1.
Как говорил прославленный партизан Михайло в фильме “На дальних берегах”: Вот и конец.
Работать в компании с таким шефом я больше не мог. Было два варианта: либо молча опустив голову выполнять все прихоти шефа и терпеть его придирки, либо уходить. Я выбрал второе.
Получив в отделе кадров трудовую книжку и сухо попрощавшись с коллегами, я вышел на оживленную улицу 28 Мая, где располагался наш офис.
Противный мартовский ветер погнал на меня кучу строительной пыли , мимо моего лица пролетел целлофановый кулек. Я зло усмехнулся и застегнул куртку.
Естественно, что я долго размышлял о своем последующем трудоустройстве, но ничего путного найти не мог. И все товарищи разочарованно разводили руками и советовали не делать глупостей и оставаться на рабочем месте.
Сытый голодному не товарищ. На все мои объяснения сложившейся ситуации они понимающе кивали головой, но ничем дельным помочь не могли.
Два месяца я спокойно проживу, запаса хватит. Но за эти два месяца я должен обязательно найти работу, либо меня ждет участь какого-либо бомжа.
Я шел, не разбирая дороги и оказался в парке перед Дворцом Гейдара Алиева. Идти мне было некуда, сесть на скамеечку в парке при таком противном ветере не хотелось. Я достал сигарету, медленно прикурил. На душе было отвратно. На углу бывшей улицы Басина была сосисочная, мы часто с ребятами , будучи студентами, захаживали сюда. Есть мне не хотелось, впрочем, пить тоже. Но почему-то я все – таки направился к ней.
Сосисочная как сосисочная, забегаловка, больше подходит к ее определению. Шесть круглых столиков на длинных ножках, посадочных мест нет. На каждом столе стоит граненный стакан с замутненной водой, горячие сосиски опускать, чтобы легче было обертку снимать. Соль, перец да такой же стакан с горчицей. Уважающий себя джентльмен сюда не придет. Но я пришел.
Конец рабочего дня, народу многовато, большинство работяг, именно из низшего слоя, да еще парочка вечно ошивающихся здесь любителей выпить за чужой счет. Я подошел к прилавку.
-Мест нет, - тут же сказал буфетчик, протирая что –то запачканным полотенцем. - Ждать будете?
-Нет, - цокнул я язычком,- Налей мне сто грамм российской. Какая есть у тебя?
-“Старлей”, ” Журавли”, ”Никита”,” Немирофф”.
-Вообще-то “Немирофф” украинская. Ну да ладно. Наливай.
-Какую? – буркнул буфетчик.
-“Немирофф” давай. С медом и перцем.
Буфетчик протянул мне маленькую рюмочку, плеснул в нее водочки и на маленьком блюдце придвинул ко мне дольку лимона.
И уже поднося ко рту рюмку, я вдруг вспомнил как в конце восьмидесятых, мы шумной толпой вошли в эту сосисочную и Исмаил, наш заводила, потребовал налить” семь по сто”. Мы тогда возвращались с одного мероприятия, пили там вино и напоследок Исмаил решил угостить нас водкой. Тогда я не обратил внимания, но потом долго удивлялся, как буфетчик, открыв бутылку водки, разлил ее по рюмкам. Удивился я тому, что бутылка была поллитровая, а разлил он, якобы, семьсот грамм. ” Фокусник”, подумал я, рюмки были меньшего номинала, на этом он и зарабатывал.
Я вновь поднес рюмку ко рту, когда увидел входящего в сосисочную грузного мужчину, страдающего, скорее всего, ожирением. На нем был распахнутый плащ черного цвета, застегнутый на срединную пуговицу костюм, верхняя пуговичка белой рубашки расстегнута и на шее болтался приспущенный галстук темно-синего цвета в крапинку. Все это ничего, если бы не большой живот, выпирающий настолько, что можно было подумать о втором триместре беременности.
Но не это меня привлекло. Я точно знал кто это, хотя он сильно изменился. Это был Ариф, товарищ по детским играм во дворе, одноклассник и однокурсник. Затем наши дороги разошлись. Союз развалился и всем приходилось как-то выкручиваться.
Ариф обвел взглядом помещение, нахмурился и подошел к прилавку.
- Привет, Ариф,- сказал я уже на русском и положил свою рюмку на стойку.
