, и она хочет сказать о ней так, чтобы у собеседника не возникло двоякого или, хуже того, неверного представления о сказанном. Троян понял её состояние и не нарушал повисшей паузы. Внезапно девушка посмотрела в его глаза, и он почувствовал, что сомнение или сарказм к её словам, сразу же прервут рассказ.
- Не сомневайтесь, мне очень интересно, – успокоил он её.
- Знаете, я сейчас подумала, что не зря говорят, «как назовёшь корабль, так он и поплывёт». Вот вы сами подтвердили при знакомстве, что ваше имя древнее. И в нашем коротком общении вы упомянули о древности, то есть вы, похоже, связаны с ней. Так и с Богданом. Ему Бог дан или он Богом данный, что практически означает покровительство Высших Сил. Так и со мной. Я Вера, и я верю в силы Небес, особенно после случая с братом.
- Вы хорошо рассуждаете, – похвалил Троян собеседницу, – дополню лишь, что существует понятие «троянова тропа», что означает путь Предков… Но вернёмся к Богдану…
- Передать чувства, не пережитые самой, невозможно, я могу только пересказать то, что видела и слышала. Хотя его исцелением была потрясена.
Вера чуть помолчала, переводя дыхание, и продолжила:
- Воспользовавшись своими знакомствами, я на следующее утро вместе с врачом и медсестрой оказалось в реанимационной палате, где «дышал на ладан» Богдан. Мы увидели там смотрящего в окно полуголого молодого мужчину, опирающегося о подоконник, и врач спросил: «Вас кто сюда пустил?» Поскольку мне было всё известно о трагедии и, ожидая увидеть неподвижное тело, я тоже сначала не узнала человека, который, повернувшись к нам, хрипло ответил: «Как кто?» Лицо его было бледным и осунувшимся, как после долгой болезни, но это было лицо брата. На какое-то мгновенье я буквально остолбенела. Да и не только я. «На нём ведь живого места нет», – прервала немую сцену медсестра, обращаясь к врачу. Я шагнула к брату, но врач меня остановил. Потом он сам подошёл к Богдану, что-то бурча о его самодеятельности и осложнениях, и потребовал улечься на место. Он долго его осматривал, ощупывал и, наконец, неуверенно пробормотал, что кости вроде бы целы, а гематомы едва заметны…
- Неверный диагноз при первичном осмотре? – поинтересовался Троян.
- Точно так же подумал и врач. Он попросил медсестру принести учётную карточку и, пока она ходила, подробно расспросил Богдана. Я всё это время стояла, обуреваемая противоречивыми чувствами: радость от внезапного воскресения брата и боязнь, что здесь какая-то ошибка…
Румянец на лице Веры выдавал её взволнованность, словно говорила она не о событии годичной давности, а присутствовала при нём здесь и сейчас. И хоть глаза не выражали боли и трагедии, по их напряжённому взгляду, обращённому куда-то вглубь, можно было догадаться, что она заново переживает тот эпизод. Волнение Веры передалась её собеседнику. Он почувствовал, что рассказчица подошла к самому главному, и потому молча смотрел на слегка приоткрытые губы, словно боясь пропустить хотя бы одно сорвавшееся с них слово.
- Сколько раз я и говорила, и думала об этом, но всё равно не знаю, как сказать, поскольку опасаюсь непонимания, – честно призналась она.
- В таких случаях советуют начать с главного, – напомнил Троян.
- О главном я уже сказала. Брат был при смерти и внезапно исцелился… Вы верующий человек? – вдруг спросила Вера.
- Да. Я верю в знания, в силу Богов и в наследие Пращуров.
Взгляд девушки вынырнул из глубин, губы её тронула лёгкая улыбка, и она облегчённо вздохнула.
- Слава Роду!
Троян одобрительно кивнул и прокомментировал:
- Разве можно сомневаться в словах девушки славящей Прародителя, да ещё с именем Вера.
В знак благодарности за понимание Вера прижала к груди ладонь и слегка склонила голову.
- Я опущу больничный переполох, все эти расспросы, рентгены, анализы… Его держали в больнице около недели. Мы каждый день виделись с Богданом, и когда оставались одни, он, находясь под сильным впечатлением, снова и снова пересказывал мне о своём выздоровлении. Чудеса в медицине не такая уж и редкость, но они всегда происходят во взаимодействии с профессионалами, и не так сразу. А тут… Вы знаете, меня до сих пор иногда посещает мысль, что произошло либо чудо из чудес, либо какое-то недоразумение.
- Минутку, – приподнял ладонь собеседник, – попробую развеять его. – В древности существовало понятие мироосновы, то есть изначальной энергии входящей в каждую частицу Вселенной, в том числе и в человека. А человек – это живая форма энергии, уплотнённая в явном мире, и взаимосвязанная с другими энергиями внешнего и внутреннего пространства. Осознание мощи мироосновы порождает в человеке скрытые силы, при помощи которых он может влиять на незримые потоки энергии и воплощать их в плотную форму, что вызывает у окружающих чувство видения чуда. То есть любое чудо уходит корнями в систему энергетического взаимодействия.
