Лорд ничего не скажет

Из серии «Росомахи идут по следу»
Книга 1.               

 
      



               


   

                Глава 1



      Светлана Амелина дрожащим пальцем нажала кнопку с цифрой «пять» и, не отпуская её, дождалась, когда на дисплее мобильного телефона появилась надпись «Найдено: Андрей». Пошёл набор. «Господи, - думала она, - лишь бы жены не было рядом…» Сейчас ей даже в голову не приходило, что в будущем следователь обязательно проверит входящие и исходящие звонки её мобильного телефона. Впрочем, она и сама сейчас не понимала, почему звонит не в милицию, а своему любовнику. Светлане показалось, что прошла вечность, хотя и вечность тоже когда-то заканчивается… Наконец, в трубке раздался бодрый голос Андрея Самсонова:
   - Да, моя любовь! Ты ещё не дома? Уже соскучилась?
   - Андрюша, миленький, у меня беда, - всхлипнула она. 
   - Что случилось, Света? Не молчи… Слышишь меня, Светлана?
   - Я даже не знаю, как сказать, - тихо произнесла она. 
   - Ты где?
   - Дома.., - как не старалась себя сдержать, Светлана всё же разрыдалась.
   - Светочка, успокойся. Родная, что случилось, объясни?
   - Я приехала домой, а он… они… понимаешь, они мёртвые.
   - Кто? Ты о ком? О ком ты говоришь?
   - Муж и его сын…Их кто-то убил. Андрюшенька, я не знаю, что мне делать, - она изо всех сил старалась взять себя в руки, но удавалось ей это с большим трудом.
   - Ты в милицию позвонила? – первым делом поинтересовался Андрей.
   - Ещё нет, - продолжая всхлипывать, ответила Светлана. 
   - Ты с ума сошла, звони немедленно. Давай я приеду.
   - Нет, Андрей, ни в коем случае, - испугалась Амелина. – Ещё не хватало, чтобы…
   - Почему? – Перебил Самсонов. - В конце концов, мы коллеги по работе. Что здесь такого? Ты одна или кто-то ещё есть? Домработница с тобой?
   - Нет, Надю я отпустила домой.
   - Зачем? Ты совсем одна? Как же она могла уйти?
   - Когда я её отпускала, то ещё не знала, что они… что их…В общем, она ушла, а потом в кабинете… там.., - Амелиной с трудом удавалось подобрать нужные слова. -  Что мне делать, Андрей?
   - Может, всё-таки мне приехать? – настаивал мужчина.
   - Нет-нет! Андрюша, очень тебя прошу, не приезжай. Пожалуйста. Не хочу, что бы мне задавали лишние вопросы.
   - Хорошо-хорошо! – согласился Андрей. – Если вдруг понадоблюсь, звони в любое время. Я не буду сегодня на ночь телефон отключать. Ты уж там держись, Светлан. Немедленно звони в милицию, прямо сейчас звони. Ты слышишь меня?
   - Да-да, конечно…

     В двадцать два пятнадцать Светлана с домашнего телефона набрала «02». Никогда раньше ей не доводилось звонить по этому номеру, и потому, услышав в трубке приятный женский голос, она сначала подумала, что ошиблась и нажала не те кнопки. Но уже через мгновение её сомнения рассеялись. Сообщив о случившемся и ответив на все вопросы девушки из службы «02», Светлана вдруг вспомнила, что их пёс не закрыт и гуляет во дворе. Она вышла на улицу, чтобы запереть Лорда в вольере. Ротвейлер радостно запрыгал вокруг хозяйки, пытаясь опереться на неё лапами.
    - Фу, Лордик, фу! Нельзя. Да отстань ты. На место! К нам едут.., - Светлана неожиданно остановилась. Только сейчас она поняла, что допустила страшную ошибку. «Боже мой! Что я наделала? – Светлана почувствовала, как её ладони стали влажным, словно побывали в воде. – Почему я сразу об этом не подумала? Дура! – Ей показалось, что последнее слово она выкрикнула вслух. – Нужно было стереть отпечатки пальцев. Может, ещё успею…»
    - Фу! – истерично выкрикнула она и, схватив Лорда за ошейник,  потащила его к вольеру.
     «Успею, успею, успею, - лихорадочно думала женщина, - я ещё успею…» Грубо затолкнув скулящего пса в клетку, она бросилась к калитке, но выйти со двора не удалось. За воротами ночную тишину взорвал громкий сигнал автомобиля…

     Майор милиции Ольга Владимировна Рогожкина, прибывшая на место происшествия вместе со следователем городской прокуратуры Еленой Марковной Онегиной, при определении времени начала опроса потерпевших и свидетелей всегда исходила из правила – чем быстрее, тем лучше.  По горячим следам гораздо легче получить правдивые показания. А чтобы быстрее раскрыть  убийство, необходимо безотлагательно использовать любую поступающую информацию.
    На месте происшествия уже находились начальник местного ОВД и начальник криминальной милиции. Они, пуская клубы сигаретного дыма, обсуждали случившееся и время от времени отдавали какие-то распоряжения. Наряд патрульно-постовой службы суетился вокруг дома, как обычно, забыв специальную ленту, чтобы оградить место происшествия от посторонних. Местные опера осматривали помещения, эксперт-криминалист раскладывал «боевой чемоданчик», судебный медик фиксировал показания градусника, чтобы более точно определить время наступления смерти потерпевших.
      Участковый, плотно прижав свою чёрную папку и, действуя по правилу: «подальше от начальства, поближе к кухне», отправился опрашивать соседей. Прибыл районный прокурор и, выйдя из машины, то ли самому себе, то ли присутствующим, буркнул:
    - Приступаем живее! 
     Через минуту он погрузился в беседу с начальником отдела.
     Оценив беглым взглядом окружающую обстановку, Онегина отдала команду:
   - Оцепить место происшествия и прилегающую территорию, выявить очевидцев, при обнаружении явных улик и следов сообщать незамедлительно.
   Следователь  приступила к составлению протокола осмотра места происшествия. Затем добавила:
   -  К компьютерному оборудованию не прикасаться, ноутбук в кабинете подключите через адаптер к сети, чтобы он случайно не отключился.
   - Ольга Владимировна, нужно срочно вызвать вашу Ханову.   
   Пусть проверит, подключены ли компьютеры к локальной сети и к Интернету, возможно, обнаружите что-то интересное. 
   - Сейчас ей позвоню, - ответила Рогожкина.
   - Светлана Сергеевна, - обратилась Онегина к Амелиной, - на компьютере и ноутбуке установлена защита от несанкционированного доступа?
   - Не знаю…
   - Я имею в виду, файлы не самоуничтожаются?
   - Вроде нет, - пожала плечами заплаканная женщина.
    Определив границы участка для сплошного осмотра, Онегина распорядилась предоставить ей рацию…
   - Вас я учить не стану, Ольга Владимировна, - сказала следователь. - Вы сами знаете, что делать, только скажите местным операм, что оперативное сопровождение дела вы берете на себя…  Что бы они лишнего не накуролесили и вас не сбивали. Пусть вместе с участковым соседей опрашивают. Эксперт - не зеленый кузнечик, с ним нам сегодня повезло, опытный специалист. Ладно – за работу.
     При опросе Светланы Амелиной выяснилось, что её муж  в 21:30 был ещё жив – она разговаривала с ним по телефону. В этом, конечно, будет легко убедиться, хотя и сейчас, и после распечатки звонков опытный сыщик не станет утверждать, что хозяин телефона непременно был жив, использовать его мобильник в это время мог кто угодно. 
   - Я позвонила ему полдесятого, - Светлана перестала всхлипывать, старалась говорить как можно внятнее, - и сказала, что буду дома к десяти часам.
   - Вы ничего не почувствовали? Какой-то тревоги или необычности в голосе.
   - Нет, он разговаривал нормально, даже шутил… Подъезжая к дому, я позвонила Наде, нашей домработнице, и попросила её открыть ворота.
   - Она работает у вас круглосуточно? – спросила Рогожкина.
   - Нет, обычно она дожидается меня с работы, а затем уходит.
   - То есть, в момент убийства она находилась здесь? Правильно я понимаю?
   - Получается так, - виновато ответила Амелина.
   - Почему же она ушла? – изумлённо спросила Рогожкина.
   - Дело в том, что она… видимо, нет, что я говорю, не видимо, а совершенно точно, она не знала, что произошло в кабинете. Когда я из гаража вошла сюда, - Светлана показала на дверь, - у нас здесь есть выход прямо в гараж, она меня сразу предупредила, что Валерий Дмитриевич просил его не беспокоить.
   - У него кто-то был?
   - Вы имеете в виду, кроме сына?
   - Да…
   - Не знаю, - Светлана Амелина пожала плечами, - Надя ничего не говорила. Думаю, если бы ещё кто-то был, она  бы мне сказала. Валера часто просит… просил, чтобы его не беспокоили, когда работает с документами или что-то пишет. Это не обсуждается. Если он сказал, чтобы его не беспокоили, никто к нему в кабинет без приглашения не войдёт, пока он сам не выйдет или не пригласит к себе кого-либо из обслуги.
   - А вы? – Рогожкина внимательно посмотрела на женщину.
   - На меня этот запрет не распространяется, - Амелина замялась и добавила: - Если, конечно, он меня сам лично об этом не попросит… Тогда я стараюсь… старалась… его не беспокоить.
   - Ваша Надя живёт рядом? Здесь, в Жулебино? – продолжила опрос Ольга Владимировна.
   - Нет, она живёт в Люберцах, в частном доме. В принципе, можно сказать, что не очень далеко. 
   - У вас много людей работает?
   - Три человека: Надя, ещё одна женщина, Татьяна, они с Надей работают посменно через два дня, и Фёдор - он у нас в доме вроде завхоза. Дом большой, знаете, всякое случается. То лампочку нужно заменить, то кран  потечёт, бывает, свет отключат, нужно завести электростанцию, да и во дворе много работы, - словно оправдываясь, поясняла Амелина. - Без завхоза содержать дом сложно.
   - Завхоз поздно уходит?
   - По договору, он должен работать до восьми вечера. Но частенько, если всё нормально, с разрешения Валеры, уходит раньше, часов в шесть-семь.
   - Ночью в доме и во дворе никого посторонних нет?
   - Нет, - ответила Светлана, - если вы имеете в виду охрану, то у нас для этого есть Лорд.
   - Собака?
   - Да, ротвейлер, кобель. Он у нас живёт пять лет. Днём под замком в вольере, а на ночь мы его выпускаем во двор. 
   - Скажите, Светлана Сергеевна, вы кого-нибудь подозреваете? Кто, по вашему, мог это сделать? У вашего мужа были конфликты? Допустим, на работе или с соседями.
   - Нет, вы знаете, Валера умеет… умел ладить с людьми. Явных врагов у него не было, - Светлана задумалась. – Ума не приложу, кому он мог перейти дорогу.
   - А у вас с мужем какие были взаимоотношения? – Рогожкина пристально посмотрела на Амелину.
   - Что вы имеете в виду? – подняла брови Светлана.
   - Ругались, ссорились?  – уточнила Рогожкина.
   - Да, в общем, всякое было, - замялась Амелина. – Но так чтобы совсем уж… нет, вполне приемлемые отношения.
   - Извините, но я должна знать, - Рогожкина отложила в сторону авторучку. – Ваш муж не поднимал на вас руку, никогда не бил?
   - Что вы, - Светлана Амелина развела руками. – До этого вряд ли бы когда-нибудь дошло. Валерий в этом смысле… был джентльменом. Конечно, мы иногда ссорились, бывало, не разговаривали день-два, но… Мы отлично понимали друг друга.
   - Что значит, отлично понимали?
   - Понимали, что между мужем и женой иногда случаются недоразумения…
   - И как часто эти недоразумения случались у вас?
   - Трудно сказать, но не очень часто… Допустим, раз в месяц, - Светлана задумалась и добавила: - или даже раз в два месяца. По-разному…
   - Ваш муж хранил дома деньги, драгоценности? – сменила тему оперативник.
   - Обычные деньги, две-три тысячи долларов, драгоценностей у нас тоже каких-то необычных нет.
     Рогожкина мысленно ухмыльнулась. Три тысячи долларов - обычные деньги. Как всё в этой жизни относительно. Иногда какой-нибудь наркоман готов беззащитной старушке за тысячу рублей горло перерезать, а тут три тысячи долларов называют обычными деньгами. Да что старушка. Она и сама, первоклассный сыщик, профессионал, чуть не  ежедневно рискующая собственной жизнью, никогда бы не назвала такую сумму обычной. «Что поделаешь, - подумала Ольга Владимировна, - не всем дано заниматься бизнесом, иметь домработниц и завхозов, меняющих перегоревшие лампочки».
   - Где вы работаете, место и должность. График работы?
   - Страховая компания «Ин-Горстрах», заместитель директора, ул. Таганка…
   - Вы возвращаетесь с работы всегда в одно время? – продолжала Рогожкина.
   - По-разному, но чаще всего в девять-десять вечера. Сегодня я вошла на кухню ровно в десять часов.
   - Почему такая точность? Вы смотрели на часы?
   - Не в этом дело. Просто, когда я вошла сюда, начиналась программа «Сегодня» на НТВ, - Амелина кивнула на телевизор, - как раз шла заставка. Я ещё хотела задержаться, но.., - она замялась, - …но потом решила не оставаться на кухне.
   - Почему? – спросила Ольга Владимировна.
   - Опасно…
   - Что значит, опасно?  - насторожилась Рогожкина.
    Светлана Амелина почувствовала, что слово «опасно» в данном разговоре  настолько неуместно, что, несмотря на трагическую атмосферу в доме, его употребление привело к комичной ситуации.
   - Ой, простите, я совсем не то имела в виду. Опасно – в смысле, если задержишься на кухне, обязательно что-нибудь да съешь. Искусов много. То печенюшку, то конфетку… А мне нельзя есть после двадцати часов. Диета и режим питания. Чтобы не искушаться, я обычно на кухне по вечерам не задерживаюсь…
   - То есть вы попрощались с домработницей и ушли к мужу?
   - Не совсем так…
   - Вы не сразу прошли в кабинет?
   - Понимаете, я несколько минут проверяла электронную почту – у нас компьютер стоит в комнате перед кабинетом, в предба… муж называет её предбанником. Пока ответила на пару писем. А потом.., - Светлана тяжело вздохнула, - потом, проверила почту и пошла в кабинет… Увидела всё… и позвонила в милицию…
    - Сколько времени на это ушло?
    - Не знаю, наверное, минут десять, может, чуть больше…
    - У вас в доме два входа, вы пользуетесь вторым?
    - Да, но… когда мы находимся дома, то есть, когда отдыхаем во дворе или приезжаем не на своей машине, мы заходим через свою дверь. Муж иногда выходит через ту дверь на улицу покурить… или просто походить по двору. 
     - А ваши помощники пользуются только этим входом? – Рогожкина кивнула на дверь в кухне.
     - Да, они той дверью никогда не пользуются, за исключением… ну в общем, когда идёт генеральная уборка или девчонки моют крыльцо.
 
       Ольга Владимировна Рогожкина всегда относилась к пресловутым признакам лжи недоверчиво, она считала, что поведенческие особенности характерны для среднестатистического человека и, почти всегда, оказываются типичными реакциями на стресс. Вот сидит перед ней молодая женщина. Красивая, ухоженная, умная. Вряд ли её можно заподозрить в двойном убийстве, хотя и налицо нервозность, дрожание рук, непроизвольные жесты. И всё же Рогожкиной при опросе Амелиной очень  не понравилось одно  обстоятельство – эмоции Светланы Сергеевны на каком-то этапе беседы перестали соответствовать её словам. Нутром чуяла майор милиции, что в сознании её собеседницы помимо реального события, существует ещё какое-то – то ли вымышленное, то ли, если выразиться помягче, подкорректированное. Но от даже минимальной коррекции не легче. Сыщику необходимо знать реальную картину случившегося. Любая мелочь, любой жест, любой звук, любой крошечный след может так или иначе повлиять на начало расследования, а как результат, и на весь его ход. «Вымышленное событие госпожа Амелина озвучивает уверенно, пытаясь выдать его за действительное, а вот о событии реальном, - как показалось Рогожкиной, - она пока говорить не собирается…» В таких случаях, всегда где-то в глубине сознания возникает неприятное чувство раздражения, иногда так и хочется оборвать на полуслове опрашиваемого (в данном случае опрашиваемую) и спросить в лоб: «Зачем вы врёте? Говорите всю правду и немедленно… иначе…»  Но такой выпад может допустить либо дилетант, либо новичок, впервые столкнувшийся с фантазирующим свидетелем. Ольга Рогожкина научилась никогда не расстраиваться по этому поводу. «Спокойно, - думала она.- Такое случается сплошь и рядом. - Если бы свидетели всегда говорили стопроцентную правду, половина людей моей профессии давно бы уже осталась без работы…»

       Всё, что Светлана Амелина рассказывала до того момента, как она вошла в кабинет, не вызывало сомнений. Но Ольгу Рогожкину интересовало другое - что произошло за те несколько минут с момента обнаружения трупов до звонка в милицию? Если человек что-то привирает, он всё равно в процессе вымышленного рассказа невольно обращается к правдивой картине случившегося. А картина, беспокоящая свидетельницу, видимо, оказалась  настолько яркой и устойчивой, что Амелиной приходится теперь по ходу опроса подавлять её и замещать какими-то выдуманными образами – блеклыми и расплывчатыми. Мимо внимания опытного сыщика не проскочила и, казалось бы, несущественная оговорка взволнованной женщины, когда та неожиданно сказала, что, выбежав из кабинета, она прошла через  «предбанник» в хозяйский коридор и там  открыла входную дверь. Ту дверь – вторую, как говорится, для господ. Затем Амелина, похоже, спохватившись, извинилась и поправилась, мол, открыла не входную, а дверь из своего коридора в столовую, чтобы через неё пройти на кухню к телефону. Рогожкина готова была отдать голову на отсечение, что это была не просто оговорка. По-видимому, это скрываемая и подавляемая правда всё же прорвалась сквозь пелену недомолвок. После оговорки Амелина гораздо чаще стала прикасаться к своему аккуратному носику, теребить в ухе серёжку, поглаживать волосы, совершенно не догадываясь, что невольно демонстрирует майору Рогожкиной целый набор так называемых «жестов неискренности». 


                * * *

   
       Полоса яркого света, словно луч кинопроектора в зрительном зале, нарисовал на воротах дома Коротиных силуэты не проснувшихся от зимней спячки деревьев. И в тот же миг донёсся рёв приближающегося спортивного мотоцикла. «Опять эти самоубийцы носятся, как угорелые, - с раздражением подумал участковый, - куда только ДПС смотрит?» Максим Петрович Кремер получил приказ от дежурного -прибыть к дому Коротиных и оказать помощь сотруднику МУРа.
     Мотоциклист резко затормозил и с заносом остановился. Участковый удивился, когда «ночным гонщиком» оказалась высокая красивая  девушка в кожаной куртке. Сняв шлем и встряхнув головой, высвобождая из плена рыжий хвост, она представилась:
   - Старший лейтенант Соматина, Московский уголовный розыск. Вы участковый?
   - Так точно, капитан Кремер…
   - Я работаю по убийству, мне необходимо опросить жильцов этого дома, - устанавливая мотоцикл на подножку, сказала сыщик.
   - Нет вопросов, пойдёмте…    

      Надя Коротина удивилась, когда в доме раздался звонок. Звонили в калитку. Она выскочила на крыльцо и испугано спросила:
   - Кто там? На время не смотрите, что ли?
   - Откройте, мы из милиции, - донёсся женский голос.
  Пока хозяйка шла к калитке, в голове пронеслось: «Это из-за него, что ли? Ну. Федька, я тебе завтра устрою…».
   - Слушаю вас! – сказала Надя, не открывая калитку. – Вы точно из милиции?
   - Точно-точно, а это ваш участковый - ответила девушка, махнув в сторону мужчины.
   - Документы покажите.
   - Вот, пожалуйста, - девушка-милиционер поднесла к штакетнику удостоверение личности, - старший лейтенант Соматина. «Насмотрятся телевизоров, - раздражённо подумала она, - и начинают дурака валять: покажите документы. На твой дом посмотришь, подать на пропитание хочется, какому придурку стукнет в голову, тебя грабить? Анна, - сама себе сказала Соматина, - успокойся. Причём здесь эта толстушка? Я понимаю, тебя вытащили ночью из тёплой квартиры,  и ты припёрлась сюда с квадратными глазами, но и эта толстуха… вернее эта ми-ла-я женщина поступает совершенно правильно. Она – молодец! Граждане  у нас в стране становятся всё бдительнее. Так что, милая моя, спокойно. Где твоё терпение и выдержка. Интересно, наша начальница «Искра» когда-нибудь из себя выходит? Мне кажется, её и баллистической ракетой не прошибёшь. А вообще-то, классная женщина. Она в данной ситуации вела бы себя корректно и деликатно. Анечка, бери пример с Александры Юрьевны…»
     Хозяйка, щурясь, пыталась прочитать на удостоверении хотя бы фамилию, но освещения было явно недостаточно.
   - А что случилось? Почему так поздно? – удивлённо спросила Надежда Коротина, заметив стоящий прямо у ворот мотоцикл.
   - Может, всё-таки  впустите? – вежливо спросила Анна.
   - А почему вы без формы? – подозрительно спросила Надежда. – Подойдите поближе, - предложила она мужчине, и, вдруг узнав милиционера, всплеснула руками: - Ой, Максим Петрович, извините, не узнала, одну минуту, мне нужно в доме ключ от калитки взять.
     Коротина вернулась в дом. «Вот паразит! Точно из-за Федьки. Хотя, может, и ошибаюсь. Ладно, посмотрим. Чему быть, того не миновать…»
    - Заходите, - отворив калитку, предложила хозяйка. – Пойдёмте в дом. Вы уж извините меня, страшно. Я одна с детьми, мужа дома нет…
    - А где ваш муж? – спросила Соматина.
    - Как где? – испугалась Надя. - Он что-то натворил?
    - Просто спрашиваю…
    - Ещё тринадцатого апреля  уехал на свадьбу к племяннице во Владимирскую область. Говорил, на два дня, сегодня четвёртый день закончился, а его всё нет.
    - Свадьба – такое дело, не предсказуемое, - ухмыльнулся участковый.
    Они вошли в дом, Надя предложила чаю, но Анна отказалась, а участковый с удовольствием согласился.
    - Вы Надежда Коротина? – спросила Соматина.
    - Она самая. Вы хоть скажите, что случилось, а то я волнуюсь.
     Соматина достала ручку и бланк объяснения и приготовилась записывать.
    - Не торопись, Надежда, всё тебе объяснят, - успокаивал участковый. – У вас здесь курят? Можно?
    - Ой, да курите-курите, - она подвинула к участковому пепельницу, - Ванька своей «Примой» уже всё насквозь прокурил.
    - Спасибо, - милиционер закурил и жадно затянулся. – Анна Тимофеевна, вы не возражаете?
    - Сначала закурили, - усмехнулась Соматина, - потом спрашиваете? Курите, я привыкла. – И обращаясь к хозяйке, добавила: - Позвольте ваш паспорт.
    - Ох, погодите, - засуетилась Надя. – Мне его нужно ещё найти. Одну минуту.
    Коротина убежала  и вернулась запыхавшейся.
    - Вот! – облегчённо вздохнула Надя. – Я сама  сто лет его не видела. Всё не к надобности.
    Соматина, записав данные, приступила к опросу: 
   - Вы работаете в доме у Амелиных в качестве домработницы?
   - Да, - смущённо ответила Надя.
   - Какой у вас график работы?
   - Мы с Танькой работаем через два дня. Это моя сменщица. Таня Пылёва.
   - Что входит в ваши обязанности?
   - Как что?  Готовлю, стираю, глажу, убираю… То же, что и дома делаю, - Надя ухмыльнулась, - только дома бесплатно, а там… сами понимаете, за деньги. Платят не плохо.
   - Сколько?
   - Сейчас немного повысили. Семьсот в месяц. Долларов.
   - Сколько человек всего работает в доме?
   - Трое. Я, Танька и Федя завхоз.
   -  Чем вы занимались сегодня в доме?
   -  Как обычно, наготовила, постирала, правда сегодня глажки не было. Потом убралась…
   - Когда приехал хозяин дома?
   - Валерий Дмитриевич?
   - А что, там несколько хозяев?
   - Ах, да… Простите, я немного волнуюсь…Сегодня он приехал  рано, где-то часа в три.
   - Никуда не выходил?
   - Нет, до вечера был в кабинете.
   - К нему никто не приезжал в течение дня?
   - Никто, только вечером Димка, сын его, приехал…
   - Когда приехал сын?
   - Ой, точно не могу сказать, но где-то после девяти, наверное. Или, - Надежда что-то пробормотала про себя, - вот вспомнила. Где-то ближе к полдесятого вечера.
   - Как он выглядел? Вам ничего подозрительного не показалось в его поведении?
   - Да нет. Как обычно. А что случилось?
   - Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы. Я потом всё объясню.
   - Хорошо-хорошо…
   - С кем вы ещё общались до десяти вечера?
    «Хм, - мысленно удивилась Коротина, - почему до десяти вечера? Мы же с Федькой расстались почти у моего дома, а это было уже позже…»
    - Больше ни с кем.
    - А с Валерием Дмитриевичем когда вы общались в последний раз?
    - В последний раз? Перед приездом Светланы Сергеевны, он мне позвонил на кухню, на домашний телефон, и попросил его не тревожить…
    - Как часто и в связи с чем он даёт такие распоряжения?
    - Не так чтобы часто, но бывает… После этого, ему нельзя ни звонить, ни стучать в дверь, ну, как он говорит, - Надя улыбнулась, - забыть что он существует. До тех пор, пока он сам не выйдет из кабинета. А в связи с чем, да бог его знает…
    - Вспомните, в котором часу он позвонил? – уточнила Соматина.
    - Точно не могу сказать, но примерно где-то за полчаса до приезда хозяйки.
    - А как вы думаете, почему он сегодня отдал такое распоряжение?
    - Да не знаю. Кстати, как раз в это время и приехал его сын. Я ему калитку открывала, он тоже позвонил на домашний телефон. Димка зашёл через наш вход, на ходу схватил кусок колбасы, выпил стакан кока-колы и пошёл к отцу.
    - На сына запрет «не тревожить» не распространялся?
    - Вы знаете, запрет касается всех, кроме Светланы Сергеевны…
    - Почему же он запрет нарушил?
    - Я сказала ему, но он меня не послушал, я подумала, что отец его, наверное, ждёт. Может, из-за него и попросил не тревожить. Он иногда ему лекции читает?
    - В смысле, проводит воспитательные беседы? – спросила Соматина.
    - Ну да, - кивнула Надежда. – Парень молодой, бывает, нашкодит…
    - А когда вернулась домой Светлана Сергеевна?
    - В десять вечера и вернулась. Я открывала ей ворота.
    - Вы долго с ней разговаривали? Что она вам сказала?
    - Да что случилось? – удивлённо спросила Надежда.
    - Надя, отвечай на вопросы, - в очередной раз затягиваясь сигаретой, сказал участковый. – Тебе же сказали, что всё потом объяснят.
    - Хорошо-хорошо, спрашивайте, - подчинилась Надежда.
    - Так сколько времени вы общались с Амелиной? – повторила вопрос Соматина.
    - Да, можно сказать, что не общались совсем.
    - Что-то же вы говорили друг другу или она вам?
    - Поздоровались, я предложила ей чаю, она отказалась и ушла к себе. Вот и всё. – Надя развела руками.
    - А вы? Вы когда ушли?
    - Минут через десять… Максим Петрович, пожалуйста, к чаю, - она поставила перед участковым тарелку с сыром и колбасой.
    - Нет-нет, Надя, спасибо. Я сыт. Чаёк – другое дело.
    - Что вы делали перед уходом? – спросила Соматина.
    - Переоделась, губы подкрасила, надела куртку и ушла.
   -  Через какой выход? 
    - В смысле? – не поняла  Коротина. – Вы имеете в виду выход из дома? Мы заходим и выходим только через тот, который возле гаража. Вы знаете дом Амелиных? У них есть возле летней беседки отдельный вход (мы его называем в шутку барским), а мы пользуемся только своим.
    - Значит, вы вышли из дома примерно через десять минут после того, как расстались с хозяйкой?   
    - Ну да. Так и было… С ней что-то случилось? Снова с Валерием Дмитриевичем  поссорились?  - Надя уже поняла, что к ней пришли не из-за Федьки завхоза, и почти успокоилась.
    - А что, они часто ссорятся? – уточнила Соматина.
    - Я бы не сказала, но бывает иногда. Он такой, Валерий Дмитриевич, суровый мужик. Строгий. Я, когда стол накрывала, несколько раз замечала, что они оба не в духе – и Светлана Сергеевна, и Валерий Дмитриевич. А так их разговоры, когда они у себя, и не услышишь…
    - А если кричать? – поинтересовалась Соматина.
    - Ой, там хоть с ружья стреляй, ничего не услышишь. Между кухней и их спальней, да и кабинетом тоже, - Надя, немного помолчав, загнула несколько пальцев, - точно - четыре двери.
     - Надежда, а вы, когда вышли из дома Амелиных, ничего подозрительного не заметили?
     - В каком смысле? – испуганно спросила домработница.
     - Ну, может, кто убегал, или отъезжал, или просто стоял?
     - Ой, нет, слава богу… Ничего такого не заметила, - сказать за Федьку она так и не решилась. «Не дай бог мой узнает, будет тебе Федька», - подумала Надя. 
     - Скажите, Надежда, - Соматина сделала небольшую паузу, - кто, по вашему мнению, в семье Амелиных главный. Вы понимаете, о чём я говорю?
     - Понимаю, конечно, - улыбнулась Надя. – Безо всяких сомнений, Валерий Дмитриевич. Вы, наверное, хотели спросить, не под каблуком ли он? Нет, все вопросы в семье решает он.    
      Соматина нарочно до времени не сообщала о случившемся, внимательно наблюдая за Коротиной. Девушка-оперативник уже несколько раз задавала своей собеседнице по смыслу одни и те же вопросы, каждый раз облекая их в новую форму. Надежда отвечала на них, долго не раздумывая. И хотя по форме её ответы выглядели тоже другими, содержание было идентичным. Анна Соматина старалась задавать вопросы, на которые собеседница практически не могла дать краткие ответы. Обычно лжец, оказавшись в такой ситуации и опасаясь быть разоблачённым, дав один раз какой-то вариант ответа, будет «толочь воду в ступе», хоть ты придумай ему с десяток разных форм. «Нет, эта добродушная, с хитринкой в глазах, толстушка, конечно, ничего  не знает об убийстве. Если она и способна на какие-то противоправные действия, то лишь утащить домой немного колбасы или  прихватить после работы ломтик сыра. Наверняка Амелины перед уходом не обыскивают её сумку…» Почему Соматина сделала такой вывод? А потому что, если муж курит «Приму», даже, если Максим Петрович не просто участковый, а начальник ОВД, никто на стол к чайку не поставит ему тарелку с нарезкой сырокопченой колбасы и дорогущего сыра…

     Скорее в подтверждение своего умозаключения, Соматина задала ещё несколько неожиданных, непоследовательных, перескакивающих с темы на тему, но по сути простейших вопросов. Получив на них простые и быстрые ответы, Анна перешла ко второй части опроса.