Он резко обернулся ко мне, нахмурил лоб и вяло произнес: Алик?
- Ну да, - широко улыбнулся я, - вспомнил, старый хрыч. Поздравляю.
- Спасибо,- он опустил глаза,- Выпиваешь?
- Заскочил вот. А ты что?
Ариф не ответил, обвел взглядом помещение и резко двинулся вглубь. Через пару секунд он вернулся:
- Вот тот столик скоро освободиться. Ты уже готов или не начинал?
- Не начинал. Собирался, как только тебя увидел-тормознул.
Он опять поморщился и повернулся к буфетчику:
- Две порции сделай. Зеленых помидорчиков положи отдельно. И водки дай, бутылку. Эту у него возьми,- он указал на мою рюмку.
По тому, как буфетчик резво двинулся выполнять его указания, я понял, что Ариф здесь завсегдатай.
2.
Он был из обычной семьи. Отца я его не помнил, был ли отец вообще - было для меня загадкой. Но мать его крупная женщина с неокрашенной проседью в волосах была известной личностью во всем нашем поселке, именовавшемся тогда Восьмой километр.
Вообще-то, это была странная семья, состоящая из брата Чингиза, известного наркомана, промышлявшего анашой и пару раз привлекавшегося милицией, но тут же отпускавшегося , сестры Эсмиры, работавшей , говорят на масло-молочном комбинате и второй сестры Кифаят, про нее говорили, что она на экзаменах отдалась председателю экзаменационной комиссии и ее приняли в институт. Но так как скоро Кифа вышла замуж за соседского парня Эльдара, то злые язык начали говорить, что Кифа отдалась председателю комиссии не общепринятым способом, а другим - при этом многозначительно прищуривались и надували губы.
Все это было , конечно, обыкновенной сплетней, иначе Эльдар на ней не женился бы. Но, говорят, мать Эльдара, набожная женщина из прибакинского поселка, была против этого брака.
Сам Ариф никогда мне не нравился. Я долго думал, почему и только в школе понял: его боялись. Боялись из-за брата, так как при маломальской ссоре он тут же звал на выручку брата, в лучшем случае угрожал всем его именем.
Он не был хулиганом, не был примерным учеником. Обыкновенным парнем, но его всегда выделяло лидерское качество. Во всех дворовых играх он был заводилой, в спортивных – капитаном, который самолично подбирал себе команду из нравившихся ему пацанов. Я никогда не играл в его командах – меня он не жаловал.
В школе он всегда списывал у меня, я не помню, чтобы он делал домашнее задание. Сейчас, с высоты прошедших лет, я пытался понять, как он мог отвечать устно, на уроках литературы или истории. Максимальная оценка по устным предметам не поднималась у него выше тройки.
Еще одно интересное обстоятельство заключалось в том, что в школе у него не было пассии. Естественно, что в школьные годы обязательно кто-то в кого-то влюблялся, иногда безответно, но чтобы Ариф был в кого-то влюблен, говорил о какой – нибудь ученице: она моя или провожал кого-то до дома – этого не было.
Закончив школу, я занялся подготовкой к экзаменам для поступления в институт .К тому времени все знали, кто из нашего класса будет поступать. И вдруг…
Поступление Арифа в институт стало для меня настоящим шоком. Слабый ученик сумел поступить в ВУЗ. Чтобы про него сказали, если бы он был девушкой – понятно, пример сестры. Но он…
И здесь Ариф не отличался прилежностью. Но самое интересное, что именно здесь, в институте, Ариф начал встречаться Афой , дочерью всесильного Кахраманова, депутата Верховного Совета СССР, Председателя Комитета бытового обслуживания населения. Нет, Афа не училась в нашем институте, она училась в медицинском, но на новогоднем вечере в нашем институте, куда она была приглашена кем-то из наших сокурсниц, она познакомилась с Арифом и стала с ним встречаться. Правда, сам Ариф рассказывал про это по другому. Якобы весь курс пытался познакомиться с ней, пригласить на танец, но она выбрала Арифа именно потому, что он не обращал на нее внимания. Я не сильно верил в это, в тот вечер мое внимание привлекла жгучая блондинка с голубыми глазами и огромными ресницами с водушно-прекрасным именем Вика, так что на Афу я точно не запал. По логике Арифа, она дилемилась между мной и им и выбрала его.
