Улька, дочь, затеяла очередную теологическую дискуссию. В качестве обличаемого выбрала конечно же меня. Спорили долго, горячо, мало что морды друг дружке не разбили.
Вывод: она окончательно убедилась, что произошла от обезьяны. Причём от конкретного примата. В лице своего тупого папашки Алексансергеича. А тупость его (т.е. меня) в том, что он (т.е. я) имеет (-ю) весьма примитивное представление о потустороннем, а равно, посюстороннем мире, и вообще о Боге. В общем, выбрался из пещеры, прочитал Моисееву клинопись и уверовал, что Ева – производное из адамова костно-рёберного супнабора, и что праведники попадут в рай, где к каждой субботней бане оные будут иметь холодное нефильтрованное пиво с вяленной воблой, а грешники ограничатся лизанием прокалённой на керогазе чугунной сковородки. Ха-ха-ха! Ну, это так она обрисовала мой примитивизм в понимании мироустройства.
Кровопролития меж нами не произошло лишь по той причине, что вмешался Сёмка, мой обезьяний внук и её, стало быть, сын. А ему нет и двух лет. Он, каким-то необъяснимым образом – скорее, по ключевому слову Бог – понял тему нашего коллоквиума, сел меж нами и принялся молиться, размашисто накладывая на себя крестное знамение кулаком. Крест получался незавершенный – лоб, пузо, левое плечо. Обозначать правое плечо посчитал лишним. Ну и по причине своей полной теологической неграмотности вместо «отченаша» или, к примеру, «царюнебесный» приговаривал: «Так, так, так…». Называется – молиться раньше, чем разговаривать.
Вот так и рождаются потом легенды. Мол, один мальчик, который ещё не умел разговаривать, однажды услышал, как спорит его мать со своим родителем о переселении душ. Но, когда чудесным образом понял, что спор может привести к инакомыслию и отступничеству, преклонил колена и принялся неистово читать покаянные молитвы. Спор тут же прекратился, и все принялись вместе молиться.
Мы, конечно посмеялись над комичностью (прости Господи) ситуации, но спорить действительно прекратили.