Тайский бокс?
-О! Да!
В 33 года. Возраст кому бальзаковский, кому – Христов… Разумеется, прошу прощения у Декамерона. Никаких притязаний. Чистый лист и перо. Что ж тут непонятного. Иначе не избавиться. Лист бумаги в ожидании, перо – жаждет.
Да будет совершено. Набираю номер:
-Алло.
-Да, - тихий отчужденный голос.
-Друг, мне кажется, что Вы сегодня не прочь напиться и…
Знаю: дерзко.
-Да, не прочь, - долгожданный искрящийся золотым дождем смех.
-Друг, я хочу попробовать сделать это в вашем обществе…
Или более удачен такой вариант:
-Друг, у вас в палисаднике яблони еще не сгнили?
В ответ чарующий во все времена смех. Он, искрясь цветами радуги, заливает мое затхлое жилище светом.
-…, это Вы?
-Нет – нет. На нее это право же никак не похоже, - лепечу под соусом собственного счастливого смеха.
П о г о в о р и с о м н о й – м о л ю т е б я.
П о г о в о р и с о м н о й – я н е п р о ч ь, с о в с е м н е п р о ч ь.
-У вас проблемы? – море сочувствия нежданной волной накрывает горечь бытия.
В лазури искренности элементарно задохнуться.
-Да. Много проблем. Мне сегодня показалось, что у моих проблем одна неразрешимая проблема – это я.
В ответ тотально понимающий смех. Я невольно протираюсь щечкой о драгоценный мех смеха. Продлись мгновение, ты прекрасно. Чеширский кот, похоже, похрапывает, пока улыбаюсь я.
-И вы впали в депрессию?
-Мне показалось…, - не тороплюсь.
Врожденная деликатность Друга не позволит закончить.
-… .
-Друг, - мой голос насыщен до отказа.
-… .
Волна нежности мгновенно окутывает мою замученную отчаянность.
-Кстати, я как раз хотел кое-что Вам дать почитать.
Как светло в комнатушке! Будто солнце взошло в самом темном углу.
-Вы забрали их? Без потерь?
-Да, - знакомый, отзывающийся болью во всех фибрах души, смех. – Обошлось.
-Мне не терпится ознакомиться с ним. Это именно те, что Вы тогда, давно, говорили.
Слово «давно» прозвучало как будто вечность назад.
-Да. Других нет.
Затяжное молчание. Вижу, как поглаживает изящной рукой аристократа едва пробившуюся щетину на красивом лице.
-То было гениальное творение, – мне искренне жаль его, и слезы обжигают веки.
-Да. …, надо их продать.
-Нет! Друг, Вы никогда так не поступите с ними. Не сможете.
-…, когда Вам будет удобно зайти?
Решайся. Завяжи быстрей в узел свою трусость. Как хочешь, но сделай это. Не трави душу ожиданием, томительным вечным обманом самой себя.
-Сегодня. Скоро буду.
-Машину…
-Не стоит.
Я вихрюсь. Лечу на краешек земли, в ту коричневую комнату с высоким потолком. Не помню, как, но у дверей застываю – страшно. Знаю, он у дверей ждет. Смелость – не грех. Никто ничего не потеряет, потому что есть что терять – объединяет невозможность объединиться.
Стук в дверь. Вежливое:
-Заходите…
Встречает у дверей, одна рука на дверной ручке, а в другой – стакан с бесцветной жидкостью.
Встречает с грустной, затаенной нежностью ко всем живым существам во Вселенной. Слов не нужно.
-Проходите. Я рад Вас видеть.
Без слов.
-Как дела?
В комнате уютно. Тепло…бр… прохладно.
-Да так, неважно.
Улыбка согревает теплотой, а в глазах – растерянность.
-Что-нибудь не так?
-Устал.
Умолк, наткнувшись на всепонимающий взгляд.
-Супруг что делает?
-Ничего.
Легкая кривизна улыбки, знакомо появившись, исчезло на лице.
-Ваша супруга как?
Ощущение, что случайно погасили верхний свет.
Вопросы п р о т о к о л ь н ы е.
Смеюсь я, смеется и он.
С освещением все в порядке.
-…, чем занимаетесь?
-Я?! Просто неловко. У меня такая серая жизнь.
Пара глотков и зеленый бархат взгляда обволакивает «расслабься». Смех привычно заостряет тонкие черты красивого лица.
-…, Вы помните?