Чем потом закончилось все это – не знаю. У меня в семье проявились большие проблемы, скончался отец, здорово заболела мать. Мне пришлось покинуть институт, чтобы пойти работать и зарабатывать, была возможность перевестись на вечернее или заочное, но после всех этих забот и проблем в семье, я как-то упустил все это из виду, а подать дельный совет никто не решился, наверное, или не захотел. А потом была армия, еще советская, при возвращении я уже Арифа во дворе не застал. Рассказывали, что старшего брата Чингиза арестовали, семья продала квартиру, чтобы на суде ему дали поменьше, Эльдар развелся с Кифой и вся семья переехала куда-то за город.
3.
- Ну, рассказывай, как ты, где, чем занимаешься,- говорил Ариф открывая бутылку водки и разливая по рюмкам.
- Ну что я. Ничего. С сегодняшнего дня безработный. Уволился. Вот и зашел сюда, опрокинуть сто грамм.
- Уволился? Давай сначала по маленькой, для начала, - он поднял свою рюмку, чокнулся и быстро выпил содержимое. Тут же отправил в рот помидорку, -Хорошо, - протянул он. Как хорошо,а? Ты не представляешь, как хорошо. А почему уволился?- спросил он освобождая сосиску от целлофана
- Да как сказать, - я пожал плечами, - не сошлись характерами с шефом.
Ариф вновь разлил водку по рюмкам и поднял свою:
- Давай, поднимай, выпьем за встречу.
Я поднял свою и понял, что мои проблемы его совершенно не интересовали.
- Хорошо, а? Ведь хорошо, Алик, вот, вдвоем с тобой, выпить водочки, закусить простым зеленным помидорчиком. Здесь, среди простого народа. Да?
-Наверное,- я опять пожал плечами.- Хотя что хорошего в этой забегаловке?
- Не скажи, Ариф вновь разлил водку,- поднимай
- Ты куда торопишься? – спросил я,- Еще сосиску не доел
- А ты что, жрать сюда пришел? – улыбнулся он, - Поднимай.
Мы выпили, Ариф медленно прожевал сосиску и достал пачку “Парламента”. Не предложив мне, достал сигарету и прикурил.
- Не сошлись характерами с шефом, - проговорил он выпуская в потолок струю дыма, - А он тебе что, жена? Шеф на то и шеф, чтобы командовать. А тебе с шефом характерами сходиться не надо, работать надо.
Он положил недокуренную сигарету в пепельницу и вновь разлил водку.
-Ты уже вторую сосиску съел. Заказать еще? - спросил он
- Да нет, нормально.
- Давай, поднимай. Выпьем. Выпьем прсто, без всяких тостов.
- Да и не любитель тостов, фигня все это, - я старательно затушил его дымящуюся сигарету.
Он выпил, закусил, с шумом зевнул, вытащил из пачки сигарету ( я поморщился), закурил и выпрямив спину строго спросил: - А что ты не спрашиваешь кто я, как я, где ошиваюсь?
- Расскажешь, наверное. А если не хочешь… Так не заставлю тебя, - я стал доедать третью сосиску.
Ариф вдруг переместился в сторону, чтобы лучше видеть меня, выпустил в потолок струю дыма и сказал:
- Я Шеф! Я Шеф с большой буквы. Понимаешь?
Он схватил бутылку, посмотрел на мою нетронутую рюмку, налил себе, взял рюмку двумя пальцами, другой рукой расстегнул пуговицу костюма:
- Я Шеф, но я никто!
Он залпом выпил, закусил помидоркой.
- Я на ней женился. На Афе. Представляешь? Я, Ариф, брат анашиста, сестру которого обвиняли в ****стве, ту, которая была честной, а ****ством на старости лет занялась другая, Эсмира, помнишь ее? И кому такая срань еще нравилась, чтобы с ней в постель лечь.
Нет, я не прав, - он вдруг протянул руку и взял меня за шиворот,- нет, не я на ней женился, Алик, это она на мне женилась, - он отпустил меня и криво улыбнулся, - Думаешь, я пьяный? Здесь все меня знают. Я Ариф муэллим и все.
Он вдруг закрыл глаза и я подумал, что ему стало плохо.