    - Да, четыре двери – это серьёзно, - как бы рассуждая, произнесла Соматина. – Знаете, Надя, Валерия Дмитриевича и его сына убили…
    - Как убили? – Надя, резко скрестила на груди руки, словно защищаясь от кого-то, затем медленно опустилась на стул. – Кто? Светлана Сергеевна?
    - Мы ещё не знаем, кто это сделал, - ответила Соматина. – А почему вы подумали на Амелину?
    - Ой, я, наверное, ляпнула не то? – стала оправдываться Надежда. – Извините, просто… Они же оставались втроём. Если вы говорите, что… ну…
    - Дело в том, - продолжила Анна, - что их убили ещё до приезда Светланы Сергеевны.
    - Как до её приезда? – Коротина побледнела. – Вы хотите сказать, что я… что я была…
    - Да, именно это я и говорю: во время убийства вы находились в доме.
  Надя вскочила со стула, затем снова села, у неё дрожали руки.
    - Можно я закурю?
    - Вот, пожалуйста! – Максим Петрович протянул пачку сигарет. Закурив, Надя закашлялась, сделав ещё одну попытку вдохнуть дым, судорожно затушила сигарету о блюдце и вдруг расплакалась.
    - Я честно говорю, что ничего не слышала, и никто при мне в дом не заходил, - плакала Надя. – Клянусь вам… вы что, мне не верите? Не верите?
    - Успокойтесь, Надежда, - строго произнесла Соматина. – Кто вам сказал, что мы вам не верим?
    - Так вы же говорите, что я там была… ну, когда… это…
    - Говорим! Но вы же сами только что сказали, что услышать шум в кабинете у Валерия Дмитриевича невозможно.
    - Действительно.., - всхлипнула Коротина, - он был один, никто в дом не приходил, потом Димка пришёл… И он тоже? Его тоже  убили? Димку…
    - К сожалению, да. – Соматина подвинула к Наде протокол, - прочитайте. Всё правильно? На нижней строчке пишите «с моих слов записано верно, мною прочитано»  и поставьте свою подпись.
   Выполнив служебные формальности, Анна встала из-за стола.
    - Вас вызовут к следователю, - предупредила она. -  Хорошенько подумайте, может, что вспомните.
    - Конечно-конечно, только вот…
    - Что? Вы хотите ещё что-то сказать? – Соматина в упор посмотрела на женщину.
    - Нет, я… А что я должна вспомнить? – испуганно спросила Надя. – Как я вам рассказала, так и было.
    - Хорошо, но на всякий случай всё-таки подумайте, - ещё раз посоветовала Анна. – Знаете, как иногда бывает? Ничего не видел, не слышал, а потом вдруг вспоминаешь какую-нибудь маленькую, совершенно малюсенькую, детальку.
    - Наверное, бывает, - Надя пожала плечами. – Я об этом не думала. Но, конечно, - спохватилась она, - конечно, подумаю…
    - Вот и договорились, - сказала Соматина и, попрощавшись с хозяйкой, она вместе с участковым вышла на улицу.
    - Надька, не плохая девчонка, - уже за воротами сказал Максим Петрович, - если бы она что-то слышала или видела, обязательно сказала бы.
    Соматина усмехнулась и, пожав руку участковому, заметила на прощание:
   - Знаете, как говорит наша начальница? Никогда не верьте первым показаниям, потому что нельзя верить даже вторым и третьим.
    Оседлав мотоцикл, она надела шлем, повернула ключ в замке зажигания и через мгновение растворилась в подмосковной весенней ночи.
   - Хм, - удивлённо покачал головой участковый, - впервые вижу такого опера с Петровки. А ведь хороша девка, ничего не скажешь…






                * * *             

 
      В кабинет вбежала запыхавшаяся Мария Ханова, лейтенант милиции, самый молодой оперативник спецгруппы, возглавляемой подполковником Истринской. 
    - Разрешите, Александра Юрьевна?
      Истринская молча кивнула головой и сразу приступила к делу:    
     - Итак, товарищи офицеры, что мы имеем? Оля, слушаю тебя.
     - Амелина, что-то не договаривает, - Рогожкина выложила на стол бумаги. -  Я абсолютно в этом уверена. До того момента, как она обнаружила трупы, всё идёт нормально. Потом начинаются фантазии, - Ольга Владимировна щёлкнула пальцами. -  Что-то её тревожит. Что-то она ещё делала в течение десяти-пятнадцати минут, то есть от обнаружения до звонка в милицию. Она,  перед тем как позвонить в «02», сначала позвонила своему любовнику, Андрей Викторович Самсонов, они с ним вместе работают. Но он утверждает, что их разговор длился не более двух-трёх минут. Сначала немного поюлил, но потом признался, что Светлана Сергеевна его любовница. Муж Амелиной, скорее всего, догадывался об их романе, но никогда с Самсоновым не встречался и никаких претензий ему не предъявлял.
    - О чём они говорили по телефону? – спросила Александра Юрьевна.
    - Она сообщила, что обнаружила трупы, а тот сразу посоветовал ей позвонить в милицию. Он хотел приехать, но она его отговорила. На месте обнаружено четыре гильзы, с начальником ЭКЦ я договорилась, завтра уже будут результаты экспертизы. Оружия не найдено, ребята прочесали всю округу, никаких следов. Амелина утверждает, что из кабинета ничего не пропало. На муже были дорогие часы, перстень с бриллиантом, ничего не взяли. Даже бумажник лежал на письменном столе, и тот не тронут.
    - Значит, разбой отпадает? – спросила Истринская.
    - Как сказать, Александра Юрьевна? Может и отпадёт, если там ничего более ценного не находилось.
    - Жена-то должна знать?
    - Могла и не знать, - Рогожкина посмотрела на Соматину, - Анна сейчас расскажет. Валерий Дмитриевич был не из подкаблучников. 
    - Что Амелина ещё делала в течение пятнадцати минут? – спросила Истринская. 
    - Прежде, чем войти в кабинет, проверяла электронную почту. Пальцы сняли, последние - её. Компьютер проверила Ханова.
    - Что у тебя, Мария?
    - Почту получила, но никому не ответила. Она могла нажать кнопку «доставить» и, пока программа снимает сообщения, зайти в кабинет, но почему-то Ольге она говорит, что сидела минут десять за компом. 
    -  Да, - подтвердила Рогожкина. - Мне она сказала, что ответила на пару писем…
    -  Но, возможно, она их удалила из папок «отправленные» и «удалённые»? – то ли спрашивая, то ли размышляя вслух, произнесла Истринская.
    - Нет, Александра Юрьевна, я уже связалась с провайдером. Она не отвечала на письма, - сказала Ханова.
    - Ну да, конечно, - улыбнулась начальница. – наш «Хакер» свою работу знает. – Молодец, Мария. Дальше…
     Рогожкина полистала свои бумаги.
    - У меня сложилось впечатление, - сказала она, - что Амелина сразу обнаружила жертвы, максимум через минуту-две, то есть из поля зрения выпадает около десяти  минут, если учесть, что две-три минуты она говорила с Самсоновым. 
    - Кстати, пальцы на «клаве» она могла оставить ещё утром, - неожиданно вставила Ханова.
    - Мария, - поморщилась Истринская. – Что за выражения?
    - Простите, Александра Юрьевна, но… так обычно называют клавиатуру, - поправила, улыбнувшись, Ханова.
    - Ты так говоришь, словно я сама не знаю, - усмехнулась Истринская. – Но я  сейчас не об этом.
    - А о чём? – искренне удивилась Ханова.
    - Ты же не в интернет-кафе сидишь, - нахмурилась Истринская, – а в кабинете начальника. А что будет, если мы все тут заговорим на разных языках? Ладно, это мелочи… Что у нас по домработнице? Она что говорит? – обратилась Александра Юрьевна к Соматиной.
    - Коротина утверждает, что Амелина до её ухода, не заходила на кухню и вообще, больше с Амелиной в тот вечер она не виделась.
    - А кто за Коротиной закрывал калитку?
    - Я сразу об этом спросила. Но у них калитка такая, - Анна помахала рукой в из стороны в сторону, - в общем… закрывается автоматически. А для входа во двор у обеих домработниц и у завхоза есть ключи от калитки. Но женщины своими ключами не пользовались. Я отдала их на экспертизу, но там и так видно, что ключи давно не были в замочной скважине…
    - А как же они попадают во двор? – удивилась Истринская.
    - Завхоз приходит к девяти утра и дожидается кого-то из домработниц, они просто звонят, и тот отворяет им калитку. А уходит он с работы пораньше женщин.
    - Что у них были за взаимоотношения? Имею в виду Амелиных, - уточнила Истринская.
    - Коротина говорит, что Амелины иногда ссорились… Машка… простите, - смутилась Соматина, - Мария тоже подтверждает.
    - Да! – сказала Ханова. - Вторая домработница, Татьяна Пылёва, несколько раз слышала, что Валерий Дмитриевич предлагал жене развестись. И даже, будучи в подпитии, иногда кричал на неё и угрожал выгнать из дома голой и босой.
    - Это уже интересно, - Александра Юрьевна покачала головой и, задумавшись, стала стучать пальцами по столу. - А что с их завхозом? Он что говорит? Как его фамилия? Коломиец?
    - Да, - подтвердила Ханова. – Коломиец. Ничего особенного он не говорит. А вообще, - Мария брезгливо поморщилась, - этот  Коломиец мне не понравился, какой-то скользкий тип.
    - Ну, дорогая, тебе трудно угодить, - Истринская развела руки в сторону. -  Как может тебе понравиться какой-то там завхоз. Вот поработаешь в фирме Амелина, думаю, там ты найдёшь симпатичного мужчинку.
  Все рассмеялись.
    - Александра Юрьевна.., - нахмурилась Мария.
    - Ладно, Маша, не дуйся, - улыбнулась Истринская.-  Что ещё по звонкам? - обратилась она к Соматиной?
    - В 21:20 Амелину был звонок с «левого» телефона, - ответила Анна. - Фамилия владельца и адрес несуществующие. Мы проверили - человек с такими данными нигде не значится. Сейчас этот телефон не доступен, его место нахождения установить не возможно.
   - Ага, значит, появился человек «икс»? Ещё одна загадка, - хмыкнула начальник. - Установили, где  и кто оформлял договор? Может, продавец вспомнит что-нибудь?
   - Мария занимается этим вопросом, - Рогожкина кивнула на Ханову. 
   - Мария, с информацией не медли, - предупредила Истринская. -  Что по сейфу?
   - Отпечатки проверили, - доложила Рогожкина, - Амелина к нему не прикасалась. И вообще там были только «пальчики» мужа. В сейфе обнаружен пистолет «ТТ», две обоймы к нему, пять тысяч долларов, папка с документами по фирме «Сервис-комп». Амелин  был гендиректором. Пистолет у экспертов, но, похоже, он не использовался. Нигде не зарегистрирован, разрешения у Амелина не было.
   - Да, - вздохнула Александра Юрьевна, - сколько ещё по стране таких сейфов стоит, в которых хранится чёрт знает что… А по сыну! Кто занимался парнем?
    - Маша, не спи, что там у тебя с сыном? – окликнула Рогожкина Ханову.
    - Ой! – спохватилась Мария. – Извините, задумалась. Что по сыну? Обыкновенный парень, явных врагов не обнаружено, девчонки не было, друзья говорят, немного хвастлив был. По всей видимости, приезжал вечером к отцу за деньгами. Они с друзьями сегодня собирались в «Инф-Энити» идти, это ночной клуб на Пресне, такой  для гопников.
    - А ты откуда знаешь? – удивилась Рогожкина.
    - Бываю там…  иногда, - смущённо ответила Мария. -  Между прочим, в свободное от работы время.
  - Тоже гопница, что ли? – ухмыльнулась Соматина.
   Снова все рассмеялись.
   - Аня, можно подумать, твои байкеры не гопники, - решила не оставаться в долгу Мария.
   - А байкеры-то тут причём? – удивилась Соматина.
   - При том! Ты лучше расскажи, как по Москве ночью на своём моцике лётаешь… Между прочим, Александра Юрьевна, она от ГАИшников бегает.
   - Аня, это правда? – удивилась Истринская.
   - Было разочек… я по работе торопилась, - настала очередь смутиться Соматиной. - Машка, ну и язык у тебя! 
   - Так всё, девушки! – строго произнесла Истринская. - К делу. Итак, что мы имеем в результате?
   - Если честно, Александра Юрьевна, пока, можно сказать, ничего. - Рогожкина немного помолчала, затем добавила: - Ни пальцев, ни следов, ни свидетелей, но, самое печальное, пока и мотива нет. Вообще, какое-то мифическое убийство. Не понятно кто стрелял…
   - Оля, убийца не тот, кто стрелял, а тот, кто убил, - сказала Истринская и добавила: - Надо же! Два трупа в доме, одна сидит за компьютером, другая спокойно уходит домой. Не нравится мне это. И с хозяйкой, и с домработницами нужно работать более тщательно.
   - Да… Omnis hora alteri bona est, alteri mala.., - задумчиво произнесла Рогожкина.
   - Попрошу не выражаться, - строго сказала начальница. – А теперь, пожалуйста, по-русски.
   - Любой час, добрый для одного, плох для другого, - перевела с латыни Ольга.
   - Ладно, девушки, - Истринская мельком взглянула на часы. – Мне ещё нужно Катраму доложиться…
     Во-первых, Оля, поработай с Самсоновым и его коллегами по работе.  Выясни, какие у них с Амелиной были планы на будущее. И вообще, выясни его связи, отношения. Поговори с его женой, разузнай, были у них скандалы или нет? И ещё, обязательно поручи кому-то из своих людей, чтобы были на похоронах Амелиных. Пусть попишут там, но только, чтобы ненаглядно… Если родственники будут снимать похороны на видео, организуйте копию. 
      Во-вторых, Ханова, покопайся в финансовых делах Амелина, проверь его счета, его личную электронную почту на работе и в ноутбуке. Вытащи всю переписку из почты и, если есть, из «аськи».
     В-третьих, Аня, займись родными и друзьями их обслуживающего персонала. Возможно, они что-то знают. С Коротиной поработай ещё. Присмотрись к Пылёвой. Дайте мне о её семье более подробную информацию.
     И ещё, Маша. На тебе компания «Сервис-комп» и друзья Амелина – младшего. 
     Я займусь родственниками Амелиных.  Давайте, девушки, за работу! Девчонки, соберитесь. Мы должны найти убийцу. Всё проверяйте досконально. Ни одна мелочь не должно от вас ускользнуть. Кстати, слышала, наши сыщики нам уже какую то кличку приписали?
    - Да, - улыбнулась Рогожкина, - теперь мы с вами «Росомахи».
    - Ничего себе, - возмутилась Ханова. - Ещё бы крокодилами прозвали,
    - По нашим фамилиям получается. РО-гожкина, СОМА-тина, Х-анова, и вы, Александра Юрьевна, И-стринская.
    - А что? – Истринская тоже встала из-за стола, давая понять подчинённым, что совещание окончено. - Гордитесь, девчонки. Росомаха – это вам не какая-то там кошечка-собачка домашняя. Это редкий и настоящий хищник. Умный, хитрый и выносливый. Знаете, в чём её уникальность? – Александра Юрьевна хитро прищурилась. - Охотники расставляют капканы, а росомаха вытаскивает из них приманку, при этом, сама, оставаясь целой и невредимой. Так что,  – улыбнулась начальница, - учитесь, мои очаровательные росомашки никогда не попадать в капканы. Всегда помните: если у вас чистые руки, вы должны быть готовы к тому, что у преступника они могут оказаться слишком длинными! Всё. За работу! 




                Глава 2

               

        После Нового года по секретному распоряжению Министра Внутренних дел России при Управлении уголовного розыска ГУВД города Москвы было создано специальное отделение «R», вошедшее в состав Особой оперативно-розыскной части, возглавляемой полковником милиции Олегом Денисовичем Катрамом. Начальника ООРЧ не удивило, что руководителем спецотделения была назначена женщина, подполковник Александра Юрьевна Истринская. «Шуру», вдову сотрудника МУРа, погибшего при задержании особо опасного преступника, он знал давно. Она была опытным оперативником и, что самое главное, никогда не жаловалась на трудности работы, хотя всем известно, что у людей её профессии личной жизни практически не бывает. Катрама удивило другое - в состав группы должны были войти только женщины.

   - Это ещё почему? – изумлённо спросил полковник.
   - Олег, что за вопросы ты задаёшь? - Развёл руками начальник управления. – Ты же знаешь, приказы не обсуждаются, а выполняются. Там виднее, - он кивнул на потолок. – Не знаю. Сказали, что это какой-то эксперимент. Истринская сама группу наберёт…
    - Хм, - ухмыльнулся Катрам, - и сколько их будет?
    - Вместе с Александрой Юрьевной четверо. Так что, Олег Денисович, готовься к пополнению…

      Муж Истринской погиб много лет назад. После чего она сама пошла работать в розыск, чтобы найти убийцу мужа. Она нашла его, и у неё была возможность при задержании собственноручно и на законных основаниях прикончить этого негодяя – преступник направил на неё пистолет и пытался выстрелить, но у него заклинило затвор. Одно мгновение, и убийца мужа мог бы забиться в предсмертных судорогах. Но в последний момент Истринская так и не смогла нажать на спусковой крючок. «Нет, - подумала она в тот миг, - пусть свершится правосудие, смерть – слишком лёгкий итог его деяниям. Он должен мучительно, несколько лет, ожидать приговора в следственном изоляторе. Затем до конца своей жизни поселиться под неусыпным присмотром в бараке колонии для лиц, отбывающих пожизненное наказание - а в таком исходе вдова милиционера не сомневалась, ибо на совести преступника была ни одна загубленная жизнь - и там сдохнуть, как бездомная собака…» Истринская всегда была ярой противницей смертной казни.
      «Преступник, лишивший жизни не одного человека, - рассуждала она, - безусловно, должен понести самое суровое наказание. Но многие почему-то полагают, что справедливым наказанием в таком случае является неминуемая казнь убийцы. Нет, тысячу раз нет. Безжалостный и хладнокровный убийца должен, в конце концов, осознать, что всю оставшуюся жизнь он проведёт за решёткой и, даже, если, устав от безысходности, захочет наложить на себя руки, ему никто не позволит этого сделать. Это и есть справедливое наказание. Умереть за одну секунду – легко. Умирать всю оставшуюся жизнь – это самое страшное для человека, пусть он даже неисправимый  и отъявленный негодяй…» 

     Александра Юрьевна одна воспитывала сына Юрку, названного в честь её отца. В момент гибели мужа, она была беременна, и твёрдо решила назвать следующего ребёнка в честь мужа, в честь отца новорождённого. Благо, имя мужа позволяло назвать его именем хоть дочь, хоть сына - мужа звали Евгений. Но через месяц после похорон у Александры случился выкидыш, и врачи вынесли беспощадный, хотя от них и независящий, медицинский приговор – Юрка останется единственным сыном Истринских. Сына она любила неистово, даже ловила иногда себя на мысли, что тем самым может испортить ребёнка. Но с годами Александра всё же сумела подавить в себе безумную, всепоглощающую и слепую любовь, понимая, что должна, да что там должна, обязана вырастить достойного наследника своего отца, награждённого посмертно «Орденом мужества». Силы воли Александре Истринской занимать не приходилось, она была поистине женщиной из стали. Характеру этой элегантной, не броско, но со вкусом одетой женщины, мог бы позавидовать любой мужчина. Правильные черты лица, тёмные  волнистые волосы, правда, почти не видимые для коллег, поскольку всегда аккуратно были подобранны, глубокие и слегка уставшие, но от этого только ещё более выразительные, глаза. Стройная, всегда подтянутая, спортивная фигура. (А как ещё должен выглядеть серебряный призёр чемпионата России по биатлону?) Александра Юрьевна в совершенстве владела  практически любым стрелковым оружием. Бывший тренер требовал от своих подопечных метко стрелять не только из винтовки, но и из всех видов оружия. Кроме того, Александра Юрьевна, в совершенстве владела двумя иностранными языками – английским и немецким. При необходимости могла бы даже занять должность профессионального переводчика, допустим, на международных переговорах любого уровня. Иными словами, подполковник милиции Истринская была красивой, умной, очень образованной и весьма привлекательной женщиной. Благодаря своей подчинённой, самой молодой и строптивой сотруднице спецгруппы  Марии Хановой, за Александрой Юрьевной прочно закрепилось прозвище «Искра». Во-первых, это прозвище было очень созвучно с фамилией начальницы, во-вторых, подчинённые не без основания заметили, что Александра Юрьевна в самых сложных ситуациях, умела мгновенно принимать решения, в последствии оказывавшиеся единственно верными.

      «Искра» - стала первым начальником специального женского отделения «R» , которое занималось раскрытием сложных и запутанных преступлений. Об истинном, то есть нелегендированном, предназначении группы знали в стране несколько человек, в том числе Президент Российской Федерации, Генеральный прокурор, Директор ФСБ, Министр внутренних дел,  начальники департаментов МВД и собственно подполковник милиции Истринская Александра Юрьевна. Она лично подбирала офицеров милиции в свою группу, но по условиям эксперимента в неё могли войти только женщины.
      Буква «R», появившаяся в названии спецотделения, сначала просто означала «Розыск», но в скором времени с чьей-то лёгкой руки группу прозвали «Росомахи». Девушки-сыщики не обижались: росомахи так росомахи, какая разница. После раскрытия по горячим следам нескольких сложнейших и чрезвычайно запутанных преступлений мужчины-коллеги с Петровки поняли, что рядом с ними работают, не просто симпатичные барышни, а настоящие профессионалы оперативно-розыскной деятельности.
      16 апреля спецотделению «R» было поручено оперативное сопровождение убийства Амелиных.


                * * *


       Вячеслав Львович Бойков среди музыкантов считался крутым звукорежиссёром. Последние два месяца он буквально жил в собственной студии, готовя к выпуску альбом с песнями своей дочери.  Нина, конечно, была талантливой девочкой, но сегодня талантом никого не удивишь. Для того, чтобы пробиться на большую сцену, необходимо написать нечто оригинальное, необычное, что говорится, хватающее за сердце слушателя. Требования центральных радиостанций сегодня таковы, что без серьёзной работы соваться туда бессмысленно. На первом диске Бойков решил записать двенадцать песен. Музыку он сочинял в основном сам, тексты покупал у именитых авторов, аранжировку доверил своему коллеге, который умел находить новые оригинальные и  неожиданные звуковые комбинации. Работы было невпроворот, единственное, что мешало ему быстро записать альбом, так это Нинкин университет.
      «Сдался тебе это юрфак, - мысленно обращался к дочери Вячеслав, - ты же скоро станешь звездой. У тебя будут концерты, гастроли, поклонники по всей стране, а ты сидишь над Римским правом и Латынью. Разве сейчас на этом заработаешь? Лучше бы побольше текстов для песен написала, ведь умеешь красиво сочинять. Сколько я денег угрохал на стихи  знаменитых авторов? А ведь у тебя стихи получаются сочными, яркими… Я бы музычкой  серьёзно занимался, глядишь, и стали бы сразу готовить второй альбом. А чего тянуть? Пока раскрутим первый, а там и второй на подходе, третий, и так далее… Эх, Нинка-Нинка, это всё мать тебя подбила с юридическим. Адвокат, карьера, слава! Ага, держи карман шире. Насмотрятся передач с участием этих адвокатов и мечтают, и мечтают… Чтобы стать известным адвокатом, одного юрфака мало. Нужно поработать в милиции, прокуратуре, в суде. А это годы и годы. Да ещё и не известно, как она пойдёт эта адвокатская карьера, желающих защищать олигархов или представлять их интересы хоть отбавляй. Ну закончишь ты университет, а дальше? Думаешь, тебя сразу под белы рученьки приведут в офис какой-нибудь нефтяной компании или позовут в крупный банк? Шиш! А затем замуж захочется, да ляльку принесёшь. Вот тебе и адвокатская карьера. Потом не до работы будет. А я предлагаю тебе успех в самом ближайшем будущем. Сделаем альбом, организуем жёсткую ротацию на «Русском радио», снимем для начала пару клипов, забросим на Муз-ТВ и другие центральные каналы, покрутим пару-тройку месяцев, вот тебе и слава, и приличные заработки. Поди, плохо, для молодой девчонки – зарабатывать по двадцать-тридцать тысяч баксов в месяц. Мама твоя смеётся, не верит, говорит, что это сказки венского леса. Дура она. Если ты станешь популярной певицей, за тобой будут сами бегать все менеджеры московских казино, ночных клубов, да хоть те же олигархи. Это адвокатов им подавай постарше, чтобы были поопытнее, поумнее, да со связями, а вот в качестве певицы  на всякие корпоративные вечеринки они позовут тебя – красивую, длинноногую, талантливую, популярную певицу, которая ежедневно смотрит на них с экранов телевизоров. А ты ленишься, в студию тебя не затащишь, чуть не из-под палки приходится загонять. Записали шесть песен, и застряли… Лучше бы я с Димкой Амелиным, племяшом своим, стал работать. Парень с мозгами, кстати, тоже талантливый малый, слух хороший, только с голосом нужно немного поработать. В принципе, ничего страшного -  позанимались бы вокалом и танцами… Я же вижу, что ему этот университет до одного места. Валерка приказал и ты, хоть тресни, а иди учиться. Надо с ним  поговорить. Может, тоже альбом-другой запишем, чем чёрт не шутит. Текстов бы хороших нарыть, а за музыкой дело не станет, напишем…»

   - Нинка, что с тобой сегодня? – удивлялся отец. – Ты какая-то вялая, не выспалась, что ли?
   - Папа, нормальная я, что ты придумываешь? – плаксиво отвечала девушка. – Давай работать, я готова. Просто устала. У меня сегодня было три пары. А я вчера до двух ночи занималась. Скоро сессия.
   - Как вы меня с мамой достали своим юрфаком, - бурчал Вячеслав. – Делом нужно заниматься, а вы…
   - Папа, мы работаем или нет? – Возмущёно спросила Нинка. – Что ты всё талдычишь мне про этот университет. Я же не отказываюсь петь твои, - она хотела вставить слово «дурацкие», но вовремя остановилась, представив папину реакцию и последствия, - изумительные песни. Давай не будем отвлекаться.
   - Хорошо-хорошо! – ответил польщённый папа. – Приступаем. Первый трек. Начали…
   Пока Нинка пела, Вячеслав Бойков думал: «Нет, что-то с Нинкой не то. Всё-таки сегодня она какая-то вялая. Может, действительно переутомилась со своими всякими там правами? Хотя бы первый альбом закончить, а там, после ротации, она и сама поймёт, что это её основная работа. Организую пару концертов, получит гонорар, побродит по бутикам и пошлёт этот университет подальше… Почему они в этом возрасте такие недальновидные? Неужели не понимает, что…»
    - Стоп-стоп-стоп! Ниночка, родная моя, ну сколько раз тебе говорить, что в этом месте нужно делать паузу. Такой как бы вздох, а потом взрыв… Давай сначала. Второй трек. Поехали!
    «Девка выросла, изменилась. Что у неё сегодня с голосом? Не закурила ли она? Какая-то хрипотца непонятная. Хотя, это даже прикольнее. Ладно, запишу, потом попробую собрать. Думаю, песня получится хорошей.»
   - Папа, извини, сегодня что-то не получается у меня, - виновато сказала Нина. – Сама не пойму. Ты, наверное, прав - не выспалась я… Давай на завтра перенесём. Пожалуйста.
   - «На завтра! На завтра!», - бурчал расстроенный Бойков. – А завтра ты другую причину придумаешь. Нинка, неужели тебе самой неинтересно? Ну как ты не можешь понять, что через год ты можешь стать звездой? У тебя будет всё – и слава, и деньги, и толпы поклонников. Толпы!
   - Папулечка, миленький мой, не ругайся, - выйдя из «аквариума» (так они называли комнату, где стоял микрофон), запричитала Нина. – Завтра всё запишем. Я сегодня пораньше лягу спать, высплюсь. Завтра у меня занятий нет. Славненько поработаем.
   - Точно? – грозно спросил отец.
   - Сто пять процентов. Обещаю…
   - Ладно, - согласился отец. – Дуй домой. И сегодня никаких гулянок. Чтобы в десять часов лежала в кровати. Приеду – проверю.
   - Спасибо, папочка. Я тебя так люблю! - Нина чмокнула отца в щёчку.
   - Иди-иди, подлиза, - уже ласково сказал Бойков.
     Нина выпорхнув из студии, вынула мобильник и, нажав заветную кнопку, протараторила: 
   - Димка, я свободна! Ты где?
   - Дома, - коротко ответил Дмитрий Амелин. – Приезжай. Жду.


                * * *


     Старший оперуполномоченный майор Рогожкина приехала на Петровку поздно вечером. Машка работала за компьютером.  «Работает она, - мысленно произнесла Ольга, - скорее всего в интернете сидит…»
    - Оль, ты  чего так поздно? – удивилась Ханова.
    - А ты что домой не идёшь? – вопросом на вопрос ответила Рогожкина.
    - Домой. – Ухмыльнулась Маша. – А кто за меня дежурить будет?
    - Тьфу, чёрт! Я и забыла, что ты сегодня дежуришь, - Ольга села на диван и тяжело вздохнула.
    - Ты чего так вздыхаешь? – спросила Ханова. – Устала?
    - Ох и получу же я от «Искры», -  печально ответила Ольга. – Представляешь, оказывается, во время убийства Амелиных, их пёс бегал по двору.
    - И что? – удивлённо спросила Мария и вдруг поняла смысл сказанного Ольгой Рогожкиной – Так, значит…
    - Да, - кивнула ей та в ответ, - а это именно и значит, что не чужой грохнул Валерия Дмитриевича, а кто-то из своих. Чужого их Лорд разорвал бы, как обезьяна газету. А я и не туда. Мне же Амелина говорила за эту собаку, что он ночью охраняет территорию двора. Мне и в голову не пришло спросить, а где Лорд находился до её приезда? Надо же! Это прокол…
    - Ладно тебе, успокойся. Какой это прокол? Узнала же. – Мария подошла к Ольге. – Чайку или кофе сделать?
    - Да сделай что-нибудь, мне всё равно, - махнула рукой Рогожкина. – Не скажи, Машенька. Это самый настоящий прокол. Ты же понимаешь, что убийца вошёл через тот, второй вход, как они его там называют, барский. А чужой человек просто так во двор не попадёт. Ты видела этого Лорда?
    - Может, его чем-то отравили? Не так, чтобы на смерть, а в смысле, чтобы не гавкал, - хихикнула Ханова.
    - Машка, тебе всё шуточки!
    - Почему шуточки? Я серьёзно. Кинут через забор какую-нибудь гадость, собака сожрёт кусок колбасы, ходит и балдеет, -Ханова покачалась на стуле. - Ни гав, ни мяв.
    - В том-то и дело, что собака была в норме, - не согласилась Рогожкина. -  Это подтверждают и Амелина, и Коротина. Обе видели Лорда, когда Светлана Сергеевна возвратилась домой. Амелина уже потом, позвонив в милицию, закрыла его в вольер. Если бы что-то с ним было не так, они бы, наверное, заметили?
    - Позвольте не согласиться с вами, Ольга Владимировна, - возразила Ханова, - это в том случае, если им это по барабану. А если им было выгодно не заметить одурманенного пса?
    - Машка, - рассмеялась Рогожкина, - тебе сколько лет?
    - Двадцать три, - удивлённо ответила Мария. – Кстати ровно через неделю исполнится. А что? 
    - Ты прирождённый сыщик. Молодец! Ты правильно говоришь. А я  дослужилась до майора и - такой промах. Нужно было сразу собаку проверить. Хотя, когда ребята осматривали территорию, он гавкал, как умалишённый.
    - К тому времени он уже мог и отойти, - сказала Ханова, ставя кружку с кофе перед Рогожкиной. – Сейчас какой только гадости нету. Можно отключить любую собаку, а через полчаса она будет прыгать как в цирке. 
    - Ладно, разберёмся. Чего я ещё нарыла сегодня! 
    - Поделись, а я тебе тоже новость расскажу хорошую.
    - Говори! – тут же потребовала Рогожкина.
    - Сначала ты, - предложила Ханова.
    - Амелина и Самсонов, собирались пожениться и уехать на ПМЖ за границу. В Израиль.
    - Куда? – удивлёно спросила Мария. – Ни хрена себе корзиночки! А кто их туда пустит?
    - Пустят. У Самсонова, оказывается, мать еврейка. Девичья фамилия Лернер. По законам Израиля, если у тебя мать еврейка, ты имеешь право на репатриацию, то есть тебе и твоей семье, детям твоим дают гражданство.
    - Так он же женат.
    - Ну и что? Жена не стена. Они с ней живут как кошка с собакой, - Рогожкина сделала глоток горячего кофе. – Самсонов как-то по пьянке признался своему сослуживцу, что собирается разводиться со своей «мымрой». Ты чего на меня так смотришь? Это он её так назвал, - заметив ироничный взгляд Хановой, добавила Рогожкина.
    - А, когда ты его опрашивала, он как о своей «мымре» отзывался? – подыграла коллеге Ханова. – О разводе не намекал? 
    - Какой развод? Он и про шашни с Амелиной не хотел говорить, но я его так припёрла к стенке, ему ничего не оставалось делать, как признаться, что они любовники, - Рогожкина поставила на стол кружку и внимательно посмотрела на Марию. – Теперь твоя очередь: говори свою новость.
    - И это все твои новости? – усмехнулась Маша. – Я-то думала, что ты уже за одну ногу держишь преступника.
    - Почему за ногу? – рассмеялась Ольга. – Обычно преступника ловят за руку.
    - За руку – это слишком банально. Все так говорят. А я - ты же сама сказала - прирождённый сыщик. Я их за ноги буду ловить…
    - Ой,  Машка, ну тебя! Давай выкладывай свою новость. 
    - Ещё кофе? – услужливо предложила Ханова.
    - Нет, спасибо. Да говори, ради бога. Что ты тянешь кота за хвост? – нахмурилась Рогожкина. – В конце концов, кто тут старший опер?
    - Ну хорошо-хорошо, товарищ начальник, не заводись, -  Мария подвинула стул поближе к Рогожкиной, словно опасаясь, что их кто-то подслушает.  – Новость такая: один из сотрудников фирмы «Сервис-комп» сказал, что Амелин в последние дни кого-то ждал в гости с крупной суммой денег.
    - С крупной – это какой? – спросила иронично Рогожкина, вспомнив, как жена Амелина при первом знакомстве назвала три тысячи долларов обычными деньгами.
    - Отгадай! – предложила Мария.
    - Ну… двадцать тысяч долларов, - предположила Ольга.
    - Не-а! – ответила Ханова. 
    - Больше или меньше?
    - Больше.
    - Тогда сто тысяч! – сказала Рогожкина и взглянула на Ханову, ожидая увидеть на её лице  удивление.
    - Не-а.
    - Так больше или меньше? – переспросила Ольга.
    - Больше, - спокойно ответила Машка.
    - Больше? – изумилась Рогожкина. – Так, дорогая, это уже не шутки. А ну выкладывай информацию.
    - Триста косарей зелёными, - гордо ответила Ханова, словно эти деньги передали лично ей на карманные расходы.
    - Ни хрена себе! – Присвистнула Рогожкина. – А кто?
    - Одному богу известно! – Развела руками  Ханова. – Теперь и меня это очень даже интересует.
    - А откуда это известно твоему «фирмачу»?
    - Говорит, что слышал, как шеф, то есть Валерий Дмитриевич, с кем –то неделю назад говорил по телефону .
    - Подслушивал, значит? – спросила Рогожкина.
    - Не совсем! – возразила Ханова. – Он на его компьютер устанавливал какую-то программу, и в тот момент Амелину позвонили. Говорит, что шеф прямым текстом и сказал: «Зачем мне ваш безнал, лучше привезите триста тысяч долларов наличными, и мы в расчёте!»
    - Что ещё говорит твой компьютерщик? 
    - Почему мой? – вспылила Маша.
    - Не цепляйся за слова. Что он ещё сказал? В смысле, Амелин.
    - Сказал, что скоро будет ездить на «Бентли». Больше ничего.., - Мария вернулась за свой стол и погрузилась в компьютер.
    - Да оторвись ты от своего ящика, - потребовала Рогожкина, - ты понимаешь, что это всё меняет?
    - Понимаю! – ответила Ханова. – А что толку? Мы же не знаем, - успел он получить эти деньги или нет? Хотя тот, кто обещал ему деньги привезти, мог его и того.., - она хлопнула себя ладонью по голове, - …прикончить.
    - Дурочка, никогда на себе не показывай, - сказала Ольга.
    - Ой, да брось ты! - Ханова махнула рукой. -  Я не суеверная. Меня этим не проймёшь…
    - Ладно, Маша! – Рогожкина поднялась со стула. – Поехала я домой. Утро вечера мудренее. Тут нужно хорошенько подумать. Если он эти деньги получил, то его мог убить тот, кто знал о такой «бандерольке»… Или, как ты говоришь, тот, кто не хотел бы с этой «бандеролью» расставаться. Копай дальше.
    - Глубже! – поправила Ханова.
    - И глубже тоже, - добавила Рогожкина и вышла из кабинета.               