-Да. Все, и я ни причем.
-Но.
-Да, других мне не оставила судьба.
-Прости. Я налью вам. Только скажите, что хотите пить?
Право не стоит так смотреть друг на друга. Вы такой, какой есть, и я так не затейливо сотворена.
-Сидите. Не стоит беспокоиться.
-… .
В отсутствии купюр платишь тем, что под рукой.
Наталкиваюсь на изящно протянутый бокал с шампанским:
-Прошу. Я искренне рад встрече. За Вас.
-Благодарю, - пригубленное вино заметно начинает свое стремительное движение в моем стерильном организме. Глаза выдают невольную растерянность…
Друг смеется. Смеюсь и я. Все так очевидно, как в двух в хрустальных бокалах. Два человека на высоте третьего этажа.
-… , пейте. Я так и думал, что вас сразу разберет.
Что за привычка… ладно.
Тучку заметил и стер легкой улыбкой.
Человек редкой изящности, беспощадной жесткости в принципах и беспредельной дерзости…
Минутную тишину взрывает телефонный звонок. Подошел, выключил, и несколько по-домашнему присел на ручку кресла.
-Друг, У Вас как со временем?
В ответ открытый взгляд красивейших в мире мужских глаз.
-Уйма.
-На Калинина…
Удивление, секунды задумчивости и улыбка смущения:
-Да. Правда.
Невольное восклицание:
-И это …
Делаю несколько судорожный глоток, бокал изумительно красив с этой жидкостью в себе. Гармония.
-… , Вы любите шампанское?
Интересно, у меня вроде не было выбора.
-Хотите что-нибудь предложить?
Вопрос на вопрос. Привычка.
Смеется.
-Идемте, - протянута приглашающе рука.
-Друг, не надо. Думаю, бокала будет достаточно.
-А как же…
-Думаете, поможет?
Заливаюсь счастливейшим смехом:
-Интересно.
-Я уже.
С этим земным существом мое существо может просидеть вечность. Без слов.
Ты не смотришь и видишь, украдкой брошенные взгляды открытых всем и всему в мире глаз – этого достаточно. Ощущение бестелесности, эмферности. Ликуй «Спейс»!
-… , возвращайтесь, - покрасневший кончик носа, признак все еще не проходящего смущения. – Как идут Ваши дела?
-Чудесно, у меня все «о кэй».
Эти глаза умеют вопрошать!
-Сожалеете.
Ответа не будет. Сенсоры иногда отказываются воспринимать звуки в некоторой последовательности их озвучивания.
«У Вас все прекрасно – неужели же я осмелюсь претендовать на нечто большее? Для себя? Мой пилотаж – ум, изящество красоты, бессловесный юмор, брызжущий смехом… Моя скромность готова покинуть меня! Сатисфакции!»
-Друг, я редко о чем сожалею.
Бархат взгляда ласковым дуновением по сердцу. Невыносимая боль…
-Понимаю.
Как не понимать, когда очевидно, что пыль прожитых лет намертво цементирует тело, потери, страсти ветерком и нудной изморосью морщинок прошлись по столь много обещающему лицу, но оказавшимся практически бесплодным. Чаяния, мечты не добавили извилин там, где жаждали этого.
Нет… Нет…
Почему никто не смеется.
-Друг, простите.
-… , неизбежность неотвратима, и наоборот. Будете выбирать?
-Думаю, нет.
-Я в свое время…
-Смаковали это нечто? Друг, я знаю все…и даже больше вы хотите сказать.
-Да. Как, впрочем, и Вы обо мне… и не только.
Смех возможно еще на втором этаже, и возможно кто-то из нас успеет вернуть его…Я не могу, не хочу, …?
-Мы совсем не пьем, - произнесено дьявольски красивой улыбкой.
Союз?! «Мы»?!
Скучно. Подавляю желание выскользнуться через открытую форточку прочь. Не от него. Отсюда. Но как быть с телом – здесь грифы не летают: оне «признают только накрахмаленное, кипельно белое белье»… А брать с собой… груз прожитых лет уже мне непосильная ноша. Меня здесь нет. Какие-то сквозняки в комнате с высоким потолком на высоте третьего этажа. Два тела. И не брутто и не нетто.
-Друг, ум замучил меня.
-Те же проблемы.
-Идти дальше?
-?!
-Я забыла что есть шаг, давно плетусь. Очередное «открытые» вовсе не открыло мне второе дыхание.