- Выпьем! И ты тоже, - проговорил он все еще закрытыми глазами
Я поднял свою рюмку. Мы чокнулись.
- Ты думаешь, она мне нравилась? Никогда. У меня никогда никого не было. Мне было двадцать лет и я ни с одной бабой не был. ( Я посмотрел по сторонам, кажется, до нашего разговора никому не было дела). А тут Афа. Красивая - некрасивая, в моем вкусе или нет-не имело значения.Она хотела со мной встречаться и я с ней встречался. Потом она сказала, что пора посылать к ней сватов, а то отец присмотрел ей жениха. Я рассказал все дома – мои были в шоке: кто нам отдаст дочь самого Кахраманова? Чина в тюрьме, Кифа разведена, с ребенком у нас живет, Эся без свадьбы снюхалась с каким-то дядькой и ушла к нему.
Знаешь, какие у нас приключения были? Эся потом вернулась, но ее не приняла мать, а потом вышел Чина и нашел ее и убил. Просто зарезал и сам пошел к ментам. Кто в такую семью дочь отдаст?
Но Афа хотела только меня. Рассказывала, что поднялась на подоконник, открыла окно и сказала: или Ариф или я бросаюсь вниз. Тем же вечером Кахраманов к нам приехал. Представляешь? Мы были в шоке. Приехал и объявил: мне моя дочь дорога, я все сам сделаю, вот вам деньги, купите все необходимое для сватовства и в субботу приходите к нам. Ни о чем не беспокойтесь, я все решу.
Он тогда уже был в совете кооператоров, на какой-то должности, время было смутное. Денег было у него немерено, пооткрывал несколько точек, приватизировал объекты, деловой, блин.
Мне до сих пор кажется, что и проблему Чингиза он решил, убили его на зоне, пырнули в какой-то там ссоре.
Короче, добро мы получили, и обручение сделал и свадьбу. Кифу взял на работу к себе, я иногда слышал, что он с ней спит, не знаю, не пойман – не вор. Меня устроил . Он уже когда Союз совсем развалился стал директором дома быта “Айсель”. Там и парикмахерские, и ремонт бытовой техники, и дом торжеств. Так он все это приватизировал, снес и огромный торговый центр отгрохал на пять этажей с брендовыми магазинами, с атлетическим клубом, сауной, боулингом, мойкой машин… Чего там только нет. И все это приносит ему огромные бабки.
Ариф достал очередну сигарету, посмотрел на пустую бутылку и крикнул на азербайджанском: - Сделай мне еще сто грамм. Капусты дай.
Буфетчик быстренько забежал за прилавок.
- У них отличная капуста. Малосольная, хрустящая. Класс! Ну что там? – крикнул он и тут же перед ним появился буфетчик.
Ариф залпом выпил, тремя пальчиками прихватил капустки и послал в рот. Радостно зачмокав, посмотрел на буфетчика: - Убери все и дай мне стакан чая.С чабрецом. Ты будешь? – обратился он ко мне
- Можно, - кивнул я
- Два чая, с лимоном и сахаром.
- Вроде, здесь чай никогда не давали, - осторожно заметил я
- И до сих пор не дают. А мне можно.
Буфетчик принес два стакана чая, на отдельном блюдце две дольки лимона и в вазе сахар.
- Чай с лимоном надо пить с сахаром. Моя теща этого не понимает.
- Так вот, - он взял своими толстыми жирными пальцами лимоны и положил в наши стаканы, - Пока шло строительство этого центра я у него был там управляющим. Долго все это шло. А детей у нас не было. Что-то там у Афы по женски было. Так они мне обещали подарки, представляешь? Тесть обещал новую машину, если внука ему сделаю, а теща обещала круиз по Средиземному морю, ей все равно было, мальчик будет или девочка. Ну, вообщем, родили мы дочку, - он пригубил горячего еще чая, бросил в рот комковой сахар и отпил уже большой глоток, - Хорошо, а? У него, у тестя, знаешь какие знакомства? Крутой он. Еще этот центр не достроил, а в пай вошел и стал строить плазу на Тбилисском проспекте. Я сейчас генеральный менеджер этой плазы.
Во время всего этого монолога меня не покидало чувство какой-то неудовлетворенности, досады, что ли, в его голосе. Но я не мог понять.