                Глава 3

   
   В квартиру позвонили поздно вечером. Хозяин посмотрел в глазок и увидел за дверью  Жору Петраку. Притвориться, что дома никого нет – было глупо и легкомысленно. Он всё равно достанет из-под земли. Не должника, так кого-то из членов семьи. И хозяин распахнул дверь.
   - Здравствуй, Жора, что так поздно? – спросил Бойков уставшим голосом.
   - Кому как, - с ухмылкой ответил бандит. – Кому-то, может, и поздно, а для меня, например, это рано. Христос воскрес, что ли?
   - Воистину воскрес! – понуро ответил хозяин квартиры. – Я тоже в такое время не ложусь спать, но, сам понимаешь, семья… Им нужно отдыхать…
   - Ну что, браток, - перебил Петрака, - время вышло. Пора, как говорится, и честь знать. Должок-то думаешь возвращать или решил нас кинуть?
   - Жора, да ты что? – Вячеслав Львович скрестил перед собой руки. - Что ты такое говоришь? Как я могу вас кинуть?
   - Не можешь? – усмехнулся незваный гость. – Так почему же не возвращаешь? Ты, наверное, заметил, мы неделю тебя не тревожили? Хотя могли прийти и в первый день. Ты же обещал до 1 апреля отдать. Что случилось?
    Хозяин квартиры вздохнул и молча закурил.
   - Понимаешь, как бы тебе сказать правильнее…
   - А ты не правильнее, - перебил Жора, - ты правду говори. Или ты, по ходу, считаешь нас отморозками? Которые и слушать не будут, сразу в дыню… Если ты по-честному всё расскажешь, мы по-честному и выслушаем. Только вот прятаться не нужно.
   - Да я и не прячусь, - возразил мужчина, - ты же видишь, сразу открыл дверь. Жора, у меня случился форс-мажор. Честно. Так получилось. Я правду говорю. Вот тебе крест, - хозяин перекрестился. У дочери что-то с голосом случилось, я так и не закончил первый альбом…
   - Хорош, - оборвал Петрака. – Что ты крестишься? Ты лучше скажи, когда твой форс-мажор закончится? Деньги-то не мои личные, я их не из кармана вынул. Меня тоже за них по голове не погладят.
   - Сейчас не могу сказать, Жора. Понимаешь…
   - Я понимаю, когда вынимаю, - снова перебил бандит. – Ты скажи конкретно, когда возвратишь долг? Через неделю, две, через месяц?
   - Сейчас не могу сказать. Дело в том, что я думал…
   - Индюк тоже думал… Знаешь, наверное, куда попал? В общем так, братан, меня такой ответ не устраивает. Месяц. У тебя есть месяц. Если в течение месяца не вернёшь, будем говорить по-другому. К ментам можешь не ломиться, они не помогут. Вернее, помогут,  но не надолго. Я больше сюда не приду. Придут другие и не факт, что к тебе домой. Если спрячешься, будем разбираться с семьёй, - Петрака кивнул на закрытую дверь спальни. – А прятаться всю жизнь – какой смысл? Для чего тогда жить?
    - Жора, ну зачем вы так? Причём тут семья? Семья же не брала у вас деньги? – взмолился Бойков.
    - А как их с тебя получить? Может, предложишь нам в суд обратиться? Дескать, гражданин одолжил у нас деньги и не хочет отдавать? – Петрака рассмеялся. – Не, ты, однако, юморист. Давай прекратим это гнилой базар. Я тебя предупредил, а ты думай. Лично мне эти заморочки на хрен не нужны. Ты пришёл, попросил денег, тебе их дали. Ты пообещал вернуть вовремя. Сам назначил дату. Какие к нам претензии? Тебя никто за язык не тянул. Правильно я говорю?
    - Правильно. – Кивнул должник.
    - Так о чём говорить? Сказал, сделай. В общем, даём тебе месяц. Тридцатку накинули за просрочку.
    - Как тридцатку?  – Едва не вскрикнул хозяин. –  Жора, ну…
    - Не я решаю эти вопросы, уважаемый. Что ты всё прибедняешься?  Не можешь найти бабки, продавай хату.
    - Да я бы продал. Но…  я же не один здесь живу.
    - Ну так перезайми у кого-то. У ваших певунов денег мало, что ли? Ты же крутишься с певцами, артистами, продюсерами… Слава, что ты всё прибедняешься?
    - Кто сейчас займёт сто косарей?
    - Уже не сто, мужик, сто тридцать.
    - Тем более, - Бойков опустил голову.
    - Валера Амелин твой брат?
    - Двоюродный…
    - Какая разница. Он что из бедных? У него машина только полторы сотки весит. Займи у него.
    - Попробую, конечно, но мне кажется, бесполезно это…
    - Ну, это уже твои проблемы, братишка, - Жора похлопал собеседника по плечу. – Решай. Всё. Пока.
    Петрака вышел из квартиры, а Вячеслав Львович ещё долго молча стоял у двери. «И зачем я к ним пошёл? – Думал он. – Теперь с живого не слезут. Нажил сам себе головную боль Вот дурак, надо же так вляпаться…Начал раскручивать Нинку, а она охрипла. Сейчас вообще петь отказалась наотрез. Мать всю голову мне прогрызла. Столько денег выбросил на ветер. Не дай бог, если действительно придётся квартиру продавать! Одна надежда – на Валерку Амелина. Может, он поможет? Хотя… зачем ему это нужно? Кому сегодня нужны чужие проблемы?»


                * * *


     Отворив дверь в кабинет Катрама, Истринская увидела, что Олег Денисович разговаривает по телефону. Полковник, заметив её, махнул рукой, и кивнул на стул. Александра Юрьевна вошла и, присев на стул, стала перебирать свои бумаги.
   - Шура, посиди минутку, - прикрыв широкой ладонью телефон, скороговоркой произнёс начальник. -  Да, алё! Тьфу ты, - чертыхнулся полковник. – Что за связь! Да! Полковник Катрам. Да что же это такое? – он опустил трубку вниз, но тут же вернул её к уху. – Меня эта междугородняя связь до инфаркта доведёт. Записали? Что? Да не Капрал, а Катрам! На конце буква «М»… Хорошо, записывайте по буквам. Первая буква «К» - «камера», записали? Дальше  «арест», «тюрьма», «расстрел», снова «арест», «могила»! Ну да! Катрам. Наконец-то. Жду ответ. Пожалуйста, поторопитесь, это очень важно! – Олег Денисович, положил трубку. – Ох и наградили меня родители фамилией! – заметив улыбку на лице Истринской, тоже улыбнулся он.
    - Не скажите, Олег Денисович, - возразила Истринская. – Очень даже приличная и звучная фамилия. И аббревиатура подходящая, можно сказать, профессиональная…
    - Это не я придумал. Ещё по молодости сидели как-то с ребятами в засаде, один хлопчик у нас был, такой балагур, всем клички придумывал… Вот он меня, вернее мою фамилию, и расшифровал. А что? Мне понравилось. Теперь, если по буквам приходится говорить, так и говорю.
    - У нас тоже в группе такая балагурша есть.
    - Это кто?
    - Ханова, - ответила Александра Юрьевна и улыбнулась.
    - А, это самая молодая? Хорошая девчонка. – Катрам поцокал языком. – Слушай, у неё правда отец богатый товарищ?
    - Не то слово, Олег Денисович, не просто богатый, а очень богатый, - подтвердила Истринская.
    - А в сыщики зачем подалась? Романтики захотелось?
    - Я бы не сказала. Тут дело не в романтике. Я и сама вижу, что это её работа. Несмотря на свою молодость, это очень ответственный сотрудник. Да я бы и не взяла её в группу, если бы что-то было не так.
    - Ну это хорошо… Так значит она вам тоже клички придумывает?   
    - Ну да, уже всех переименовала и до меня добралась.
    - Бог с ними, с этими кличками, лишь бы работе не мешало. Итак, товарищ подполковник! – Катрам резко сменил тему. – Как у нас дела? Топчемся на месте?
    - К сожалению, пока радоваться особо не чему. Но, - Истринская кивнула на свои бумаги, - кое-что всё-таки есть.
    - Слушаю тебя, - полковник сделал серьёзное лицо и, вынув из пачки сигарету, не торопясь её прикурить.
    - Первое, мы выяснили, что Амелин ждал от кого-то наличные деньги, триста тысяч долларов.
    - Не установили от кого?
    - Продолжаем работать с междугородними и мобильными звонками, - Александра Юрьевна покачала головой, - там работы, Олег Денисович… Но продвигаемся. Связались с коллегами из Краснодарского края. Есть подозрения, что деньги Амелин должен был получить оттуда. Выводы пока делать рановато.
    - Чем же он занимался? Откуда такая наличка? – спросил Катрам.
    - Официально его фирма поставляла компьютеры, программное обеспечение и всякие игровые приставки. В последнее время занялись продажей сотовых телефонов. Круг подозреваемых сузился, поскольку стало известно, что во время убийства ротвейлер Амелиных находился во дворе…
    - Александра, ты так обтекаемо выражаешься! «Стало известно», - Катрам попытался скопировать интонацию Истринской, -  Когда это стало известно? – удивился полковник. – Когда вы это выяснили? Почему сразу об этом не подумали?
    - Рогожкина уже за это получила, - вздохнула Александра Юрьевна. - Говорит, что сразу не обратила на это внимание.
    - Хм! Не обратила она внимания. Ладно, что дальше?
    - Экспертиза показала, что стреляли из «ТТ», такой же пистолет, похожий, находился в сейфе у Амелина. Разрешения, естественно, нет, и пистолет нигде не числится, номер спилен, проверка по пулегильзотеке ничего не дала. В крови у мальчика, сына Амелина, обнаружен наркотик. В умеренной дозе кокаин.
    - Наркоман, что ли? – поморщился Катрам.
    - Не похоже, - ответила Истринская, - возможно, баловство. Во всяком случае, его сокурсники, которых успели на данный момент опросить, не замечали за ним таких наклонностей. Следующее. Светлана Амелина, собиралась разводиться с мужем, как и её любовник Самсонов со своей женой. Они хотели пожениться и уехать за границу. На ПМЖ, - уточнила Александра Юрьевна.
    - Вы его хорошо проверили? Этого Самсонова. Ничего они не намудрили с Амелиной? Она-то, небось, о деньгах знала?
    - Не думаю. Она могла и не знать. Муж перед ней не отчитывался и деньгами её не слишком баловал.  Хотя сам частенько шастал по заграницам. Мы проверили. Гостиницы менее пяти звёзд никогда не заказывал. По предварительным прикидкам за последний год, он только на загранпоездки потратил около семидесяти тысяч долларов. Хотя официальные доходы едва тянут на Подмосковный дом отдыха.
   - Да, это они сейчас умеют, - согласился Начальник. – У всех белые кассы, серые, чёрные. И когда всё это закончится? Ладно, что дальше?
   - Соседи в тот день, вернее в ту ночь, около десяти вечера видели легковой автомобиль, «Москвич». Мы его нашли.
   - Ага, это и есть твое «кое-что» ? – оживился Катрам.
   - Эта машина принадлежит завхозу Амелиных - Коломийцу, хотя с работы он обычно уходит, вернее должен уходить, в двадцать часов. Двадцать третьего апреля  ушёл, с разрешения хозяина, полседьмого.
   - Вот тебе раз! – вздёрнул брови полковник. - А что же он там делал в десять вечера?
   - Как оказалось, у него роман с домработницей Коротиной, и он в тот вечер подъехал к Амелиным, чтобы отвезти её домой. Делает он это почти всегда. Хотя при первом опросе не обмолвился ни словом. Потом им занялась Соматина. Разрешение на обыск судья не дал. Но мы.., - Истринская сделала паузу и вздохнула, - в общем, Анна всё же проверила квартиру…
    - Ох уж эта твоя Соматина, - Катрам покачал головой. 
    - А что делать? - виновато улыбнувшись,  пожала плечами Александра Юрьевна. – Хотя ничего существенного не обнаружено, у нас ещё есть к нему вопросы. Пока работаем… Что-то мне не нравится этот романчик.
   - Вот у людей заботы! – ухмыльнулся Олег Денисович. – У всех любовники, любовницы… А что не нравится-то? Думаешь, валяет дурака?
    - Ещё не разобрались до конца. Жена утверждают, что в тот вечер он выехал из дома на машине в двадцать один пятьдесят, якобы подхалтурить.
   - Таксист хренов, - усмехнулся Катрам. – А эта, как её, Коротина, призналась в своих шашнях?
   - Да, Коротина созналась, что Коломиец её любовник. Хотя при первом опросе тоже молчала как рыба, мол, боялась, что муж узнает. А хозяйка, Светлана Амелина, похоже, и не догадывалась об их отношениях…
   - Оно ей нужно? – Катрам наконец-то закурил. – Она сама вся в любви, зачем ей ещё в любовные интриги своей обслуги вникать?
   - Я отработала родственников Амелиных. Двоюродный брат Амелина, Вячеслав Львович Бойков, мне показалось, как-то не искренне сожалеет о случившемся. Понимаете, о покойнике говорит слишком уж слащаво, а в глазах какое-то злорадство.
    - Где он находился в тот вечер?
    - Дома. Жена и дочь подтверждают. О гибели брата узнал утром на следующий день.
    - Установите все его связи и круг знакомств. Алиби перепроверьте. Ты же знаешь, что такое жена и дочь? Отстегни им по десятке зелёных, они тебе скажут, что он  и месяц из квартиры не выходил. 
    - Уже занимаемся, Олег Денисович. Дальше. Нашли продавца сим-карты, - Истринская, взглянула на бланк объяснения. – Она показала, что телефон покупала и заключала договор какая-то женщина, но она абсолютно не помнит её лица.
   - А почему он оформлен на мужика? – удивился Катрам.
   - Продавщица объяснила так: к ней пришла женщина и сказала, что хочет сделать своему другу подарок. Мол, подарить мобильник и, соответственно, чтобы сразу трубка была уже с номером. На себя не стала оформлять, а продиктовала по памяти паспортные данные своего возлюбленного…
   - А поскольку память девичья, - вставил Катрам, - то все данные оказались липовыми.
   - Именно так, - кивнула Истринская. – Мы думаем, что это могла быть какая-то подружка Валерия Дмитриевича. Амелина призналась, что у них с мужем уже второй год нет.., - Александра Юрьевна замялась.
   - Всё понятно, Шура! – заметив смущение Истринской, сказал полковник. – И что у нас в сухом остатке? Сколько вам ещё нужно времени?
   - Олег Денисович! – Истринская развела руками. – Вы же понимаете…
   - Да я-то понимаю. Всё я понимаю, Александра. Если бы ещё меня понимали. – Он кивнул наверх. - Подготовьте все материалы и более приближённые к действительности версии. Принимай решения, копайте, как говорил мой предыдущий начальник, глЫбже. Мне сдаётся, Амелина всё же как-то замешана в этом. Может быть, косвенно.


                Глава 4


      Истринская пожелала сыну Юрке спокойной ночи и ушла в свою спальню. Давно хотела почитать книгу, подаренную ей сыном на день рождения. Исторический роман. Как она обожала их в юности, любую свободную минуту использовала для чтения – в метро, трамвае, на остановке. На соревнованиях по биатлону не раз влетало от тренера за нарушение режима – читала книги с фонариком под одеялом. Тренер так и сказал:
   - Если бы ты, Сашка, хорошенько высыпалась, а не книжки по ночам читала, то «золото» давно бы лежало у тебя в кармане.
   - Золото - дьявольский металл, - отшучивалась Саша Истринская.
   - Дурёха, ты, Сашка, - журил её тренер, - нет у тебя честолюбия. Чемпионом быть – это же престижно…
      Но чемпион всегда один. На то он и чемпион. Александре нравился биатлон, а вот цели завоевать золотую медаль она действительно никогда не преследовала. Нельзя сказать, что этот вопрос вообще её не интересовал, но и краеугольным камнем жизни она его не ставила. «Буду стараться, - рассуждала она, - а там как получится…» Чем она могла заниматься самозабвенно, так это изучением истории и юриспруденции. Это было её. Учась на юрфаке МГУ, она мечтала после окончания университета заняться научной работой, ей хотелось написать книгу по истории России. Такую, чтобы  подрастающий сынишка гордился матерью… О том, что она будет работать сыщиком, Саша тогда и предположить не могла. Кто знал, что её судьба изменится так круто? Кто вообще что-то знает о своей судьбе?

      Истринская открыла первую страницу и стала читать. «На тёмно-фиолетовом сукне июльского ночного неба рассыпалась серебряная пыль. Рогатый месяц, казалось, слегка покачиваясь, грустно наблюдал с высоты за тем, что сотворили люди с землёй за день его отсутствия…»
    Затрещал телефон. Александра вздрогнула и взглянула на часы. «Кто это? – Подумала она, хотя и была уверена, что это звонит кто-то из  «росомашек».  – Что ещё там случилось?»
   - Да, слушаю, - коротко сказала  она в трубку.
   - Александра Юрьевна! - Затарахтела Машка-Зажигалка.  – Извините, если разбудила, у нас… мы… мне Рогожкина поручила доложить. 
    -  Говори, Маша. Слушаю тебя.
    - Александра Юрьевна, кажется, пистолет нашёлся. Тот, из которого Амелиных убили.
    - Как это понять, кажется? Где? У кого?
    - Я просматривала сводки и в одной прочитала, что в Люберцах задержали Коротина с пистолетом. Связалась с ОВД и мне подтвердили, что это муж Коротиной, нашей домработницы. 
    - А с чего вы взяли, что это тот  пистолет? – недоверчиво спросила Истринская.
    - Да точно он.  Во-первых, «ТТ», во-вторых, там в обойме как раз четырёх патронов не хватает, а в третьих – это же муж домработницы, при которой убили  Амелиных.  Мы уверены, что это тот…
    - Хм! Уверены они. – Истринская и сама понимала, что таких совпадений не бывает, но добавила:  – И всё-таки дождёмся результатов экспертизы. А что с Коротиной?
    - Мы сейчас с её мужем и с ней будем работать. Муж, правда, в хлам, в смысле, пьяный, а с толстушкой плотно пообщаемся.
    - Хорошо! Тогда до завтра. Поаккуратнее там…


               
                * * *

       Лейтенант милиции Ханова Мария Ивановна, была самой молодой сотрудницей отделения «R». Самой молодой и, пожалуй, самой красивой. Высокая длинноногая блондинка, огромные голубые глаза, обаятельная улыбка…  Телосложение – так, без ложной скромности, она говорит о себе сама - «Плейбой» отдыхает. Маша как-то честно призналась Александре Юрьевне, что, если бы ей не разрешали ходить на работу в «гражданке», она бы ушла. Хотя Истринская не поверила ей. Машка обожает свою работу. И гордится званием оперативника с Петровки. Несмотря на то, что Ханова была дочерью очень богатых родителей, она никогда этим не кичилась, и к своим благам относилась философски – «…не я же всё это заработала!» Когда она объявила родителям, что идёт работать в Уголовный розыск, отец долго-долго смотрел на неё, а потом печально произнёс:
    - Мария, доченька, я ожидал от тебя всего. Но это…  Ты же умная девочка, у тебя прекрасное образование, ты можешь сделать потрясающую карьеру…
    - Папа, я уже решила! – весело ответила дочь. – Я иду в милицию.
    - Что значит, решила? – отец снял очки и швырнул их на кресло. – Что значит, решила? А мы с матерью для тебя ничего не значим? Наше мнение для тебя – пустой звук? Для чего мы отправляли тебя учиться во Францию? Для того, чтобы ты ловила отечественных, извини меня, уголовников?
     - А вы что предлагаете? Ловить уголовников французских? – рассмеялась Маша. – Папа, не ругайся, пожалуйста. Я же иду, чтобы и вас с мамой защищать. Я не пойму, чего ты такого плохого узрел, что твоя дочь будет офицером милиции?
    - Ты что, Машка, с ума спятила? – Опомнившись, вступила в разговор мама, несмотря на свои сорок лет, выглядевшая так же или почти так же, как и её дочь. – И не выдумывай. Никакой милиции. Что за блажь? Ты же испортишь там свою фигуру. – Маме казалось, что это единственно верный аргумент в таком споре.
    - Причём тут моя фигура? Как я могу её испортить, мама?
    - Мать, помолчи, пожалуйста, - отец понял, что разговор сейчас пойдёт совершенно не потому руслу. – Значит так…
    - А вот ультиматумов, папа, не надо… Я чувствую, что это моё. Я хочу, хочу и буду работать в уголовном розыске.
   - Господи, боже мой! – перекрестилась мама. – Где ты слов-то таких нахваталась. Уголовный розыск! С ума сойти…

    Но, как ни бились родители, как ни убеждали единственную дочь, та в конце-концов всё же оказалась под началом Истринской. Ханова объясняла свой приход в розыск очень просто. Однажды ночью, возвращаясь из ночного клуба, она была ограблена какими-то подонками. Хотя она и занималась с детства спортивной гимнастикой, справиться с тремя бугаями, ей не удалось. Они отобрали у неё мобильный телефон, сорвали подаренную папой на шестнадцатилетие дорогую брошь… Вот тогда-то и зародилась в юной головке мысль пойти работать в милицию.
      Девушка одевалась ярко, модно и эротично. По Москве Мария передвигалась на таком же ярком, как и она сама, голубом с белой крышей автомобиле-ракете «Мини-купер-S». Глядя на оперативника Ханову, коллеги-мужчины, шутя говорили между собой: похоже, скоро корона «Мисс Вселенной» перекочует на Петровку. Отчасти они были правы. Трудно было представить Машку без французского маникюра, без аромата любимого парфюма «Диор Шерри». Она никогда не являлась на работу без сумочки от Шанель или Луи Витон… Джинсы от Дольче Габбана или Ричмонд только подчёркивали точёную фигуру девушки…Но она всё равно была своей. Никому и в голову не приходило назвать её задавакой и хвастуньей. На ней всё это смотрелось естественно и без всякого выпендрёжа. Казалось, что иначе и быть не могло. Наверное, поэтому блузку от Роберто Ковали на Маше коллеги воспринимали так же, как на любом милиционере форменный китель…

                * * *

     Экспертиза подтвердила, что оба Амелины были убиты из пистолета, которым пьяный Коротин угрожал собутыльникам-обидчикам.
    - Начальник, не грузи, а? – Коротин поморщился. – У меня и так голова, как помойное ведро. Какой «ТТ»? Ты думаешь, я в этом что-то понимаю? Я вообще думал, что это газовый пистолет… Я же из него не стрелял.
    - Не стрелял, говоришь?  - Рогожкина поставила стул напротив задержанного и в упор посмотрела ему в глаза. –  А вот у нас другие сведения…
    - Не понял, ты чё меня на понт берёшь? – Коротин удивлённо вытаращил глаза. – Да я в своей жизни кроме рогатки, и то в далёком детстве, никакого другого оружия и в руках не держал…
    - Это не понт, Ваня. У нас свидетели есть…
    - Какие свидетели? О чём вы говорите? – Иван занервничал. – Не надо меня грузить…
    - Вспомни, может, тоже пьяным был, да подзабыл? – спокойно спросила Рогожкина.
    - Это слышишь, - Коротин попытался встать со стула, но Соматина, стоявшая рядом,  дала ему понять, что встать ему не удастся. 
    - Сидеть, хлопчик! – приказала она. - Не дёргайся, а то ты сейчас у меня всё вспомнишь, даже то, чего и не знал никогда…
    - А чё у вас тут одни бабы? – удивился Иван. – Где мужики? Мужиков позовите.
    - А ты что, Ваня, ориентацию сменил? – Соматина взяла его за ухо. – Сначала посинел от водки, а теперь голубеешь с похмелья?
    - Не, ну вы чё? – захныкал Коротин. – Позовите вашего начальника. Я вообще, не понимаю, о чём базар. Я не стрелял, я честно говорю! Чё вы меня за ухи хватаете?
    - Ещё подерзи немного, мы тебя не только за «ухи», мы тебя и за яйца ухватим? – Соматина была явно не в духе, но, уловив неодобрительный взгляд старшего оперативника Рогожкиной,  всё же взяла себя в руки. – Ладно, Иван. Давай так: ты говоришь нам всю правду, и мы тебя отпускаем. Ты же знаешь, что чистосердечное признание смягчает вину, - сказала Соматина, а про себя подумала «…и удлиняет срок».   
    - Девушки, я вам клянусь…
    - Вот видишь, ты уже в нас и девушек рассмотрел, - улыбнулась Соматина. – Посмотри-ка на пистолет, может,  и в нём чего рассмотришь?
    - Да клянусь, я вчера первый раз его увидел, - Коротин ударил себя в грудь. – Гадом буду, правду грю…
    - Гадом, Ваня, ты всегда успеешь стать, - язвительно произнесла  Соматина, - ты человеком побудь, пока мы с тобой по-человечески разговариваем. 

    Рогожкина не сомневалась, что Коротин не имеет к убийству Амелиных никакого отношения. Тем более, алиби у Коротина было железным. Он действительно отсутствовал в Москве в тот день. Приехал только вчера вечером, а  уже через два часа попал в милицию. И всё же она терпеливо вела этот, на первый взгляд, пустопорожний разговор, надеясь извлечь из него хоть какую-то зацепку, хоть какую-то, пусть даже маловажную деталь, которая в последствии может оказаться одной из тысяч ступеней, ведущих к раскрытию преступления.
    - Ваня, ты хоть понимаешь, - спокойно спросила она, - что из этого пистолета буквально несколько дней назад, убили двух человек.
    - А я причём? – Коротин не испугался. Он, видимо, даже не осознал смысл сказанного старшим оперуполномоченным. 
    - А при том, что это были Амелины, - ответила Рогожкина.
    - А кто это такие? – Удивлённо спросил Коротин, и было заметно, что он не притворяется. «Допился голубь, - брезгливо подумала Рогожкина, -  ты скоро и свою фамилию забудешь…»
    - Ты что, Иван? – раздражённо вмешалась в разговор Соматина. – Совсем память пропил? Твоя Надежда работает у них домработницей.
    - Амелины? – До Коротина стало доходить о ком идёт речь. – Валерия Дмитриевича убили?
    - Да! – Ответила Рогожкина. – И его сына Дмитрия. Разве Надя тебе ничего не говорила?
    - Не знаю. Я уезжал на свадьбу, ничего не сказала.
    - А после свадьбы? – Спросила Соматина, догадавшись, что он ещё и не видел своей жены.
    - Дык, я же только вчера приехал, она ещё на работе была, а потом ваши налетели и заковали. А когда их убили? Я, граждане начальники, с 13-го апреля на свадьбе был, можете проверить… 
     - Откуда у тебя этот пистолет? – Спросила Рогожкина.
     - Нашёл, - Коротин наморщил лоб, что-то вспоминая. – Нашёл дома, под в ванной.
     - Хм! – ухмыльнулась Рогожкина. – И кто, по-твоему, его туда положил? И, скажи на милость, зачем ты, не успев приехать со свадьбы, полез под ванну?
     - Понимаете, у меня там заначка была. Я вчера приехал, Надьки дома нету. Денег нету… в смысле, они у меня закончились. Ещё в Рязани. Ну я и… это… решил, значится, заглянуть в курок. Сунул руку, смотрю, коробка какая-то, обмотанная изолентой, я её распаковал, открываю – волына. Я не стал её рассматривать, меня дружки ждали… Заначку свою достал, а коробку сунул обратно, думаю, у Надьки вечером узнаю, чё по чём.
    - А почему же тебя задержали с этой «волыной»? - Спросила Рогожкина.
    - Так это уже потом было. Я купил пузырь, - Коротин изобразил описываемую емкость на пальцах, - угостил своих товарищей. Всё было путём. А потом этот козёл, ну, мой кореш, Проша, мать его за ногу, заехал мне в хлебало. Вообще, урод! Ни за что ни про что. Вы понимаете? Мне так обидно стало… Тут я и вспомнил про неё, ну, в смысле про него, что у меня под ванной игрушка лежит, думаю, сейчас я тебе козлу покажу, как товарищу в морду тыкать. Свинья неблагодарная. Главное, я его угощаю, а он мне в рыло…
    - Попугал? –Перебила, ухмыльнувшись Рогожкина.  Она уже поняла, что Коротин никакой не убийца. Этот пьяница и действительно мог подумать, что это игрушечный или газовый пистолет. Проверили его биографию, он даже в армии не служил, а последние десять лет не просыхал, пару раз отсидел за «хулиганку»… «Как с такими мужиками  жёны живут? – Мысленно спрашивала сама у себя Рогожкина. – Какой толк от него, вот от этого пьяницы? Одни заботы – корми его, обстирывай, ухаживай за ним…»
    - Не успел я, - сник Коротин. – Пока Прошку искал, тут и мусо… прошу пардона, милиция  подканала. И всё… Вы что, меня посадите?
    - Нет, соколик, - усмехнулась Соматина. – По головке погладим и премию выпишем.
    - Но я же никого ни того… За что? Ёлы-палы… Я-то тут причём? Давайте хоть Надьку спросим.
    - Надька твоя в соседнем кабинете сидит. Надо будет, и Надьку твою посадим.
    - Ни хрена себе, съездил на свадьбу, - свистнул Коротин. – Оставь без присмотра семью,- он широко развёл руки, - видите, что творится? Съездил на свадьбу, вернулся, вся семья на нарах. Ну блин… как чувствовал, не хотел сюда ехать. Свояк говорил мне, погости ещё, Ваня, а я, как порядочный семьянин, понимаю, что надолго семью бросать нельзя… Вот и припёрся ни свет, ни заря…
      В этот момент в кабинет вошла Ханова и шепнула Рогожкиной на ухо:
    - Ольга, зайди к Искре. Срочно!
      Надя сидела в кабинете начальника спецотделения  и, шмыгая носом, утирала слёзы.
     - Хорошо, Александра Юрьевна! Я скажу. Только вы пообещайте Ваньке моему ничего не говорить. А то он меня убьёт. Пистолет мне Федька дал, только я тогда не знала, что там пистолет. Он дал мне коробку, обёрнутую изолентой и попросил, что бы я спрятала у себя  дома, мол, там какие-то запчасти, я и представить не могла, что там пистолет. Его теперь посадят?
     - Федька, этот , который,  Коломиец? – спросила тихо начальник отделения.
     - Ну да, - шмыгнула Коротина. – Завхоз Амелиных.
      Истринская, подозвала к столу Рогожкину и размашистым почерком написала на листке календаря: «Немедленно задержать Коломийца!», а вслух произнесла:
     - Ольга Владимировна, не ждите меня, можете идти домой. А я ещё побеседую с Надеждой, завтра не опаздывайте на работу. До свидания.
     - До свидания, Александра Юрьевна! – подыграла ей Рогожкина и, не торопясь, вышла из кабинета.
     - Расскажите подробно, Надежда, при каких обстоятельствах, когда и в какое время Фёдор Коломиец передал вам коробку с пистолетом, - Истринская достала бланк объяснения. 
     - Я же сказала, в тот вечер, когда убили  Валерия Дмитриевича.
     - В котором часу?
     - Я вышла примерно в 22:10, может минутой-двумя позже. Потом он подвёз меня домой.
     - Вы никуда не заезжали по пути? – Поинтересовалась Истринская.
     - Нет, в тот вечер, он собирался таксовать, потому просто довёз меня почти до дома, отдал коробку и уехал. А примерно через час приехала ваша сотрудница с нашим участковым.
     - Почему, когда вы узнали, что убили Валерия Дмитриевича, не сообщили об этой коробке милиции?
     - Я как-то о ней не подумала … Боялась, что Ванька… что он узнает о Феде, - Надя густо покраснела. – Я в тот вечер даже забыла про эту коробку.
     - А потом, вы не проверили её? – Пристально посмотрев на Коротину, спросила Истринская.
     - Нет, я постеснялась открывать коробку.
     - Почему? – удивилась Александра Юрьевна.
     - Я подумала, вдруг Федька там какую-то пометку оставил, а после увидит, что я открывала коробку, неудобно как-то, - пожала плечами Коротина.
     Истринская вздохнула, подумав: «Странные люди, в доме обнаружили два трупа, а ей неудобно коробку проверить. Неужели действительно, люди могут быть настолько беспечны и недальновидны?»
     Зазвонил телефон.
    - Да, - ответила Истринская, - да… Хм! Плохо! Очень плохо! Обязательно. Дайте ориентировку, действуйте. – Она положила трубку и обратилась к Коротной:
    - Это вы сообщили Коломийцу о том, что вашего мужа задержали с пистолетом?
    - Ну да, я ему сказала, что сама пойду в милицию… Он ещё ругался на меня.
    - А вам кто об этом сообщил?
    - Я на работе была, мне позвонила соседка и сказала, что Ваньку задержали с пистолетом. Я приехала домой, а там всё  перевёрнуто вверх дном, я и позвонила Феде, а потом  ваши приехали.    
    
