Борис Фёдорович Виноградов ворочался всю ночь и под утро заснул. Его глаза лишь только "окунулись" в фазу быстрого сна, как вдруг раздался будильник. Пробудившийся сел на кровать и стал прокручивать в голове увиденный сон. Он открыл рот и уставился в пол.
Борис вспомнил, что ему снилось дитя. Ребёнок напоминал ему себя в зеркале. На вид мальчику было года два. Малыш сидел прямо на школьной кафедре лицом к затемнённой аудитории. В руках у ребёнка была указка. Он комментировал видео на стене, у себя за спиной.
На экране происходил процесс митоза. Чёрные хромосомы клеточного ядра растягивались до нужного момента и происходил процесс их деления. Мальчик стучал указкой по левой ладони и объяснял Борису суть этого явления:
"Вот видишь... хромосомы делятся? ДНК. Всё, что будет заложено изначально - всё предсказуемо. Клетки должны размножиться, и цветок должен потянуться к солнцу, а потом неизбежно завянуть. Да. Видишь хромосомы? Ни на одну миллионную долю микрона в сторону. Всё в пределах воздушного эшелона судьбы. Как внешность цветка заложена в его хромосомах, так и последовательность всех его внешностей в каждую миллионную долю земной секунды его жизни, в течение всей его жизни... соответственно тоже уже заложены. Каждое его движение заполняет свой намеченный жизненный путь. Судьба этого цветка так нерушима, что ни один танк, не заложенный в эту судьбу изначально, не сможет его раздавить. Судьба цветка сильнее миллиардов тонн, миллиардов градусов... и миллиардов лет. Судьба материальна на молекулярном уровне. Судьба цветка сильнее всей вселенной. Каждое движение, каждая вибрация твоих голосовых связок, Виноградов, уже были заложены двадцать девять лет назад, когда ты только родился... и даже раньше... Вечность назад. Каждое твоё слово и твой поступок предопределены судьбою. Твоей лозе, Виноградов... Сколько не виться, а конец будет. Тебя так же, как и всех, Виноградов, должны сорвать чьи-то женские руки и поставить себе в вазу. Какая-то "танкистка" придавит тебя, Виноградов. Ха! Ха!".
- Ма-а-ася-я-а... ты что не спишь? - протяжно прошепталось рядом.
Виноградов вздрогнул . Он с дикими сонными глазами уставился на свою ночную спутницу:
- Лейла-а-а... Ну не называй ты меня Масей, прошу тебя. Ну, сколько можно? Сколько у тебя Мась было до меня? А?.. Не Мася я.
- Мася злой. Мася не выспался. Масюля, Масюля, Масюля.
"Дура!": разозлившись на неё, подумал Борис и встал с кровати. Он принял душ и, пока чистил зубы, в соседнем нужном месте зажурчал ручеёк:
- Ма-а-ася-я-а... А давай завтра на оптовую базу поедем? Нам надо продуктов закупить на неделю.
- Угу...
- Хочешь... я тебя на машине на работу увезу? Ты как сегодня работаешь? А завтракать будешь? Я на работу к тебе заеду... хочешь? А ты денег мне оставь?.. ты слышишь?
- Угу...
- Не поняла. Как?
- Тьфу... - выплюнул пасту Виноградов, - Сутки я работаю. А что ты хочешь купить из продуктов? Давай, я здесь куплю?
Ручеёк в туалете затих, и Лейла появилась в дверном проёме ванной:
- Я-я-я-а не зна-а-аю-ю-у... - сказала она, подтягивая пижамные штанишки, быстро переминаясь с ноги на ногу, - Мне надо видеть... я та-а-ак не могу...
Виноградов прополоскал рот и вышел в коридор. Отодвигая Лейлу в сторону, он спросил:
- Где мои брюки?
- Ты меня совсем не слушаешь... Мась, ну давай на базу съездим?
- Где... мо-и... брюки?
Виноградов искал штаны, рыская по всей квартире. Лейла снова легла.
- Ты за кредит отдала в этом месяце? - спросил Борис, найдя наконец-то брюки.