- Сотни раз говорю тебе, - крикнул лон на азербайджанском, - Сделай хоть один столик сидячий.
Буфетчик виновато улыбнулся.
- Но это все фигня, брательник, - вдруг зашептал он, - У меня нет ничего. Ни дома, ни дачи, ни машины, ни ребенка.
Я с удивлением посмотрел на него.
- Да, кивнул он, - Я живу с ними, дача их, машину по доверенности тестя вожу, ребенка воспитывает теща.
- Ты не пытался что-то изменить?
- Как? Кто я ? Давай еще выпьем, а?-он с надеждой посмотрел на меня.
- По одной, я больше не хочу.
Ариф крикнул буфетчику. Тот тут же принес две рюмки и две дольки лимона. Мы чокнулись и выпили. Ариф закурил.
- Я как –то попытался, но теща так на меня цыкнула. Все время в пример мою семью приводит. Я мать похоронил, а вот уже пять лет на ее могиле не был. Эсю совсем забыл, Кифу тесть уволил, отшил от себя, постарела, сейчас в нашем магазине работает, никто уже не удивляется, что она моя сестра, а работает продавцом. Теща дочку так воспитала, что я просто ее не узнаю, даже Афа не такая была. А эта с понтами.В этом году девятнадцать стукнуло, сваты пришли, ее выдали, даже меня не спросили, согласие тесть с тещей дали.
А Афа теперь живет своей жизнью. Целыми днями дрыхнет, а по ночам по клубам шастает, у нее огромное количество друзей в шоу-бизнесе. Понтовая тоже.
Знаешь почему я здесь? Потому что мне здесь хо-ро-шо. Я могу себе позволить и ночный клуб и виски и все, что захочу - деньги не проблема. Но это не это.
Помню, звоню домой, говорю Афе, с товарищем придем, зажарь картошку. Ну очень хочется. Приходим – картошкой и не пахнет. Теща меня на кухню вызывает: что это ты картошку заказываешь? Что о нас гость подумает, у Кахрамановых дома мяса нет? И долму на стол ставят. Прошу чай с лимоном. Представляешь, у нас дома нет сахара. Чай пьют с вареньем или шоколадными конфетами. А я простого чая с сахаром хочу. Или жаренную картошку. С водочкой и с капустой соленной. Так нет, обязательно что-то с мясом должно быть, понтовое, даже простых макарон у нас не делают. На обед пиццу заказывают, по воскресеньям, это теперь традиция у нас. В горле стоит эта пицца. А теперь в лазанью ударились, модно это, - он тяжело вздохнул и помутневшим взглядом посмотрел на меня, - Ты на машине?
- У меня нет машины.
- Ну и ладно. Тесть с тещей и дочкой в Греции, приданное покупают. Афа, наверное, готовится к выходу в шоу-бизнес. Поеду я домой. Слушай, - вдруг его глаза жадно заблестели, - У тебя нет бабы на примете? Ну такую, чтобы молчаливая была? А то мне потом хлопот не , - он вдруг осекся, будто вспоминая что-то, -Бабу хочу. Простую, проститутку. Чтобы сделать дело и уйти, без всяких хлопот. А сам боюсь, теща как Штирлиц.
Я понял, что сейчас он упадет. Был он пьян или нет, но, что устал и его грузное тело поведет его в сторону – это точно. Я быстренько обхватил его за ожиревшую талию. Он положил голову мне на плечо. Я стал подталкивать его к выходу. Он вдруг резко выпрямился и сам подошел к прилавку. Достал деньги и расплатился. Потом обернулся ко мне:
- Ты идешь?
- Конечно.
Мы вышли из насквозь прокуренного помещения. Ариф опять достал сигарету, прикурил, поднял руку. Тут же резко затормозило такси. Он открыл заднюю дверцу, неуклюже плюхнулся на сиденье и прежде чем попрощаться спросил:
- Ты женат, Алик? Все-таки надо жениться по любви, если она есть.Ты приходи иногда сюда, я раз в неделю здесь обязательно бываю, это мое место. Хо-ро-ше е.
Я так и не понял, попрощался он со мной или нет. Дверца захлопнулась и машина двинулась к светофору.
На душе у меня было печальнее некуда.
05 января 2013 года
Коллаж иллюстрации Оксаны Казымлы