     Рогожкина не смогла выполнить поручение Истринской, потому что Коломиец исчез. Жена сказала, что тот поехал на рынок. А с рынка он так и не вернулся. Коломиец понял, что скоро придут и за ним, поскольку Надя собралась идти в милицию выручать мужа-пьяницу.


   
                Глава 5

   

      У Светланы Амелиной с самого утра какое-то было предчувствие, что сегодня непременно что-то случится. Вечером она вышла во двор и долго стояла, рассматривая плывущие облака. «Недавно была Пасха, праздник в этом году получился весёлый, всё так было хорошо. Андрей обещал, что скоро мы будем всегда вместе. У нас были такие грандиозные планы – уехать заграницу, я бы родила ему ребёнка, а может и двух… Андрей, конечно, не такой, как Валерка. С Валеркой жить стало просто невыносимо. Вечно раздражённый, грубый, закроется в кабинете и сидит, как сыч. Конечно, сама была виновата. Нужно было родить ребёнка, смотришь и растаял бы… Хотя, кто его знает, помогло бы это или нет?»
      Амелина открыла дверь вольера и выпустила Лорда. Пёс радостно заскулил, но, словно почувствовав настроение хозяйки, не стал прыгать на неё. Отбежал в сторонку, сел и стал наблюдать, за Светланой Сергеевной.
   - Что ты, Лордик? – Ласково обратилась к нему Светлана. - Скучаешь по хозяину?
    Лорд встал и завилял хвостом.

     Чудес на свете не бывает. То, что должно было случиться, случилось. Мобильник разразился популярной мелодией. Светлана взглянула на дисплей, определился незнакомый номер.
   - Алё! – Устало произнесла она.
   - Светлана Сергеевна? –Донёсся из трубки знакомый голос.
   - Да, - ответила она, - извините, не узнаю, вернее, голос знакомый, а… простите, с кем я говорю?
   - Не узнаёте? Это, наверное, потому что мы с вами редко по телефону общались, всё больше вживую. Это Фёдор. Фёдор Коломиец.
   - Ах, да! - Вспомнила Амелина, кому принадлежит голос. – А почему, Фёдор, вы не вышли сегодня на работу?
   - Я с сегодняшнего дня у вас не работаю, - развязным тоном ответил Коломиец.
   - Это почему? – Удивилась Амелина. – Мог бы и предупредить. Зачем же так внезапно уходить? Если я приму на работу нового человека, ему нужно всё показать, котельную, водоснабжение, отопление…
    - Послушайте меня, Светлана Сергеевна, - грубо перебил Коломиец. – Если вы не хотите, чтобы я рассказал, кто убил вашего мужа и пасынка, вы должны мне в ближайшее время заплатить сто тысяч долларов…
    - А вам известно, кто их убил? – Ахнула Амелина.
    - Светлана Сергеевна, дорогая, я видел, как вы приехали домой в тот вечер. Коротина вам ворота открывала. Так вот Надька говорит, что и Валерий Дмитриевич, и Димка были живы. А после того, как  вы приехали, их кто-то застрелил. Как вы думаете, кто?
    - Я тоже хотела бы это знать…
    - Хм! Это вы милиции по ушам будет ездить, а мне-то зачем? Может, всё-таки договоримся?  Я обещаю ничего не говорить.
    - Ты что, с ума сошёл? – Вскрикнула Амелина. – Ты что, действительно думаешь, что это я их убила? 
    - Я не думаю, я видел…
    - Что ты видел, идиот? – Процедила Светлана. – Что ты мог видеть?
    - Всё! Я видел всё! Даю вам час на размышление. Я перезвоню. Ждите звонка. –Сказал Фёдор и отключил телефон.
    Светлана попыталась несколько раз дозвониться по определившемуся номеру, но тот был  недоступен. Она набрала номер Самсонова и тихо произнесла:
    - Андрей, у меня снова неприятности. Приезжай срочно.
     Самсонов приехал через полчаса. Внимательно выслушав Светлану, он сказал:
    - Света! Всё зашло очень далеко. Нужно идти в милицию. Вот телефон Рогожкиной Ольги Владимировны, звони.
    - Андрюша, меня же посадят…
    - Не посадят. Если расскажешь всю правду, не посадят, - уверенно сказал Андрей.
    - Я боюсь, Андрюша, - на глазах у Амелиной выступили слёзы.
    - Света, скажи, пожалуйста, почему ты мне ничего не рассказала? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Почему ты скрыла от меня правду? – В голосе Самсонова чувствовалась досада. – Неужели ты думаешь, я бы оставил тебя в беде или испугался? Зачем ты так?
    - Извини, Андрей! – Светлана обняла Самсонова. – Я сама не знаю. Не знаю. Конечно, я виновата перед тобой, но прости меня ради бога. Всё так внезапно свалилось, даже не знаю, почему я так поступила. Прости. Может, не будем торопиться? Давай сначала поговорим с этим, - она брезгливо поморщилась, - уродом. А потом решим, что делать.
    - Не знаю, Света, - Самсонов нервно закурил, - я бы сразу сообщил в милицию. Ты пойми, они всё равно раскопают. Я узнал, у меня на Петровке знакомый работает, этим делом занимается специальная опергруппа «Росомахи», у которой ещё не было нераскрытых преступлений. Если им поручили расследование, они раскопают всё. Лучше сразу признаться во всём, иначе потом ещё хуже будет.
    - Давай подождём его звонка, - взмолилась Амелина.
    - Хорошо, - согласился Самсонов. – Но давай договоримся, что сразу же пойдём в милицию. С этим нельзя затягивать. Я сам поговорю с Коломийцем.
      В этот момент раздался звонок. Амелина вздрогнула. Трубку поднял Самсонов.
    - Фёдор? – Спокойно произнёс он. – Светлана рассказала мне всё. Давай поговорим. У неё всё равно таких денег нет. Финансовые вопросы буду решать я.
    - Она рассказала тебе, что хлопнула своих родственничков? – Нагло спросил Коломиец.
    - Да, - соврал Самсонов. – Поэтому я и хочу помочь ей.
    - Мне в принципе всё равно, кто заплатит. Главное, чтобы вы меня не обманули.
    - Что ты, Фёдор, - ответил Самсонов. – Разве такими вещами шутят?
    - Я тоже так думаю, - рассмеялся в трубку Фёдор, - в тюрьму никому не охота идти. А тем более Сергеевне – наследство ей приличное  досталось. Я же не тупой. Или она думала, что я всю жизнь буду копаться в её унитазах?
    - Федя, чтобы собрать такую сумму мне нужно три-четыре дня… Понимаешь?
    - Нет, это долго. Максимум послезавтра! – потребовал Коломиец. – Или…
    - Постой, Фёдор! – Перебил Самсонов. – Нужно быть реалистом…
    - Ничего не знаю, - упёрся Коломиец. – Я сказал, крайний срок в воскресенье. Иначе я звоню в милицию.
    - Хорошо - хорошо, - с интонацией испугавшегося человека заверил Самсонов. – Я постараюсь. Не надо милиции…
    - Вот и отлично, - довольно ответил Коломиец. – Я же знаю, у вас денег, как у дурака махорки. Решайте. Я  позвоню послезавтра в двенадцать дня  и скажу, куда доставить деньги. Только без фокусов. Не играйте с огнём. У меня всё продумано до мелочей. До свидания.
      В трубке раздались короткие гудки.
    - Ну и сволочь твой завхоз. Где вы его нашли? – Возмутился Самсонов. – Придушил бы.
   - Когда на работу принимаешь, в душу не заглянешь, - пожала плечами Светлана. – Такой был вежливый. Шустрый. А видишь…
   - Он и сейчас шустрый, - попытался пошутить Самсонов. – Света, я настаиваю сегодня же позвонить в милицию. Я сам это сделаю. С Коломийцем всё равно не договориться, так хоть опередим его. Я думаю, что в воскресенье он уже сам будет отвечать на вопросы следователя. Ну так что? Я звоню?
   - Боюсь, - шёпотом ответила Амелина.
   - Ты думаешь, будет лучше, если эта сволочь первой в милицию позвонит?
   - Он не позвонит, - уверенно ответила Светлана.
   - Почему ты так думаешь? – Удивлённо спросил Самсонов.
   - Да потому что он сам их убил. Понимаешь?
   - Тем более нужно звонить в милицию.

    Рогожкина назначила им встречу на семь часов вечера.  В кабинете, кроме неё находилась Анна Соматина.

     - Ольга Владимировна! – заговорил Самсонов. – Дело в том, что Светлана Сергеевна говорила на первом допросе неправду. Сейчас она хочет признаться.., - он обернулся и виновато посмотрел на Светлану.
     Амелину выслушали молча, никто не перебивал. Старались не пропустить ни оного слова. Соматина включила цифровой диктофон, но не стала это афишировать. Она всегда включала диктофон, чтобы потом была возможность ещё раз проанализировать полученную информацию.

       - Примерно три, а скорее, четыре месяца назад, - тихо начала рассказывать Амелина, - я как-то вернулась домой с работы и, выйдя из машины, в гараже увидела на верстаке пистолет мужа. Такой большой, чёрный. Я несколько раз видела его, когда Валера возвращался откуда-то и прятал пистолет в сейф. Но раньше я никогда к нему не прикасалась. Так вот, увидев пистолет в тот вечер на верстаке, я взяла его и положила в сумку, затем отнесла в кабинет. Валера сказал, что, когда выходил из машины, поставил на верстак свой портфель, положил телефон и пистолет. Потом, что-то его отвлекло, то ли телефон зазвонил, то ли ещё что-то, в общем, он забыл забрать из гаража пистолет. Валера поблагодарил меня и положил его в сейф.  Вот собственно и вся история, о которой, я уже стала забывать…
    То же самое, как я тогда подумала, произошло и 16 апреля. Я вышла из машины, смотрю, на верстаке лежит пистолет мужа. Я ещё рассмеялась и подумала, стареет, что ли, снова пистолет забыл. Так же как и четыре месяца назад, я сунула его в сумку и пошла к себе. По дороге я поговорила с домработницей и направилась в кабинет. Сначала открыла почтовую программу, затем  нажала кнопку «Доставить», пока программа снимала почту с сервера, я решила сделать выговор мужу  и вошла в кабинет.., - Амелина замолчала, затем, покашляв в кулак, продолжила: - Я была в шоке. Поняла, что меня подставили. В тот момент я плохо соображала. Единственное, что мне пришло в голову – избавиться от пистолета, поскольку, мне казалось, что теперь, раз он у меня в руках, только меня и могут обвинить в убийстве мужа и его сына. Потом я, конечно, поняла, что совершила глупость, но было уже поздно. Очень удивлялась, почему ваши сотрудники его не нашли в ту ночь и на следующее утро. Они же там всё осмотрели. Я сама на следующий день пыталась найти пистолет в кустах, но он куда-то исчез. И вот теперь звонит мне этот негодяй Коломиец, и говорит, чтобы я ему заплатила сто тысяч долларов, он сказал, что позвонит в воскресенье и укажет, куда и в чём доставить деньги, сволочь! - Светлана закрыло лицо и расплакалась.
   - Он вам на домашний телефон звонил? – Спросила Рогожкина.
   - Нет, на мобильник.., - утирая слёзы ответила Амелина. – Но.. я… он…
   - Я говорил  с ним, - уточнил Самсонов. – Он сказал, что ему всё равно кто заплатит, лишь бы не обманули…
   -  Меня подставили, честное слово, это он убил и подложил мне пистолет, - продолжала плакать Амелина. – Он знал эту историю, как мой муж забыл в гараже пистолет. Валера ему рассказал. Он знал… Вот и разыграл этот спектакль.
     - Светлана Сергеевна, дорогая! – Ухмыльнулась Соматина. – Ты говоришь, что тебя подставили? Если бы каждый раз, когда мы слышим эту фразу, к нам в кабинет залетал хотя бы один доллар, мы бы сейчас беседовали в коридоре, здесь  места бы не хватило, всё было бы в баксах.
     Амелина не поняла шутки и снова расплакалась: 
    - Я говорю правду, не обманываю. Вы мне не верите? Меня арестуют?
    - А что ещё с вами делать? – Хмыкнула Соматина.
    - Но я же сама к вам пришла и всё искренне рассказала, - удивилась Амелина.
    - А откуда мы знаем, что вы пришли и рассказали всё искренне? – Спросила Рогожкина. – Почему вы сразу не рассказали, а сочиняли сказки до сегодняшнего дня? И вы хотите, чтобы мы после этого взяли и сразу вам поверили? А вы знаете, что статья существует за дачу ложных показаний? Странная вы женщина, Светлана Сергеевна. Нам теперь всё перепроверить нужно. Если бы вы сразу рассказали, как было на самом деле, мы убийцу вашего мужа уже бы задержали. А вы нас запутали и убийце дали возможность замести следы. А теперь сидите здесь и рыдаете, как малое дитя. Возьмите, выпейте! – Рогожкина протянула ей стакан с водой. -  Выпейте и успокойтесь. Поговорим по существу. Вспомните до минуты, до секунды, что вы делали и что видели, когда приехали домой.
    - Пистолет как лежал? – Неожиданно спросила Соматина.
    - Как обычно, - растерялась Амелина. – Простите, я не поняла вопроса.
    - Ну, рукояткой к вам или стволом? Правой стороной, левой.
    - Вот так, - она попыталась изобразить рукой, - я просто его взяла и положила в сумку. Да, рукояткой ко мне…на… получается на левой стороне.
    - Вы взяли его правой рукой или левой? – спросила Рогожкина.
    - Правой, - не задумываясь, ответила Амелина.
    - Сумку ставили на верстак?
    - Да, мне же её нужно было открыть, а на весу… не  удобно… молния…
    - Когда положили пистолет, застегнули молнию?
    - Нет, я…
    - Не боялись, что домработница увидит пистолет?
    - Не боялась, у меня большая сумка…
    - Хорошо! Светлана Сергеевна, на сегодня достаточно. – Рогожкина выполнила все формальности и спросила у Самсонова: - Во сколько он должен позвонить?
    - Сказал, что  в двенадцать дня, – ответил Самсонов. – А там кто его знает. Мне кажется, он не предсказуемый.
    - Это вам только кажется, - ухмыльнулась Рогожкина. - К вам, вернее к Светлане Сергеевне домой, послезавтра утром приедут две наших сотрудницы, и будут вместе с вами ожидать звонок от Коломийца. Вы будете у неё?
     - Да, конечно! – Подтвердил Самсонов и добавил: - А ещё он говорил, чтобы мы не играли с огнём, что у него всё продумано и т.д.
     - Продуманный ты на наш…Посмотрим на твою продуманность, - потирая руки пробормотала Соматина.
     - Если он ещё позвонит, допустим, сегодня или завтра, соглашайтесь на его условия, - предупредила Рогожкина. -  Но немного поиграйте, скажите, что выходные, мол, трудно, но вы ищете деньги и постараетесь до назначенного срока найти. Чтобы снять подозрения со Светланы Сергеевны, нам нужно задержать Коломийца. Ваша основанная задача – нам в этом помочь. Старайтесь!
    - Конечно-конечно, - закивал Самсонов. – Я всё сделаю, как скажете…
    - Анна, послезавтра вместе с Хановой вы должны быть у Светланы Сергеевны дома в восемь утра, - распорядилась Рогожкина. – Думаю, раньше он не станет трезвонить?      
    - Будем. – Ответила Соматина и, обратившись к Самсонову, добавила: - Только вы, Андрей Викторович, как говорит наш великий комбинатор Федя Коломийцев, пожалуйста, тоже там без фокусов. Договорились?
    - Да, и ещё, Светлана Сергеевна, обслуге своей дайте выходной, - обратившись к Амелиной, сказала Ольга Владимировна.   


                * * *


      Рогожкина, пропустив Ханову вперёд, вошла за ней в кабинет Истринской и с порога доложила: 
   - Александра Юрьевна, Соматиной не будет. Она ведёт подготовку к завтрашнему задержанию Коломийца.
   - Хорошо, продолжайте. У нас сегодня мало времени, - Истринская взглянула на часы и, покачав головой, повторила ещё раз: - очень мало времени. Давайте коротко и по существу.
   - Есть основания полагать, что Амелин старший являлся крупным  поставщиком кокаина, или, скорее, пытался им стать, - сказала Ольга Рогожкина. – В Южном округе задержали парня с пакетиком этого наркотика. Он учится в том же университете, где учился Дмитрий Амелин, мы его уже отработали. Показал, что кокаин ему продал Дмитрий, когда был жив.
   - Хорошая отговорка, - усмехнулась Ханова. – Продавец мёртв, концы, как говорится, в воду.
   - Мы проверили на складе в фирме Амелина мониторы, которые якобы при транспортировке вышли из строя, и обнаружили во всех «ящиках» следы кокаина. Можно было бы предположить, сам Амелин не знал, что в оборудовании перевозятся наркотики, но наши Краснодарские коллеги подтверждают, что курьер действительно выезжал к Амелину и  16 апреля доставил ему триста тысяч долларов. Не думаю, что за красивые глаза.
   - Конечно, знал, - подтвердила Ханова. – Кто бы ему такие деньги наличными привозил?
   - Маша, не перебивай, - строго одёрнула Истринская, - продолжайте Ольга Владимировна.
   - Думаю, что Амелина убил тот, кто знал, что он получает 16 апреля деньги. Либо он сам кому-то сказал, либо кто-то из его окружения точно знал дату… Амелин, не очень пытался скрыть, что получит скоро много денег. Он и за компьютеры получал регулярно наличные деньги, в его фирме это было обыденным делом.
   - Но там, всё-таки, были другие деньги..,  – вставила Ханова.
   - Конечно, - согласилась Рогожкина. – Но чувство осторожности притупляется. Тем более, ближайшего окружения он не опасался, всем регулярно выдавались конвертики с деньгами, был уверен, что против него никто ничего не предпримет. Версия о том, что Амелина могли убить те, кто передал деньги, отпадает…
   - Почему? – Коротко спросила Истринская.
   - А какой смысл им его убивать, если схема сработала нормально? – Ответила Рогожкина. - Наверняка, это был пробный шар…
    - Тоже верно, - согласилась Истринская. - Я думаю, мы имеем дело с фальсификацией обстоятельств преступления. Злоумышленник решил направить нас по ложному следу. Убийцей является кто-то из близких друзей или родственников Амелина…
    - Скорее всего, поскольку фирма работала три года более-менее чисто, во всяком случае, и намёка не было на крупные наличные суммы. Похоже, Амелина говорит правду. Был, конечно, чёрный нал, но чтобы так вот сразу триста тысяч…
    - Ладно, Оля, - Истринская снова мельком взглянула на часы, - ещё раз внимательно проверьте данные левого договора на покупку сим-карты. Я чувствую, что там что-то есть. Пожалуйста, вникните в каждую букву. Займись этим сама. Ты у нас психолог. Я уверена, ты что-то оттуда вытащишь. Найдите эту «дарительницу» мобильных телефонов. Во сколько Коломиец завтра должен позвонить?
    - В двенадцать дня.
    - Нужно любыми путями выманить его на встречу с Амелиной, - сказала Истринская и встала из-за стола. – К сожалению, мне нужно идти. Спасибо. Все свободны.


                * * *


      На следующий день Рогожкина прибыла на работу рано утром и была очень удивлена – Маша уже сидела за компом.
    - Ты чего, Маша? Домой не уходила, что ли? Воскресенье же.
    - Уходила, - серьёзно ответила Ханова. – Просто сегодня такой день! – Она сжала кулаки и подняла руки вверх.  – Я сейчас еду к Амелиной, меня там ждёт Соматина. Вот и решила пораньше придти. 
    - Похвально, - одобрительно произнесла Рогожкина.
    - Спасибо, - поблагодарила Мария, и, улыбнувшись, подумала: «Надо же, от Козочки похвалу заработала!»

       Прозвище «Козочка» прилипла к Рогожкиной, благодаря Хановой. Впрочем, все остальные прозвища тоже придумала она. Маша первой обнаружила сходство фамилии старшего оперуполномоченного с её знаком зодиака. Козерог плюс Рогожкина. Какое же ещё прозвище могла придумать Ханова? Ольга Владимировна сама знала об этом сочетании, поэтому на девчонок не обижалась. Психологи, в общем-то, никогда не обижаются на всякие прозвища. А Рогожкина была не просто психологом, она пришла в розыск после того, как защитила диссертацию по психологии личности  серийных убийц.
Ольга Владимировна в совершенстве владела итальянским языком и очень хорошо знала латынь. Она была умной и эрудированной, ухоженной и элегантной женщиной. Тёмные до плеч волосы и густая чёлка подчёркивали её выразительные карие глаза. Любимые цвета губной помады – розовый и персиковый – превращали  её в неповторимо обаятельную женщину. Даже не видя её, коллеги догадывались о её присутствии по пьянящему аромату «Коко Шанель». Рогожкина, помня о  небольшом росте,  носила обувь исключительно на высоком каблуке, отчего казалась ещё более изящной и стройной. В отличие от Хановой она отдавала предпочтение классической юбке с облегающей водолазкой. Муж-бизнесмен подарил ей машину «Тойоту-Камри», хотя личный автомобиль она больше использовала для поездок в спортзал, где регулярно занималась  восточными единоборствами. К тому же Ольга была большой любительницей русской бани. «Если что-то и продлевает нашу молодость, так это баня…», - часто говорила она коллегам. Свободное время Рогожкина старалась проводить в обществе дочери Дашки, которая часто задавала один и тот же вопрос:
   - Мамуль, ты сегодня опять уедешь на работу? Мы с папой и Семой снова будем по тебе скучать.
   Семён, сиамский кот, был старше их пятилетней дочери на два года. Ольга чувствовала, что их кот был  хищником в миниатюре. Сгони его грубо с кресла, и он непременно выберет момент, чтобы слегка укусить обидчика. Спал Семён исключительно на кровати в ногах у дочери. Поначалу Рогожкина не на шутку опасалась, как бы он ненароком не обидел маленькую девочку, но с годами она поняла, что Семён, хоть и домашний хищник, всё же гораздо умнее своих лесных собратьев…

    - Что ты, как майская роза, улыбаешься? – Обращаясь к Хановой, пошутила Рогожкина.
    - Так май же на носу, Оленька! Праздники скоро, - радостно ответила Зажигалка. – Я первого мая иду в «Оперу».
    - Куда? – Ахнула Рогожкина. – Что это с тобой? С каких пор по театрам стала ходить?
    - Ой, Ольга, с тобой живот надорвёшь, - расхохоталась Машка. – Ты не о том подумала. «Опера» - ночной клуб так называется.
    - Вон оно что! –Усмехнулась Рогожкина. – Конечно, и как мне в голову могло придти, что наша Маша в театр пошла.
    - Не скажи, дорогая, в театры я тоже хожу. Правда, изредка. Да и чего там сейчас смотреть? Всё уже пересмотрели.
    - Минутку на юмор, - сказала Ольга. – Хочешь анекдот в тему?
    - Валяй, - с радостью согласилась Ханова.
    - Смотрит Василий Иванович, Петька бумагу какую-то строчит. Подходит и спрашивает: «Что это ты, Петька, там пишешь?»  «Оперу пишу»,- отвечает Петька. «О! Молодец, Петька! – говорит Василий Иванович. – Искусство – хорошее дело! Ты же там и про меня напиши, не забудь!»  Петька посмотрел на него и говорит: « А как же, Василий Иванович, опер сказал и про тебя написать, и про Фурманова, про всех напишу!»
    Ханова расхохоталась:
    - У тебя, Ольга, и анекдоты все про оперов.
    - Других не знаю, - улыбнулась Рогожкина. – Ладно, что у тебя новенького?
    - Пока ничего, но жду звонок от своего человечка. Должен к десяти на мобильник позвонить. Не буду опережать события, но, по-моему, сегодня что-то прояснится.
    - О ком ты?
    - Есть информация, что у двоюродного брата Амелина, как его, этот… тьфу черт…
    - Бойков, - напомнила Рогожкина.
    - Точно! – подтвердила Мария. – Так вот, у него были очень серьёзные проблемы  с деньгами.
    - А у кого их нет? – улыбнулась Ольга.
    - Это понятно. Я о другом. Он занимал большую сумму. Во всяком случае, пытался занять у шоу-менов более ста тысяч долларов.
    - И что? Занял?
    - Нет, но! Говорил, если не найдёт денег, у него будут серьёзные проблемы. Даже поговаривал, что собирается квартиру продавать.
    - Ага, интересно, - покачала головой Рогожкина. – Ты смотри. У меня тоже по братцу информация появилась.
    - А у тебя что? – спросила Ханова.
    - Пока только предположения, но с учётом твоей информации, эти предположения становятся гораздо сильнее.
    - Поделись, - предложила Ханова.
    - Я очень плотно поработала с данными всех, кто мог бы без опасения пробраться в тот вечер во двор к Амелиным. Когда покупатель на ходу придумывает информацию, которую продавец мобильного телефона, вернее сим-карты, вносит в договор, то человек, несмотря на то, что он говорит полнейшую чушь, то есть придумывает фамилию, имя, отчество, номер и серию паспорта, когда и кем паспорт выдан, место жительства и так далее… Ты понимаешь, о чём я говорю?
   -  Угу, - кивнула Машка.
   - Так вот, - продолжила Рогожкина, - он всё равно невольно, что-то назовёт из реальных данных.
   - Это почему? – Удивилась Ханова. – Врать, так до конца…
   - Не скажи, - возразила Рогожкина. – Он рассуждает как? Фамилия другая, данные паспорта другие, адрес другой, значит, человека никто не найдёт, да и искать никто не будет, мол, поймут, что всё это липа. Но! На некоторые мелочи не обращает внимания. И как ты думаешь, что совпало в липовом договоре с реальными данными? И главное, у кого?
   - Ну, догадываюсь, наверное, у Бойкова?
   - Вот именно, - Рогожкина подняла указательный палец. – Представляешь, в липовом договоре совпали дата рождения Бойкова и номер квартиры, в которой они прописаны вместе с женой. Ты веришь в такие случайности?
   - Ну, в общем-то.., - Ханова задумалась.
   В кабинет вошла Истринская. Девчонки встали.
  - Сидите-сидите, - сказала Александра Юрьевна и сам присела на диван. – Что, уважаемые, Федю сегодня поймаем?
  - Поймаем, - хором ответили оперативники и рассмеялись. – Соматина такой возможности не упустит.   
  - Это хорошо, раз уверены. Ну а новости-то у нас есть?
  - Есть! – твёрдо ответила Рогожкина.

    Истринская, выслушав соображения и выводы психолога, немного подумала и сказала:
   - Оля, это очень важная информация. Нужно как-то со стороны показать продавщице жену Бойкова. Мне сдаётся, это она покупала телефон. Если бы это была посторонняя женщина, она бы не назвала дату рождения Бойкова и тем более номер квартиры. Два совпадения в договоре – это много.
   - Понимаете, Александра Юрьевна, - Рогожкина поднялась со стула и стала прохаживаться по кабинету. – Даже, если мы докажем, что это она заключала договор, Бойков скажет, что он действительно звонил брату  в это время. Узнал, мол, как жизнь и так далее, да мало ли зачем родственники звонят друг другу.
   - Необходимо поработать с Бойковыми более тщательно, понаблюдать за ними. Однако и зацикливаться на них не стоит.
   - Я что ещё хотела сказать, - уточнила Рогожкина.
   - Да-да, говори, - предложила Истринская.
   - Хотя пусть Мария скажет, это её люди доложили.
   Выслушав Ханову, Истринская сказала:
   - А это уже теплее. Маша, тормоши своих людей, давай подробности. За Бойковыми нужно установить наблюдение. Я поговорю с Катрамом, чтобы за ними поставили «наружку». Давайте, девчонки. Сегодня у нас день особый.
    - Александра Юрьевна, - обратилась Ханова, - разрешите, я завтра задержусь на работу, по личному вопросу. В час дня буду, как штык.
    - А что случилось? – Насторожено поинтересовалась  Истринская.
    - Да ничего не случилось, просто я записалась в СПА-салон на завтра.., - смущённо ответила Мария. – Там просто нужно заранее записываться, просто так не попадёшь…
    - Ох, Маша, мисс ты наша.., - вздохнула Истринская и, улыбнувшись, добавила: - Вы мне сначала Федю поймайте, потом можете хоть  в СПА-салон, хоть на выставку собак и кошек  идти. Кстати, есть польза от этого спа? 
    - Конечно, Александра Юрьевна! Я там прямо оживаю, - Ханова смешно помахала руками, словно крыльями.
    - Да ну тебя, Машка, - Истринская ласково улыбнулась. – Ладно, я у себя, если что… Ты, кстати, поторопись к Соматиной. Уже время, - она постучала пальцем по часам.
   
               
               
                * * *
      

          Придя в дом Амелиных, Соматина первым делом подключила записывающую аппаратуру. Самсонов, нахмурившись, курил. Он сначала пытался шутить, но у него это получалось фальшиво и, почуяв неладное со своим юмором, стал больше помалкивать. «Света тоже молодец, - думал он. - Учудила. Сразу бы сказала, что нашла пистолет, объяснила бы ситуацию. Сейчас бы заморочек не было. И вообще, мне эта история изрядно надоела. Жаль Светку, но, наверное, придётся расставаться. Чувствую, с ней и в будущем жди проблемы. Слишком капризная. Да и запросы у неё явно не пролетарские. С Ленкой моей гораздо проще. Да и не хочется с ней расставаться… Привык я к ней. Может, она, конечно, и не красавица, зато ласковая, податливая… Ездит на метро и не возмущается. Даже в самые тяжёлые времена не хныкала. Меня всё успокаивала, мол, переживём, Андрюшенька. А ведь доходило до того, что бутылку кефира не за что было купить. Света давно бы ручкой помахала. А Ленка терпела… Разберёмся со всеми этими шантажистами, убийцами, и нужно как-то потихонбку с этой сковородки спрыгивать…»
    Андрей познакомился со Светланой Амелиной в автосервисе. Заехал поменять масло и, пока сидел в фойе, листал автомобильные журналы, напротив него села на диван роскошная девушка. Самсонов из-за журнала внимательно рассматривал красивую зеленоглазую блондинку, обратил внимание на её нежные тонкие руки, настолько ухоженные, что дух захватывало. Больше всего Самсонов любил в женщине руки. Заметив в женских руках какой-то изъян, он терял интерес к этой женщине навсегда.
    На правой руке сидящей напротив девушки небрежно болтались часы марки Cartier из белого золота с бриллиантами…
    Самсонов в тот день и не думал, что эта высокая красавица через какое-то время станет его любовницей… Но она стала не только любовницей, а ещё и его заместителем…

      Ханова не опоздала.  Коломиец в предвкушении солидного гонорара, позвонил на час раньше.
    - Это он! – Шёпотом сказала Соматина, хотя номер не определился. – Андрей Викторович, вы всё запомнили, как и что говорить?
    - Да, - кивнул Самсонов и нажал кнопку телефона. – Алло! Да. Да, конечно, Фёдор, это я. – Вы знаете, к сожалению, собрал только девяносто тысяч. Но, если хотите, я завтра добавлю… Хорошо. Конечно. Да, я слушаю внимательно.
  - Значит так, Андрей! – Коломиец разговаривал таким тоном, словно он никогда не работал  у Амелиных завхозом, а возглавлял, как минимум, московский филиал Коза-Ностры. – Вы едете на Арбат, там, у здания МИД, стоит Макдоналдс. Знаете такой?
   - Конечно, знаю, - уверенно ответил Самсонов.
   - Вот и хорошо. Будете ждать меня у входа в ресторан. При себе держите мобильный телефон Светланы Сергеевны, я скажу, что делать дальше. Встречаемся через час.
   - А вдруг не успею? – я сейчас в Жулебино, у Светланы.
   - Успеете, сегодня воскресенье, Москва свободна. Позвоню через час. До встречи, - Федя положил трубку.
   - Что он придумал? – Возмутилась Ханова. – Насмотрятся голливудских фильмов и мудрят…
   - Ладно, поехали. Не таких брали. Я примерно догадываюсь, что он хочет сделать, - сказала Соматина. – Поехали, по дороге расскажу.
   - Мне на своей машине ехать? – Спросил Самсонов и, заметив изумление на лицах оперативников, понял, что сказал глупость. - Пардон, всё ясно. Тормознул.
   - Тормознул, - усмехнулась Соматина. – Смотрите, Андрей Викторович, там, на месте не тормозните. Наушник и микрофон в порядке? На Смоленке проверим связь. Поезжайте, мы за вами.
   - Хорошо, - ответил Самсонов и вышел из дома.
   - Светлана Сергеевна, вы остаётесь дома, - приказным тоном сказала Соматина. - На телефонные звонки не отвечать. На улицу не выходить, сидите так, будто вас нет дома.
   - Ясно, - покорно ответила Амелина.
     Коломиец позвонил ровно через час.
   - Ты где, Андрей? – неожиданно перешёл на «ты» «глава клана» (видимо, таким он себя сейчас представлял).
   - Подъезжаю, - ответил Самсонов. - На Садовом попал в небольшую пробку.
   - Поторопись, - потребовал Коломиец. – Через сколько будешь?
   - Минут через пять, я уже на светофоре возле МИДа стою. Сейчас буду поворачивать на Арбат к Макдоналдсу. 
   - Хорошо, я перезвоню через десять минут. Жди у входа в ресторан.
     Соматина с Хановой  уже сидели за столиком ресторана и изображали милую беседу двух подружек-студенток. Они проверили связь с Самсоновым, техника работала исправно.
   - Что, Машка, с богом?
   - Угу, - кивнула Ханова.
   - Приготовься, - предупредила Анна.