- Да. Я на базе хочу... продуктов... Чтобы сэкономить. - твердила своё Лейла, - Ты знаешь... Я к маме сегодня поеду. Я к тебе на работу могу приехать. Мне ещё на шиномонтажку сегодня надо. Я к тем козлам больше не поеду. Они в прошлый раз мне такую фигню сотворили... Уроды. Я в два раза больше переплатила.
- Ты на неделю три дня назад продуктов уже напокупала. Вот это экономия. - начал Виноградов, надевая куртку, - Давай доживём до завтра... Знаешь... Мне тут такой сон странный приснился. Как будто я...
- Ну... Мася. Я хочу на базу. На базу, на базу, на базу...
Виноградов оделся и поскорее отправился на работу:
- Пока. Я ушёл. Деньги на столе. - сказал он и захлопнул дверь.
На улице дворник жёг листья. Изо рта шёл пар. Борис поднял воротник и посмотрел под ноги.
Виноградов шёл и глядел вниз. Он не хотел замечать своих знакомых среди прохожих, чтобы не отвлекаться от раздумий:
"Если лист умирает осенью... Засыхает... Испаряется. Остаётся его мёртвый каркас. Куда девается эта живая вода? Она появляется... Возрождается зимой в виде снежинок. Рисунок снежинок схож с рисунком листьев. Да. Снежинка - это лист без каркаса. Только у снежинки "веточки" узоров толще и короче, чем узоры канальцев листа... Поэтому снежинка меньше листа... Ведь объём воды снежинки должен быть равен объёму воды у листа. Получается... Вода живая? Вода неизменно пытается принимать свою нужную форму в любой ситуации. И зимой, и летом. Или... Снег - это душа погибшей листвы? А если я умру и высохну? Куда моя "вода" денется? Вооо, Бля.. Додумался. Фууу... Это уже резонёрство.".
"Резонёр" вжался в плечи и оглянулся по сторонам, словно испугался, что его кто-нибудь подслушал. Уши у него замёрзли. Борис был без шапки. "Пусть, пусть... башка проветривается.": подумал он, постепенно замерзая всё больше и больше.
Больница ещё усиленно хлопала дверьми. Люди стекались на работу. Добравшийся до работы уже переоделся в халат и согревался в ординаторской горячим кофе.
- Саня! Мне сон такой странный приснился... Ребёнок. - задумчиво произнёс Виноградов, - К чему это?
- Ребёнок, Фёдорыч, к ребёнку. - ответил мудрый Саня и улыбнулся.
Саня, врач-терапевт, заведующий приёмным покоем сидел рядом с Борисом и тоже пил кофе.
- Какой ребёнок? - оживился Виноградов, - Я с больницы не вылезаю. Моя жизнь - это узкий коридор... Дома - коридор. На работу... Взгляд под ноги - узкий коридор. На работе сплошные коридоры. Идёшь и не знаешь, что тебя ждёт за углом. Хренак... Больной на тебя вылетает... Ты его - "кия-кия!"... Полечил. Победил. Дальше пошёл. До следующего угла. "СПИДяру гепатитную", какую-нибудь, подхватывать. Зарплату дают, чтобы с голоду не подох... Для того, чтоб на работу ходил. Кредиты задолбали, Саня. Иногда страшно становится... А ты... "Ребёнок!"... Я забыл, когда ночью спал, чтобы раза четыре не проснуться. "Завидую", блин... Вон... в реанимации "валёжник" лежит. Мне бы так. С месяцок в глубоком ауте... побыть бы. "Ребёнок"... Животные в неволе, Саня... Не размножаются.
- Да, Фёдорыч. - согласился с ним Саня, - Это у тебя хроническая усталость.
- День и ночь перепутаны. - продолжал жаловаться Виноградов, - На протяжении многих лет... Животные в неволе не размножаются... Усталость... Я знаешь с кем, Саня, себя сравниваю? Я в детстве книгу про волков читал... В Канаде один зоолог жил среди волков... Вёл себя, как они. Так вот... Он говорит, что волк спит по десять минут. Встаёт, повертится, покрутится, оглядится и опять спать. Я так же. Прикинь? В приёмник спустился, оглянулся... Назад.