- Как-то мудрёно, оторвано от повседневной практики, – отозвалась Вера на короткий, но ёмкий монолог.
- Скорее непривычно. Обычные люди используют видимые формы энергии, а материализация невидимых потоков доступна жрецам и волхвам.
- Но мой брат ни тот, ни другой.
- А вы можете сказать, где пределы человеческих возможностей? – спросил Троян и, увидев отрицательный жест, ответил: – И я не могу. От простых людей управление созидательными энергиями скрыто, чтобы система не стала достоянием разрушительных сил. Поэтому люди и говорят о чуде, когда вдруг лицезреют действие невидимого созидания. Впрочем, мы снова отвлеклись…
- Ничего, это ведь тесно связано… В общем, из слов Богдана я узнала следующее: ночью он начал приходить в сознание, то и дело отключаясь из-за нехватки воздуха и невыносимой боли во всём теле. Он долго не мог ничего сообразить: мешали темнота и жуткий страх. Когда стало светать, он заметил стояк капельницы и, наконец, понял, что лежит на больничной койке. И тогда вспомнил о дневной аварии. До него дошло, что боль и нарушенное дыхание – это результат аварии, а раз очнулся только ночью, то результат самый серьёзный, если не трагический. Он попытался приподняться, но едва напряг мышцы, как пронзительная боль перекрыла воздух, и он опять потерял сознание. Очнувшись в очередной раз, он понял, что в следующий раз может и не прийти в себя… Это ужасно – почувствовать дыхание смерти, когда вся жизнь впереди. И он запаниковал. Мысленно он молил Богов спасти его от преждевременной кончины, клялся, что станет праведником, и даже приступы боли не сбивали его с этой волны. Как только боль ослабевала, он мысленно благодарил за облегчение Всевышнего Рода, свою Богиню-покровительницу и всех Богов, кого удавалось вспомнить… И, в конце концов, Душа его успокоилась, он смирился с волей Небес, исчез страх… Он тихо лежал, когда дверь в палату беззвучно приоткрылась и появилась высокая моложавая женщина, одетая в просторную накидку. Богдан не обратил внимания на серебристую косу на плече, такого же цвета накидку и только наблюдал, как она молча подошла, посмотрела широко открытым взглядом ему в глаза, приложила прохладную и словно невесомую ладонь к его голове, другой рукой коснулась груди и, ничего не сказав, будто бы растворилась. Сначала он был уверен, что приходила дежурная медсестра проверить его состояние.
- При определённом освещении серебристой может быть и коса, если она сплетена из седых волос, и белая накидка, – прокомментировал Троян.
- Поэтому Богдан и подумал, что это медсестра, – согласилась Вера.
- А в забытьи может показаться всё что угодно, – дополнил собеседник.
- Он постоянно утверждал, что был в сознании… Вскоре после исчезновения женщины он заметил, что боль в голове утихла, дышать стало легко. Спазмы при вдохах и выдохах исчезли. Это так его обрадовало, что первое время он только и делал, что наслаждался свободой от удушья. Потом он пошевелился и, хотя боль в теле почувствовал, сознания не утратил. Потом ещё и ещё… И так постепенно, превозмогая болевые ощущения, он поочерёдно шевелил то одной рукой, то другой, то поворачивал голову, пока его не осенило, что возле него была не медсестра. Он вспомнил, что медперсонал заправляет волосы под головной убор, что цвет и форма их одеяния другие, что уходят они через дверь, а не растворяются в воздухе. Это соображение внезапно придало ему уверенности в собственных силах, он почувствовал живительные токи в теле… Всякий раз, вспоминая в разговорах об этом моменте, брат замирает, словно боится потревожить образ женщины, подарившей ему исцеление. Но тогда, в больнице, он был лишь опалён догадкой, занимало его совсем другое…
- Наверное, попытался подняться с койки, – вставил реплику собеседник.
- Угадали. Только получилось это не сразу. Тело, как он говорил, будто закостенело, и любое движение давалось с трудом. Он начал понемногу опираться на руки, а после того, как удалось сесть, окончательно понял, что прикосновение той женщины повлияло на его организм, что она никто иная, как посланница Вышних Сил, на которые он уповал незадолго до её появления. Только теперь до его сознания дошло, что взгляд женщины излучал магическую силу.
- А, может, это была обычная земная целительница, появившаяся по чьей-то просьбе?
- Я о ней непременно бы узнала, но до сей поры никто даже не упомянул ни о какой целительнице. А факт остаётся фактом: брата привезли в больницу чуть живым, а на следующее утро я увидела его стоящим у окна. И ошибки в диагнозе при поступлении не было. Потом это подтвердилось на рентгеновских снимках зарубцевавшимися переломами. Его всё выпытывали, не было ли их ранее… Нет, ни о какой обычной целительнице речи быть не может. Мать с отцом думают, что ему явился образ Доли, одной из дочерей Богини судьбы Макоши, но брат уверен, что это был образ Девы Живы.