     Соматина закончила Академию физической культуры и Высшую школу милиции. До прихода в розыск работала инструктором по переподготовке и повышения квалификации в ГУВД. Мастер спорта по кикбоксингу, специалист по восточным единоборстам старший лейтенант милиции, несмотря на свою обаятельность и привлекательность, всегда умела поставить преступника на место. Благодаря своему увлечению мотоциклами, Анна всегда умудрялась прибыть на место происшествия первой, за что и получила от Хановой прозвище «Стрела», хотя, конечно ещё и потому, что родилась под знаком зодиака «Стрелец». Машка такие подробности не упускала.   
    В браке Соматина пробыла не долго, но, хотя и развелась, поддерживает с бывшим мужем дружеские отношения. Нельзя сказать, что они наскучили друг другу, но муж-банкир однажды предложил ей сделать выбор между ним и её «ужасной работой». Анна долго не раздумывала и выбрала второе. Однако развод – не всегда расставание. Александр так и не смог разлюбить высокую, рыжеволосую, зеленоглазую, очень эмоциональную и обладающую взрывным характером «милиционершу» (так он, любя, её называл). Они и сейчас встречаются, ходят вместе в кино, театр. Бывший супруг часто приглашает Анну посидеть вечером в хорошем ресторанчике или суши-баре, дарит ей подарки, а она не отказывается, тоже ещё не успела его разлюбить.   
    Истринская  не раз ей говорила:
   - Аня, не расстраивайся, ещё раз выйдешь за своего Сашку…
   - Разве такое возможно? – Усмехалась Соматина.
   - Ещё как возможно, - уверяла начальница. – Ты же знаешь, что не делается, всё к лучшему. Пары, которые второй раз женятся на бывших супругах, уже не никогда не разводятся.
    - Тогда точно придётся ждать до пенсии, - отвечала Анна. – Александр сказал, что на «милиционерше» больше никогда не женится.
    - Все они так говорят, Аня. – Истринская покачала головой. – Дело не в профессии… До него ещё дойдёт, с кем он хотел расстаться.
      
      А расстаться Александр Соматин (Анна оставила его фамилию) хотел с девушкой спортивного телосложения, которая уже немало лет занимается каратэ и кикбоксингом, неоднократно участвовала и побеждала в различных турнирах. Кроме того, Аня с удовольствием посещала тусовки, на которых собирались такие же любители мотоциклов, как и она. Муж не возражал и даже подарил ей японский спорт-байк «Сузуки-бандит».
      В зимнее время она передвигается на «пятёрке» BMW и обожает быструю езду. Коллеги по работе называют Анну экстремалкой – она неоднократно прыгала с парашютом. Если выпадает отпуск зимо, уезжает в горы, и катается на сноуборде исключительно по целине. В настоящее время живёт вместе с родителями на Таганке. У неё есть любимая собака - стаффордширский терьер. Пса ей тоже подарил Александр на годовщину свадьбы и, хотя в паспорте его звали по-другому, он стал в шутку называть его Опером. Анна не обижалась и даже сама стала его так называть, кличка и прижилась…

    - Алло, - ответил Самсонов на Федин звонок.  – Да, я на месте.
    - Зайди в мужской туалет. И там жди моего звонка, - приказал Коломиец. 
    - Вот гад, - ругнулась Соматина, - что он нам приготовил? Смотри внимательно.
    Самсонов, выполняя требования шантажиста, направился в туалет. Когда он вошёл, снова раздался звонок:
   - Зайди вместе с пакетом в кабину. За тобой наблюдают, если будет какая-то суета, мы просто уйдём, а ты останешься лежать в туалете с простреленной головой. Так что не делай глупостей.
    Самсонов немного растерялся, оглянулся по сторонам, народу было полным полно. Соматина сказала в микрофон:
    - Делайте, что говорит, мы его уже видим.
    - Кого ты видишь? – Удивившись, прошептала Ханова. – Ты что, Анна? А вдруг…
    - Машка, - шикнула она на коллегу. – Не суетись. Посмотри  на старика с портфелем, у стойки. Видишь? Это он.
    - С чего ты взяла? – Ещё больше изумилась Ханова.
    - Я так и знала, что он спектакль будет разыгрывать.
    - Так он же без телефона.
    - Маша, ты же компьютерный гений. А в телефонах не рубишь, что ли? У него на ухе «блютус» висит. Я тебе говорю, это он.
     «Старичок»  прошёл в туалет, перед входом отдал распоряжение:
    - Высунь руку с пакетом из кабины, сам не выходи, иначе тебя застрелят. Я позже позвоню, когда можно будет выйти.
   Андрей беспрекословно выполнил приказание и остался в кабине. Кто-то забрал пакет.
    Соматина с Хановой встали из-за столика и, как ни в чём не бывало, направились к выходу.  Как только они поравнялись с вымогателем, Стрела, оправдывая прозвище, вдруг резким движением так врезала ребром ладони «старичка» по шее, что тот рухнул на пол, как мешок с картошкой. Ханова подняла портфель, а Соматина, обхватив мужчину, поставила его на ноги и спокойным голосом сказала:
   - Привет, Немирович-Данченко, с премьерой тебя. Наши аплодисменты. Звони, урод, мужику! А то он там из-за тебя до вечера будет на параше сидеть, - Анна сорвала с него парик и ухватила за усы.
   - Ой, блин, больно! – заорал Коломиец. – Да куда ж ты тянешь, ты мне губу оторвёшь.
   - Искусство требует жертв, Федя! – сказала Соматина и, затолкав «артиста» в машину, сама сообщила Самсонову: - Андрей, всё в порядке! Можешь уходить. Позвони Светлане, скажи: отбой. Но из города ни-ни, понятно?   
     Из машины Соматина позвонила начальнику и доложила:
   - Товарищ подполковник, задание выполнено!
   - Молодцы, девчонки! – не скрывая радости, поблагодарила Истринская. – Я не сомневалась.
   - Мы тоже, - чуток хвастливо ответила Соматина. – Ждите. Минут через двадцать будем. – Обернувшись, спросила у Коломийца: - Что ж ты, Федя, намертво усы приклеил? Чуть производственную травму не получил…
    - А зачем же так дёргать? – бурчал «артист», потирая больную губу.
    - Странный ты человек, Фёдор! – Довольно улыбнулась Соматина. – Мы же должны были как-то убедиться, что тебя, прохвоста, задержали, а не какого-нибудь постороннего проголодавшегося пенсионера.
      Ханова, вдруг представив картину с посторонним дедком, расхохоталась. Коломиец, насупившись, молчал.


                Глава 6

               
     В понедельник утром Катрам сам зашёл в кабинет Истринской.
   - Ну что там  ваш Федя? – с порога спросил полковник. – Он?
   - Нет, Олег Денисович, не он, - Александра Юрьевна привстала, но начальник жестом показал ей, чтобы сидела. -  Этому «артисту» только в театре играть, убийца другой.
   - Да, - усмехнулся Катрам, - не думал, что у простого сантехника такой дар обнаружится. А Соматина молодец. Ловко она его вычислила.
   - На то она и профи, Олег Денисович, - довольно произнесла Истринская.
   - Ну а когда же мы главного героя нашего спектакля будем допрашивать? – в голосе Катрама чувствовалось разочарование. Видимо, он уже приготовился доложить начальству о раскрытии двойного убийства.
   - На этой неделе, товарищ полковник, - уверенно ответила Истринская. – И, наверное, не главного, а главных. 
   - Думаешь, не один? Откуда такая уверенность, Шура? – прищурился Катрам . – Докладывай, что у тебя ещё?
   - Бойков месяца три назад занял крупную сумму денег у бандитов и не смог вовремя рассчитаться, чуть квартиру не продал. Но после гибели брата неожиданно проблему решил, каким-то образом рассчитался. Из окружения Петраки донесли, что к Бойкову претензий нет, дескать, долг вернул. Мы как раз проверяем все обстоятельства. 
    - Петрака на убийство не пойдёт, я давно этого хитромудрого знаю. Он может припугнуть, жути нагнать, а убивать не станет… 
   - Я не их компанию имею в виду. Есть подозрение, что договор на левый телефон, по которому звонили Амелину перед убийством, оформляла жена Бойкова, двоюродного брата Амелина. Но есть одна загвоздка…
    - Что ещё? – насторожился полковник.
    - Продавщица телефона не может её опознать, - Истринская щёлкнула пальцами. – Не могу, говорит, вспомнить, хоть тресни. Мы уже и фотографии сделали, разных размеров.
    - Хоть похожа? Или рост, фигура…
    - Ничего. Твердит: помню, была женщина. А деталей никаких. Но мы проверим по-другому…
    - И когда уже этот бардак в стране закончится, - Катрам сжал кулак до хруста. – Неужели нельзя выполнять элементарные требования? Возьми у покупателя паспорт, заполни все данные… Что здесь сложного? Нет, сидит ворона пластилиновая в своей кибитке и пишет в договор всякую мутату, а нам потом расхлёбывай. Почему так, Шура?
    - Олег Денисович, кому нужно будет заполучить левый телефон, тот и паспорт левый сделает или, на крайний случай, сопрёт у кого-то.
    - Ясный хобот, - согласился начальник, - но тогда и у нас материала больше будет. Согласна? Одно дело, прийти и вороне этой по уху стрельнуть, а другое – паспорт сварганить, или, как ты говоришь, спереть. Смотришь, на каком-то этапе и залетел воробышек в клетку.
    - Олег Денисович, - не выдержала и рассмеялась Истринская, - что это у вас сегодня за птичий день? Вороны, воробьи…
    - Не говори, Шура, - вздохнул полковник. – Тяжко мне сегодня. Давление, что ли, подскочило? Не пойму, давит вот здесь, - Катрам похлопал себя по груди. – Или что-то другое.., - он вдруг замолчал.
    Александра Юрьевна заметила, что начальник не пожелал расшифровать своё «или», но и сама не стала акцентировать на этом внимание. От её цепкого взгляда не могло ускользнуть то, что, что в народе обычно называют «доживём до понедельника».   
     Катрам, исподволь взглянув на Истринскую, подумал: «Догадалась Шура. Ну а чего ж ты хотел? Думаешь, гладко выбрился и - как огурчик? Да она же видит тебя насквозь. На то она и опер…», а вслух добавил, решив всё-таки, хотя и в мягкой форме, расшифровать своё  случайно вырвавшееся сомнение:
    - Шашлычков вчера пожарили. Славно посидели… Ладно, пошёл я, - он встал и направился к выходу.- Давай, Александра Юрьевна, только не затягивайте, прошу вас… И так уже неделю потеряли.
    - Наверстаем, Олег Денисович, - заверила Истринская. – Девчонки работают  не покладая рук… Если будет желание, заходите сегодня вечером, у нас сбор в шесть вечера.
    - Хорошо! Но вряд ли получится, мне сегодня в министерстве к шестнадцати часам нужно быть, –  последнее слово он произнёс уже за дверью.


               

                * * *


     Соматина уже пятнадцать минут не могла дозвониться до Хановой, и наконец-то та подняла трубку.
    - Алё, Аня, ты что мне названиваешь? – томным голосом спросила она. – Мне неудобно отвечать. 
    - Машка, ты где? – чуть ли не закричала Соматина. – Я все кнопки у себя на телефоне стёрла, а ты не отвечаешь…
    - Чего ты кричишь, Ань? Я же вчера отпросилась у Искры, - уже более бодро ответила Ханова.
    - Дуй сюда, нужно срочно провернуть одно дело! – потребовала Анна. Рогожкина занята.
    - «Дуй!» - передразнила Мария. – Как ты это представляешь? Я вся в капусте лежу, в морской.
    - В чём лежишь? – опешила Соматина.
    - В водорослях…
    - В каких водорослях? Ты где? Езжай срочно на Петровку…
    - Да я же тебе объясняю, - раздражённо сказала Ханова, - я в СПА-салоне, у меня обёртывание. Александра Юрьевна вчера разрешила мне задержаться. Я и так уже три раза переносила запись. Что случилось? 
    - Нужно кое-кого обнюхать! А ты там всё обёртываешься… 
    - Что за выражения, Анна Тимофеевна! – вспылила Мария. – Кого обнюхать? Мы что, собаки? Или ты из байкеров в кинологи подалась?
    -  Машка, не зли меня! Приезжай, всё объясню, - настаивала Соматина.
    - Я освобожусь минут через сорок, - ответила Маша.
    - А ты где? – поинтересовалась Анна.
    - В салоне, на Ленинградке…
    - Давай адрес, я сама приеду, оттуда вместе мотанём, - предложила Мариинская.
    - Записывай, - согласилась Маша. – Вот зануда. Я же отпросилась.
   
     Соматина через пятнадцать минут стояла над душой у Хановой и  поторапливала: 
    - Машка, что ты фигнёй занимаешься? На хрена тебе это нужно?
    - Это не фигня, Нюра! Это называется уход за своим телом, - возмущённо ответила Мария. 
    - Лучший уход за телом – это русская банька. С веничком и ледяной водой в купели… или лучше в бассейне.
    - Одно другому не мешает, - возразила Мария. – Обёртывание - очень полезная процедура для кожи. Ты сама хоть раз пробовала?
    - Не пробовала и не буду. У меня терпения не хватит лежать, как кукла полчаса.
    - Аня, обёртывание – это…
    - Заладила: «обёртывание», «обёртывание». Девушка! – обратилась она к косметологу, - развёртывайте её. Ей на работу срочно нужно ехать.
     Та вопросительно посмотрела на клиентку. Ханова подтвердила:
     - Заканчиваем! Она всё равно не отстанет.

     Выйдя на улицу, Ханова нажала на брелок, от сияющего голубого «Мини-купера». Тот приветливо моргнул подфарниками и ласково мяукнул.
    - Ты что, Машка? – вытаращила глаза Соматина. – Собралась на своей инвалидке ехать? Да мы в первой же пробке…
    - У кого инвалидка? – возмутилась Ханова. – Ты сама хоть подумала, что ляпнула?
    - Да ладно, тебе, не заводись, - улыбнулась Анна. - Я же пошутила.
    - На такой машине сама Мадонна ездит, что бы ты знала, - не могла успокоиться никак Ханова.
    - Верю-верю, садись! – показала Соматина на свой мотоцикл.
    - А ты предлагаешь на своём «козлике» по Москве ездить? – решила отомстить Мария. – Нашла супер-пупер технику. 
    - Маша, обзывай его как хочешь, но по пробкам на твоём, - она кашлянула, - «Супер-купере» мы никуда не успеем до десяти вечера. А нам нужно к шести быть у Искры. Это её задание, понимаешь? – Анна оседлала мотоцикл.
    - Ладно, - взбираясь на заднее сиденье «Сузуки», смиренно согласилась Ханова. - Поехали. Что ещё приключилось?
    - Надень, - протянула шлем Соматина.
    - И на что моя голова потом будет похожа? – снова стала возмущаться Мария. – Поехали так. Убери от меня этот горшок.  И вообще, ты можешь, наконец объяснить, куда едем? 
    - Мы сейчас смотаемся к Бойковым, пока их дома нет и добудем образцы их духов. Поняла?
    - Не поняла, - честно призналась Ханова.
    - Продавщица, что продала телефон «дарительнице», сказала, что запомнила покупательницу по запаху духов. В марках она не рубит, но запах, говорит, узнает. Хоть их сотни духов. Поняла?
    - Примерно, - ответила Ханова.
    - Не, Машка, тебе явно водорослями голову передавили…
    - Голову мою не трогали.
    - Ладно, поехали! – Соматина вынула из кармана с десяток носовых платков и показала Хановой. – Сейчас попшикаем  и дадим понюхать продавщице. Она нам скажет, есть тут такие духи или нет.
    - Ты что в дом хочешь залезть? – нахмурилась Ханова.
    - Маша, ты так спрашиваешь, словно я туда за колбасой полезу, - парировала Мариинская.
    - Можно было бы с Бойковой пообщаться, а продавщица, допустим, мимо бы проходила со мной, например. И понюхала бы…
    - Ты серьёзно это говоришь? – с иронией спросила Соматина. 
    - А что?
    - Ничего. Неужели ты думаешь, что только у тебя дома коллекция из духов? Наверняка у неё, как минимум, три - четыре плафончика… тьфу, чёрт, заговорила ты меня совсем, три – четыре флакончика имеется.
    - Пожалуй, - согласилась Ханова. 
    - То-то и оно! Не будем же мы Бойкову к продавщице на верёвке тащить! – уже на ходу крикнула Соматина.
    Ханова не раз пожалела, что поехала с Соматиной на мотоцикле. Недаром коллеги называют её «Стрелой». «Если доедем целы и невредимы, - клялась мысленно Ханова, - больше я на этот аппарат в жизни не сяду!»
     Брат Амелина жил в том же микрорайоне, по улице Генерала Кузнецова. Они оставили мотоцикл за квартал от дома и медленной походкой двинулись к объекту. Ханова осталась на улице. Соматина ушла и возвратилась через тридцать минут.

   - Нюра, от тебя пахнет, как от парфюмерного магазина, - встретила её улыбкой Ханова.
   - Всё нормально, семь платочков! Теперь к продавщице! - скомандовала Соматина.
   - Удивляюсь я тебе, Аня, - вздохнула Ханова.
   - Чего ещё?
   - Я бы так не смогла?
   - Ты о чём? – нахмурилась Соматина.
   - Да всё о том же. Если ты из милиции уйдёшь, без работы не останешься.
   - Твои предложения! Или ты хочешь прийти и сказать: подозреваемые, побрызгайте, пожалуйста, на платочки всеми своими духами, которые имеются у вас в квартире. Пошлют они тебя подальше и гуляй, Маша, по бульвару… Давай работать.
    Ханова стояла на улице, а Соматина, чтобы не смешивать запахи, заходила в магазин и выходила за новым платком. Продавщица, нюхая поочерёдно носовые платки, смотрела на оперативников обезумевшими глазами.
    - Здесь такого запаха нет, - вынесла она вердикт, понюхав последний платок. 
    - Как нет? – удивилась Соматина. – Вы уверены в этом?
    - Уверена, - виновато улыбнулась женщина.
    - Может, ещё разок? – предложила оперативник.
    - Нет-нет, - уже более уверено ответила продавщица. – Я абсолютно уверена, что здесь того запаха нет.
    - Спасибо, - процедила Анна сквозь зубы. – Найдём другие запахи, мы к вам обратимся.
    - Конечно-конечно, - согласилась женщина.
    Соматина вышла на улицу, она готова была разорвать продавщицу на мелкие кусочки. «Всё коту под хвост! Да что за невезуха такая…»
    - Отстаньте, молодой человек, кому говорю..,  – донёсся Машкин голос. Рядом с Хановой стоял подвыпивший парень лет двадцати и пытался схватить её за руку.
    - Эй, уважаемый! – окликнула его Соматина, сообразив, что у Машки появился незваный поклонник. – Эта девушка занята. Вы свободны!
    - Это кем, интересно знать, она занята? – усмехнулся молодой человек и снова попытался схватить Ханову за руку.
    - Слышишь, мальчик! - Соматина подошла вплотную. - Ты что, тупой? Тебе же сказали, девушка занята.
    - А ты кто такая, мышь? Я же не с тобой разгова…
    Ханова зажмурила глаза, она ещё на слове «мышь» поняла, что незадачливому ухажёру не удастся договорить фразу до конца. Она открыла глаза, когда услышала хриплый стон. Парень, скорчившись и держа обе руки между ног, валялся на тротуаре.
   - Ну, сука, я тебя поймаю! – хрипел он. – Я тебя из-под земли найду.
      Соматина решительно наклонилась к парню и процедила:
   - Может, тебя сразу туда, под землю, загнать или челюсть вырвать, чтобы она больше не участвовала в твоих поэтических высказываниях?
    Парень, сообразив, что сейчас может начаться второй раунд поединка, на всякий случай всё же замолчал. Мария, благополучно забыв давешнюю клятву, ловко запрыгнула на заднее сиденье соматиснкого «козлика», и они помчались за  хановской «инвалидкой»…

         * * *
   
        На совещание «парфюмеры» успели. Ровно в шесть вечера они вошли в кабинет к начальнику.
   - Товарищи офицеры! Приступим к делу.  – Как обычно, начала Истринская и немного поморщилась. – Девушки, кто это у нас так увлёкся парфюмом? Дышать нечем…
   - Александра Юрьевна, - развела руками Соматина, - мы же с задания!
   - Господи боже, - улыбнулась Истринская. –Я и забыла совсем. Всё ясно. Хорошо. Назовём это производственной необходимостью. Итак, Ольга Владимировна, вам слово.
   - Поскольку звонок с левого телефона в 21:20 был сделан один раз, - покосившись на вошедших коллег, без всяких предисловий приступила к докладу старший оперуполномоченный Рогожкина, - я считаю, что это звонил убийца или его сообщник. Ни до убийства, ни после него с этого телефона, впрочем, как и на него, никто не звонил. Сим-карта была куплена за три недели до преступления, а активирована непосредственно перед звонком. Следовательно, если мы найдём покупателя этого номера, мы найдём и убийцу. Этим сегодня занимались Соматина и Ханова, предлагаю выслушать их.
    - Продавщица ничего не унюхала, - грустно сказала Соматина. – Хотя мы ей предоставили семь образцов.
    - Значит, не там искали, - заключила Истринская.
    - Но, Александра Юрьевна, - оправдывающимся голосом произнесла Мариинская, - у Бойковой других духов нет.
    - А разве я просила, извините, «обнюхать» Бойкову? – Иронично спросила Истринская.
    - Но…
    - В этом и ошибка, товарищи сыщики. Вы вбили себе в голову, что покупателем номера телефона была, безусловно, Бойкова. И, боюсь, что  в Бойкове уже увидели убийцу. Не рано ли? Мы не должны зацикливаться на чете Бойковых лишь только потому, что брат  не искренне соболезнует Амелиной и что он занимал деньги у бандитов… Это, кстати, тоже ещё вилами по воде писано…
    - Информация  подтвердилась, Александра Юрьевна, - сказала Ханова. – Бойков действительно занял деньги у бандитов, а после гибели брата с ними рассчитался.
    - А насчёт духов, товарищ подполковник, - продолжила Соматина, - они ведь могли у неё закончиться. Она просто взяла и выбросила пустой флакон.
    - Не спорю, Анна Тимофеевна. Не спорю, - согласилась с доводом  Истринская. – Но нам-то от этого не легче. Покупателя телефона мы так и не вычислили. Не ждать же, когда Бойкова купит себе снова такие духи. А может, и не купит. Вдруг она еле дождалась, пока они закончатся. Разонравились и всё! Давайте по порядку. Что у вас ещё Ольга Владимировна?
    - Мне бы хотелось, раз о них заговорили, добавить про духи. Не мне вам рассказывать, - улыбнулась Рогожкина, - но у каждой женщины есть свои  любимые духи. Возможно, Бойкова их носит с собой.
    - Ой, - обрадовалась Соматина, - спасибо Ольга Владимировна, а мы об этом и не подумали. А ты что? – Мариинская обратилась к Хановой. – Ты же сама таскаешь вечно с собой эти как их…
    - Диор Шерри, - гордо произнесла Маша.
    - «Диор Шерри», - передразнила Соматина. – А чего же не подсказала?
    - Хм! Ты же у нас главный «парфюмер», - усмехнулась Мария.
    - Так, девчонки, пожалуйста, по существу! – Строго прервала Истринская. 
    - Нужно вытащить на божий свет Бойкову, - тут же предложила Анна, - а продавщицу провести мимо. В общем, чтобы она её понюхала. Если снова ничего не унюхает, тогда - пустышка…
     - Ханова, что у тебя ещё? – спросила Истринская.
     - Проверила более тщательно ноутбуки вдовы (разумеется, с её разрешения) и Валерия Амелина, все компы на работе у Амелина, Амелиной и Самсонова. У Валерия Дмитриевича в ноутбуке нашла интересный файлик. Называется красиво – 160407. Внутри очень красноречивая запись – Б. - $ - ?
    - Твоё мнение?  - спросила  Истринская.
    - Шестнадцатого апреля сего года, сколько отвалить Бойкову денег? – коротко расшифровала Мария.
    - Логично, - согласилась Истринская. – А если «Б» - это бандиты?
    - Мне кажется, пора допросить Бойкова, - предложила Соматина. – Что мы ходим вокруг да около? Нужно взять его за жабры. В общем, Александра Юрьевна, можно я его опрошу по существу.
    - А разве остальных вы опрашиваете не по существу? – Язвительно спросила Истринская. – И что в твоём понимании означает по существу?
    - Я без излишеств, Александра Юрьевна. Но очень хочется мне с ним побеседовать, - уклончиво ответила Соматина.   
    - Хорошо, - согласилась Искра, - побеседуй. Только не перегни палку. Договорились?
    - Ни в коем случае, - пообещала Соматина.
    - Ольга Владимировна, - обратилась Истринская к Рогожкиной, - мне кажется, вы не всё сказали? Не так ли?
    - Просто разговор прыгает, я готова ещё кое-что изложить.
    - Мы вас слушаем, - кивнула «Искра».
    - Меня настораживают различия в показаниях Коротиной, Амелиной, Коломийца и Пылёвой, второй домработницы Амелиных. 
    - Что за различия? – Удивилась Истринская. – И вы до сих пор о них молчали?
    - Пока разбирались с парфюмом, - Рогожкина улыбнулась, - я решила не торопиться. Значит, что мы имеем?  Ни Амелина, ни Коломиец, ни Коротина не говорят, что скандалы между Светланой Сергеевной и Валерием Дмитриевичем носили какой-то глобальный характер. Амелина показывает, что Валерий иногда сердился. Коротина - что тот был иногда насуплен или недоволен. Коломиец вообще ни разу не слышал, чтобы они ругались, а вот Пылёва всё время навязчиво подчёркивает, что Валерий Дмитриевич обещал выгнать жену голой и босой. Мне это показалось странным.
    - А если она это слышала? – вмешалась Ханова.
    - Тогда почему другие этого никогда не слышали? – ответила Рогожкина.
    - Так-так-так! – Истринская щёлкнула пальцами. – Мария, погоди. Что дальше, Оля? Может, это был единичный случай, крупный скандал в ее смену?
    - Я думала об этом, но дело в том, что Пылева утверждает, она слышала такие угрозы неоднократно.
    - Хм, действительно странно, - задумчиво произнесла Истринская. – Почему другие это не подтверждают? Выходит, либо она врет, либо врут все остальные…
    - Нет, так не бывает. Не могут все идти не в ногу, а одна в ногу. Врёт Пылёва, - уверенно сказала Рогожкина. – Спрашивается, зачем? Может, ей это выгодно?
    - Она так и продолжает работать у Амелиных? – спросила Истринская. – То есть теперь уже у Амелиной…
    - Конечно, так и работает, - ответила Ольга Владимировна. 
    - А кто её муж? – Поинтересовалась Искра.
    - Муж - мой коллега, преподаёт психологию в ВУЗе…
    - Необходимо отработать обоих по полной программе, - сказала Истринская.- Ольга Владимировна, займитесь и проверьте их алиби.
    - Я уже проверила, алиби у них есть. Оба были в это время в кино. И даже билеты в кармане джинсов остались у мужа, - сказала Рогожкина.
    - А он что, их коллекционирует, эти билеты, как марки? Или карманы не вытрясает по месяцу. Странно…Есть сомнения? – Спросила Истринская.
    - Пока не разобралась до конца, но завтра, возможно, будут результаты. Вы же понимаете, билеты можно купить, а в кино не сходить.
      У Хановой зазвонил телефон.
   - Александра Юрьевна, это по делу звонок. Мой человечек звонит. Я отвечу?
    Истринская молча кивнула головой. Ханова отошла в дальний угол кабинета, и через минуту раздался возглас:
    - Александра Юрьевна, мои источники сообщили, что машину Бойкова видели на заправке 16-го апреля в 21:00… Он, жена и их дочь утверждают, что они весь вечер провели дома! Всё, попался, голубь сизокрылый. Их нужно брать!
    - Спокойно, Маша, - хладнокровно сказала Истринская. – Кто сказал?
    - Заправщик, он сейчас на заправке, - ответила Ханова, не присаживаясь.
    - Так, девчонки, заправщика и Бойковых всех сюда, - отдала распоряжение Истринская. – Рогожкина к Бойковым, Ханова – на заправку, Соматина за продавщицей. Всё, работаем, девочки! А  я позвоню следователю, ох Онегина и  обрадуется, - усмехнулась Искра. 