- Ты ещё с плакатом выйди, волк... Напиши: "Голодный хирург хуже зверя."... Фёдорыч. Мне, ты думаешь, легче? Тут недавно читал "Медицинский вестник"... Там пишут, что РАК чаще у тех, кто посменно работает... по ночам не спит. Исследование провели. А о психике и говорить нечего. У меня тоже... в последнее время... вся энергия в... землю, что-ли уходит? Вы-то, ладно... Фёдорыч... хирурги. Хоть глазами видите результат свой... хоть какая-то отдушина. Я вот, как пёс сторожевой. Охраняю больницу от больных. Ха! Ха! Ха!.. Ну, нет мест. Ну, нету.
В ординаторскую зашла медсестра с приёмного покоя, посмотрела на чашку в руках Виноградова и укоризненно наклонила голову вбок:
- Ну-у... Борис Фёдорыч. Больные есть. Подходите к нам. Ждём. - сказала она и удалилась.
Саня, видимо тоже, что-то вспомнив важное, заторопился мыть свою кружку. Виноградов подождал, вздохнул и, оставив кофе на потом, пошёл работать.
Весь день ему не давал покоя прошлый сон. Ночью, в темноте, он лежал на спине с открытыми глазами и думал о своей судьбе: "Неужели всю жизнь так?.. Так жизнь и пройдёт? Что я видел в жизни? Один негатив. Пьяные. Больные. Все просят, ноют. В реанимации - фильмы ужасов. Сегодня все на аппаратах... Как будто они все трубками между собою соединены. Одна жизненная энергия на всех. Вокруг одна зараза. Я думаю, что Бог всё-таки есть. А иначе какой смысл мне жить? Нахрена? А можно и по-другому... Бога нет, потому, что я плохо живу. Да нет... Бог есть. Доказательство этому существование самой веры. Патриарх Кирилл так сказал... Конечно. Потерпим... Жизнь - это миг. А сам патриарх-то верит? Вот этого я не знаю. Должен... По крайней мере, я видел, как он в интервью задумывался - верят ли другие священники. Наверное, все-таки верит. Я скоро на больных бросаться начну. Пьянь, бомжы, старые безумные бабки воют... Старые... старые бабки. У меня скоро от них на пол-шестого висеть будет всё время. В моих неполных тридцать лет...".
Виноградов перевернулся набок, закрыл глаза и попытался подобрать музыку под "в моих неполных тридцать лет...", но сильно захотел спать и отключился.
За сутки в больницу обратилось больных больше обычного. Хирург поучаствовал в трёх операциях. Одна из них ночная... Сдав смену, он зашёл в ординаторскую. Заспанный взъерошенный Саня пил за столом кофе.
- Саня, привет!
- Привет, Фёдорыч! - ответил тот и громко хлебнул из кружки.
- Как ночь?
- Зае... Фёдорыч. Ты их в дверь, они - в окно... Да нормально. У тебя как?
- Тоже нормально.
По пути домой, Виноградов не мог вспомнить, что ему приснилось этой ночью. Он мыслями вернулся к своему последнему сну: "Ребёнок. Почему ребёнок? Если у меня родится ребёнок, я назову его Артём. В переводе с древнегреческого это "Невредимый, Здоровый!" А какой я отец буду?.. Интересно... Да, никакой. Я сам ребёнок. Зато... Может играть с ним буду классно? Обижаться на него... Ссориться с ним. Игрушки забирать... И играть сам в них буду... Вместе с ним.".
- Мась. Привет. Ты спать будешь? - спросила Лейла, когда Борис зашёл домой.
Лейла копошилась за столом, в холодильнике, наливала воду в чайник, нарезала хлеб, доставала посуду.
Виноградов посмотрел ей на живот:
- Я жрать хочу... спать не буду, раз на базу поедем. После дреману... - сказал он, разуваясь и снимая куртку, - Давай... поедим.
