Молодой человек по имени Борис после окончания шестого курса Красноярской медицинской академии очутился в другом городе, в городской больнице, в интернатуре по хирургии. Он уже пять дней, как отработал и немного освоился в новой, не привычной для него обстановке.
Профессию хирурга он выбрал не случайно, а по причине её особой притягательности. В медакадемии Борис твёрдо себе усвоил, что медицина - это царица наук, а хирургия - это вершина медицины! Работа хирурга - это уважаемая, безупречная и чИстолюбивая профессия!
И сегодня он сидел в ординаторской, на диване и, освежая в своей памяти аспекты асептики и антисептики, почитывал потёртый старый учебник. Пять дей назад, в свой первый рабочий день на него наехала старшая операционная медсестра, за то, что он заглянул в операционную без маски, и Борис, улучив свободную минутку решил не пренебрегать знаниями о путях проникновения микробных организмов и борьбе с этими путями...
Рядом с ним, за соседним столом сидел и работал с историями болезни, дежурящий сегодня, пузатый и обаятельный хирург Константин Анатольевич. Словно антипод Борисовской теме он постоянно чихал и кашлял. При этом из его носа появлялось и исчезало слизистое отделяемое, схожее по внешнему виду с весенними сосульками на соседних крышах домов. При очередном сдерживании чиха простуженного Константина Анатольевича Борис осторожно подумал: "Хорошо, что он ещё при этом не пукает...".
- Пойдём покурим! - предложил Константин Анатольевич.
У молодого Бориса уже всю рабочую неделю першило от курева в горле, но не смотря на это и на свою тошноту от табака, он ещё не смел отказываться от дружеского предложения выносливого и опытного хирурга. Борис с безысходной покорностью последовал за Константином Анатольевичем на лестничную площадку, не забыв при этом прихватить с собой и потёртый кладенец знаний.
- Что ты читаешь? - спросил его зрелый товарищ, закуривая свою сигарету.
- Асептику и антисептику... - ответил Борис и вставил сигарету себе в зубы.
- Что, не начитался в институте, что-ли?.. - спросил Константин Анатольевич и закашлял...
- Да-й! - ответил Борис и, заложив книгу подмышку, решил сменить не интересную ему тему, - А Вы ранение сердца оперировали?
- Конечно! - ответил Константин Анатольевич и чихнул, прикрывшись своей робой.
- Ве-е-есна! Обманчивая погода! - мечтательно произнёс ищущий понимания интерн.
- Да-а-а! - согласился с ним дежурный хирург, и они оба облокотились на подоконник. За окном, на дереве сидела беспокойная сорока.
- Завтра на охоту поеду! - сказал Константин Анатольевич, глядя на птицу.
- А Вы бы попали в сороку отсюда? - поинтересовался Борис.
- Запросто! - оправдал его ожидания "охотник".
- Интересно... А кто же всё-таки Джона Кеннеди убил? В Далласе... Из окна... - задумался вслух "интервьюер".
- Не-е-е знаю... Хрен его знает... Джон Леннон, по-моему! - пошутил Константин Анатольевич, и они оба засмеялись.
Субботнее дежурство проходило спокойно. Борис лежал на диване после очередной ходки в приёмный покой, а Константин Анатольевич сидел за столом и мастерил мушки для своей рыбалки...
- Константин Анатольевич, а старшая медсестра давно здесь работает? - поинтересовался Борис.
- Страшная?.. Всю жизнь! Она и сегодня дежурит... А что?
- Злая какая-то! - почесал себе голову Борис.
Константин Анатольевич ничего не ответил. Перед ним лежал пакетик с разноцветными перьями петуха, и он продолжал создавать на рыболовных крючках, зажатых в маленькие тисочки, свои яркие шедевральные приманки для ленка, хариуса и благородного енисейского тайменя!