                * * *    


      Чету Бойковых доставили на Петровку около восьми вечера. Рогожкина  препроводила  Вячеслава Львовича в кабинет Истринской - здесь уже находилась следователь Онегина. Она предложила оперативникам поучаствовать в допросе. Елена Марковна сидела за компьютером, нахмурившись. Хмуриться было отчего – пришлось оставить дома гостей, которые были загодя приглашены на семейное торжество. Гости Онегиных, конечно, отнеслись с пониманием к тому, что хозяйка их покинула, поскольку сами работали в  прокуратуре и знали, что иногда поступившая информация требует немедленной проверки. Елена Марковна прекрасно понимала, что в данной ситуации необходимо срочно провести следственные действия. Но настроение было испорчено.
     По поручению следователя Соматина осталась у себя в кабинете и занялась Лидией Яковлевной. Дочери Бойковой дома не оказалось. Перепуганная мать пояснила, что та обязательно позвонит ей, как только телефон дочери будет доступен.
   - Может, в баре сидит, в полуподвале, где телефон не берёт. Такое случается, - дрожащим голосом сказала Лидия Яковлевна.
    - Начинайте допрос, - предложила следователь Истринской, - я буду заносить протокол в компьютер. – Гражданин Бойков, предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Приступаем.
    - В качестве кого меня сюда притащили? – раздражённо спросил Бойков.
    - Во-первых, вас сюда никто не тащил, - строго произнесла Онегина. – Во-вторых, мы пригласили вас пока в качестве свидетеля.
    - Это вы называете «приглашением»? – возмутился Бойков. – Разве так приглашают? Как коршуны налетели… Я спокойно отдыхал дома… С семьёй… С женой…
    - У нас тоже есть семьи, - усмехнулась следователь, - и мы, как и вы, хотели бы спокойно отдыхать дома по вечерам.
   - Так отдыхали бы, кто вам не давал? – зло произнёс Бойков. – Работники…
    - Прекратите паясничать, - перебила Елена Марковна. – Отвечайте на вопросы…
    - Вячеслав Львович, - начала Истринская, - расскажите, пожалуйста, где вы находились 16-го апреля сего года с 21:00 до 22:00?
    - Я же уже сто раз об этом говорил, - раздражённо ответил Бойков. – Сколько можно?
    - Я с вами разговариваю на эту тему впервые, - спокойно произнесла Искра. – Будьте добры, расскажите.
    - Меня до конца жизни будут об этом спрашивать? – не унимался Бойков.
    - И всё-таки…
    - Дома я был, понимаете, до-ма!
    - Понимаем, - улыбнулась Александра Юрьевна. – А скажите, пожалуйста, у кого, сколько и для чего вы занимали деньги три месяца назад.
    - А какое это имеет значение? – фыркнул Бойков. – Это мои личные проблемы.
    - Послушайте, Бойков! – вмешалась Рогожкина. – Вы подозреваетесь в двойном убийстве. Вы это осознаёте или нет?
    - Что? – вскрикнул Бойков. – Кто? Я? – он ударил себя в грудь. – Вы хотите сказать, что я убил своего брата? Да как вы смеете? Пригласите сюда прокурора. И адвоката. Я не хочу с вами разговаривать.
    - Вячеслав Львович, - всё также спокойно продолжала Истринская. – Вам не зачем волноваться, если вы не виновны. Мы вас ни в чём не обвиняем, а только подозреваем. Понимаете разницу? А подозревать мы имеем право любого человека. Так вот, если вы не виновны, помогите нам с этим разобраться.
   - Хорошо, - смягчился Бойков. – Я занял сто тысяч долларов у Петраки. Обещал вернуть до апреля. Но не смог. Он мне начислил проценты…
   - Поясните, кто такой Петрака, и почему он начислил проценты? Сколько процентов?
   - В  итоге мне пришлось отдать 130 тыс. долларов.
   - Когда вы отдали их?
   - Недавно. Пять дней назад.
   - Уточните дату, пожалуйста, - предложила Истринская.
   - Это была среда, сейчас вспомню число, - Бойков потёр вспотевший лоб. – Среда, среда… да 18-го апреля.
   - Я понимаю, это ваша личная жизнь, но вынуждена поинтересоваться, - Истринская выглядела сейчас, не как начальник спецотделения «R», а словно учительница русского языка и литературы (Рогожкина мысленно улыбнулась). – Где вы взяли и у кого такую сумму?
   - Можно я не буду отвечать на этот вопрос? – умоляющим голосом спросил Бойков. – Я обещал этому человеку, что никому не скажу. Вы же понимаете, что есть репутация и…
   - Конечно, - согласилась Истринская. – Но и вы должны понимать, если вас обвинят в убийстве брата и своего племянника, то ваша репутация ещё больше пострадает.
   - Но с чего вы взяли, что меня в этом могут обвинить? - снова стал заводиться Бойков.
   - Поясню, - ответила Истринская. – Дело в том, что вашему покойному брату 16-го апреля привезли крупную сумму денег. Его убили, деньги исчезли. Как вы считаете, имеем мы право подозревать тех, кто в этот период оперировал такой суммой, как 130 тыс. долларов?
   - Вон в чём дело! – усмехнулся Бойков. – А мне сказал, что денег не будет. Братец, называется…
   - Вы пытались занять эту сумму у него? – спросила Истринская.
   - Пытался, - кивнул Бойков. – И он обещал, а потом сказал, что у него не получится. Но! Это же не повод подозревать меня и тем более обвинять в том, что я убил его из-за денег.
   - Согласна, Вячеслав Львович! Вы правы…
   - Спасибо, - облегчёно вздохнул Бойков.
   - Но убивают людей не только из-за денег, бывают ведь и другие причины.
   - Бывают, - снова усмехнулся Бойков. – А я-то здесь причём?
   - Видите ли, Вячеслав Львович, - Истринская выдержала достаточно длительную паузу, внимательно наблюдая за реакцией допрашиваемого, дело в том, что у нас есть свидетели, которые видели вас в тот вечер, примерно в 21:00 на заправке, которая находится недалеко от дома Амелиных.
   - Это полный бред! – едва не крикнул Бойков. – Не надо меня грузить…
   - Спокойно, гражданин Бойков! – строго сказала Рогожкина. – Это же не мы говорим, а свидетели. Мы сейчас проведём очную ставку. Не кипятитесь. Вам же объяснила Александра Юрьевна, что мы не хотим вас обвинять. Наоборот, стремимся вам помочь.   
   - Да на хрена мне такие помощники? Давайте вашего свидетеля, я хочу посмотреть на него.
   - Вот, это уже другой разговор, - сказала Истринская и обратилась к Рогожкиной: - Ольга Владимировна, посмотрите, пожалуйста, свидетель на месте? 
   - Минуточку…
   - Сейчас проведём параллельный допрос заправщика, - сказала Истринская.
   - Пожалуйста, - ответил Бойков. – Если, конечно, он не подставной.
   - Мы в такие игры не играем, - усмехнулась Истринская.
   - Знаю я, как вы работаете, - махнул рукой Бойков. – Если вам нужно раскрыть преступление, вы родного брата посадите.
   - Не хамите, Вячеслав Львович, - поморщилась Истринская. – Лучше скажите, у кого заняли деньги. Не осложняйте своё положение. Вам нужно алиби.
   - Зачем оно мне нужно? И жена, и дочь могут подтвердить, что я в тот вечер был дома.
   - Это заинтересованные люди. Они не смогут обеспечить ваше алиби.
   - А зачем мне оно вообще это алиби? Я – порядочный человек, меня знают все звёзды эстрады… Я…
   - Вот и прекрасно, любой здравомыслящий человек не осудит вас, если вы были вынуждены огласить информацию, ради своего алиби.
   - Хорошо, - неожиданно согласился Бойков. – Продюсер Скворцов. Михаил Александрович Скворцов. Он одолжил мне 18-го апреля 130 тыс. долларов, и в тот же день я передал их Жоре Петраке. Такой ответ вас устраивает?
   - Вполне! – улыбнулась Истринская.
   - Только объясните ему, почему я вынужден был назвать его имя. 
   - Конечно, объясним.
    В кабинет вошла Рогожкина вместе с заправщиком и передала следователю протокол допроса.
   - Садитесь!
   - Спасибо, - ответил парень.
   - Крот? – спросила следователь.
   - Да, - кивнул головой заправщик и смущённо добавил: - Семён Крот. Это у меня фамилия такая.
   - Прекрасная фамилия, - улыбнувшись сказала Онегина. - Сейчас мы проведем очную ставку. Предупреждаю Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний…
    Следователь жестом показала оперативникам, что они могут продолжать работу.
    - Итак, гражданин Крот, - продолжила Рогожкина, - посмотрите на этого человека. Именно его вы видели вечером 16-го апреля на заправке?
   - Ну да…
   - Ты чё, Сёма? – крикнул Бойков. – Ты в своём уме?
   - Бойков, прекратите! – строго произнесла Рогожкина. – Сидите молча, отвечайте только на вопросы.
   - Крот, вы знакомы с этим человеком?
   - Да, это Вячеслав Львович Бойков. Он почти каждый день у нас заправляется и всегда со мной здоровается… 16-го тоже  у нас заправлялся.
    - Вы можете точно вспомнить время?
    - Примерно в девять часов вечера…
    - Кто ещё в этот момент был на заправке? Мог его видеть?
    - Я этого не помню…
    - Ты что несёшь, Сёма? – снова вскипел Бойков. – Мы же всегда с тобой здороваемся, разговариваем…
    - На какой он был машине?
    - Ну, на своей. БМВ – М5 и номер его, 009…
    - На заправке ведётся видеонаблюдение?
    - На самой заправке нет, но рядом стоит банкомат, там, по-моему, есть видеокамера…
    - Пусть он скажет, о чём мы говорили в тот вечер, если он меня видел. Сёма, скажи, мы же всегда говорим…
    - Бойков, вы знаете этого человека? – спросила Истринская.
    - Конечно, знаю, я же говорю, что я, когда приезжаю заправляться, всегда с ним здороваюсь, и мы разговариваем…
    - Что-то нестыковочка получается, - сказала Рогожкина, - были дома и в тоже время здоровались с заправщиком.
   - Не надо передёргивать, я не сказал, что здоровался с ним именно в тот вечер.
   - Но вы же только что сами сказали, что всегда здороваетесь. Или в тот вечер забыли поздороваться? – съязвила Рогожкина.
   - То, что заправщик не подставной, вы убедились? – вставила Истринская.
   - Заправщик не подставной, - согласился Бойков. – Только он меня не мог видеть в тот вечер…
   - А он, как вы убедились, утверждает обратное, и мы больше верим ему, чем вам, - твёрдо произнесла Рогожкина.
    - Я не слышал, что он меня видел. Он говорит о моей машине. Пусть скажет, что видел лично меня.
     - Крот, вы видели Бойкова? – спросила Рогожкина. Тот молчал. – Крот!
     - Понимаете в чём дело, - Крот растерялся, - Машину его я хорошо знаю. Но в тот вечер он почему-то не оплачивал, как обычно, бензин, а подошла к окошку женщина, я же на кассе сижу. У нас водители сами вставляют пистолет в бензобак. И ещё меня удивило, что оплатили только 10 литров, хотя Вячеслав Львович всегда заправляет полный бак.
   - Вы же в начале допроса сказали, что видели Бойкова, и он с вами здоровался.
   - Да, всегда. Но в тот вечер меня и удивило, что он не подошёл и не поздоровался со мной.
   - Как выглядела женщина? Пригласите сюда жену Бойкова! – распорядилась Истринская.
   - Ну, такая в очках, куртка чёрная, в общем, я её сильно не рассматривал.
   - А кто был за рулём? Мужчина или женщина?
   - Мужчина, я и подумал, что это Вячеслав Львович заправляет, а оплачивать отправил свою… знакомую.
   - Так вы не можете сейчас сказать, что это был Бойков?
   - Понимаете, машина стояла с другой стороны колонки, которая мне не видна, я видел что кто-то заправляет, но вот… Не удобно получилось, - вздохнул Крот.
   - Бойков,  и кто же был за рулем вашей машины 16-го  числа,  если не вы?
   - Что же ты, Сёма, стал меня грузить, если мы с тобой даже не разговаривали в тот вечер? – возмущённо спросил Бойков.
   - Извините, Вячеслав Львович, я же не специально… Подумал, что это были вы…
   - Подумал он, - хмыкнул Бойков. 
   - Вы ещё расскажите нам сказку, что у вас угнали машину в тот вечер, - снова съязвила Рогожкина.
  - Нет, не угнали, - уже спокойнее произнёс Бойков. - Утром машина стояла на месте. Там, где я её поставил...
  - А где вы её ставите? – поинтересовалась Истринская.
  - На стоянке, - ответил Бойков.
  - Стоянка охраняемая?
  - Конечно. Там и ворота есть. На ночь запирают.
  - А, если ночью понадобилась машина?
  - Я же говорю, что сторож есть. Откроет.
  - А кто сторожил в ту ночь? – спросила Рогожкина.
  - Хм! – Ухмыльнулся Бойков. – Подловить хотите? Я же не был там ночью, сколько говорить… Я машину поставил в шесть вечера, ещё светло было. А они меняются в восемь.
  - Ясно, - задумчиво сказала Рогожкина и подумала: «Завтра с утра нужно побеседовать со сторожем… А этот гусь хорош! Или действительно не он, или так хорошо играет. Если играет, то не чета нашему Феде из коза-ностры…»
  - Крот, вы сможете опознать ту женщину, если увидите? – спросила Истринская.
  - Думаю, да. Но не могу точно сказать, вот видите, как неудобно получилось с Вячеславом Львовичем. Я был уверен, что это он. Гглавное, и номер его был. У него 009. Я поэтому и вашей сотруднице сказал, что, мол,  видел Бойкова. Ну, машина-то его, номер его...
   -  Говорите впредь точнее… Не забывайте об ответственности за дачу ложных показаний, - предупредила Рогожкина.
   - Да я не отказываюсь, - Крот едва уже не плакал. - Я видел точно его машину и его номер. Бойков, конечно, сам из машины не выходил. Тут я дал маху…
   - Пригласите Бойкову и принесите из дела фотографии Амелиной и обеих домработниц, - распорядилась Истринская.

    Крот, внимательно рассмотрев разложенные на столе фотографии, тихо и виновато произнёс:
  - Здесь её нет.
  - А может, это она? – Рогожкина указала на вошедшую женщину.
 Крот обернулся и, увидев заплаканную жену Бойкова, замотал головой:
   - Нет, это же Лидия Яковлевна. А та была вообще в очках…    
   - Представьте, что очки она могла одеть специально.
   - Я понимаю, но всё равно, мне кажется, что Лидию Яковлевну я наверняка бы узнал. Я ещё подумал тогда, может любовница. Знаете, как бывает...
   - Бойков, как вы прокомментируете тот факт, что вашу машину видели 16-го числа на заправке и номер ваш.
   - Я и сам бы хотел это знать. Клянусь, что я на своей машине в тот вечер никуда не выезжал. Я сказал бы, если бы ездил.
   - А вы не заметили на следующий день, что стрелка топлива показывает больше бензина?
   - Бензина оставалось мало. Я помню об этом. Но на следующее утро, его не стало большею.  Хотя, - Бойков немного замялся, - лампочка не горела. Но это часто бывает после стоянки. Пока едешь, горит, а потом… снова гаснет. Там же роль играют какие-то граммы. На скорости одни показания…
   - Завтра жду продюсера с вашим алиби по поводу денег. Из города не выезжать, быть на связи, по первому требованию явиться к нам. – Строго произнесла Рогожкина. - Пишите расписку.
    - Вы же можете ему позвонить, я сейчас сам могу это сделать.
    - Нет, - ответила Рогожкина. – Пусть сюда придёт.
    - Найдите дочь Бойковых! – приказала Истринская.
    - Александра Юрьевна, телефон дочери уже доступен, но не отвечает, - доложила Соматина.
    - Крот, а вы лечите память! Быть на телефоне. Мы с вами свяжемся, - сказала Рогожкина.
    - Хорошо-хорошо. Извините, я же не думал, что за рулём может быть кто-то другой...
    - Как проводите, все ко мне на совещание, - приказала Александра Юрьевна. – Найти срочно дочь. Ханова - детализацию, билинг. Срочно! Установить местоположение и доставить сюда.
    - Есть! – ответила Ханова. 
    - Крота и продавщицу пока не отпускать! – предупредила Онегина. – Кстати, она ничего не унюхала? - 
    - Нет, - ответила Ханова.
    - Парфюмерша хренова, - буркнула Соматина, - лучше бы научилась контракты заполнять, чем носом водить, где попало.
   -  Александра Юрьевна,  дочь у них несовершеннолетняя, - спросила Ханова. - Что делать?
   - Что делать? – Немного раздражённо ответила Истринская. - Доставить. У нас за убийство с 14 лет, между прочим, сажают. По барам ночью она может бродить, а опросить мы её не имеем права…   
    Великая «нюхательница» и по совместительству продавщица мобильных телефонов не узнала духи Бойковой-младшей. Крот её тоже не опознал.
   - Вот вам и очная ставка, - сердилась следователь Онегина. – Товарищи сыщики, давайте впредь договоримся, прежде чем меня выдёргивать из дома, проверяйте информацию более тщательно.
   Росомахи разъехались по домам.      


                Глава 7


    В два часа ночи в квартире Истринской затрещал телефон.
  - Господи, боже мой, кто там ещё? – проворчала спросонья Александра Юрьевна и подняла трубку. – Да, слушаю…
  - Александра Юрьевна, извините ради бога, - говорила Ханова. – Сторожа убили… на стоянке.
  - Он дежурил с 16 на 17 апреля? – мгновенно проснувшись, спросила Истринская, хотя ни на секунду уже не сомневалась в ответе Марии.
  - Да…
  - Адрес,  – потребовала Истринская и, услышав чёткий ответ Хановой, сказала:  – Встретимся на месте. Девчонок не тревожь, пусть отдыхают. Завтра разберёмся.
   Александра Юрьевна оделась и уже на выходе заметила в холле маму. Она, прислонившись к стене, наблюдала за дочерью. 
   - Сашка, - устало произнесла мать, - когда ты бросишь эту работу? Разве так можно, дочка? Ни днём, ни ночью покоя нет. И денег никаких не захочешь…
   - Мамуля, - Истринская подошла к матери и, обняв её, рассмеялась. – Ты и впрямь думаешь, что мне бешеные деньги платят?
   - Не знаю, бешеные или не бешеные, но за такую работу, как у тебя, наверное, можно и миллионы платить. Разве я не вижу?
   - Мама, - тяжело вздохнула Истринская, - ложись спать. Тебе Юрку завтра, вернее уже сегодня, утром  провожать в школу. Не доросло наше государство ещё до миллионов. Боится, что разбалуемся…
   - Если не доросло, - возразила мама, - зачем же ты так надрываешься? Ночью люди должны спать…
   - Если все будут по ночам спать, - задумчиво сказала дочь, - то никогда и не дорастёт…
   - А тебе больше всех надо? – мать покачала головой.
   - Это не мне надо, это Юрке нашему нужно, - Истринская поцеловала маму и вышла из квартиры.
   По дороге в Жулебино Истринская  вспомнила своего преподавателя из Университета. Старый, белый, как лунь, прихрамывающий на одну ногу, профессор учил:
    - Среди многообразных способов сокрытия преступлений выделяются маскировка, фальсификация, утаивание и уничтожение доказательств…
   «А ведь мы только на последнем курсе, и то случайно, узнали, что профессор наш по молодости работал в УГРО и однажды попал в руки преступников… Они его пытали, чтобы выдал агентуру, издевались над ним, чисто случайно не убили… А он так и не сказал им ничего…»
      - При инсценировке преступник мыслит рефлексивно, - говорил профессор, - пытаясь оказать воздействие на розыскную деятельность сыщика, направить нас с вами по ложному следу. Преступник очень часто специально оставляет «следы» рук и ног, различные предметы, принадлежащие другим лицам, одежду и даже кровь… Опытный преступник, зная, к примеру, что сыщик зачастую интерпретирует следы пальцев как следы рук преступника, может подбросить какие-то предметы со следами пальцев других людей. Или с чужим запахом. Или, не смейтесь, калошу другого размера… Иными словами, чёрт знает что может подбросить нам негодяй-преступник. А мы что? Клюнем на его мякину? Дудки, гражданин преступник! – Профессор показывал студентам кукиш. -  Мы тоже не лыком шиты! Противопоставим в таком случае приём, извините за неблагозвучность, дизъюнкции! То бишь, «или-или», сказать иначе, версия-контрверсия… Как бы вам не нравилось это слово, товарищи студенты, но дизъюнкция и только дизъюнкция сможет сделать из вас настоящего сыщика. Вы обязаны очень тщательно искать признаки, как подтверждающие, так и опровергающие выдвинутые вами же версии, ибо, выдвигаемые на месте происшествия версии являются первоначальными, при выдвижении которых существует опасность остаться в плену стереотипных версий или житейских аналогий. А стереотипы, мои друзья, вещь очень липкая и трудно смываемая с наших мозгов. Каждое преступление, как бы оно не было похоже на предыдущее, по сути неповторимо. Значение одних фактов не должно снижать значимость других. Никогда не считайте себя умнее преступника. Мы всегда должны считать себя глупцами. Только в этом случае к нам придёт удача. И пусть преступник считает нас дураками. Смеётся тот, кто смеётся последним. Или, если вам угодно, цыплят по осени считают. Будьте уверены, что мы с вами будем смеяться по осени. – Ловко объединял профессор две поговорки в одну. - Некоторые одарённые особи, чтобы активизировать мышление сыщика вокруг легко обнаруживаемой инсценировки, иногда прибегают к инсценировке инсценировки, - на этой фразе профессор замолкал, а потом с улыбкой говорил: - Если кому-то не понятно, могу повторить…»

    Истринская представила выражение лица своего наставника. «А ведь мы считали его наивным старикашкой-теоретиком. Эх, Серафим Арсеньевич, как же мне сейчас вас не хватает. Как же вы были правы, когда говорили, что для мышления в форме версий самое важное значение, пожалуй, имеет интуиция сыщика…»
    - Где же ты, моя интуиция? Чёрт бы тебя побрал! – вслух произнесла Истринская и только сейчас поняла, что среди ночи звучит сигнал её машины перед воротами автостоянки.
   - Ну что ты рассигналился? Сюда нельзя, - важно прокричал сержант, не заметив, что за рулём сидит женщина.  – Приезжайте утром.   
    Истринская открыла окно и, показав удостоверение, сказала:
   - Мне можно. Подполковник милиции Истринская. Открывайте.
   - Извините, я сейчас спрошу, - засуетился сержант и крикнул куда-то в глубь «Подполковник Икринская! Запустить?»
    Через несколько секунд молоденький милиционер подбежал к воротам и вставил ключ в замочную скважину.

                * * *

    - Сторожа убили в сторожке ударом ножа в спину. Следовательно, тот знал убийцу и сам впустил его в служебное помещение, - доложила утром  Истринская Катраму. Полковник молча курил и сосредоточено слушал, как Александра Юрьевна слегка охрипшим голосом отдавала подчинённым короткие распоряжения:
 
   - Рогожкина, проверить алиби Пылёвых. Я имею в виду их семейный поход в кинотеатр. Установите, чем занимался сторож автостоянки в свободное от работы время?
    Соматина, ведите «нюхательницу» в магазин и найдите марку духов, которые она запомнила. Работайте сегодня в Жулебино. Установите, какие на самом деле отношения у Самсонова с женой? Действительно ли он собирался с ней разводиться или просто рассказывал сказки Амелиной? Проверить, знал ли Самсонов о том, что Амелину должны были привезти деньги?
    И вообще, по деньгам - касается всех! Немедленно мне докладывать, если станет известно, что кто-то знал о них!
     Ханова, отработать камеры видеонаблюдения на заправке, где заправлялся Бой… где и кем заправлялась машина Бойкова. Покопайся у него в компьютере, выясни, чем он занимался с того момента, как вышел вчера из моего кабинета, - Александра Юрьевна выразительно указала пальцем на середину комнаты, - и до сегодняшнего утра. Так же проверь алиби Бойкова по займу у Скворцова ста тридцати тысяч долларов и, повторяю, выясни любыми путями, знали ли бандиты о том, что Амелин получил 16-го апреля деньги. Установить связи между подозреваемыми. Кто, когда, во сколько, с кем, с какой целью  пересекался, общался или созванивался. В первую очередь меня интересуют следующие дуэты: Самсонов - Пылёва, Бойков – Коротина, Бойкова - Коломиец, Пылёв – Амелина. С кем контачил из перечисленных лиц Петрака. А так же установите, где и у кого Амелин-младший приобретал кокаин.
    - И ещё очень важная деталь, - неожиданно добавил Катрам, - товарищи оперативники, обращаюсь ко всем. Необходимо установить лиц, знавших о том, что у Амелина есть пистолет марки «ТТ»? Вернее, даже не знал, а тех, кто его видел. Я не думаю, что он каждому встречному хвалился оружием. А если ещё и учесть, что нам нужен человек, не только видевший «ТТ», но и знавший историю о забытом в гараже пистолете, то это всего лишь несколько человек. Амелина утверждает, что об этой истории знали Бойковы. Плюс, я думаю, кто-то из обслуживающего персонала, ну, может, кто-то из его друзей. Кстати, выяснили всех, с кем он дружил? Близкие друзья были у него?
     - В том-то и дело, Олег Денисович, - ответила Истринская, - у Амелина – старшего не было ни врагов, ни друзей. По нашим данным он никого близко к себе не подпускал.
     - Тем более! Значит, задача упрощается. Мне кажется, мы упускаем один момент, - Катрам окинул всех присутствующих взглядом  и продолжил: - Совершенно очевидно и в этом нет никаких сомнений, что налицо, как уже неоднократно говорила Александра Юрьевна, фальсификация обстоятельств преступления, то есть инсценировка. Да, это так. Но это в том случае, если считать, что Светлана Амелина не причастна к убийству. Однако, мы не можем сейчас утверждать, что она не убивала. За 25 лет работы в розыске я встречал таких артистов, которые на похоронах чуть в могилу не прыгали за мужем или женой, изображая горечь утраты. А в последствии выяснялось, что в эту могилу одна, так сказать,  половина сама же и отправила - другую. История с забытым пистолетом, безусловно, красивая история. Но лично для меня она пока не убедительна. Согласитесь, что преступник мог нам просто подсунуть свой сценарий. А теперь сидит и довольно потирает руки, думая, как ловко навёл нас на ложный след…
   - Да, - согласно кивнула Истринская, - я сегодня ночью только думала об этом. Вполне вероятно, что мы имеем дело с так называемой инсценировкой инсценировки…
   - Вот именно, - сказал Катрам. – Поэтому я и прошу установить всех, кто видел пистолет Амелина Валерия Дмитриевича, ибо, подложи в гараж другой пистолет, Амелина могла бы его и не взять. И тогда убийце гораздо сложнее было бы заметать следы.
   - Я думаю, что Амелина на это не способна, - сказала Рогожкина. – Хотя, конечно, всё может быть…
   - Амелина, может, и не способна, - согласился Катрам, - но у неё могли быть способные консультанты. Тем более, что она собиралась уезжать с новым супругом на постоянное место жительства за границу. В общем, думайте над этим, девушки. Наш противник умён и опасен. Но в любом случае, мы должны его найти и обезвредить. Есть вопросы?
     - Олег Денисович! – Ханова подняла руку. – Разрешите доложить? У меня не вопрос, а, наоборот, есть ответ на один из вопросов, поставленных Александрой Юрьевной. 
   - Да, пожалуйста, говорите!
   - При детализации звонков, было установлено, что Самсонов 13 апреля в 17:20 со своего мобильного звонил на мобильник Пылёвой.
   - А что же вы раньше молчали? – нахмурившись, спросил Катрам.
   - Я это только сегодня ночью обнаружила, товарищ полковник, - смутилась Ханова.
   - А, вот так? Тогда молодец! – кивнул одобрительно Катрам. – Они разве знакомы? Самсонов же никогда не был в доме Амелиных…
   - Сколько времени длился разговор? – спросила Истринская.
   - Семь минут, сорок две секунды, - сразу ответила Ханова, она предполагала, что этот вопрос последует незамедлительно.
   - Хм! – усмехнулся Катрам. – О чём же они так мило беседовали?
   - Знал бы прикуп, жил бы в Сочи.., - буркнула Соматина.
   - Анна! – строго оборвала Истринская.
   - Извините, Александра Юрьевна, вырвалось.   
   - Ханова, все эти стыковки, - Катрам соединил пальцы обеих рук и постучал ими друг о друга, - распечатайте на отдельном листке.
   - Будет сделано, Олег Денисович, - сказала Мария.
   - Это интересная деталь! – задумчиво произнёс Катрам. – Мне кажется, Александра Юрьевна, за Самсоновым нужно более тщательно присмотреть.
   - Не помешало бы, - согласилась Истринская.
   - Я организую! – пообещал Катрам.
   - Товарищ полковник! – обратилась Ханова. – У меня есть ещё кое-что. По Диме Амелину. Я связалась сегодня утром со своим человеком, он сообщил, что кокаин Амелин-младший брал у дочери Бойковых, Нины. Певичка. Она учится в том же универе, в котором и Амелин учился.
    - Что за семейка! – возмущённо воскликнул Катрам. – Сплошные любовники, наркоторговцы, должники… А она где берёт этот кокаин?
   - Выясняю, сегодня буду знать, - уверенно сказала Ханова.
   - Что ж, надеюсь, - сказал Катрам и, обращаясь ко всем, добавил: - Девушки, у кого ещё что-то есть?
   - У меня! – ответила Соматина. – Сторож с автостоянки, которого сегодня ночью… В общем, он после убийства Амелиных дня через два-три купил подержанный мотоцикл.
   - За сколько?
   - За пять тысяч долларов…
   - Ни чего себе! – поднял брови Катрам. – У кого? Выяснили? 
   - Сегодня будут подробности, - заверила Соматина. – Это, буквально полчаса назад стало известно. Я же только утром узнала, что его убили… Сразу связалась со своим человеком.
   - Мотоциклист, небось? – ухмыльнулся Катрам.
   - Да, - ответила Мариинская.
   - Ясный хобот! – улыбнулся Катрам. Ты, Анна, поаккуратнее на своём мотоцикле. До меня дошёл слух, что ты, как ракета носишься по Москве.
   - Что вы, Олег Денисович, - смутилась Мариинская, - я аккуратно.
   - Аккуратно… Если бы я не знал, я бы не говорил. Ты одного из наших оперов обогнала на Волгоградке, как стоячего. Тот глянул на свой спидометр и чуть из-за руля не выскочил. Он сам шёл 120 км в час. А ты говоришь, аккуратно. Не рискуй, Аня, - Катрам погрозил ей пальцем. – Не дай бог, что случится. Тьфу-тьфу-тьфу…
   - Слушаюсь, товарищ полковник, буду аккуратнее.
   - И ещё, - Катрам обратился к Истринской, - составьте мне список всех лиц, которых мог пропустить во двор этот… как его… Граф или…
   - Лорд, - подсказала Ханова. – Ротвейлер.
   - Да точно. Я хочу сам внимательно почитать фамилии…
   - А ведь он видел убийцу, - задумчиво произнесла Ханова. – Вот бы…
   - Ну, - Катрам широко развёл руками, - Лорд ничего не скажет.
   - Ясный хобот! – неожиданно вырвалось у Хановой. Соматина прыснула в кулак. В кабинете повисла тишина.
   Катрам прищурился, пристально посмотрел на Машу и, покачав головой, сурово произнёс:
   - Ясный хобот, говоришь? А вот это, товарищ Ханова, называется хищением интеллектуальной собственности. Это выражение я сам придумал. Лично для себя. Вот займёшь моё место, - он вдруг рассмеялся, - тогда и будешь хоботом размахивать.
   - Извините, товарищ полковник, - увидев улыбающегося начальника, облегчённо вздохнула Мария. – Учту на будущее!   
   - Договорились! – Сказал Катрам. - Так, есть что ещё у кого сказать? Если нет, за работу, товарищи офицеры.
   -  В 20:00 – все у меня в кабинете, - добавила Истринская.
     После того, как за оперативниками закрылась дверь, Катрам обратился к Истринской:
   - Александра, поезжай домой, отдохни. Тебе надо поспать.
   - Но Олег Денисович, у меня ещё…
   - Это приказ, товарищ подполковник. До вечера, чтобы я тебя здесь не видел. – Катрам подошёл к ней и добавил: - Шура, отдохни, пожалуйста.
     - Спасибо, - поблагодарила Истринская. – Хорошо. Но в любом случае мне нужно сегодня быть здесь к 18:00.
     - Ну и ладненько. Это же целая вечность. До шести вечера знаешь, сколько снов ещё увидишь. Пусть тебе приснится белый конь, - пошутил полковник. – Это символ победы.
    - Ой, Олег Денисович, - тяжело вздохнула Истринская, - лучше бы приснился убийца Амелиных.
    - С ума сошла ты, что ли? – рассмеялся Катрам. – Тебе в реальной жизни этих подонков не хватает? Нам только и остаётся, что хоть во сне побыть в нормальной обстановке. Ладно, я пошёл…


                * * *
   

   «Уговорить» продавщицу пойти в парфюмерный магазин Соматиной не составило труда. Они приехали как раз к открытию и сразу же приступили к делу. Анна подвела свою спутницу к первому стенду и вежливо сказала:
   - Начинайте, пожалуйста, с этого стенда. Только не торопитесь, будьте предельно внимательны, вам нельзя ошибиться, это действительно очень важно…
   - Ну что вы, - хвастливо воскликнула женщина, - я же вам уже говорила, что я могу перепутать лица, слова, цвет, но только не запах. Запахи я запоминаю навсегда…
   - Вот и прекрасно! – Анна Соматина улыбнулась, словно продавщица пришла скупить весь парфюм лично для неё в подарок.  «Была бы моя воля, - подумала про себя уставшая сотрудница отделения «R» старший лейтенант Соматина, - я бы тебе дала кое-чего понюхать покрепче, такса облезлая…» Видя, что «нюхательница» (так прозвали её оперативники) приступила к работе, Соматина кивнула ей головой в знак одобрения и вновь предалась своим размышлениям: «Правильно Катрам говорит, развели бордель эти операторы сотовой связи, а нам теперь расхлёбывай. Был бы реальный договор на покупку номера телефона, какие проблемы? Иванов Иван Иваныч, извольте объяснить, для какой цели вы купили телефончик? Ах, любезный, для себя лично? Прекрасненько! А зачем вы, Ваня-Ваня, звонили господину Амелину в 21:20 шестнадцатого апреля? Здоровьем интересовались? И как здоровье Валерия Дмитриевича? Ни на что не жаловался? Ах, жаловался на головную боль? И что же вы, Иван Иванович, предприняли? Что вы делали с 21:20 до 22:00? Решили проведать Валерия Дмитриевича? Ясненько-ясненько… А скажите на милость, не вы ли случайно избавили его от головной боли, прострелив ему башку..?»
    - Анна Тимофеевна, здесь этого запаха нет, - оборвала мысли оперативника продавщица-нюхательница.
    - Приступайте к этому, - Мариинская указала рукой на следующий стенд.
    - Хорошо.., - согласилась женщина. «Хорошо тебе, сенбернар ты наш ненаглядный, - мысленно усмехнулась Анна. - Нет, вы посмотрите на неё! Вы только взгляните на неё. Глазыньки она закатывает! Балдеет, что ли? Мы работать сюда пришли, а она глаза закатывает. Если у тебя нюх такой профессиональный, чего ты торчишь по полчаса над одним флаконом? Сколько времени, сколько нервов мы уже убили с этими духами…»
    - Здесь тоже ничего нет. Переходим к следующему?
    - Да-да, конечно, пожалуйста, - Анна, взглянув на часы, перешла к следующей стойке. «Нет, доберманша куцехвостая, - язвила мысленно Мариинская, - в кафе сейчас пойдём, кофий нюхать будем! Конечно, к следующему или к следующей, это как тебе нравится. Ты бы поменьше вопросов задавала, лучше бы побыстрее нюхала. Или ты надеешься, что я с тобой все московские магазины буду обходить? Ага, раскатала губы, купи себе губозакатывающую машинку… Блин, а если эта продавщица и действительно здесь ничего не унюхает? С ума можно сойти… С этими духами скоро токсикоманом станешь. А ей, я смотрю, эта работёнка явно нравится. Да давай ты двигайся пошустрее…»
    - Извините, девушки, вам помочь? Может что подсказать? – спросила подошедший консультант Катя (так была написано на её бейджике).
    - Нет, спасибо! – ответила Соматина. Мы сами разберёмся.
    - Как желаете, - хмыкнула Катя и отошла.
   «Нюхательница», уже не спрашивая, перешла к следующему стенду и продолжила изыскания.
    «Ничем вы сейчас нам, девчонки, не поможете. Вот, если бы я себе пришла духи выбирать, я бы к вам обратилась. Так, мол, и так, покажите, подскажите, дайте понюхать и т.д. А сейчас нам может помочь только вот этот сутулый и безмозглый йоркширтерьер, или терьерша… Ничего не пойму. Она же уже к последнему стенду подходит. Неужели здесь нет того запаха? Чем та «дарительница» могла намазаться? Может, она вообще с похмелья была? Хряпнула тройного одеколона и пошла мобильник покупать… Ой, Анька, - обратилась к себе Соматина, - ну что ты тоже понесла? Устала? Конечно, устала…Терпи, дорогая, такая у тебя работа…»
   - Анна Тимофеевна, - виновато промямлила продавщица, - к сожалении, здесь таких духов нет.
   - Не может быть такого! – с досадой произнесла оперативник. – Это же самый большой магазин в Жулебино. Здесь должны быть все духи, которые в Москве продаются.
  - Извините, но я все понюхала…
  «Как же мне хочется прочистить твой нюх, такса ты моя ненаглядная…»
  - Не волнуйтесь, - ответила Соматина, - нет, так нет. Сейчас я узнаю у администрации магазина. Возможно, они не все духи выставляют на образцы. Одну минуту.
   Анна подошла к консультанту и поинтересовалась, есть ли у них в магазине духи, образцы которых не выставлены  на стендах как пробники.
    - Да, - ответила девушка. – Это новинки. У нас их три вида, «Гучи», «Картьте» и «Хуго Босс-Феме»
    - Как попробовать их запах? – спросила Соматина.
    - К сожалению, мы не можем их открыть, а пробников у нас пока нет.
    - А как же я могу покупать новинку, не зная её запаха? – удивилась Анна.
    - Это не от меня зависит, - извинилась девушка.
    - А от кого? – нахмурилась Соматина.
    - Поговорите с администратором, - посоветовала девушка. – Может, она что-то придумает… Пригласить?
    - Да, пригласите, - кивнула Анна.
    Как не пыталась убедить потенциальная покупательница открыть ей флакон с новинкой, администратор, сославшись на указание руководства магазина, отказалась помочь.
   - Ерунда какая-то, - стала возмущаться Анна, - я не могу купить духи, не зная их запаха…
   - Покупайте те духи, у которых есть пробники, - предложила администратор.- Если вам не нравится наш магазин, идите в другой.
   - Зачем мне другой магазин? – разозлилась Соматина. – Я хочу купить здесь!
   - Так покупайте! Кто вам не даёт? – заявила раздражённо администратор, уверенная на сто пятьдесят процентов в своей правоте.
   - Нет, так дело не пойдёт…
   - Уважаемая, не шумите! – оборвал Анну квадратоголовый охранник. – Или мы вас сейчас выведем.., - он протянул руку.
   - Послушай меня! – Сделав шаг назад, процедила Соматина. Она уже не могла себя больше сдерживаться. – Если ты хоть пальцем прикоснёшься ко мне, я тебя загоню бычка в самый маленький флакон в этом вашем магазине.
   - Ты что, дорогая?  – опешил охранник, но, увидев глаза грозной покупательницы, руку всё же опустил.
    - Кто сейчас в магазине самый главный? – спокойно спросила Соматина.
    - Я сейчас позову, - вместо ответа сказала администратор-самозванка и убежала в подсобку.
    Через минуту в зал вошла, а точнее сказать, вплыла пышнотелая блондинка. Краски на её лице было чуток поменьше, чем на кремлёвской стене. В ушах висели громадные  блестящие колёса.
   - Что случилось? – надменно спросила начальница.
   - Московский уголовный розыск, - твёрдо сказала Соматина, предъявив удостоверение сотрудника милиции, - старший лейтенат Соматина. Мне нужно с вами побеседовать. Срочно! Где у вас кабинет?
     Охранник, видимо, вовремя сообразив, что очень сильно заблуждался, мелкими шажками засеменил к входу, на своё рабочее место.
   - Кабинет? – крякнула главная парфюмерша и побледнела. – А… а… зачем вам мой кабинет? Если нужно решить какой-то вопрос, то… мы… мы решим его прямо здесь, на месте.    
   «А чего ты, уточка побледнела? – мысленно спросила Соматина. – Небось, есть в кабинете что-то более интересное, чем в зале для покупателей. Не пыхти, дирижабль, я сегодня не по твою душу пришла…»
   - Нет проблем, - спокойно сказала Анна, - я бы хотела, чтобы мне предъявили запахи духов-новинок.
   - Господи! Что же вы сразу не сказали, - всплеснула руками начальница - сию минуту. Девочки! Откройте новинки! Покажите покупательнице. Ну, что вы стоите, как пугалы? Новинки сюда! Три флакона.
   Первый же пузырёк оказался с запахом, который был на покупательнице мобильного телефона.
   - Это он! – Гордо произнесла такса, сербернар, болонка, доберманша, йркширский терьер и все собаки Москвы вместе взятые.
   - Я покупаю духи «Хуго Босс – Феме», - сказала Мариинская и достала деньги.
   - Что вы, уважаемая… простите… не запомнила вашего имени отчества, - заурчала пышка-администратор. – Примите от нас подарок…
   - Вы предлагаете мне взятку? – сурово спросила Анна.
   - Ой, господи, - ещё больше побледнела женщина, - да какая же это взятка? Это просто презент. Мы многим нашим уважаемым покупателям дарим подарки. В рекламных целях.. Понимаете?  Это просто для рекламы…
   - Ну если только в рекламных целях, тогда спасибо! – улыбнулась Соматина и направилась к выходу.
    Остановившись возле охранника, она не удержалась, чтобы не съязвить:
   - Желание проводить меня не пропало?
   - Извините, - буркнул тот в ответ. – Я же не знал, что вы из своих.
   - Из своих? – удивлённо переспросила Анна.
   - Я в ОМОНе отслужил семь лет, - улыбнулся мужчина. – Всё понимаю.
   - Приятно было познакомиться, - улыбнувшись в ответ, сказала Соматина. – Может, кофею на досуге поню… тьфу чёрт, попьём?
   - С удовольствием! – с придыханием ответил охранник.
   - Отлично! Будет время, посидим.., - бросила на прощание Соматина и вышла из магазина. 
   «Свой человек и здесь пригодится…»  - подумала Анна и, поблагодарив за помощь продавщицу, сказала:
   - Спасибо вам большое. Вы оказали нам неоценимую помощь. Чуть попозже мы вас вызовем. Не возражаете? – последний вопрос прозвучал настолько риторически, что даже запуганная «нюхательница» улыбнулась…