За столом Лейла рассказывала, как ей хорошо сделали полировку бампера, развал-схождение и балансировку колёс. У её мамы, папы и сестры тоже всё было нормально. Мама вышла с отпуска, у отца нормализовалось давление... У Бориса крутило после дежурства в животе:
- Слушай, Лейла. Мы рожать-то с тобой будем? - спросил он.
- Мася. Обязательно. Я не предохраняюсь. Ты смотри, Мася. Ох... Я с тебя три шкуры спущу, когда родим! Вон... на пятом этаже... сосед. Беременная... помнишь ходила? Молодец мальчишка. Бегает, крутится... На двух работах работает. Девочка маленькая... Звёздочка рыженькая. Ты у меня, ВИНОградов... вино, да пиво позабудешь. Я хочу знаешь чего?.. Курицы. Две... рыбы какой-нибудь. Макароны... крупу. Пивка нормального возьмём. Сегодня суббота... Завтра... Так... Ладно. Поехали?
- Лейла. Ты можешь меня не называть Масей? Я Борис. А? - Виноградов пристально посмотрел ей в глаза, - Что такое Мася? Переведи мне.
- Ну-у-у... Мася - это... Уменьшительно-ласкательное. Мася.
- Я в интернете посмотрел. Как ты думаешь... почему у тебя все Маси?
- Ой отстань... А?
- Мася... распространено в Азербайджане... в Баку. У тебя мать азербайджанка. Ты в Баку не была. Она твоего отца так называла?
- Слушай, задолбал. Чего ты меня грузишь? - отреагировала Лейла и встала, чтобы прибрать со стола.
- Просто я смотрю... твой отец затюканный. Нервнобольной. Ты хочешь меня в его судьбу вставить?
- Чего? Слушай, задолбал. Чего ты меня грузишь? - снова повторила Лейла.
- Послушай, пожалуйста. Я хочу рассказать тебе сон.
- Давай, потом... а?
- Я хочу поговорить... Что-нибудь обсудить. Понимаешь... Мне с тобой не о чем разговаривать стало в последнее время. Ты превращаешься в мещанку. Ты даже фильм какой-нибудь не хочешь обсудить... Чего ты стесняешься? Ты же нормальная, умная. Я бы тебе объяснил, научил. Будь сама собою... Естественной. Не будь ты... деревней. Дырку в носке фломастером закрашиваешь. Слюнявишь старый фломастер и закрашиваешь... И сидишь красуешься. Язык пальцами вытрешь... Руку за спину спрячешь и улыбаешься. Можно же по уму - зашить ниткой. Не умеешь... Я научу. Было бы желание.
- Сам ты мещанка. Когда это я закрашивала? Что ты несёшь? С ума что ли сошёл. Я сроду носки не носила. - разозлилась Лейла.
- Вот и я про это. А ты знаешь... что такое секс?
- Ты достал! - закричала Лейла. Она вышла из-за стола и ушла в комнату.
- Секс!.. - начал расходиться Виноградов... Он развернулся в сторону комнаты и прокричал, - Сексом для удовольствия... Не только для размножения... Даже дельфины занимаются. Для поддержания социальных связей. А для человека секс - это обмен информацией. Когда соединяются все пять органов чувств. Это единственный достоверный способ узнать, что у тебя и у меня в головах. По отношению к друг другу. Запах... раз. Тактильная чувствительность... два. Вкус... три. Слух... четыре. Зрение... пять. - добивал её своим интеллектом "Вундерградов".
Виноградов сидел в машине на пассажирском сидении. Они уже всё закупили и положили в багажник, но Лейла забыла чек на кассе и вернулась обратно. Борис дремал и не переставал думать про ребёнка: " А если родится мальчик, и мы не уживёмся?! Как я буду жить без сына? Тяжело. Тогда я стану... хотя бы... известным и уважаемым и... Нееет. Мы не разведёмся. Я не хочу. Что об этом думать? Есть судьба. Что будет, то будет. Я не вижу себя без сына. И с сыном тоже... пока... рожать ли вообще? Конечно.".
- Фу. Мася. На. - Лейла разбудила Бориса, закрыв дверку. Она села за руль и протянула ему чек.
- Что? Зачем он мне?