Шло время... Константин Анатольевич встал и поставил чайник. Когда он прохаживался по ординаторской, Борис не мог отвести глаз от давно стёршихся об пол его длинных шаркающих брючин рабочей формы. Сама рубаха у операционного костюма была коротка для него, и из-под неё выступал круглый плотный живот. Доктор по прежнему чихал и сморкался в раковину...
Проходя мимо лежащего на диване Бориса, хирург-охотник и рыбак оставлял после себя, завуалированный дезодорантом, запах заношенных китайских сланцев. Борис ещё не очень хорошо познакомился с коллективом и не спешил с выводами о профессиональных качествах своего старшего коллеги, хотя скептическая мысль и проскальзывала в его голове... Он прикрыл себе нос открытой книгой, словно молитвенником от заразы, и улыбнулся!
В ординаторскую зашла медсестра и положила перед Константином Анатольевичем открытую историю болезни:
- За наркотики распишитесь, пожалуйста...
Константин Анатольевич расписался и продолжил наматывать нитку на рыболовный крючок с рыжими пёрышками. Медсестра удалилась.
- А разве наркотики не в присутствии врача сестра должна ставить? - спросил Борис, убрав с лица книгу.
Борис сам знал ответ на свой вопрос, но его интересовало мнение непосредственного хирурга.
- А ты знаешь, что такое итальянская забастовка? - перевёл на него свой взгляд Константин Анатольевич.
- Не-е-ет... - заинтересовался Борис.
- В интернете почитай... Это интересно! Работать по правилам и инструкциям невозможно! Впервые забастовка прошла в Италии... В начале прошлого века! Рабочие стали строго соблюдать все правила, и производство, какое-то там... Разрушилось... Я физически не успею присутствовать на всех уколах! Я же не могу разорваться на тысячу маленьких Константинов Анатольевичей... - улыбнулся полный и большой Константин Анатольевич.
Неожиданно, раздался телефонный звонок... Борис встал с дивана и подошёл к телефону:
- Алло! - ответил он, взяв трубку.
- Это приёмный покой! Звонила скорая... Сказали, что тяжёлое ранение в грудную клетку везут! Спускайтесь, встречайте!
- Хорошо, - ответил Борис и положил трубку, - Сказали, что ранение встречать надо! Тяжёлое! Скорая везёт!
- Накаркал!.. - с прежней улыбкой сказал Константин Анатольевич и налил себе чаю. На стенках его железной кружки Борису снова бросились в глаза несмываемые следы от заварки. Прокуренные жёлтые пальцы, держащие живительный напиток, гармонично вписывались в хлюпающий процесс чаепития заядлого рыбака и охотника, - По-о-ошли! - сказал хирург, оставив свою любимую кружку, и они направились встречать пострадавшего.
В приёмник они прибыли враз, вместе со скорочами... На въезжающей к ним каталке лежало болтающееся из стороны в сторону тело мужчины с открытым ртом и синим лицом. Его голый торс был испачкан кровью, а в области сердца зияла небольшая колотая рана. От не подающего признаков жизни мужчины исходил запах кала.
- Обосрался... Нервы, наверное слабые... - на ухо Борису сказал Константин Анатольевич, - Шучу! Если рана в области сердца и больной обосранный... Значит сердце точно задето! Тампонада сердца!
- Я не знал этого... - ответил заинтересованный Борис.
- Это нигде не написано! Это мои личные наблюдения! - пояснил Константин Анатольевич и сел за телефон, - Катите его сразу на стол! По пути анализы соберите! Историю заведёте и в операционную поднимете! - скомандовал он и набрал номер реанимации.
- Алло! - ответили на проводе.
- Мы ранение сердца поднимаем в операционную! Поднимайтесь тоже!
- Понято!
Константин Анатольевич позвонил ещё в операционную и, предупредив медсестёр, пошёл за каталкой. Борис шёл следом. Наконец-то, в его практике зрело настоящее серьёзное дело. Борис шёл по коридору и рефлекторно, с хрустом разминал свою шею, кивая головой из стороны в сторону.
