На столе стояла широкая тарелка с мозаичным рисунком по окружности ободка. В центре лежали ароматные, тонкие, горячие блины с аппетитной мягкой, пористой серединкой и слегка темнеющими корочками по краям. Рядом же находилось пять крошечных, очаровательных кувшинчиков с разными начинками: клубничным и малиновым вареньем, сметаной, сгущённым молоком и мёдом. И густой, медовый сбитень с имбирём и гвоздикой. Потрясающе вкусно! Ева обожала этот ресторанчик ещё и потому, что он находился на минус втором этаже и о нём мало, кто знал. В самые горячие часы здесь было не больше десяти человек. Много уютных, закрытых от посторонних глаз уголков, wi-fi, ненавязчивый персонал – всё это располагало к тому, чтобы сидеть здесь часами, прихлёбывая маленькими глоточками один напиток за другим, и заниматься делами. Да, дорого! Но за комфорт она была готова платить и больше.
Но сегодня был особенный день: день встречи с известным профессором Кручиньским Юлианом Вениаминовичем. Она вся пребывала в нервной истоме и радости: как повезло, что такой занятой и умный человек практически сразу согласился встретиться с ней – пока безвестной и даже ни разу не опубликованной!
Юлиан Вениаминович – поджарый старик в новомодном коротком пиджаке, свободных джинсах и остроносых ботинках сразу неприятно поразил Еву своим несерьёзным, щегольским видом. Ну, как же так! Людям науки не пристало уделять столько внимания своей наружности. А тут – тщательно выбритая бородка и бакенбарды, шейный платок поверх кислотно-зелёной рубахи, кобура на поясе, перстень, запах дорого одеколона и, о кошмар, замаскированные мешки под глазами.
Чуть пружиня негнущимися ногами, тот подошёл к указанному столику и, молодцевато приосанясь, представился, поцеловав ей руку! Этот жест коренным образом исправил впечатление! Столь галантного мужчины она ещё не встречала! Даже муж не относился к ней так уважительно и тепло. А вдруг?! Он ведь мужчина, этот Юлиан-проказник!
Профессор долго слушал её молча и увлечённо, вглядываясь в глубокие и мелкие морщины, бороздившие лицо женщины. «Не ухаживает, не следит за собой. Преждевременно состарилась», - сделал он вывод про себя. Её религиозная мутотень мало его волновала: он согласился на встречу только, чтобы найти тему для своей очередной «разоблачающей» статьи.
Ева говорила, стараясь не смотреть в глаза своего слушателя– бесцветные, мутные, с бельмом. С кончика его носа свисала препротивная капля. Раздирающее чувство преклонения к его благополучию и какая-то гадливость будто придавила ей голову, не давая поднять её на нужный уровень.
-Я восхищаюсь такими целеустремлёнными и ищущими женщинами, как вы, - с хрипотцой произнёс Юлиан. – Большинство из вас ничем не интересуется, никуда не ходит, проводя все дни в мелочных, бытовых заботах. Пелёнки, борщи. А вы такое сумели сделать – создать целую антирелигиозную идею, притом подведя научную базу! В этом огромный потенциал! Возможно, весь мир скоро обратит внимание на ваш колоссальный труд! Я повержен и очарован.
-Ой, ну что вы! Ничего особенного: я занималась этой работой каждый день. Так по капле – среди супов и борщей – собралось большое знание.
-Вы замужем? Да? Я почти разочарован. Но это закономерно: такая женщина не может быть одна.
Ева с ужасом пожалела, что соврала: ей показалось, что замужняя дама будет иметь больший вес в глазах профессора.
-Вообще-то, мы разводимся, - как бы с облегчением призналась она. – Я не могу больше выносить непонимания и поверхностной критики.
-Тогда нам непременно надо встретиться ещё раз!
-Да, я вечером ничем не занята!
-Ох, как вы сразу, - засмеялся старик, испытывая желание поскорее убраться. – К сожалению, мои дни расписаны по минутам: лекции, собрания, форумы. Я сам вам позвоню через неделю или две. Постараюсь к тому времени чем-нибудь помочь вашему начинанию. Может, удастся заинтересовать одного из моих знакомых издателей. Не могу ничего обещать заранее…
-Да, не что вы! И за это спасибо: за проявленный интерес. Мне, признаться, очень польстило внимание такого человека, как вы.