- Жива воплощает человеческие души в плоть, а покровительствует только тем, кто родился по Коляды дару в первый месяц Новолетия.
- Так Богдан и родился сразу после Новолетия на день урожая, то есть в конце сентября по современному календарю. Поэтому и уверен, что спас его именно её образ. И хоть нить судьбы находится в руках Макоши с её двумя помощницами Долей и Недолей, их воплощённые образы, как, впрочем, и образы покровителей, никому не ведомы.
- Живём мы в такое время, в конце галактической ночи, ночи Сварога. Не проснулись пока… А у людей, которые проснулись, в момент обращения к воображаемому образу происходит связь внешнего мира с внутренним… – Троян замялся, подыскивая слова. – Хочу спросить о вашей семье…
- Слушаю вас, – насторожилась рассказчица.
- По вашим словам, у вас с братом и родителями одни взгляды. Давно так у вас?.. Нынче это редкий случай.
- Вот вы о чём. А я уж подумала о чём-то… – девушка улыбнулась и покрутила пальцем у виска.
Троян искренне рассмеялся:
- То есть, все ли дома?.. Не мудрено в наше время, когда разговоры вертятся вокруг карьеры, денег и сплетен, а они почти всегда скучны, так как несут в себе частный мотив. У нас-то тема мировоззренческая, хоть и пролегает через вашего брата… Нынче семьи с одинаковым мировосприятием, как лебедь, рак и щука.
- Сами говорите, время заблудшее.
- Когда дед христианин, отец коммунист, а сын демократ, то внук пофигист. И если у него не сильно испорчена наследственность, он может ещё перескочить через эксперименты ближайших родственников к изначальному мировосприятию, а если в наследственности намешано от «каждой твари по паре» то ему ничего не остаётся, как стать наркоманом или самоубийцей, на котором закончится Род.
- В нашей семье, слава Роду! сейчас такого хаоса нет, хотя отец и мать в детстве, поддавшись пропаганде, ожидали прихода коммунизма. А когда коммунизм объявили химерой и заменили капиталистической перестройкой, как когда-то исконную Веру подменили христианством, родители разуверились во всём… Это перед тем, как появился Богдан, они в поисках имени наткнулись на старинный именослов. Отсюда и пошло увлечение древней Верой.
- Только увлечение? – удивился Троян.
Вера пожала плечами, но озарённая соображением, тут же изложила свой взгляд.
- Пожалуй, можно так сказать до случая с Богданом, но после его исцеления увлечение стало убеждением. Родная Вера – это как родная мать, а неверие или религия какая – мачехи.
- В религии «ре» означает повтор, то есть религия – это вторичный союз, нечто вроде секты, искажающей духовную оболочку человека. А неверие – это от обычного невежества или самоуверенности.
- Может, потому у нас в семье никто и не был религиозен. Зато сейчас наша жизнь перестала быть какой-то пустотелой, словно шарик на демонстрации, она наполнилась, проросла корнями, а значит, обретёт и крону. У нас есть единомышленники, а у меня – жених, с которым мы намереваемся построить родовое поместье, чтобы жить в нём в гармонии с Природой.
В её синих глазах при этих словах словно вспыхнули яркие звёздочки, от них повеяло одновременно и чем-то вечным, и домашним. Это сплетение огромного и малого, общего и частного, как составляющих единого целого, невольно натолкнули Трояна на соображение, что исцеление брата помогло его сестре обрести родовую стезю, затерянную в череде социальных экспериментов. В молодой девушке он вдруг ясно увидел ту начальную и вечную женственность, которая словно спящая красавица открыла глаза и вот-вот выйдет из тёмной спальни навстречу утренней заре, чтобы дать миру счастливое поколение. Он увидел в ней ту самую Землю-Матушку, которая когда-то была обильна дарами, пока её не отравили ядом алчности. От этого соображения на его душе стало легко, будто он сам ощутил свежесть утра, с которого начинается новый день со всеми его радостями и испытаниями…
За стеклянным витражом аэровокзала ещё было темно, когда громкоговорители внезапно оповестили пассажиров о начале регистрации. Как по мановению волшебной палочки полусонное здание ожило, заполнилось шумом и суетой. Троян внимательно прослушал объявления, и стал прощаться:
- По правде сказать, я ожидал, что ночь в аэропорту будет утомительной, а она оказалось интересной, и пролетела незаметно. Вера, я благодарен вам за эти несколько часов общения, они стоят месяцев знакомства. Позвольте подарить вам на память о нашей встрече стилизованное изображение того, о чём мы часто сегодня упоминали, – Троян, склонив голову, отцепил от нагрудной цепочки серебряный знак. – Это Светоч – символ гармонии, символ связи между внутренними энергиями человека и внешними энергиями Космоса. Пусть он служит вам оберегом от напастей и напоминает о силах, которым всё по плечу.