Предыдущая глава http://proza.ru/2013/04/02/1777
Ника проснулась от шума разбушевавшейся стихии. Лил дождь, гремело и полыхало, хлопало створками окон, зашвыривая в комнату брызги и струи дождя. Ника подхватилась и бросилась закрывать окна, слыша, что в соседней комнате Нина, наверное, делает то же. Вот она загремела ведром, тазами, наверное, крыша протекает. Да и немудрено при таких-то хлябях небесных. А за окном бесновалась вырвавшаяся на свободу восторженная гроза. Наконец-то час её настал, и она отрывалась по полной.
Дети тоже проснулись и испуганно смотрели в окна, за которыми стеной стоял летний ливень и ничего нельзя было разглядеть. Казалось, что и хлипкий домик этот он разнесёт в щепки и смоет потоком куда-нибудь в моря-океаны, где вечные Алые Паруса несут капитана Грэя к его Ассоль, где умные дельфины катают детей на спинах и не дают им утонуть и где в подводном царстве ублажают Водяного царя русалки, а Садко играет на гуслях.
- Ма, ну ты посмотри, что делается, а! – жаловалась Нина Варваре Георгиевне. – Сколько раз я его просила починить крышу, так нет же, всё у него дела да случаи… Что нам теперь делать?
- А где он сейчас, Нина?
- Где-где… В Караганде. Извини меня, вырвалось. Две недели нос не кажет. Наверно, завелась у него там… А может, и семья новая. А мне можно и лапшу на уши килограммами! Только и того, что деньги приносит, а самого давно нет. Я одна во все дыры. Мамочка! - разрыдалась Нина.
- Тише, тише, доченька. Дети слышат.
- А ему плевать на детей!
- Его здесь нет, а дети есть. Тебе же на них не наплевать, надеюсь… Мы сегодня с Никой уедем, а во вторник я тебя подменю. Поезжай и всё выясни. Хватит нервы трепать и себе, и детям.
- Глянь, полный таз и ведро надо вынести вылить, а то уже через верх. Пойду.
И она понесла ведро и выплеснула с крыльца в пляшущий на траве ливень, потом таз и вернула их на место протечек.
- Ма, что с нами будет? Как жить дальше?
- Что тут скажешь. Раньше на мужей жаловались в партком, теперь парткомов нет, а жизнь продолжается. Такая, как всегда. У одних любовь до гроба, у других – до первой встречной. Как хотелось бы нам, чтобы наша жизнь была беспечной. Чтобы рядом друг надежный, чтобы дети подрастали, чтобы в сердце неуёмном не горел огонь печали…
- Ма, мне только Лёшкиных стихов недоставало. Да что он в жизни понимал?
- Мой мальчик, он был таким талантливым, Нина, - заплакала Варвара Георгиевна.
- Мамочка, не плачь, моя хорошая, - обняла её Нина.
Они сидели обнявшись на раскладушке, а гроза уже погромыхивала вдали, сбежав отсюда вместе с таким же расхристанным ливнем. С потолка уже капало, а не лило, и за окном на фоне уползавшей с неба синей тучи вспыхнула радуга, и дети выскочили на крыльцо, чтобы получше её разглядеть.
- Ба,- позвал Костя, - иди сюда, отсюда лучше видно. Она такая толстая и длинная – во всё небо до земли. И двойная, посмотри, все цвета повторяются в другую сторону. Ба, иди к нам!
Варвара Георгиевна вытерла слёзы, с трудом встала с неудобной низкой раскладушки и подошла к детям, обняла их, прижала к себе, поцеловала по очереди в такие сладкие топорщащиеся отрастающими волосиками макушечки.
- Ба, посмотри вон туда! Видишь под лопухом Кузю? - И он показал рукой направление, куда нужно смотреть.
- Какой Кузя?
- Котёнок, который к нам пришёл.
- А что ж ты его в дом не зовёшь?
- Мама не разрешает, - тихонько, одной только бабушке, сказал Костя.
А Ксюша предложила:
- Давай я его принесу и покажу тебе. Только я его назвала Буся, а не Кузя.
- Почему Буся, Ксюшенька?- улыбнулась бабушка.
- Потому что у него глаза, как бусины, блестящие и круглые.
И она побежала по мокрой траве и принесла совсем вымокшего котёнка. Бабушка зашла в дом и вынесла полотенце, в которое завернула черныша и стала его вытирать. А кругом мир умыто сиял и радовался жизни, хвастаясь солнышку первозданной красой.
- Пойдём его кормить, - пошла в дом бабушка, а за ней и внуки.
Там уже хлопотали над завтраком Нина и Ника.
- Ма, ну зачем его приваживать? Всё равно мы с собой его не возьмём, - говорила она, хрустя редиской, которую резала в салат.
- Нин, тебе жалко котёнку молока?
- Не в молоке дело, ты же сама понимаешь, мам.
- Я его к себе возьму потом, когда вы с дачи уедете.
- Оно тебе надо? С ним возни, шерсти, грязи, блох не оберёшься…
- Раз он к нам пришёл - значит, с доброй вестью. Негоже прогонять котёнка. Мы с ним, я думаю, поладим. Да, Черныш?
И она накрошила белого хлеба в блюдце, залила молоком и поставила перед непросохшим ёжистым котёнком. Тот с удовольствием всё съел и вылизал блюдце.
- Видишь, какой он голодный, ба, - сидя на корточках и наблюдая за котёнком, глубокомысленно изрёк Костя. – Он, наверно, ужасно испугался грозы. Я бы на его месте тоже испугался.
- Да ты и так испугался, я видела, - поддела брата сестра.
- А ты что ли нет, скажешь? – спросил братик.
- Так ведь какая страшная гроза была – ужас! Я думала, и дом наш рухнет, - сказала Нина. – Ладно, давайте завтракать.
Всё это время Ника наблюдала за ними и думала о том, как же несладко Нине. Потому, наверное, посторонний человек в доме её и раздражает. Не хочет она никому показывать свои семейные неурядицы. Вроде бы и замужем, а крыша течёт и починить некому.
Следующая глава http://www.proza.ru/2013/04/04/2092