               

                * * *


      Елена Борисовна Самсонова подняла трубку только с третьего раза. На сообщение о том, что её беспокоят из МУРа, она отреагировала на редкость спокойно и сразу же согласилась на встречу.  Встречу Самсонова назначила в кафе недалеко от своего дома.
   - Извините, у меня сейчас свекровь в гостях, - оправдываясь, сказала Самсонова при встрече с Соматиной, - не могу домой пригласить.
   - Да, - вспомнив бывшего супруга, улыбнулась Анна, - свекровь – это серьёзно…
   - Не подумайте, что у меня свекровь плохая, - заметив улыбку на лице собеседницы, сказала Самсонова, - она замечательная женщина, но большая паникёрша. Если вдруг краем уха услышит, что вы из милиции, может всё закончиться каретой «Скорой помощи»… Тем более, что.., - Елена вдруг замолчала. 
   - Что вы имеете в виду? – вежливо спросила Соматина.
   - Она знает, - Самсонова замялась, - что у его сотрудницы случилась большая беда. Вы же по этому поводу хотели поговорить?
   «Какая догадливая! – мысленно усмехнулась Анна. – Хотя, впрочем, и дурак догадается… Муженёк-то, небось, рассказывает, что преступник ещё не пойман…Анна Тимофеевна, - приказала себе Соматина, - убери с лица сарказм!» 
   - Да, - подтвердила догадку Анна. – Вы правы.
   - Но мы мало знакомы с их семьёй. Вряд ли я могу быть для вас полезной в этом вопросе. Я, может, быть, два-три раза встречалась с этой женщиной… как её…
   - Амелина. Светлана Сергеевна Амелина.
   - Да-да, с Амелиной, - кивнула Самсонова. – Я иногда бываю в офисе мужа. Она работает у него заместителем, несколько раз, когда я заезжала, Андрея не было на месте… Мы немножко поболтали. Приятная женщина… Мне её так жаль, бедняжка… Потеряла и мужа, и сына… Не представляю, как такое можно пережить. Хотя у  нас своих детей с Андреем пока нет, но всё равно, я её понимаю.
   - Это был её пасынок, - сказала Соматина, - сын от первого брака.
   - Серьёзно? – удивилась Самсонова. – Андрей никогда об этом не говорил. Хотя, может, он и сам этого не знал. У нас на работе говорили, что убили мужа и сына Амелиных. Поэтому я и подумала, что это её родной ребёнок. Какой кошмар. И кто же это сделал? Или вы ещё его не поймали?
   - К сожалению, пока ещё нет, - ответила Соматина. – Но всё равно ведь поймаем…
   - Вы так уверенно говорите, - усмехнулась Самсонова, - а по телевизору говорят, что по стране тысячи нераскрытых убийств.
   - Что поделаешь, Елена Борисовна, - сказала Соматина, - преступники разные бывают. Иной раз так запутают следы, что не сразу и разберёшь, куда он спрятался. Но, в конце концов, всё равно находим. А вот об этом телевизор часто умалчивает…
   - Добрый день, - к столику подошла официантка. -  Что будем заказывать?
   - Мне, пожалуйста, капучино, если имеется, - первой заказала Самсонова.
   - Конечно, имеется, - улыбнулась официантка. – А вы? Что вы желаете? – обратилась она к Соматиной.
   - Мне, пожалуйста, чай.
   - Чёрный, зелёный?
   - Зелёный с жасмином, - уточнила Соматина. – Есть?
   - Конечно, - подтвердила официантка. – Что ещё? Десерт? Покушать?
   - Нет, спасибо, - ответила Соматина.
   - Мне, пожалуйста, какой-нибудь фруктик, - сказала Самсонова. 
   - У нас отдельных фруктов нет, - объяснила девушка, - но есть фруктовый салат.
   - Что в него входит? – поинтересовалась Самсонова.
   - Яблоки, киви, клубника, банан и груша.
   - А чем вы его заправляете?
   - Сливками.
   - Я заказываю салат, - объявила Самсонова, - только, пожалуйста, без сливок. Хорошо?
   - Да-да, конечно, - ответила официантка и исчезла так же незаметно, как и подошла.
   - Извините… э…Анна…
   - Анна, – Называйте меня просто Анна.- Сказала, улыбнувшись, Соматина. – Не хочется чувствовать себя уже взрослой. А имя отчество, сами понимаете…
   - Ну, тогда и вы называйте меня просто Леной, - заулыбалась в ответ Самсонова.
   - Договорились.
   - Итак, Анна, что вы хотели узнать от меня? – вдруг серьёзно спросила Елена.
   - Да просто поговорить вот решила, - развела руками Соматина. – Формальности, - соврала она. – Это наша работа. Начальство требует со всеми поговорить, всех послушать. Вдруг кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал…
   - Понимаю, - закивала Самсонова. – Вдруг «господин случай» что-то подбросит.
   - Иногда малознакомый человек может рассказать гораздо больше, чем родственники убитого или его друзья, - согласилась Соматина.
   - Я, наверное, вас огорчу…
   - Это почему же? – улыбнулась Соматина. – Мы ещё и не говорили совсем.
   - Так у вас ко мне вопросы? – удивлённо спросила Самсонова.
   - Если не возражаете.
   - Спрашивайте.
   - Спасибо, Елена Борисовна…
   - Нет, так не честно, - рассмеялась Самсонова. – Мы же договорились, не употреблять наши отчества...
   - Ах да, простите, Лена. Меня вот что интересует? Скажите, фирма покойного Амелина Валерия Дмитриевича  сотрудничала с вашей компанией?
   - Знаете, Анна, мы несколько раз покупали в «Сервис-Компе» оргтехнику –  принтеры, сканеры. Один или два раза – компьютеры. Но затем отказались…
   - Почему?
   - Дело в том, что «Сервис-Комп» на реализуемую технику даёт гарантию всего на полгода. А сейчас много фирм, которые выдают такую гарантию на год и даже два. Поэтому нам выгоднее было покупать такие вещи в другой фирме.
   - А почему у них такая непродолжительная гарантия? – удивилась Соматина.
   - Это, видимо, экономическая полтика компании, - ответила Самсонова. – Возможно, они считают, что лучше пусть будет меньше продаж или пониже цена, чем в течение двух лет за свой счёт ремонтировать технику. В принципе, в этом есть определённая логика. Иногда ремонт принтера или сканера обходится по той же цене, что и стоимость самого изделия. А пока техника на гарантии, им приходится ремонтировать за свой счёт. Поэтому некоторые фирмы предпочитают не связываться с длительными сроками гарантии, заманивая покупателя более низкой ценой, чем у конкурентов. Это и есть рынок! – Самсонова изо всех сил пыталась добиться от сотрудника уголовного розыска вопроса  «Вы по образованию экономист?»
   - Ясно, - сказала Соматина и выполнила мечту Самсоновой, спросив:  – Вы по образованию, наверное, экономист?
   - Да, - гордо ответила Самсонова и мгновенно полюбила умную собеседницу. – Я окончила МГУ.
   - О! – изобразила на лице восхищение Соматина. – Вас ждёт блестящая карьера. Такое образование!
  - Надеюсь, - вздохнула Самсонова, видимо, мысленно помянув недобрым словом своих работодателей. – Увы, не все это понимают…
   - Поймут! – подбодрила Соматина и перешла к делу: - Скажите, Елена, о чём вы, если не секрет, в отсутствие мужа, как сами вы выразились, немножко поболтали со Светланой Сергеевной?
   - Ой, господи! – махнула рукой Самсонова. – Да разве сейчас вспомнишь? Так ни о чём? Скорее всего, о погоде, здоровье, косметике…
   - Она не выражала ничего такого… Скажем, вы не заметили на её лице  неудовольствия или какой-нибудь хотя бы лёгкой раздражительности?
   - В каком смысле? – вздёрнула брови Самсонова.
   - Может, она на что пожаловалась? На жизнь, на работу… Некоторые её знакомые говорят, что она иногда высказывала недовольство, правда, всегда как бы шутя, мол, муж, много зарабатывает, а ей перепадают крохи…
   - Нет, что вы! Она была такой… знаете ли, жизнерадостной, сияющей…
   «А чего бы ей не сиять? – снова мысленно усмехнулась Соматина. - Андрюшка твой – бравый любовник. За границу жить приглашал. Тебя, квочку, кинуть хотел… Хотя, может, и не хотел. Может, наоборот, твоей сопернице по ушам ездил…» 
   - То есть вы по ней не сказали бы, что она была чем-то озабочена?
   - Нет-нет… А что, у неё были проблемы с мужем? – глаза Самсоновой наполнились любопытством.
   - Вроде нет, а там бог его знает… Знаете же как говорят? Чужая семья – потёмки, - сказала Соматина, мысленно вспоминая, о чём в действительности говорится в поговорке – о семье или о душе. 
   - Тут я с вами полностью согласна, - подтвердила Самсонова. – Иногда смотришь, пара не разлей вода, вдруг раз и разошлись…
   -  А на вашего мужа, в смысле, как на своего начальника, Амелина не жаловалась?
   - Что вы! - Снова рассмеялась Самсонова. – Кто же на начальника будет жаловаться его собственной жене?
   - Я имею в виду, может, тоже в шутку….
   - Нет-нет-нет! Андрюша всегда говорил, что ему с заместителем повезло. Она такая исполнительная, предусмотрительная, инициативная…
    «Насчёт инициативности история умалчивает, - с сарказмом подумала Соматина, - а вот об исполнительности и предусмотрительности спорить не стану…»
     Подошла официантка.
   - Ваши кофе и чай. Вот фруктовый салат. Хотите что-то ещё? У нас прекрасный новый фирменный десерт…
   - Нет, спасибо, - за обеих ответила Самсонова.
   Официантка пожелала девушкам приятного аппетита и удалилась.
   - А когда ваш муж узнал о трагедии в семье Амелиных? – продолжила  вопросы Соматина.
   - Утром. Да, утром ему позвонила Светлана Сергеевна и рассказала о трагедии. Она же на работу в тот день не могла прийти. Потому и предупредила сразу.
   «Да, Андрюша - выдержанный мужчина. И бровью не повёл, хотя узнал о случившемся даже раньше милиции.»
   - Хорошо хоть, что не на ночь позвонила, - сказала Соматина.
   - Не дай бог! – Согласилась Самсонова. -  На ночь такие ужасы! Какая потом после этого ночь?
   - Значит, вы вечером ничего не знали? Наверное, уже отдыхали?
   - Нет, мы никогда раньше двенадцати ночи не ложимся. А Андрей сказал, что Амелиных убили где-то около десяти вечера.
   - Я почему-то думала, что Светлана Сергеевна сразу позвонила своему начальнику. Ещё посочувствовала, мол, как же после этого людям спать?
   - Нет, не звонила она. Мы в тот вечер из гостей где-то около десяти часов домой вернулись.
   - Что-то отмечали?
   - Нет, просто к друзьям ездили… Андрея однокурсник. Посидели немного, мы с его женой шампанского выпили, они с Быстровым - пивка. Правда, Андрей был за рулём, поэтому он безалкогольное пиво пил, он часто его пьёт, поскольку почти всегда у нас за таксиста. Ему не привыкать.
    - А ваши друзья Амелиных не знали?
    - Слышали, конечно, фирма «Сервис-Комп» известная. Уже несколько лет на рынке. Но так, чтобы близко, в смысле, неформального общения, нет, не знакомы. Анна, мне кажется, вы что-то хотите у меня спросить, но не решаетесь, - неожиданно заявила Самсонова. – Не стесняйтесь, если вам что-то нужно для дела, спрашивайте, не деликатничайте…
   «Дура ты, Ленка – беззлобно подумала Анна - если я спрошу напрямую, у тебя чёлка выше макушки встанет.  Не спеши, ты сама всё расскажешь…»
   - Спасибо, Елена. Вы торопитесь? – вслух спросила Соматина.
     Самсонова взглянула на часы.
   - Ещё полчаса есть, можете расспрашивать, - снисходительно сказала Елена Самсонова. Было видно, её самолюбию льстит тот факт, что ею интересуется не простой милиционер, допустим, участковый, а сотрудница МУРа.
    - Хорошо, - улыбнулась Соматина. – Тогда можно вопрос личного плана? Нам таких тоже парочку нужно задавать. На всякий случай, начальство требует…Если вдруг вам мой вопрос покажется не корректным, вы уж заранее меня простите, можете не отвечать…
   - Ради бога, Анна. Задавайте, - с готовностью согласилась Елена. 
   - Какие у вас отношения с мужем? – спросила Соматина.
    Самсонову и этот вопрос не смутил. Надо - значит надо, видимо думала она, ответив: 
   - Очень даже хорошие. Он такой заботливый, ласковый… Подарки мне часто делает.
   - Подарки – это хорошо. Сейчас модно жёнам даже машины дарить…
   - Ну, до таких подарков мы ещё не доросли, конечно, - улыбаясь, но с сожалением произнесла Самсонова. – Может, когда и дорастём.
   - У вас нет машины? – Соматина изобразила на лице удивление.
   - Увы! Пока пользуюсь общественным транспортом. Андрей говорит, жить нужно по доходам. Заработаем - купим. Да мне грех обижаться. Я, к примеру, уже и забыла, когда сама себе косметику покупала, парфюм… Он в таких вещах очень предусмотрителен…
    - Завидую я вам. А мой бывший муж ничего такого мне не дарил, - с сожалением  произнесла Соматина. Соврала, конечно, безбожно. Бывший муж по сей день заваливает её подарками. Одних колец разных и серёжек золотых уже надарил с полкилограмма.
    «Прости меня, Санёк! – Обратилась она в мыслях к своему бывшему мужу. - Вру для дела. Эх, побольше бы таких свидетелей разговорчивых, - про себя отметила Соматина. – С тобой, Ленка, легко общаться. Девушка без комплексов. Ну, ближе к делу, что за парфюм?»
   - Я таких мужчин не уважаю, - продолжала щебетать Самсонова. – Настоящий мужчина должен баловать жену подарками.
   - Согласна, - покивала головой Соматина. – А я всю жизнь сама себе покупала и косметику, и парфюм. Кстати, недавно купила новые духи, сейчас покажу, - Анна достала из сумочки и продемонстрировала «рекламный» флакон «Фемме»… Аромат потрясающий.
    - Ой, вы тоже ими пользуетесь? – всплеснула руками Самсонова. – Это новинка. Мне муж на 8-е Марта подарил.  Изумительный, просто изумительный запах. У вас очень хороший вкус, Анна.  Я вообще люблю фирму «Хуго Босс», но эти духи у них попали в точку. Я, правда, ими пользуюсь только вечером. Утром я …
    Соматина напрягла память и пыталась вспомнить, во сколько же «нюхательница» продала сим-карту. «По-моему, - судорожно вспоминала она, - часа в четыре. Ладно, закончу беседу и узнаю…»
   - Я тоже полюбила этот запах. Приятный и необычный. Хорошо, Елена, спасибо, что вы согласились побеседовать, - сказала Соматина, -  не буду больше отбирать ваше время, а то мне ещё нужно зайти в салон связи купить сим-карту. Представляете, потеряла второй телефон… Это у меня служебный, - Анна кивком головы указала на свою трубку, лежащую на столе, - а тот личный был. Номер для друзей, родственников и т.д.
   - Так обратитесь к оператору, - посоветовала Самсонова, - они же могут номер восстановить. Это легко…
   «Ну, Ленка, давай, давай, говори. Что ещё посоветуешь? Давай про телефоны поговорим, про сим-карты, про левые договора…»
   - Пыталась, но не получается, - сказала Соматина. - Там паспорт нужен.
   - А у вас что, паспорта нет? – удивилась болтушка Ленка.
   - Есть, но дело в том, что телефон покупал по моей просьбе один из наших сотрудников и оформил договор на себя. Он сейчас в отпуске, телефон его уж как неделю не доступен, а я не знаю его данных… В общем, нужно срочно покупать новый телефон.
   - Да, без паспорта не восстановят. Это серьёзно…
   - Да ну их, этих операторов, - махнула рукой Соматина. – Продают и без паспорта, а как восстановить, начинаются формальности.
   - Насколько мне известно, - серьёзно сказала Елена, - паспорт нужен и при покупке телефона, вернее сим-карты.  Без паспорта никто вам номер не продаст.
    « Всё ясно, здесь мы пролетаем, как фанера над Парижем…»
   - Иногда и без паспорта, говорят, можно купить, - ещё надеясь услышать подтверждение, сказала Анна.
   - Не знаю – не знаю, я покупала сим-карты свекрови и родственникам, всегда требовали паспорт…
    «Всё, пора ехать дальше…»
   - Всего доброго, Елена, если вдруг вы нам ещё понадобитесь, я вам позвоню. Хорошо? – Соматина в мыслях уже была у той палатки, где «нюхательница» продаёт телефоны. Хотя из разговора с Еленой Борисовной она поняла, что та никакого отношения к убийству Амелиных не имеет.
   - Конечно, - радостно ответила Самсонова. – Приятно было познакомиться. Вы, Анна, замечательная собеседница. Звоните, может, ещё увидимся. Всего хорошего…
    «Облом Иваныч, Облом Иваныч, зачем же ты, Облом Иваныч, посетил меня?»– мысленно напевая только что придуманную песенку, Соматина поворотом ключа воспламенила своего верного железного коня и, аккуратно, чтобы не привлекать внимание окружающих, тронулась дальше по своим оперативно-розыскным делам…
    Продавщица находилась на рабочем месте. Старательно вглядевшись в фотографии Самсоновой, она отрицательно покачала головой и виновато сказала:
   - Нет, Анна Тимофеевна, извините, я не знаю этой женщины. Впервые вижу…


                * * *

 
       У  Пылёвых были гости, когда им позвонила Рогожкина, чтобы договориться о встрече.
   - Кто это? – спросил Степан Устинович.
   - Снова милиция, - раздражённо ответила Татьяна. – Надоели уже. 
   - Кстати, Таня, как там с твоими хозяевами? – Услышав разговор о милиции, полюбопытствовала подружка. – Ребят не освободили?
   - Да кто ж их освободит? Один другого лучше, - вмешался в разговор Пылёв. – Это надо додуматься, Коротин с пистолетом бегал по микрорайону, а этот второй, завхоз Коломиец, так вообще, маскарад устроил. Деньги с Амелиной вымогал…
   - Светлана Сергеевна так возмущалась, так возмущалась, - продолжила Татьяна. – Говорит, столько лет отработал и так себя повёл. Разговаривал нагло, требовал деньги. Представляете, на что люди ради денег способны.
   - Говорят, жена его и грохнула, - сказал муж подруги. – Вроде уже доказали. Не посадили её?
   - Нет, что вы, на месте. Но милиция таскает, - сказала Пылёва. – Мне-то она не говорит подробности. Но ходит смурная. Барыня наша. Я тоже думаю, это её рук дело. Может, любовника подговорила. А может, и сама что-то намудрила. Она, между прочим, и с уголовными авторитетами знакома. Сама как-то проболталась… Говорит: «Я лично с Беляком знакома, так, мол, и так…»
   - А вам почему милиция надоедает? – спросила подруга.
   - Кто его знает, - пожала плечами Пылева. – То одна милиционерша приедет, то другая. Не пойму я их. Приезжают и каждый раз одни и те же вопросы задают. Вот и сейчас звонит их эта старшая какая-то, Рогожкина фамилия, снова говорит, нужно поговорить. Им же не откажешь. Себе дороже будет. Всё рыщут, вынюхивают…
   - А ты чего хотела, - хмыкнул Пылёв. - У них это называется «висяк», если не найдут убийцу, по головке не погладят. Начальство загрызёт… Их работа – вынюхивать, рыскать…
   - Таня, а как с работой? – Поинтересовалась подруга. – Хозяйка не сокращает?
   - Пока ничего не известно. Молчит. Но я, наверное, сама уволюсь. Надоела мне эта работа. Да и чувствую, что Светлана Сергеевна скоро сама заговорит на эту тему. Буду искать работу по специальности.
   - А что у тебя за специальность? – Удивилась подруга.
   - Я учительница начальных классов, - рассмеялась Татьяна, - разве ты не знала?
   - Ой, точно, - подружка похлопала себя по голове, -  забыла. Ну и жизнь сейчас. Учились-учились, а приходится идти в домработницы.
   - Что поделаешь, - вздохнула Пылёва. – Хоть зарплату сделали учителям немного получше. А я, когда начинала работать, так вообще копейки платили. Вот и пошла в прислуги.
   - Что вы говорите о начальных классах? – Усмехнулся Пылев. Я – кандидат наук, а получаю от государства подачки. Не пойму, зачем нас так унизили? Неужели правительство не понимает, что мы готовим будущее поколение? Если бы не мои подработки, то даже не знаю, как бы мы сейчас жили. Вот и приходится учителям идти в прислугу к нуворишам, а нам вдалбливать знания в головы их деткам. Если бы они ещё хотели учиться, а то ведь из-под палки учатся. Родители приказали и детки делают вид, что горят желанием учиться. Чёрт знает что.
     Пылёв задумался, затем молча вышел в другую комнату.
   - Что это с ним? – Шёпотом спросила у Татьяны подружка.
   - Серёжку своего, наверное, опять вспомнил…

     Степан Устинович Пылёв был женат во второй раз. От первого брака он имел сына Сергея. В середине девяностых тот умер. Пылёв не мог себе простить, что просмотрел сына. Кто бы подумал, что такая беда придёт к нему в семью. Спортсмен, отличник, красивый парень. Когда и где успел пристраститься к наркотикам? Пылев недоумевал. А когда родители, вернее, сначала мать, заметили что-то неладное, было уже поздно. Сергей стал сутками пропадать, ночевать в подвалах, приводить домой совершенно немыслимых приятелей (раньше сказали бы, собутыльников) с широко распахнутыми глазами. Из дома стали пропадать вещи. Мать какое-то время скрывала от отца, что сын стал наркоманом, но затем, поняв, что его поведение и отношение к жизни перешли всякие границы, рассказала отцу. Степан Устинович сначала даже не понял о чём речь.
   - Как? Ты что такое говоришь? – Задыхаясь от возмущения, произнёс он. – Ты хочешь сказать, что наш сын… что он… наш сын - наркоман?
   - Да, Стёпа, - расплакалась жена. – И я ничего не могу поделать. Ты должен поговорить с Серёжей, хотя…
   - Что хотя? Как это хотя? Да я голову ему отверну, где он? Позови его немедленно, - кричал отец.
   - Если бы я знала, где он, - разрыдалась мать, - он стал неуправляемым.
   - В 17 лет неуправляемым? Что ты несёшь? Найди его немедленно, звони друзьям, родственникам. Пусть срочно едет домой. Скажи, отец требует…
   - Хорошо, - кивнула мать и пошла на кухню звонить, заранее зная, что Серёжи не будет ни  убывших друзей, ни у родственников. У него теперь иные друзья. Где нет ни телефонов, ни номеров квартир.
    Сергей объявился дома через три дня. Отец, как в былые времена,  усадил его на кухне и завёл разговор по отработанной схеме.
   - Что, сын? Опять начинаешь от рук отбиваться? Что это за фокусы?
    Но схема в этот раз не сработала. Сын нагло улыбался и кривил рот, давая понять отцу, что ему глубоко плевать на наставления и увещевания. Пылёв не узнавал сына. Перед ним сидел совершенно чужой человек. Даже внешне Сергей стал другим. Редкие юношеские волоски на подбородке и под носом торчали в разные стороны, красные глаза и пересохшие губы превратили сына в юного старика.
    - Отец, - жёстко и хрипло произнёс Сергей, - к чему этот гнилой базар?
     Отец вздёрнул брови и, приблизившись к сыну, схватил его за грудки.
   - Ты как со мной разговариваешь, негодяй? Ты что себе позволяешь? Да я… я тебя…
   - Убери руки, - зарычал сын. – Хватит меня воспитывать…
   - Нет, дорогой! Пока тебе не исполнилось 18 лет, я буду тебя воспитывать. Ты пока на моей шее сидишь… мой хлеб ешь…
   - Могу и не сидеть, - ухмыльнулся Сергей, отстраняя руки отца. –  И хлеб твой могу не есть. В этом, что ли, смысл жизни?
     Степан Устинович впервые за много лет растерялся. Он, кандидат наук, психолог, преподаватель ВУЗа не знал, что в данный момент говорить и как поступить. Его сын – наркоман. Его сын превратился за каких-то полгода в чудовище. Вот он сидит перед ним и не слышит отца. Вернее, он не хочет его слышать, равнодушно взирая на сжатые отцовские кулаки. «Стоп, - мысленно приказал себе Пылев. – Возьми себя в руки. Обыкновенный родительский «наезд» здесь уже не уместен. Что случилось? Когда я его упустил? Почему я этого не заметил? Как такое могло произойти? Я учу его ровесников, я даю советы старшим людям, пишу статьи. Для чего? Для кого? Неужели это мой сын? Это я его таким воспитал? Кто виноват? Я и виноват. Мы с женой виноваты… Ребёнок – пластилин, я лепил из него человека. Вот этот неопрятный тип результат моего труда? Я ни разу в жизни не тронул его пальцем. Ну, может, когда - никогда потрепал за ухо. Да и когда это было? В первом или во втором классе, когда они с мальчишками-одноклассниками побили стёкла в школе. Он же был послушным мальчиком, добрым, ласковым, с ним никогда не было проблем. Что же случилось за полгода? Наркотики? Не кипятись, Степан Устинович! Не пори горячку. Остановись…»
   - Сынок! – Пылёв решил сменить тактику. – Извини меня за несдержанность. Нервы расшалились, на работе неприятности…
   - А ты вообще, кроме работы своей что-то ещё видишь в жизни? –Ухмыльнулся сын.
   - Но я ведь работаю, чтобы содержать семью, - Пылёв изо всех сил старался сдерживать гнев. – Мне нужно было тебя обувать, одевать, кормить, в конце концов.
   - Спасибо, - выдавил подросток. – Большое тебе спасибо, папа. Лучше бы он называл его «отцом», чем этим ироничным и, кажется, ненавистным для него словом «папа»…
   - Сергей, что случилось? Ты можешь объяснить? – Отец придвинулся к сыну.
   - Ничего. Ничего не случилось. Всё нормально…
   - А что у тебя за вид? Где ты ночевал последние три дня?
   - У друзей.
   - Почему ты не позвонил? Не предупредил?
   - Зачем? – снова ухмыльнулся сын. – Разве я должен предупреждать?
   - А ты считаешь, что не должен? Мы же волнуемся…
   - Должен, - согласился неожиданно сын, но тут же добавил: - Так предупреждать или отпрашиваться? Ты хоть раз дал мне возможность решить самому этот вопрос? Я ведь всегда спрашивал твоего разрешения… А разрешение я мог получить или не получить, всё зависит от твоего настроения. Я не хочу больше зависеть от твоего настроения. Понимаешь? Я хочу сам принимать решение. Сам…
   - Хорошо, - отец закурил. – Я рад, что ты становишься самостоятельным, но давай договоримся, что до восемнадцати лет ты всё-таки будешь ставить нас с матерью в известность, где ты находишься…
   - А я не хочу ставить вас в известность, - заявил подросток. 
   - Но почему? Ты же понимаешь, что мы пока ещё несём за тебя ответственность, поскольку совершеннолетие у нас в стране наступает в восемнадцать лет.
   - Отец, брось ты говорить всю эту чушь, кому в нашей стране нужны мои восемнадцать лет?
   - Если завтра с тобой что-то случится, в первую очередь спросят у нас, дескать, куда вы смотрели?
   - Так ты за себя переживаешь или за меня? – наигранно рассмеялся Сергей…
    Разговор не получался. Никакие педагогические схемы не срабатывали. Не помогли ни призывы к совести, ни попытки разжалобить, ни угрозы разрывом отношений. Вообще ничего не помогло. Сын сидел, словно каменный истукан и своим поведением опровергал все психологические теории. В конце концов, Пылев понял, что говорит не с человеком разумным, а с предметом мебели. Говорить сейчас с сыном – всё равно, что начать воспитывать телевизор, который ни с того, ни с сего вдруг перестал показывать любимую передачу. 
    Через полгода Сергей умер от передозировки прямо у порога родительской квартиры. Ещё через полгода Пылевы развелись. Степан Устинович обвинил во всём жену, считая, что это она проморгала сына. Он так и сказал:
    - Ты сидела дома, а я пахал сутками. Неужели нельзя было сохранить единственного ребёнка? Извини, но я не могу с тобой жить. Это ты погубила нашего мальчика…

      Не случайно говорят: пришла беда, открывай ворота. В тот год Пылёв похоронил маму. Он переехал в её квартиру и несколько лет жил один.