- Я перед тобою отчитываюсь. Чтобы денег мне не жалел... А то всё мало у него, видите ли... Ребёнок родится... Всё. Я его тебе рожать буду. Что хочешь, потом... то с ним и делай. У меня один уже есть. На, чек. Посчитай, Мася, запиши... запомни. Всё, что купила... всё нужно. - Лейла положила ему чек в карман.
- Я тебе не Мася... Лейла. - сказал Виноградов и, достав чек, затёр его между своих ладоней в бумажный шарик.
Лейла нервно вставила ключ в зажигание, завела двигатель, включила задний ход и резко тронулась с места. Получился рывок и удар со скрежетом. Борис оглянулся назад, через левое плечо и оценил обстановку. Светлая Лада Калина стояла в пяти метрах от них. Из неё никто не выходил. Задняя правая дверь Калины была с продольной большой вмятиной в центре. Борис тоже не спешил. Он ждал, пока тот выйдет первым... надо было сначала визуально оценить "гаврика". Борис крепко взял Лейлу за руку. Наконец из Лады вышел пожилой мужчина, лет шестидесяти, небольшого роста и с виноватым растерянным видом встал, как вкопанный. Тогда Борис и Лейла тоже вышли из своей машины.
- Ой... - начал оправдываться мужчина, - Вы уж меня извините. Я Вас совсем не заметил. Давайте... я Вам сейчас прямо заплачу? Что у Вас? Фара?
У Лейлы с Борисом была разбита задняя левая фара и бампер под фарой. Следы от протекторов под машиной доказывали их движение назад на пол-метра. Борис решил зашоркать следы ногою и тихо обратился к Лейле:
- Вызывай ГИБДД. У старого денег нет... видишь, бампер не заметил? Мелочится... Пятьсот рублей, наверное, думает... я след сейчас сотру.
Виноградов уже было занёс ногу, как вдруг увидел приближающиеся к ним фигуры. Мужчины на соседней лавке были свидетелями происшествия. Они шли к аварии и издалека давали понять пожилому мужчине, что произошло на самом деле. Лейла уже вызывала по сотовому ГИБДД.
Сотрудники ГИБДД оставляли вину за Лейлой... они рисовали схемы, измеряли расстояния. Дед успокоился. Он рассчитывал на покрытие своих расходов страховкой.
Лейла вошла в образ так, что казалось, сама твёрдо поверила в свою невиновность. Она начала смело и быстро действовать дальше. Борисовские доводы, что фара и бампер - это мелочи... что надо ехать домой... на неё уже не действовали. Она звонила матери.
Мама Лейлы появилась в отделении ГИБДД, где оформлялись конечные результаты.
Она взялась выступать, как свидетель того, что Лейла стояла на месте и не двигалась. Доводы про протекторы на неё не действовали. Она ставила перед собой вопрос жизни и смерти. Деду было сообщено, что бог таких, как он не прощает. Борис пытался вмешиваться... он в стороне хотел объяснить тёще всю правду, но та лишь смотрела на него с подозрением и искоса. План Бориса успокоиться и разойтись не воспринимался ею всерьёз. У Виноградова ещё сильнее от этого разболелся живот. Он вышел из здания и стал прогуливаться неподалёку. У него было ощущение, что он попал в сумасшедший дом. Вокруг все кричали и спорили.
Лейла разворачивала боевые действия дальше. Она звонила в Анапу. В Анапе отдыхал муж её сестры. По счастливому стечению обстоятельств, муж её сестры отдыхал вместе с начальником из ГИБДД. Лейла не могла пропустить такую удачу... Она хотела вновь заявить о себе и перейти в наступление. Вокруг деда собрались его родственники. Мать Лейлы громко негодовала и пальцем тыкала в каждого из них по очереди.
Лейтенант, решавший кто прав, а кто виноват... уже разговаривал с Анапой. О чём они там поговорили - было неясно, но лейтенант остался верен своёму мнению и решение своё не изменил. Тогда Лейла с матерью сели в машину, позвали Бориса и поехали домой.
Дома их всех ждал взволнованный папа. Он сильно матерился и громко возмущался. Борис молчал. Он опять ждал пока все успокоятся. Чтобы объяснить... что ничего страшного не произошло.