Возле операционной они разошлись. Константин Анатольевич сказал, что успеет допить свой чай, а Борис пусть моется на операцию:
- ...я сейчас подойду! Успею, пока укладывают! Ты иди мойся, пока разворачиваются!..
Борис перед входом надел маску и зашёл внутрь. Операционная слепила своей яркой белезной... Больной уже лежал на столе. Вокруг него суетились встревоженные медсёстры. Санитарка летала быстрее всех... Сестра уже была в операционной одежде и катила свой столик с инструментами к больному. У изголовья "трупа" активничал анестезиолог с анестезисткой. Они ругались между собой, запутавшись в своих проводах и трубках... Борис повернулся в сторону воображаемой ординаторской Константина Анатольевича и, опустив голову, удалился в предоперационную мыть свои руки.
Картинки из книжки ещё не совсем угасли в голове Бориса, он одел на ноги бахилы и занялся тщательным мытьём рук, соблюдая последовательность и необходимую временную экспозицию процесса. Несколько раз к нему заглянула ревностная операционная медсестра. Процесс антисептики сопровождал шум воды из-под крана и неразберихи в соседней операционной, которая неожиданно затихла.
Борис прислушался к тишине, стряхнул воду и вошёл в операционную. Возле стола, спиной к нему, без маски и с непокрытой головой стоял Константин Анатольевич. Он не мылся и был только в своей робе и перчатках. Уже добравшись до сердца, хирург спокойно просил у сестры заряженную нитью иглу. Борис заглянул ему через плечо... В ране неровно колыхалось открытое сердце. С каждым ударом из дырочки в левом желудочке толстой струёй выплёскивалась алая кровь и с регулярной периодичностью попадала на грудь и живот доктора. Его руки были так же по локоть в крови.
- Заряди мне две иглы в один большой иглодержатель! - попросил он сестру и повернулся к Борису,- Видишь рана сердца рядом с крупной сердечной артерией? Артерия толщиной с авторучку сопровождает край раны... Видишь?! Чтоб её не прошить и не перевязать... Чтоб не нарушить кровоснабжение сердечной мышцы... Мы двумя иглами и одной заряженной в них нитью прошьём и завяжем по-о-од артерией! Пэ-образно!.. И не нарушим в последующем кровоснабжение сердечной мышцы! Это я сам придумал... Такого в книжках нигде не встретишь...
Константин Анатольевич получил в руку иглодержатель и по ходу его движения от медсестры, плавно переместил его в открытую рану грудной клетки. У Бориса создалось впечатление, что иглодержатель сам плыл по воздуху, а Константин Анатольевич лишь держался за него рукою... Такое же ощущение получил Борис и при плавных, по кошачьи мягких, манипуляциях хирурга по завязыванию длинной нитки... Крови вокруг раны было много. Она под жаркой лампой словно светилась! Словно это была душа человека! У Бориса немного от такой яркости поплыло в глазах. Запах крови стойко врезался в носоглотку интерна и оживил его воспоминания детства, когда он разбивал себе нос...
Зашив дырку в сердце, Константин Анатольевич снял с себя перчатки и верхнюю часть робы и повернулся к выходу в предоперационную:
- Вот теперь можно и помыться! - весело сказал он...
Больной уже находился в реанимации. Аппарат ИВЛ ещё помогал ему дышать. Константин Анатольевич и Борис смотрели в окно на лестничной площадке и потягивали "фронтовой" дымок, держа сигареты так, как держат обычно крупные сигары... Смеркалось...
- Почему хирургам не дают ордена!? Жизнь-то Вы спасли человеку! - спросил не без возмущения Борис.
- Нам зарплату дают, - ответил скромный "носитель" значка ГТО.
- Шойгу вон тоже зарплату дают... И героя дали...
На ветку снова села шустрая сорока.
- Всё! Завтра на охоту... На ры-ы-ыбалку... - сказал Константин Анатольевич. Он затушил сигарету и поспешил к своим рыболовным снастям.