Мой отец, как и мама, не может помнить своего отца. По обычно-трагичной причине рождения в 1940-м году, и призыве своего отца в июне 1941-го.
Далее, все, как у всех - голод, безотцовщина, работа по хозяйству в деревне, или улица в городе... школа где-то вскользь, между всем этим... А у моего отца эта школа еще и за восемь километров от дома в его родной глухой деревне в Среднем Поволжье, дорога - по погоде, через метровые сугробы, вьюги, слякоть и дождь.
Но однажды в доме появился мужчина. С книгами и землемерным инструментом. Мужчина этот задержался всего на пару лет в их доме, но эти два года перевернули судьбу моего деревенского, до седьмого колена, отца. Алексей, так звали мужчину, сначала научил худосочного Генку любить книгу, потом «вытащил» из двоек и отправил в Царство познания. В семнадцать лет, по комсомольской путевке, приехав строить Волжскую ГЭС, мой отец мечтал об институте и личной библиотеке.
... Над моим столом висит фотография родителей за несколько месяцев до свадьбы. Фото на фоне книжных шкафов. Родителям по двадцать два года, за их спинами студентов вечернего отделения политехнического института - стеллажи книг, несколько сотен, приобретенных моим отцом на зарплату каменщика. Помню рассказ бабушки, папиной матери: «Приеду из деревни его навестить, а у него ничего из съестного нет, лежит на кровати, книжку читает, я - ему, что ж ты есть-то собираешься, сынок, а он - сейчас книжку почитаю, кипяточка попью, и спать.»
... Сколько себя помню, отец всегда фотографировал нас в нашей многодетной семье на фоне библиотеки. В пору моего детства насчитывала она уже несколько тысяч экземпляров. Как же я любила редкие минуты уединения возле книжных стеллажей! С благоговением и трепетом я прикасалась к книгам, которые мне были еще не по-возрасту, открывала, силилась прочесть, немела от непонимания и скуки, но душа наполнялась необыкновенным предчувствием будущего... вот настанет день, и я открою эту непонятную «Историю мировой дипломатии» и с легкостью прочту, и пойму, и порадуюсь. Страницы этой «Истории...» так завораживающе пахли! А сколько радости было, когда вдруг встречала в книге единомышленника и друга! Тогда она надолго со стеллажа перемещалась под подушку, на письменный стол, «прописывалась» в портфеле... А потом случайно ( счастье, моим чтением никто не руководил!) происходила встреча с новым другом. И какое же было мучение поставить предыдущую книгу на полку, а нового друга «прописать» в портфеле!
... В комнатах нашего студенческого общежития на стенах висели плакаты с кумирами и металлические полки с учебниками. Над моей кроватью был огромный коллаж из репродукций картин, которые я собирала с третьего класса школы, а книги были спрятаны подальше от чужих рук в шкафу. Всякий раз я открывала шкаф с блаженным предвкушением глянца страниц особых книг - альбомов по искусству. Только став студенткой Московского вуза, я получила возможность покупать такие альбомы, в нашем провинциальном городке в книжных магазинах они «не водились».
... «Лучший подарок - книга» - чистейшая, хрустально-слезная правда! Своему научному руководителю я дарила книги, а он всегда вопрошал в удивлении, откуда я их беру и как я нахожу такие «раритеты». И не верил мне, что я просто чувствую их по запаху. Захожу в книжный, букинистический, на книжный «развал» и подхожу туда, где ждет меня самая нужная и лучшая книга. У меня с книгами от рождения свой собственный «энергообмен».
... Своего первенца - дочку, я научила читать в три года. Не сказать что без труда, но и без особых сложностей. Накануне ее семилетия, зайдя с ней в книжный услышала: «Мама, я так мечтаю обо всем этом собрании сочинений», - и указала на 26 томов Мировой антологии детской литературы.
...Я подписывала до трех ночи, но на форзаце каждого тома есть особая дарственная надпись, и потом уже сынок, открывая дочкину «антологию», первым делом читал дарственный текст и искал на страницах именно то, о чем я написала в пожелании.
...Так сложилось, что мы сейчас живем в другой стране. И большинство наших книг на русском языке теперь только в электронном варианте. Для меня самой большой радостью в освоении иностранного языка стал тот момент, когда я не просто прочла книгу на языке, а пошла в книжный, и с пониманием провела там два часа, выбирая и примериваясь к книгам для всех нас.
... Незадолго до дочкиного пятнадцатилетия я навестила своих родителей. Наша семейная библиотека, по-прежнему, является сердцем нашего дома, хотя все мы разъехались по разным городам. Отец все также ею дорожит и бережет каждый том. Спросил меня, выходя в магазин, что купить внучке на день рождения в подарок, смущенно спросил - что можно подарить молодой девушке, живущей в благополучии за границей? «Папа»,- ответила я, - «она так любит Виктора Гюго, а у тебя здесь полное собрание сочинений, да еще с запахом истории и моих пометок к школьным сочинениям, она будет просто счастлива от такого подарка!» Отец нахмурился, ни разу еще ни на одну мою просьбу-намек о книгах из семейной библиотеки он не ответил согласием - стоит его библиотека целая и невредимая на его же руками сооруженных застекленных стеллажах, хмыкнул многозначительно - «неужели будет рада, у неё поди всё уж есть, вы же теперь электронные книги читаете... хм...подумаю».
На следующий день, когда я собирала чемодан, принес мне стопку книг, перевязанную красной ленточкой: «Это от нас с бабушкой, что еще от пенсионера-профессора внучке подарить?»
... Летел Виктор Гюго, 1972 года издания, через два промежуточных аэропорта несколько тысяч километров. Благополучно долетел. Хранился еще две недели в потайном месте. В ночь на второе марта я, по обыкновению, выложила все подарки дочке на письменный стол в ее комнате, привязала воздушные шары и гирлянды.
... Проснулась от звуков в доме... Вроде бы тихо, но что-то происходит... Прошла по квартире - все, кажется, еще спят... приоткрыла тихонько дверь в комнату дочки... На кровати разложены все тома Гюго, повернула ко мне довольную, светящуюся мордаху: «Мамочка, как же я обожаю этот запах! Запах книг!" И уткнулась носом в разворот страниц.