Юлиан оплатил счёт, накинул Еве на плечи её видавший виды летний жакет с линялым воротником и, поймав такси, с облегчением отправил её восвояси.
«Какая проныра! – Думал он, садясь за руль своего лексуса. – По всему видать, только и видит, как бы кого захомутать. Да ещё и покрикивать будет. Не на того напала, дорогая. Хоть бы оделась приличнее. Да и душ не мешало бы принять. Какими тошнотворными существами становятся женщины на старости лет – мрак! Одно спасибо: за подброшенную тему: затуманенное сознание современного обывателя: изобретение псевдонаучных направлений».
Ева ехала с ощущением выполненного важного дела. Он восхищён её трудом! Он искренне захотел помочь. Правда, было слишком заметно, что его желание небескорыстно: наверное, он планирует стать её пиар-агентом или как там эти термины…Всё равно, придётся нанимать человека. Пусть будет он – знающий и разбирающийся во всех тонкостях. И потом, кажется, она понравилась ему как женщина. Понравилась ли? Она толстовата и без макияжа. Неплохо бы подкрасить седину, выщипать брови, сделать маникюр! Она с унынием уставилась на свои загрубелые руки с неровно обстриженными ногтями. Он не такой человек, чтобы обращать внимание на подобные мелочи!
Юлиан, Юлиан…Поцеловал руку – два раза. Так заботливо надел пальто, придержал под руку, когда они спускались со ступенек. Определённо, понравилась. Главное для него – иметь под рукой собеседника, достойного по уровню интеллекта. Под стать ему! Интересно, был ли он женат? О, а вдруг у него есть жена – глупая, ограниченная?! Тогда они будут встречаться тайно. Секс? Ох, шалун! А, что, если и секс. Кровь прилила к её лицу, и в висках застучало от волнения.
Юлиан Вениаминович так и не перезвонил. Но целый месяц – именно столько она ожидала вожделенного звонка – Ева как угорелая носилась по университетам и исследовательским организациям, предлагая бесплатно выставить на продажу свои брошюры в их учреждениях. Несмотря на энергию, бившую ключом, запал и чувство соперничества (похвастаюсь перед будущим «ухажёром») никто не проникся ее теорией. Но крылья ещё не были до конца обломлены, хотя первые капли горечи неприятно ошеломили её, предвкушающую славу, почитание, вознаграждение.
«Догматизм в его любых проявлениях - явление далеко не прогрессивное и не способствует расширению прогресса. Он всегда сопутствует расцвету такого нежелательного для науки явления как стагнация, - размышляла она. – Упёртые и твердолобые догматики! Догматиков, у которых научное знание незаметно для них трансформировалось в миф, истина страшит всегда, ибо она уязвляет их учёную самоуверенность в правоте и стойкости убеждений. И это тоже явление закономерное, давно объяснённое диалектикой, всеобщими законами развития материи и духа».
Когда стало окончательно ясно, что Кручиньский уже не позвонит, она ощутила бессильную злобу и женскую обиду, и неделю не выходила из дома, объедаясь булками перед экраном телевизора или играя в «паука». Её охватывало бездонное чувство оторванности: мир забыл о её существовании. Она будто очутилась в социальном вакууме. Никто не звонил и не искал встреч с нею. Владимир заходил лишь однажды – взять какие-то забытые впопыхах вещи. Поправившись ещё на четыре килограмма, Ева решила, что так просто не сдастся! Она будет раздавать брошюры бесплатно! Кто-нибудь, да заинтересуется. А ещё наборы юных атеистов! Дети с самого раннего возраста должны понимать, что никакого Бога нет! Хватит растить закабалённых членов общества. В наборе будут разные божки и всякие сопутствующие атрибуты – пусть привыкают к тому, что всё это не более, чем игра и развлечение. Обязательно книжка с антирелигиозными историями. И что-то для творчества: можно кусок глины или термопластилин – чтобы слепили божка сами!
А ещё непременно нужно создать свой сайт, открыть блог, писать на форумах! Самые умные и «продвинутые» люди наверняка копаются в интернете. Нельзя упускать такие возможности, тем паче, они бесплатны.
Ева представила себя элегантной, деловой леди – ухоженной, приодетой – под руку, почему-то, с бельмоглазым, уверенным в себе Кручиньским. Он не отрывает от неё глаз, целует в висок. Вот, рука медленно сползает ниже, настойчиво требуя… Что за мысли?! Раньше её никогда особенно не интересовала эта сторона отношений между мужчиной и женщиной. Нет, интересовала, но муж даже не старался её удовлетворить. Всё говорил: «повернись попой», быстро кончал и засыпал. Тварь. Он убил в ней женщину. Это из-за него она опустилась. А как хочется мужчину, настоящего мужчину!
Начиная засыпать, Ева продолжала воображать шарящие и проворные руки Юлиана и не заметила, как содрогнулась, испытав первый настоящий оргазм в своей жизни!
Через неделю она познакомилась с бывшим ректором одного крупного университета. Она сумбурно старалась его скорее втянуть в разговор, чтобы не упустить представившуюся возможность проникнуть в злополучную систему образования, упорно её не пускавшую. Ректор – совсем уж дряхлый старичок в поношенном костюме, но белоснежной рубашке – сначала удивился, потом нахмурился и повёл её обедать в университетскую столовую. По его совету Ева выбрала рис с подливкой и пару котлет из говядины. Сухой рис встал у самого горла, подливка по консистенции напомнила соплю, а котлеты…были слеплены из чего угодно, но точно не из мяса. Запивая всё переслажённым, слабозаваренным чаем, она с некоторым любопытством поглядывала на студентов – свою потенциальную и самую притягательную аудиторию.
-Вы знаете, Ева, - немного шепеляво произнёс Василий Петрович, - ваш подход мне кажется до абсурда позитивистским.
-Объясните, что вы имеете в виду.
-А вот что. Представьте, что вы не умеете читать и вам дали книгу о…азбуку вам дали! Вы её взвешиваете, измеряете длину и ширину, считаете количество страниц, определяете твёрдость обложки и приходите к выводу, что перед вами – объект неживой природы таких-то параметров, с такими-то свойствами. Понять её суть, исходя из результатов измерений, к примеру, линейки, - совершенно невозможно.
-Вы намекаете, что я не замечаю очевидного?
-Я говорю вам вполне чётко, что вы пытаетесь понять нечто не теми способами. Вот скажите, вы любите кого-нибудь?
-Я? Да! Что за вопрос? Люблю Люсю – сестру свою.
-Я могу с уверенностью сказать вам, что вы врёте мне, ведь вашу любовь невозможно ни увидеть, ни услышать. Она существует в вашем воображении, а сестра может догадываться о её наличии лишь по косвенным признакам. То же и с верой в Бога.
-Я, конечно, извиняюсь, но тут вы категорически неправы. Учёные не раз проводили исследования: в период влюблённости в теле вырабатываются определённые гормоны, действующие подобно эндорфинам. Любовь обусловлена химически.
-Да, только это любовь вызывает выделение гормонов, а не наоборот. Это первое. Второе, что верующие люди пребывают в иных состояниях сознания – их мозг работает на частоте, соответствующей фазе глубокого сна. Это тоже доказано научно. Косвенные доказательства имеются в огромном количестве. В чём же разница? Почему любовь реальна, а Бог – нет?
-Я сразу поняла, что тут мне ловить нечего. Вы, к сожалению, мыслите в рамках общепринятых стереотипов. Вас не переубедить.
-Если вы настолько уверены в собственной правоте, то зачем вам это нужно? А что касается стереотипного мышления – в той или иной мере оно свойственно нам всем, без исключения.
-Вы бы подумали о том, что если вы вдруг правы и Бог есть, он должен был меня уничтожить. Ведь я подрываю веру в него!
-Не тревожьтесь, любезная, об этом. Если смотреть с вершины, то все кирпичи занимают равное место. Понимаете? Ваше учение найдёт отклик в тех сердцах, кто решил познать Бога именно таким способом – через отрицание, через неверие. Но это – лишь ступень, которая не противоречит ничему, - неотрывно глядя ей в лицо, ответил старик. И какими же понимающими и мудрыми были его глубокие, карие глаза!
Ева смятенно шевельнулась и, неловко двинув рукой, расплескала на стол остатки чая. Василий не выглядел ни смущённым, ни радостным, ни печальным. От него исходило ощущение безмятежности. Не стоячей заболоченности догматика, а свежей и могучей, спокойной силы мудреца.