-Se li vu.
Мне смешно. Улыбается и Друг. Уже лучше. Я не ведомая, веди ты. Слышишь.
-Я, кажется, набрал. Давайте налью еще Вам… Не чувствуете?
-Мне как-то не приходилось быть пьяною.
-Верю. Вы странная.
-?
-В вас сочетаются несочетаемости.
-Вот вы о чем. Знаю. Разве был выбор?
-Вас невозможно на что-либо «зацепить». Вы незацепимы.
-Иллюзия.
-Возможно, брак все объясняет. Но этот аргумент не для меня.
-Друг, я хочу танцевать. Ничего, что я забыла о своем женском начале?
Чарующий смех и галантное «прошу Вас» - и ты леди.
-Хотите поужинать?
-М…м.
-А!
-Моя проблема.
-… , Вы не пьяны, не можете опьянеть. Ваш ум тотален в Вас.
-М…М.
-Впрочем, мне это знакомо.
-Друг…
-С Вами приятно танцевать.
-Вы безукоризненный партнер.
Мы смеемся, и смех легко наполняет озоновые дыры в комнате с высоким потолком и хрусталем поблескивает вокруг. Я никуда не смотрю – невозможно. Нет сил лишить его возможности смотреть на себя. Иначе этот смех заморозит душу, хрусталь – он ведь не теплокровный, он никакой…
Похоже, я придаю некоторым вещам значение… прости.
В его погрустневшем взгляде проноситься целая летопись зацифрованного Одиночества, Боли. Все так, как было и ничуть не иначе.
Все мои молекулы негласно сочувствуют, чувствую… но я не только человек – могут не понять…Короткий миг единенья стремительно канет в Лету.
-…, любите уноситься?
-Есть такой недостаток – признаюсь.
-В этом что-то есть. Иначе жизнь затянет, и не заметишь…
-Знакомо. Присутствовать отсутствуя.
-Бравирование по лезвию.
-Вы правы. Но я не одна, к счастью. Моя половина до сих пор уверенно выступает гарантом моего кредита – мне вообще повезло… везение на краю безумия. Чем и объясняется мой доступ к Знаниям… Проблема только в том, что невозможно не осознать, что все имеет предел – мой кредит может любой момент оказаться исчерпанным…и тогда никто из человеческого рода не поможет, не спасет то, что я буду представлять в момент истины. Знаю, тогда мне несдобровать по-настоящему. Даже любящее сердце будет бессильным. Поэтому сердце щемит за него, любящего, не за себя. Обреченность ведь исключает жалости к себе.
-По принципу: за все надо отвечать.
-И платить. Но я ни за что не отвечу – нечем будет платить. Моя непростительная безответственность в растранжиривании кредитных благ влечет за собой суровое наказание… и, тем не менее, мне не остановиться. Динамично упорствую в глупости… Он так говорит, и я начинаю в это верить.
-Я потрясен. …, не думаю, что Он не поборется за Вас.
-Простите за откровенность, может, не стоило вот так обрушивать на вашу неискушенную душу… Нет, я не отвечу, попытается ответит Он, если на то будет сверху воля, в чем я сомневаюсь. Он искренне верил, что даже поверила я, но очевидность ни чем не прикроешь. И борьба за душу шла не шуточная – понимаю с течением времени…. согласитесь то, что предначертано сверху не перепишешь никакими усилиями извне. Верилось, что Любовь облагородить. Не случилось…. Друг, я боюсь.
-….., я могу чем-то помочь?
- Нет, нет – я не к тому…Простите, я опять веду себя непростительно… но я действительно боюсь и этот страх выше понимания человеческого, он такой животный, тотально парализующий…. Мне страшно страшно….Знаешь, ты пьян – я расскажу тебе - меня буквально сковывает паралич: сердце осталось мягким, теплым… а все остальное сковало ледяными тисками – я пыталась руками что-то ощутить свое, ничего теплого, человеческого не улавливалось – все было странно не моим, где-то такие же ощущения помню, были после наркоза – испугалась собственной руки, когда она как мне показалось невольно появилась перед глазами…я была поражена, может быть также как и младенец, когда видит первый раз свою руку, понимаешь, о чем я? Ощущения шокирующие…
-…., может быть нужна помощь специалиста, я имею в виду…
- Друг, он категоричен. Признаться вначале ему удалось убедить, что все свыше, нет слов – взаимоотношения с Богом, - дело щекотливое, тонкое – я смирилась, надеясь смирением возможно пережить испытания сверху… Но вскоре его поведение, мне не хочется об этом говорить, подтвердило мое естественное сомнение относительно помощи специалиста – да я очень нуждаюсь в нем, очень….но без гарантий того, что этот спаситель не заведет меня еще в дебри – я не смогу довериться никому. Я боюсь навредить себе… Помните как вы как-то сказали «у вас есть сын» …
-…, давай я подыщу кого-нибудь, я сам, кажется бессилен
-Нет. Нет. Я не хочу, знаю – могу вам довериться. Все не то, все не так – неопределенность мучительна… Давайте лучше забудем этот разговор…
-….