Мать куда-то вышла из дома и сразу позвонила Лейле. Та стояла рядом с Виноградовым, и Борису приходилось слышать весь их разговор с Лейлой. Мама говорила, что он, Виноградов, оказывается, сдал её, Лейлу, "ментам" и рассказал им, что Лейла ехала в момент столкновения, а не стояла на месте... Так ей, матери, якобы сказал другой "мент", по секрету.
Мама в разговоре посоветовала Лейле, чтобы она была осторожнее с ним, с Виноградовым, так как он в будущем способен засадить её и в тюрьму. Лейла видела во время своего разговора с матерью возмущённое лицо Бориса и сама предложила ему съездить в ГИБДД на "разборки". Борис решил постоять за свою честь и согласился. Мать вернулась в дом, и Борис наблюдал, как она ведёт себя, как ни в чём не бывало.
Лейла вызвала "мента" на крыльцо, и Борис высказал ему в лицо всё, что он про него думает. Лейла внимательно изучала лица обоих. "Мент" остался стоять в недоумении, и Борис понял, что его, Бориса... взяли "На понт".
Вернувшись домой, Лейла сообразила достать возможное видео их происшествия с камер видеонаблюдения. Через пол-часа видео было у неё. Мама, папа, Лейла и Борис, все вместе смотрели, как дед беспорядочно нарушал правила движения перед столкновением. Он пересекал сплошную, заезжал, куда нельзя, останавливался под знаками... а после столкновения - машина Лейлы на видео стояла уже в изменившемся положении. Видео, к сожалению для всей семьи, доказывало обоюдное движение машин во время столкновения и этим самым не снимало вину с Лейлы.
Когда все немного успокоились, Борис попытался, наконец-то, взять слово... рассказать своё мнение и дальнейшую тактику... но на него все молча посмотрели, как на чудо и лишь переглянулись между собой. Виноградов от неожиданности опешил.
Живот заболел ещё сильнее, и Борис почувствовал себя, словно в чужом, не знакомом ему обществе, или даже мире... и ушёл в другую комнату... Один. Он лёг на диван и стал вслушиваться в разговоры "заговорщиков". Ему очень хотелось услышать от своей тёщи обращение "Мася" к своему нервному мужу... Борис снова задумался о ребёнке, о Боге и о судьбе... Нахрена всё это?
Он вспомнил про танк из своего сна, когда услышал Лейлин голос. "Танкистка" вновь разговаривала с Анапой. Обрадовавшись, что деду страховка не "грозит", из-за его видеонарушений, она успокоилась... обоюдная вина её вполне устраивала... как малая компенсация за потраченные нервы. На улице было уже давным-давно темно.
Борис и Лейла ехали к себе домой:
- Ты НАХРЕНА это всё устроила? - спросил Лейлу Виноградов.
- МАСЯ, Я НЕ ДВИГАЛАСЬ - смотря в точку перед собой, ответила ему Лейла.
Борис оглянулся по сторонам. Рядом никого не было.
- Лейла. Мы с тобой одни едем. Ты что? - забеспокоился Борис.
- МАСЯ, Я НЕ ДВИГАЛАСЬ. - снова сквозь зубы повторила Лейла и только крепче сжала руль.
- Я не понял. Лейла? Ты меня гипнотизируешь? Ты шутишь, что-ли?.. - недоумевал Виноградов.
- МАСЯ, Я НЕ ДВИ-ГА-ЛАСЬ. Я СТОЯЛА НА МЕСТЕ.
Борису стало непосебе. Он всё это время продолжал нервно катать пальцами смятый чек из магазина... и поискав глазами куда его выбросить, машинально открыл бардачок. Внутри бардачка лежал свежий конверт. Борис взял его в руки. Письмо оказалось от коллекторов по неуплате их кредита...
- Это что? - спросил Виноградов, демонстрируя письмо Лейле.
- Я НЕ ДВИ-ГА-ЛАСЬ, МА-СЯ. - словно под гипнозом, повторила, погружённая в себя, странная дама.