Когда Констанс ушла, я задремал. Процедуры были закончены, врачи, кроме дежурных, разошлись по домам. Больница живёт по своим законам. Моё же внимание притягивает прошлое, и я ищу точки соприкосновения с ним. Чем больше стараюсь в него вникнуть, тем легче и безболезненнее проходит процесс погружения. Конечно, не так быстро и легко, как с Агнешкой, но всё же я достиг нужного уровня концентрации, чтобы самостоятельно пробираться вглубь подсознания и считывать информацию, заложенную в лабиринтах памяти. Пока мне доступны только два уровня, но я догадываюсь, что их намного больше.
Наступило утро. Прислонившись к Лучано, я даже смог немного поспать. Ужасная ночь осталась позади, а с утренним светом страх и привидения исчезают. Лучано проснулся по обыкновению, заведённому в монастыре: с первым криком петуха. Он попытался встать, но нога, ещё больше распухшая, покраснела, местами отдавая синевой.
Слуга принёс завтрак, удовлетворённо кивнул, увидев нас молящимися, не стал приставать с расспросами, просто сообщил, что скоро придёт лекарь, за ним отправили ещё до рассвета. Когда Луиджи ушёл, холодок пробежал по моей спине.
- Озяб? Садись, Ренато, подкрепи силы, они тебе ещё понадобятся! - он посмотрел на меня ободряюще, словно я, а не он, нуждался в утешении.
На столе свежеиспечённый хлеб и творожный сыр, порезанный тонкими ломтями, фруктовый джем, сливочное масло и молоко. Я сглотнул слюну, пустой желудок давал о себе знать: вечером я почти ничего не съел. Поднялся с колен, пододвинул стол, чтобы Лучано смог есть, не вставая с кровати. Он разломал хрустящую булку и подал мне половину. Я понял: само присутствие брата, заменившего мне семью, благословляет и умиротворяет мою грешную душу, сдерживает пагубные порывы, исцеляет душевную боль.
- Прости меня, Лучано! Я должен был послушаться тебя и остаться в монастыре. Тогда бы твоя нога была здорова, и нам бы не угрожала опасность.
- Слава Господу, хоть одна мудрая мысль, пусть с опозданием, но посетила твой разум! Разве плохо нам было целый день изучать манускрипты, переписывать Евангелие, заниматься библиотекой? Наместник не заставлял тебя убирать за свиньями или горбатиться на грядках, он уважал твоё благородное происхождение... Теперь, если мы вернёмся, готовься к тяжёлым наказаниям за непослушание, гордыню и самоволие... - он вздохнул, пережёвывая хлеб, намазанный толстым слоем масла. - Ешь, Ренато, нам нужны силы, и будь осторожен, не попадайся на глаза слуге. Может быть, Господь смилуется, я скоро поправлюсь, и мы сможем вернуться в родной монастырь.
Но возвращаться я был ещё не готов. Моя цель оставалась прежней: отомстить отцу. Как именно он поплатится за убийство Эделины, я ещё не представлял, всё воображение заканчивалось тем, что я посмотрю в его глаза. Казалось, один мой взгляд, полный ненависти и ярости, способен убить его, уничтожить, спалить дотла. Пальцы впились в рукоять столового ножа. Лучано заметил это и забрал кухонный прибор.
В дверь постучали, и когда она со скрипом открылась, вошёл человек, полноватый по телосложению, в чистом, опрятном, хорошо пошитом костюме из добротных тканей. Он представился и сразу предложил приступить к осмотру больной ноги. Увидев травму, он сжал губы и, кивнув головой, сообщил, что началось воспаление. Если его не удастся остановить, придётся ампутировать ногу, чтобы избежать гангрены. Врач обработал поверхность какой-то тёмной жидкостью с горьковатым запахом и посоветовал ставить примочки из солёной воды как можно чаще, дабы остужать пострадавшее место и снять отёк.
- Деньги я обязательно найду, Вы не беспокойтесь, если нужно, я уверен, братство позаботиться обо всём.
- Не переживайте, приходской священник уже оплатил все расходы. А насчёт операции неизвестно, время покажет.
Он ушёл, дав советы по уходу за больным и оставив микстуру от боли.
Известие о том, что мой друг может потерять ногу (из-за меня), совершенно расстроило и без того встревоженную душу. Лучано принял всё гораздо более стойко, я бы сказал даже смиренно. Он лежал на кровати, закрыв глаза, погружённый в себя. Лекарство вскоре подействовало, и он захрапел, крепко заснув. Я не собирался сидеть и ждать приговора судьбы. Нужно было что-то срочно предпринять.
"Эделина, Эделина, если бы ты была жива! Ты бы знала, моя дорогая знахарка, что делать! Ты бы спасла его!" - в этом я даже не сомневался. Несколько раз я был свидетелем чудес, которые творила моя возлюбленная. Но теперь она в аду, проклятая тем, кого я задушил в этой самой комнате... Вновь и вновь я возвращался к своей ненависти, горечи и отчаянью.
Но выход должен быть, и я готов пойти на всё, лишь бы помочь тому, кто спас и сохранил мою никчёмную жизнь. Нужно найти человека, способного сотворить чудо, ведь кто-кто, а Лучано - самый добрый и милосердный брат мой, заслуживает Божественной любви и исцеления!
Оставив ненавистный дом, я пересёк городскую площадь. Опасности подстерегали меня на каждом шагу. Прошло всего два года, и хотя я отрастил уже небольшую бородку и возмужал в монастырских трудах, лицо моё оставалось прежним, и очень многим оно в этом городе было знакомо.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/05/851