-У вас такой трезвый взгляд, - смеюсь, невольно осознавая нечто.
Ведь невозможно говорить, когда глаза в глаза.
И пару мгновений – проходит растерянность, еще секунды может быть одной… нет, нет – наши умы тотальны в нас. Однозначно.
Прости, шепчу это не тебе, ни себе и никому…знаешь с того дня, может быть мига первого, постоянно шепчу «астовпируллагь» - я боюсь, искренне не хочу того, что со мной происходит…
-….
-Друг, но я не против – неправда ли странно…ах, да сочетание несочетаемости - вы говорили.
Бог ты мой, мои уста никогда не умолкнут! И так стыдно глазам глядеть, просто не на что им в мире целом посмотреть. Нет такого предмета! Астовпируллагь, помоги мне – я не знаю чем и как… Не осуждай, наверное, все что происходит с ведома, прости…
Боже! Прости, прости…Христов возраст, и болезнь св. Франциска никак не проходит…друг, люди видят во мне хроника! Неужели что-то отразилось в моих зеркалах души? Прости: удар ниже пояса. И наша трезвость объяснима, не так ли.
-…, все пройдет,- прошептал негаданно.- Время …оно ведь еще есть у нас. Главное не останавливаться…
-Друг, сложно не останавливаться, когда невольно беспокоишь людей. Непреходящая болезнь – это не то, чем можно привлечь, а когда диагноз хронический - отпугивает всевозможных прелестей жизни: Удачу, Фортуну…
Задумчивость Друга многообещает…и Надежда вот она мнится навстречу! И Вера вроде где-то имеет место быть, боже вся честная компания! Показалось…
-…, пробьемся.
Мне не на что опереться – Уверенность покинула. В глазах смятение. Похоже, сия дамочка ушла без церемоний, ушла вся из этой комнат на высоте третьего этажа. Я не танцую – он тоже: два человека, бесполые, оберемененные заботой о деньгах. Какой пассаж, однако. Не узнаю никого. Пора, пора и честь знать…знаете ли виски и шампанское все такое иллюзорное… и мнится то жизнь длиннее всего такого. Ваша супруга, мой супруг…
-Друг, у Вас все получится. Вне сомнения.
-…!
Молчание длится бесконечно, впрочем, воздух вокруг стал звуконепроницаем: он знает об этом; мой взгляд отдыхает на дверной ручке. Всегда есть выход, выход из любого положения. Возможно, он уже очень далек от меня, отсутствующий взгляд…рядом с нею, с единственной реализовавшейся своей иллюзией: со своей шерше ля фам. Сама из таких. Шершу, не хочу, но реальность именно такова… да какая ж из меня ля фам. Я ж это как ее…экибана – да, да засохшее дерево, иначе как! запах духов вызывает у меня головню боль - любой аромат , вот такая вот экибана. Но кому–то комфортно со мной, я часто в этом убеждаюсь: диву даюсь – ей Богу.
Прощаться не могу, только по-английски. Отрываю руки от предмета постоянных снов моих (со спины) и продвигаюсь к началу встречи – к двери:
-Увидимся.
Произношу холодно: не случилось ничего! ничего не продвинулось ни на сантиметр; ничего не изменилось в моей жизни, судьбе. Часы бесследно, канули в лету ничего не родив!
Возможно, на голую скалу нет смысла ронять семечко. Нет! Его величество Ум не позволит генно-модифицированнй продукт. Друг, как же больно уходит, чуть ли не выскальзываясь в дверную щель, чтоб не прощаться. Пить?! Не дано ни тебе, ни мне! Факт.
Ведь говорят, что есть мудрые, а есть еще и совершенно мудрые.