   Однажды, сидя на лавочке в парке, он заметил плачущую девушку.
   - У вас что-то случилось? – Участливо спросил он. – Может, я чем-то могу помочь?
   - Вряд ли, - всхлипывая, ответила девушка.
   - Отчего же? – Пылёву она понравилась сразу. – Откуда вы знаете? А вдруг помогу…
   - Ну, если только пустите переночевать, - неожиданно заявила девушка. – Иначе мне придётся ночевать на вокзале.
   - Вы приезжая? – Настороженно спросил Пылёв.
   - Можно сказать, да.
   - Почему можно? – Не поняв ответа, переспросил Степан Устинович. – Вы можете рассказать, что произошло?
    Таня, всхлипывая, рассказала ему о том, как приехала полгода назад в Москву к родной сестре и всё это время жила у неё на правах домработницы. Готовила, стирала, гладила, убирала квартиру. Сестра не могла нахвалиться, Татьяна обеспечивала ей свободу. Младшая сестра могла уходить из дому и приходить домой в любое время суток. В доме порядок, дети накормлены. Муж первое время не замечал её, а потом вдруг стал оказывать Татьяне знаки внимания и делать недвусмысленные намёки.  В конце концов Татьяна обо всё рассказала сестре. Та, вместо того, чтобы приструнить мужа, объявила сестру в легкомысленности и развращённости. А спустя неделю и вовсе попросили покинуть квартиру.
   - У тебя хоть деньги-то есть? – Растрогался Пылев.
   - Есть, конечно, - кивнула Татьяна, утираясь платочком.
   - А сама откуда?
   - Из Нижнего…
   - Почему же ты не едешь домой? – Удивился Пылёв.
   - Нет у меня дома. Сестра после смерти родителей, квартиру продала, им нужны были  с мужем деньги для бизнеса. Ну а я же у них жила. Кто думал, что вот так выйдет, - девушка снова разрыдалась.
   - Да погоди ты, не реви, - успокаивал её Пылёв. – Если хочешь, пойдём ко мне. Я один живу.
   Татьяна, прекратив плакать, подозрительно посмотрела на мужчину.
   - Я боюсь, - сказала она.
   - Я такой страшный? – Усмехнулся Пылёв.
   - Я не в том смысле, - серьёзно ответила девушка. – Вам нужна партнёрша?
   - Дурёха, - рассмеялся Пылёв. – Какая партнёрша. Разве сейчас с этим какие-то проблемы? Помочь тебе хочу. Степан Устинович, - он протянул руку.
   - Очень приятно, Татьяна, - ответила она рукопожатием.
   - Ну вот и прекрасно, - улыбнулся Пылев. – Пирогами побалуешь? А то я уже второй год на сосисках и кефире живу…
   - Конечно, побалую, - повеселела девушка. – Вы знаете, как я умею готовить. Пальчики оближете…
   - Да ты ещё и хвастунья, - Пошутил Пылёв и взял её под руку. – Пойдём, тебе нужно умыться. Размазала всю свою косметику по лицу.
    Татьяна выхватила из сумочки зеркальце и стала на ходу приводить себя в порядок. Выйдя замуж за своего спасителя, Татьяна ещё с полгода называла его по имени отчеству.
     Степан Устинович сначала устроил молодую супругу учительницей в школу, но через какое-то время она однажды вечером заявила:
   - Степан, я ухожу из школы. Сколько можно считать эти копейки. Я нашла объявление, - она кивнула на газету. – Пойду работать домработницей.
   - Ты с ума сошла, Танюха? – Муж был возмущён.
   - Работа очень даже приличная, - рассказывала Татьяна. – Они вдвоём с мужем, детей нет. Работа посменная, два через два дня. И зарплата приличная – пятьсот долларов в месяц. А фактически, учитывая график, это даже за полмесяца. Два свободных дня я могу помогать тебе печатать, заниматься корректурой… Разве это плохо?
    - Смотри сама, - выслушав доводы жены, согласился Пылёв.

    Четыре года отработала Татьяна Пылёва у Амелиных, пока у тех не случилась беда. Светлана Сергеевна стала поговаривать, что две домработницы уже не нужны. Ждать, когда ей укажут на дверь, Татьяна не хотела и поэтому, не дожидаясь решения хозяйки, решила уволиться сама.

                * * *

    - Так значит, Амелина вам не предлагала уволиться? – спросила Рогожкина.
    - Я уже сказала, нет, - раздражённо ответила Пылева. – Но я чувствую, что скоро предложит…
    - Но, возможно, она уволит вашу сменщицу, а не вас.
    - Какая разница. Я и сама устала от такой работы. У меня высшее образование, я – профессиональный учитель, я хочу работать в школе, с детьми…
    - А что же вы раньше об этом не задумывались?
    - Кто вам такое сказал? – Вспылила Татьяна. – Я всегда мечтала работать по специальности, и работала одно время, но, к сожалению, на ту зарплату, которую я получала в школе, прожить было не возможно. Сейчас и у мужа зарплата поприличнее, и в школе платят получше. Хватит, сколько же можно в обносках ходить.., - Татьяна осеклась.
    - Что вы имеете в виду? - вздёрнула брови Рогожкина.
    - Да так, - махнула рукой Пылева.
    - Можете пояснить? – Настаивала Ольга Владимировна. – Что за обноски?
    Татьяна смутилась и покраснела.
    - Понимаете, мы со Светланой Сергеевной носим один размер одежды. Она мне часто отдавала свои вещи. Оденет раз-другой кофточку, а она ей разонравилась, вот она мне и отдаёт, - Пылёва ухмыльнулась. – Или джинсы, туфли, юбки, да всё, что угодно…
     - Но вы же могли отказаться, - удивилась Рогожкина.
     - Могла, - согласилась Татьяна, - но я боялась обидеть хозяйку. Вдруг она воспримет это не так. Хотя, если честно, то вещи мне, конечно, нравились, но всё равно меня это всегда угнетало. Я хочу сама себе покупать вещи… Вы понимаете, о чём я говорю?
     - Понимаю, - улыбнулась Рогожкина. – Но ведь и вы, наверное, понимаете, что многие вещи, которые вам дарила хозяйка, вы не сможете купить на зарплату школьного учителя.
     - Ну и что? – Пылёва завелась. – И что с того? Буду покупать те вещи, на которые у меня с мужем хватит денег. Всё-таки, я вижу, что вы не до конца меня поняли, о чём идёт речь.
     Рогожкина нарочно вела разговор в таком русле, чтобы увидеть Пылёву разгневанной. Она уже поняла, что домработница ненавидит свою хозяйку, но как расшевелить её, как вызвать её на более откровенный разговор?
    - Я вас прекрасно понимаю, - улыбнулась Рогожкина. – На вашем месте я бы поступила точно так же.
     Пылёва облегчённо вздохнула.
   - Вот видите, - сказала она. – Я же не для того заканчивала пединститут, чтобы, извините, за господами, дерьмо убирать.
     «Девушка, с гонором, - подумала Рогожкина. – Четыре года не рассуждала о тряпках и дипломе, а тут разошлась, как холодный самовар. С чего бы ?»
     - Вы говорили о скандалах в семье Амелиных, - продолжала опрос старший оперуполномоченный, - скажите, Валерий Дмитриевич не стеснялся вас, когда  угрожал своей жене, что выгонит её из дома.
     - А чего ему стесняться? - хмыкнула Пылева. – Он же хозяин. Кто мы для него? Прислуга. А кто же прислугу стесняется? Что хотел, то и говорил…
     - Наверное, и о деньгах при вас разговаривал, если у него были гости, деловые партнёры. Вы же стол им накрывали? – Рогожкина пристально посмотрела на собеседницу.
    - Деловые вопросы он обсуждал в кабинете за закрытыми дверями.
    - А откуда вам известно?
    - Что? – Неожиданно испугалась Пылева. – Что известно?
    - Что они обсуждали деловые вопросы. Вы же сами говорите, что за закрытыми дверями.
    - Нет, ну… я… я так догадываюсь, - сбивчиво ответила Татьяна. – Я имею в виду, что в столовой и на кухне таких разговоров не велось.
     - Татьяна, а вы случайно не слышали о том, что Амелин получил 16-го апреля крупную сумму денег?
     - Нет, - коротко ответила собеседница. – Я ничего не слышала и ничего не знала. Я вообще в эти вопросы не вникала. Я не привыкла считать чужие деньги, - Пылёва резко сменила интонацию, она стала говорить на тон выше и громче. Отвечая далеко не в первый раз на вопросы о том, когда они с мужем узнали о трагедии в семье Амелиных, где были и чем занимались в тот вечер, Татьяна, сжавшись, стала делать какие-то необоснованные логически и эмоционально паузы, периодически покашливать, прочищать горло, «уходить от взгляда». Было заметно, что Пылёва пытается контролировать своё поведение. К концу беседы она стала много курить, настолько много, что уже прикуривала одну сигарету от другой.
    Закончив опрос и оформив необходимые документы, Рогожкина попрощалась с Пылёвой, сказав той напоследок:
    - Вас ещё вызовет следователь…   
   


                Глава 8


    В 18:00 Александра Юрьевна обзвонила своих подчинённых и сообщила о том, что совещание переносится на следующий день. Первой она позвонила старшему оперуполномоченному майору Рогожкиной.
    - Оля, совещания сегодня не будет, продолжайте работать. Переносим на завтра в 19:00. Сообщи девчонкам. Впрочем, я, пожалуй, сейчас сама всех обзвоню. Что там  у тебя?
    - Проверила алиби Пылёвых, - доложила Рогожкина. – Они действительно были в кинотеатре, билетёрша их опознала.
    - Они знакомы?
    - Нет, но она их неоднократно видела. То есть лица знакомые. В тот день шёл фильм «Параграф 78». Пылёвы подошли к входу в зал ещё до открытия дверей и интересовались у неё, что за фильм. Дескать, стоит смотреть?
    - Во сколько начался сеанс?
    - В 20:45…
    - Запасные выходы есть? – спросила Истринская.
    - Есть, но они во время сеанса закрыты.
    - А как же противопожарная безопасность? – удивилась Александра Юрьевна.
    - Говорит, раньше держали открытыми, но устали бороться с «кинозайцами», - по лицу Рогожкиной скользнула улыбка.
    - Да? – Истринская тоже ухмыльнулась. – Впервые слышу такое выражение… Что ещё? Что ещё по Пылёвым?
    - Она собралась увольняться от Амелиной.
    - Это ещё почему? – Удивилась Истринская.
    - Мне кажется, она её ненавидит, - сказала Рогожкина и поправилась: - В смысле домработница хозяйку.
    - Даже так? Ну а о деньгах, как ты думаешь, знала?
    - Точно не могу сказать, но что знала многое, я в этом уверена.
    - Значит, не останавливайтесь, работайте дальше. Что со сторожем?
     - По сторожу. Похоже, что он вечером выпустил машину Бойкова. Только вот, кто был за рулём, пока установить не удалось. Мы сейчас осматриваем автомобиль. Пообщались с женой сторожа. Она была в шоке, когда узнала, что муж купил мотоцикл, поскольку семья живёт от зарплаты до зарплаты. Но жене он сказал, что занял 2000 долларов и купил мотоцикл, чтобы перепродать его и таким образом подзаработать.
    - В общем, наврал ей с три короба? – То ли спросила, то ли высказала предположение Истринская.
    - Да, - подтвердила Рогожкина. – Вы, Александра Юрьевна, будете звонить Соматиной?
    - Да, я всех обзвоню…
    - Она нашла продавца мотоцикла. В общем, Анна сама вам всё доложит. У меня пока всё.
    - Хорошо, Ольга. Если что-то всплывёт, сразу звони…

    Следующий звонок был на мобильный телефон Соматиной.
   - Алё! Да, Александра Юрьевна… Одну минуту… Я тут отошла в сторону, была не одна…Продавец подтвердил, что продал сторожу мотоцикл за 5000 долларов. Сменщики убитого говорят, что мужик очень завидовал богатым и мечтал купить импортный спортивный мотоцикл. Вы с Ольгой уже говорили? Так вот, он своим коллегам тоже самое рассказывал, что купил мотоцикл с целью перепродажи и на этом заработать. А летом хотел сначала сам покататься. Придумал историю о каком-то срочно отъезжающем за границу парне и вешал им лапшу на уши… Да, я  тоже так думаю. Ему заплатили за то, чтобы он выпустил вечером 16-го машину и потом держал язык за зубами. Возможно, обещали ещё доплатить. Но мне сдаётся, он ещё в тот вечер подписал сам себе смертный приговор.
    - Думаешь, тот, кто брал машину, планировал заранее сторожа убрать? – спросила Истринская. 
    - Ну вы представляете, Александра Юрьевна, такую бомбу под собой держать…
    - А почему же он сразу его не убрал, в ту ночь, когда ставил машину на место? – усомнилась Истринская.
    - А кто его знает? Может, не было возможности, может, помешали. А потом, он, видимо, узнал, что мы потревожили Бойкова, и решил не медлить…
    - Но ведь это мог быть и сам Бойков…
    - Мог, но дело в том, что Бойков после допроса сразу отправился домой и никуда ночью не выходил, никому не звонил. Мы проверили все телефоны Бойковых – и его, и жены, и дочери…
    - А тот телефон, левый, так и молчит?
    - Скорее всего, того телефона уже в природе не существует. Вы же сами сказали, что убийца умён. Он прекрасно понимает, что мы его вычислим по первому же звонку. Хитрая бестия.
    - Что у нас там с духами? Успела пообщаться с Самсоновой?
    - Духи нашли в магазине. Называются «Фемме». С Самсоновой пообщалась. Она пользуется такими духами. Говорит, что муж подарил на 8 Марта. Но продавщица её не опознала, сказала, что впервые видит эту женщину…
    - Как себя вела Самсонова?
    - Знаете, Александра Юрьевна, очень даже нормально. Обыкновенная болтушка. Ей поговорить – мёдом не корми. Уверена, что муж её любит, ни о каком разводе и слышать не слыхивала. И вообще, говорит, что с мужем у них прекрасные отношения.
    - А Самсонов? Не знал о деньгах?
    - Пока ничего не могу сказать. Самсонова утверждает, что живут они не бедно, но и богачами себя не считают. У неё даже машины нет, хотя не прочь водить автомобиль.
    - Так-так! Всё понятно. Хорошо, работай дальше. Совещание будет завтра в 19:00.

      Ханова подняла трубку сразу.
    - Есть новости, Мария? – спросила Истринская.
    - Есть, - ответила Ханова и добавила: - Александра Юрьевна, можно, я перезвоню вам через пять минут?
    - Жду, - коротко ответила Истринская и положила трубку. 
   Машкина минута обычно длится 120 секунд, поэтому перезвонила она, естественно, через десять минут:
    - Александра Юрьевна, экскюзэ-муа де ву фэр аттэндр…
    - Машка, - грозно произнесла в трубку Начальник, - ох и получишь ты у меня! Эдит Пиаф. Знаешь же, что я не говорю по-французски…
    - Перевожу, товарищ подполковник: извините меня, Александра Юрьевна, что я заставила вас ждать. Я с человечком общалась.
     - Мария, совещание переносится на завтра. Докладывай, что у тебя?
     - Видеозаписи с заправки хранятся в течение пяти суток. Кто был за рулём автомобиля, пока установить не удалось.
      - Мария, - потребовала Истринская, - Отработайте ещё раз заправку. Может, где-то другие камеры стоят… Ищите свидетелей, камеры ДПС и так далее.. Отработать путь машины от стоянки до дома Амелиных! Проверяйте всё по крупицам… Что по деньгам? Выяснила?
     - Бойков действительно занимал 130 тысяч долларов у продюсера. Скворцов это подтвердил, хотя и плевался, на чём свет стоит.
     - Что его так напрягло?
     - Говорит, зря связался, Бойков, мол, обещал, не болтать языком и так далее… Я объяснила ему серьёзность ситуации. Он как услышал, что я из МУРа, чуть в обморок не упал. 
     - Рыльце-то, небось, в пушку, - усмехнулась Истринская.
     - Конечно, там, в шоу-бизнесе, столько левых денег гуляет, что мама не горюй… А налоги-то не хотят платить, вот и трясутся руки…
     - Что дальше? О чём беседовал Самсонов с Пылёвой?
     - Всё оказалось очень банально, Александра Юрьевна. Самсонов не знаком с Пылёвой лично.
     - А зачем же он тогда ей звонил 13-го апреля?
     - Да в том-то и дело, что это не он ей звонил. Просто у Амелиной в тот вечер села батарейка на телефоне, а ей нужно было какое-то распоряжение отдать домработнице. Вот она и воспользовалась мобильником Самсонова.
     - Действительно, банально, - согласилась Истринская. – Что по Бойковым? 
     - Бойковы частенько бывали в гостях у Амелиных, поэтому все знакомы и с Коротиной, и с Пылёвой, и с Коломийцем. Однако, отношений вне семьи между ними не было, во всяком случае, мне пока этого установить не удалось. Пылёв был знаком с Амелиными, но тоже никаких взаимоотношений не было. Он просто иногда забирал жену с работы. Да, ещё по Димке. Выяснилось, что он в начале апреля спёр у отца пакет с кокаином и отдал на хранение дочери Бойковых, Нине-певунье. А потом они с Нинкой вместе его нюхали.
     - Ох, деточки… И что им неймётся, - тяжело вздохнула Истринская. - Значит так, Мария, Нинку принять с наркотой, если она, конечно, ещё у нее осталась, и хорошенько с девушкой поработайте. Понятно?
    - Понятно…
    - Всё. До завтра…


                * * *               


      Александра Юрьевна, окончив опрос одного из дальних родственников Светланы  Амелиной, вышла из офисного здания на Малой Бронной и, приблизившись к машине, нажала на брелок сигнализации. Открывая дверь, она вдруг заметила, что заднее колесо её «девятки» со стороны водителя спущено.
  «Этого ещё не хватало, - подумала она. – Сто лет колесо не меняла. Надо же, незадача… А что поделаешь? Придётся повозиться…»
     Истринская оглянулась по сторонам в надежде обнаружить джентльмена, который вызвался бы ей помочь, но такового не обнаружила и подняла крышку багажника.
   «Домкрат хоть на месте? Вроде здесь. Так, а где ключ? Ага, и он на месте. Слава богу!» – с облегчением вздохнула она и стала вынимать из багажника «запаску». Искра  вспомнила, как три-четыре года назад пробила колесо, а в багажнике не оказалось баллонного ключа. Она кинулась в салон за мобильным телефоном, но тот безнадёжно умер. Как она себя  ругала, что вовремя не купила подзарядку. Почти на каждом перекрёстке в центре Москвы многочисленные «коробейники» совали ей в окно зарядные автомобильные устройства, работающие от прикуривателя. Дай продавцу 100-200 рублей и пользуйся на здоровье.
      Вечерело, машины пролетали, не реагируя на призывы одиноко голосующей женщины. Александра, хотя и злилась на проезжающих водителей, но в душе никого не осуждала. Разве можно их осуждать? Кому, как ни ей, сотруднику уголовного розыска, знать, сколько разных «подстав» происходит на дороге, особенно в вечернее время, когда ещё и не ночь, но уже ничего не видно в радиусе  пятнадцати метров.
     И всё же смелый водитель нашёлся.
   - Что, милая, случилось? – пробасил вышедший из остановившейся машины пожилой, но достаточно стройный и крепкий мужчина. – В чём проблема?
   - Да вот, - радостно ответила Александра. – Ключ где-то потеряла. Не могу колесо поменять.
   - Во! – Удивился  мужчина. – А чего радуешься? Плакать нужно…
   - Так я радуюсь, что нашёлся хоть один человек, который не испугался и остановился…
   - Голосовал бы мужик, не остановился бы, - честно признался мужчина. – А женщину пожалел. И кто вам руль доверяет? Я бы у всех баб права бы поотбирал. - Заметив, что незнакомка нахмурилась, добавил: - Да ладно тебе, не обижайся. Шучу. Просто я не могу понять, кто же за город без ключей ездит?
     Через пятнадцать минут Александра искренне благодарила своего спасителя:
   - Спасибо, чтобы я без вас делала…
   - На вот! Дарю! – Перебив, мужчина протянул ей баллонный ключ.
   - Что вы! А как же вы? Вдруг что случится?
   - Сплюнь…
   - Нет-нет, я не могу…
   - Бери, у меня ещё есть. Думаешь, если бы один был, так бы я и отдал? Чтобы тебя проводить, а потом самому тут куковать до утра? Бери…
      Александра взяла ключ и ещё раз поблагодарила мужчину. Тот сел в машину и, помахав ей в свете фар рукой, уехал…
 
      Отбросив воспоминания, Искра поддомкратила колесо и уже собиралась откручивать гайки, как вдруг боковым зрением заметила какое-то движение возле машины с пассажирской стороны.
   «Кто это? – мелькнуло в голове. – Господи! Неужели и со мной, наконец, случилось…»
     Истринская много раз слышала о  «барсеточниках», которые крадут из припаркованных машин сумки и всякую мелочёвку, но сама с ними ещё не сталкивалась. Злоумышленники нарочно прокалывают колесо и дожидаются хозяина. Тот, вернувшись к своему автомобилю, начинает хлопотать вокруг спущенного колеса, ничего, кроме него не замечая. А воришкам только этого и нужно.

     «Вот и помошничек нашёлся, - мысленно усмехнулась Истринская. - Она, не поднимая головы, взглянула через стекло и увидела, как «шиномонтажник» аккуратно приоткрывает со стороны пассажирского сиденья переднюю дверь. И, когда тот засунул туловище в салон машины, Истринская вскочила на ноги и, обежав вокруг машины, едва не обняла «барсеточника», выбиравшегося из автомобиля. В руках тот держал её дамскую сумочку. Хлёсткий удар повалил злоумышленника на землю, Истринская взгромоздилась на вора сверху и заломила ему руку.
   - А-а-а! – Разнеслось на весь квартал. – Что же ты делаешь? Да больно же! А-а-а!
   - Что, мальчик? – Стиснув зубы, спросила Искра. – Поживился?
   - Руку сломаешь! – Голосил «барсеточник». – Я ничего не брал, я просто проходил мимо.
   - Так ты ещё и лгун? – рассмеялась Истринская. – Хорошо-хорошо. Сейчас разберёмся…
   И в этот момент Александра Юрьевна заметила медленно двигающуюся по улице  машину с мигалками на крыше. Это был наряд патрульно-постовой службы. Она встала и вместе с воришкой вышла к ним на встречу.
    - Что тут у вас происходит? – спросил вышедший сержант.
    - Московский уголовный розыск, подполковник Истринская, - представилась Александра. – Вот в машину залез, проколол мне колесо.
   Сержант, услышав, что перед ним сотрудник МУРа, да ещё и в звании подполковника, сначала даже растерялся…
   - Ну что? Так и будем стоять? – Истринская повысила голос.
   - Ах ты сволочь! – вдруг опомнился ППС-ник. Он подскочил к вору и крепко ухватил его за воротник. На помощь сержанту выскочили ещё два милиционера. Они схватили «барсеточника» и стали заталкивать того в свою машину.
   - Стоп-стоп-стоп! – скомандовала Александра Юрьевна. – Куда это вы его?
   - Как куда? – ответил, видим, старший наряда. – В отдел…
   - А кто же колесо мне будет менять? – улыбаясь, спросила Истринская.
   - Понял, товарищ подполковник! – сообразил милиционер и, подойдя к автомобилю, приказал: - А ну-ка, вылезай!
   - Вы чё, в натуре? – заскулил воришка. – Я просто мимо проходил. А она на меня набросилась. Я ничего не брал…
   - Вылезай, говорю! – Повторил старший наряда. – Или урою...
   Сержант, который первым вышел из машины, подошёл к Истринской и извиняющимся голосом произнёс:
   - Товарищ подполковник, извините, инструкция требует. Разрешите взглянуть на ваше удостоверение.
   - Конечно! – Ответила Истринская и показала бдительному сержанту своё служебное удостоверение.
   - Спасибо. Извините, - сказал сержант. – Правильно только нас поймите.
   - Нет проблем, товарищ сержант! – Ответила Александра Юрьевна и протянула «барсеточнику»  баллонный ключ. – Работай, молодой человек. У меня мало времени.
   - А чё я? – Хныкал юноша. – Я же ничего не брал. Я мимо проходил…
    В этот момент один из милиционеров врезал ему по боку, тот присел и потянул руку за ключом.
   - Ладно-ладно, помогу! – согласился парень.
   - Помощник хренов! Давай шустрее…
   - Я вечером заеду, - сказала Истринская, - оформим документы. Сейчас не могу. У меня совещание в МУРе.
   - Посидит пока в обезьяннике, - ответил старший группы. – Они тут совсем обнаглели. Как мухи… Столько жалоб.
    «Барсеточник» заменил колесо на «девятке», Истринская проверила надёжность закрученных гаек и, попрощавшись с милиционерами, уехала на Петровку.
   

                * * *


      Войдя в кафе, Ольга Рогожкина увидела Ханову, сидящую за столиком с молодым человеком . Обе сделали вид, что не знакомы. Рогожкина заказала кофе и пиццу и, пока официант выполнял заказ, раскрыла блокнот. Что-то помечая в нём авторучкой, она искоса поглядывала на коллегу.
     Рядом за столиком двое изрядно выпивших мужчин обсуждали главную новость сегодняшнего дня – похороны первого президента России Бориса Ельцина.
    - Ну чё, Гриша, помянем Бориса Николаевича! – предложил мужчина помоложе и поднял рюмку.
    - Так мы же только что помянули, - возразил седой мужчина.
    - Так ещё раз давай помянём. Великий был человек…
    - Да ладно тебе, - махнул рукой пожилой мужчина. – Прямо уж и такой великий.
    - А ты что не согласен? – удивился собеседник. – О мёртвых плохо не говорят…
    - Да я и не собираюсь ничего говорить. Просто я не считаю его великим человеком. Побыл президентом, накуролесил…
    - Нет, постой, - перебил мужчина. – История ещё покажет, кто был кто…
    - Вот когда покажет, тогда и поговорим, - пожилой мужчина явно не хотел вступать в дискуссию. 
    - Понятно, - опрокинув рюмку, ответил молодой мужчина. – Ты Григорий не понял ничего. Ельцин дал нам самое главное – свободу.
    - Давай оставим эту тему, - предложил Гриша. – Если уж говорить о свободе, то начал всё Горбачёв. А Ельцин наделал слишком много ошибок…
    - Он же не бог тебе, а человек. А кто из человеков не ошибается?
    - Взялся за руль, так рули. А твой Ельцин много выпивал…
    - Так он же русский человек. Ты понимаешь, это Гриша? Кто бы его уважал, если бы он не выпивал…
    - Ну, так я же не говорю, чтобы совсем не выпивать, я говорю о мере…
    - Эх, Гриша, - молодой снова заполнил рюмки, - кто её эту меру знает…Зато он умел слушать критику.
    - Ну и что? Слушать и прислушиваться – это разные вещи.
    - Я что-то, Григорий, не врубаюсь. Ты что против демократии?
    - А что ты называешь демократией?
    - Как что? Ну это… как его… свобода слова. Ты видишь, мы с тобой вот говорим и ничего не боимся, а при Сталине уже бы контора подъехала и замела нас за стрёмные базары.
     Рогожкина усмехнулась. «Не кафе, а прямо клуб политических дискуссий», - подумала она. 
    - Свобода слова – это ещё не демократия, - продолжал Гриша. – При настоящей демократии свобода слова не зависит от настроения президента страны и его окружения. Я, к примеру, жалею, что Горбачёва отстранили от власти…
    - Ладно, Григорий! Давай ещё по одной, а то мне уже пора. Сейчас приду домой, будет мне и Ельцин, и Горбачёв в одном лице…   
    Мужчины выпили ещё по стопке и, слегка покачиваясь, встали из-за стола.

     Наконец-то Ханова попрощалась с собеседником. Проводив его до выхода, она вернулась в зал и присела за столик к Рогожкиной.
   - Ты как здесь оказалась? – спросила Ольга.
   - Как оказалась? Так же, как и ты. Всё крутится в одном районе.
   - Да, девятый день, как слепые котята… ты сама-то на кого думаешь?
   - Если честно, мне не очень нравятся Амелина и Коротина.
   - Амелина не должна, - сказала Рогожкина. – Не может она так играть. Хотя, ты же знаешь… В душу не заглянешь.
   - Зато какой у неё мотив, - возразила Маша. – Во-первых, осталась единственной наследницей, во-вторых, собиралась уезжать на ПМЖ за границу, в-третьих, с мужем у неё не ладилось, хотя и делает вид, что всё было нормально… Придумала сказку с подложенным пистолетом. А кто его подложил? Может, разыграла перед нами спектакль и ходит себе в ус не дует.
   - Это только предположения, Маша, - вздохнула Рогожкина. – Хотя Коротина мне и самой не нравится. На эту толстушку никто не думает, а ведь у неё было достаточно времени. Они, кстати, могли сговориться и втроём – Амелина, Коломиец и Коротина. Амелина говорит, что пистолет ей подложили в гараж, Коломиец – что видел, как та выбросила пистолет и, мол, поднял с целью пошантажировать, Коротина – что не знала вообще о содержимом переданной ей коробки. Это один из вариантов. А второй вариант, Коротина могла вступить в сговор с Коломийцем, чтобы тот её забрал вечером с деньгами, а сама хлопнула Амелина и ствол подкинула. И третий вариант, Коломиец мог и не знать, что всё это Коротина подстроила. Понимаешь, Маша, она же могла знать и про деньги, и пистолет видеть у хозяина. Горничные вообще всё на свете видят и знают. Сказала Амелиной, дескать, хозяин просил не беспокоить и всё… Амелина заходит, ствол у неё…
   - Ты думаешь, могла поживиться? – с сомнением спросила Сомова.
   - А что? Деньги, крупные деньги – это ли не мотив? Муж пьёт, она пашет. Типа, сколько можно? Могла и так рассуждать: мол, избавлю мир от наркоторговца и денег поимею на новую жизнь. А тут ещё выясняется, что она с Петракой, бандюком, училась вместе  в школе.
   - Серьёзно? – удивилась Ханова.
   - Да, - Рогожкина утвердительно кивнула головой. - Анька нарыла. Коротина к нему даже обращалась несколько раз за помощью.
   - За какой?
   - Соседи по улице что-то там с забором намудрили, украли у неё полметра межи. Так она к Жоре пошла. Жора заставил соседей забор перенести.
   - Ни хрена себе! – удивилась Ханова. – Наша толстушка ещё и мафиози? Кстати, совещание сегодня?
   - Да, - подтвердила Рогожкина, - Искра сказала, что в 20:00.
   - Хорошо, мне сегодня ещё с двумя человечками нужно встретиться. До вечера.
               

                Глава 9


   - Машка, - пулей влетев в кабинет, воскликнула Соматина. – Ну ты и сволочь!
   - Аня, ты, как всегда, интеллигентна  и предельно деликатна! – усмехнулась Ханова. - И за что ты меня наградила таким словечком?
   - У тебя сегодня день рождения, а ты молчишь, как Зоя Космодемьянская. Не стыдно? Или с деньгами напряг? Зажала шампанское? Ты не росомаха, а куница облезлая.
   - Нюра, - рассмеялась Ханова, - так росомаха - это и есть куница.
   - Ладно тебе! – удивилась Соматина.
   - Росомаха – она же из семейства куньих.
   - И хрен с ней, с этой росомахой. Я сейчас не об этом. Что с днём рождения? Думала, все забудут? Фигушки! Поляна за тобой.
   - Кто бы возражал? - улыбнулась Мария. -  Но только после совещания. Ещё не известно, что день грядущий… Вернее ночь грядущая нам готовит. Сейчас Искра надаёт заданий, что и о дне рождении, и о поляне забудем.
   - Не отмазывайся Искрой, дорогуша, - Соматина подняла перед ладонь. – Чтобы эффективно искать преступника, мы всё равно должны, хотя бы немного отдыхать. А тут ещё и день рождения у «Мисс МВД России»!
   - Прекрати болтать, Нюра! – смутилась Ханова. – Какая я тебе «мисс»?
   - Самая настоящая. Начальник управления так и сказал: если будут проводить конкурс «Мисс МВД», то у нас уже есть победительница – Машка-зажигалка.
   - Хорош сочинять! Он уже и кличку мою знает, - не поверила Ханова.
   - Маша, он же начальник Управления уголовного розыска, а не начальник вулкана на Камчатке, - резонно заметила Соматина. – Он знает всё и про всех. Готовься…
   - К чему? – прыснула Ханова.
   - К конкурсу, - рассмеялась Соматина. – Раз пошёл разговор, значит скоро будем корону мерить.
   - Сегодня Искра нам всем корону примеряет, - усмехнулась Ханова. – Вот к чему нужно готовиться.
   - Я готова, - сказала Соматина, довольно потирая руки.
   - Нашла что?
   - Нашла.
   - Похвастайся.
   - В машине у Бойкова обнаружен волос блондинки, - сказала Анна. - Говорит, что никого никогда не подвозил. А в начале апреля, он резину менял, с зимней на летнюю, и в тот же день, это уже подтвердилось, на автомойке  чистил полностью салон. Какой вывод? Волос в салон попал после чистки. Правильно? 
   - Допустим…
   - Чего допустим? – Соматина залихватски щёлкнула пальцем. – Машину драили, мыли, пылесосили! Какой волос может остаться?
   - Смотря как драить и пылесосить…
   - Машка, прекрати, - насупилась Соматина. – Нормально драили и нормально пылесосили. Я сама на той мойке иногда машину мою. Знаю, что говорю.
   - Ладно, продолжай, - предложила Ханова. 
   - Я уже проверила волос…
   - Когда успела? – удивилась Маша. 
   - В смысле, проверила не на идентичность, а просто, что это за волос.
   - И что?
   - Искусственный волос. Понимаешь? – ответила Соматина. 
   - Кто-то был в парике? – догадалась Мария.
   - Не, Машка, ну ты просто ясновидящая, - съехидничала Соматина.
   - Да ну тебя, - махнула рукой Ханова. – Говори уже. