Полюбилась одному козаку дивчина красоты диковинной – глаз не отвести. И в руках любое дело у ней спорилось. Мастерица, каких мало. Только то и одно плохо – из недобрых мест она в их краях появилась. Поговаривали, будто есть недалече хутор проклятый, тёрном колючим окружённый. И страдают там души невинные, ждут спасенья от нечисти лютой. Но правда ль это? Люди завистливые такого страху нагнать могут, а всё - за глаза! А в смирении и кротости не находилось Святославушке равных. Не из простых, видно, она умом и прикрасою вышла, так и величали её: панночка.
Влюблённый хлопец был знатный молодец, по батюшке всем известен. Своими делами многих к совести повернуться уважил. Величали его Андрием и служил он воеводе Туражскому. Как пришла милая панночка на хутор, то первый об этом прослышал. Ни жива, ни мертва была дивчина, но дрожала она словно лист на ветру и казалось, будто одержимая. Приютила её одна старушка, что жила в старой хатке на самом отшибе. И по утру, как есть всю память у ней и отшибло: ничего не помнила, ни о чём не ведала. Злые языки распустили, это ведьма нечистая ум забрала у бабки. Святославушка, знай, внимания не обращала, за хозяйкой ходила, по хозяйству целыми днями крутилась.
Вот решил козак всё сам и выяснить. Разузнаю, думает, правду. Как бы ни было – всё лучше будет, чем в догадках томиться, да мучиться. Коли божья та дивчина, то жинкой своей сделаю. Ну, а нет, так пускай так живёт, как сама захочет, но отсюда уйти ей должно будет. Защемило у него сердце от тоски непонятной, про панночку ясноокую день и ночь думал.
Первым наперво отправился он к попадье. Слыла она женщиной неглупой, к сердцу земные толки не подпускала, сама всё обдумывала. И вот, что сказывала ему Анфиса, покуда он пампушки со сметаною уплетал, да дивился:
-Святослава твоя неживая давно – ей со смерти лет сто как уж минуло. Жила она рядом с хутором, на беду свою и погибель. Хутор тот был богат и жили в нём купцы знатные. Много дел чёрных наворотили они в погоне за золотом ненавистным. Прокляла их одна вдовушка, у которой из-за них дочка сгинула. Вот и носится там сейчас одна нечисть, да томит на земле души их грешные. Но не вижу я в глазах твоих чёрных любви к бедной дивчине. Только так, может нравится. Ты не корчи героя и не суйся туда. Дело пропащее, верь мне, казак. Пятьдесят весён я на свете живу, про всякое успела наслышаться.
-О любви моей не суди сгоряча, не привык я чувства показывать. За неё жизнь отдам, не задумываясь. Но привык я трезвость хранить в голове своей, наперёд всё узнаю, да и сделаю то, что надобно. Не томи ты, меня, матушка. Сказывай, где суждено Святославе свой век доживать? Почему она тут объявилась, на соседний хутор не спровадилась?
-Раз уж просишь…Так слушай. Не вернуть её на свет божий, страдалицу. Но помочь ты ей можешь. Она и есть дочка той вдовушки. Полюбилась Святослава нехорошему человеку, он над всеми тогда предводительствовал. Был он вовсе не стар, но жесток и заклятиями чёрными разум ей помутил. Года три они вместе промаялись. Да, видишь ли, успела она выпить страшный отвар, чтобы чудищу тому живой не достаться. Не пустил он её в царство божие, при себе оставил. А, как три года протомил, то мать её догадалась, что доченька её родимая мертва уж давно. Да и прокляла племя их бессовское…
Крепко задумался Андрий в тот вечер. Не вышел к ужину, хоть и звали его отец с матерью. Узнал он, что большое дело ему предстоит. Не бывать им со Святославушкой вместе, не качать ему младенца их на руках своих сильных, не тешить жинку прекрасную губами горячими! Ну, раз так суждено, то тому и быть! Но дивчину-то ясноокую он спасёт и душа её в небеса воспарит, чтобы возле божьего престола прощение смогла она себе измолить. Будь он собачий сын, коли красавицу ненаглядную из самого пекла не вытащит, от мук адских не избавит!
На следующее утро собирался парубок в путь неблизкий, да недобрый. Объяснила хоть многое попадья, да не всё ей самой известно было. Плакала матушка, глядя на саблю молодецкую. Предчувствуя от страха гибель неминуемую. Увещевал батюшка, но не остаться просил он, а велел слушать сердце своё. Взял пожитки Андрий незатейливые, нацепил кафтан самый лучший, натянул тетиву – лук проверить, повернулся к родителям:
-Милая матушка, дорогой батюшка! Растили вы меня исправно, добрый молодец вышел. Не знаю, когда ждать вам меня, да и ждать ли. Но обещаю, совесть свою не обману, поступками храбрыми себя и вас прославлять стану. Дайте же мне своё благословение и простите, что так рано покидаю гнездо родительское.
Не успел казак удалой из ворот выехать, как навстречу ему Святослава. Вся поникла, плечи опущены, а глаза до того беспокойные! Подошла она, чуть зардевшись, молча свёрток ему отдала. Думал Андрий хоть слово услышать из уст столь дорогих его сердцу. Но нет! Развернулась дивчина и, плача, убежала в старушкину хатку. Развернул он подарок. И что же? Там портрет искусной работы, на портрете она. Святослава. Он как крест на груди своей спрятал ненаглядной красавицы образ.
День скакал казак, два скакал, вот третий уж к концу подходил. Разглядел тут он очертания хутора странного. Так и есть – тёрн вокруг. Стал рубить его Андрий неистово, но услышал тут стоны человеческие. Похолодел он тут же от ужаса и увидел, как порубленный куст кровью истекает. Страх прогнал от себя добрый молодец и дорогу скоро расчистил. Что за диво? Людей нет как нет, а горит в хатах свет, дым курится и слышны голоса. Глядь, а по двору едет телега, но сама по себе – словно некто невидимый катит её. Тут заходит он в дом, видит печь. На печи лежит мертвец. Весь он синий, но заметно, как глазами ворочает. Будто хочет веки продрать, но закон божий крепко держит.
Смекнул парубок, что до полночи не более часа осталось. Как пробьют часы, то очнётся вся нечисть и начнёт потешаться над дивчиной. Начал тут же он хаты обыскивать, чтобы плоть Святославы найти. Где ж она? Загремел страшный гром, всю округу потряс и пошёл сильный дождь. Стоял Андрий, не шелохнувшись, и прикидывал, куда бы он тело запрятал, коли был бы колдуном неотёсанным? В погреб свой! За мешки, за горшки…
Полночь. Мертвецы расправляют свои кости и неспешно спускаются в погреб. Чтобы мучить, терзать Святославу, надеясь спастись чрез неё. Видят мутные глазницы, что дивчина в кругу окрещённом, на руках у казака лежит. «Только б ночь продержаться, - думал Андрий. – Завтра утром предам её тело земле-матери. Погребу по христианскому обычаю и сожгу это место проклятое».
Тут такая нечисть полезла, что почувствовал молодец смерть неминуемую. Ох, лежать ему скоро в последней своей домовине бездыханным! По спине пробежал пот от страха и в ногах ощутил казак слабость. В тот же миг ожила вдруг дивчина мёртвая в объятиях своего спасителя и глазами печальными на него взглянула. Этого не смог выдержать козак и упал навзничь бездыханный. Билась погань о границы круга, но смела войти, ибо крест на груди у парубка не позволяла пробиться. Смотрела мёртвая дивчина на Андрия и шептала всё: «встань, и дай мне портрет».
Сквозь полузакрытые глаза видит Андрий, как подходит главный колдун. Вот он шепчёт проклятия адские, вот впивает когти длинные прямо в круг. Круг начинает колыхаться и чует казак, что справится скоро чудовище со своею задачей неслыханной. Дева стонет и мечет: дай портрет! Достаёт он его. Вот так чудо! Люди разные на портрете вдруг появляются.
Взяла Святославушка его из рук казака и вышла из круга. Стой, куда ты? Но видит, не смеет к ней притронуться нечисть дикая, только зубы скалит, да костями гнилыми скрипит. Обходить стала дивчина каждый дом, собирать души невинные, что на хуторе мучились издавна. Не боялась панночка гордая, не о том она вовсе думала. Но успеть до рассвета ей надобно! Пока крепка любовь человеческая, пока действуют силы небесные, пока ночь, когда матушка почила, не истекла. И спешила дева прекрасная, никого не забыть старалась. И пред самым рассветом, случилось! Поутихли на хуторе стоны жалобные, предчувствовали души свободу долгожданную!
Подошли все они к кругу, где Андрий сидел, нахмурившись. Не помощник ему меч удалой в борьбе с бесами, да чудищами и сидеть до утра в круге надобно под прикрытием образа божьего. Ожидать свою дивчину славную и не сметь ей помочь. Как увидел её, так вскочил! Не укрылось от глаз его карих, что не выглядит мёртвой дивчина. Как живая лелеет румянец и глаза стыдливо опускает.
-Что серденько моё ненаглядное? Не сумел я тебе пособить в трудный час. Ты не гневайся! Как пробьют лучи солнечные темноту гнетущую, то исполню любое твоё желание. Заходи же сейчас в сей круг и не мешкай, да друзей с собою возьми!
-Добрый молодец. Не кори себя, не тревожься! Всё, что надобно, выполнил ты! В место проклятое для меня пришёл, не убоялся рискнуть головушкой своей молодой. Чудом вырвалась душа моя из плена адского и скрылась на вашем хуторе, ибо почувствовала она, есть там молодец достойный умом и сердцем, кто спасёт нас всех. А потом я в портрет перешла и в дороге тебя хранила. Ты любовью своей и доблестью не дал гадам огненным схватить меня. На груди твоей пред тем грелась я, божьим духом озарялась. И теперь мы свободны, прощай же! Бог хранит тебя пусть и любовь моя!
Тут забылся козак и внимания не обратил, как ногу из круга высунул. Налетел вмиг колдун и вцепился намертво, стал тащить. Силы небесные! Почуял Андрий, что ещё немного и растерзает его погань нечистая, ни клочка на земле не оставит. Выхватил молодец саблю, да и рубанул свою ногу чуть пониже колена. Отлетел колдун к стене вместе с отрубленной ногой, страшно закричал он от злости. Но тут уж светать начало, первые петухи в соседнем хуторе прокричали. Задрожала нечисть, стала в двери ломиться, еле успела.
Как домой он попал – сам не помнил казак. Видно преданный конь довёз. С того дня повелось – чуть малейший пустяк, а идёт к Андрию удача великая. Но не бросил он дело своё светлое, ещё раз приезжал он на то место, где в последний раз своего ангела Святославушку видел. Поджёг хатки безмолвные, занялся огонь прожорливый и поглотил всё без остатка. Минут пять полыхал, а потом глянь казак – а пред ним уже нет ничего. Только поле зелёное ровнёхонько.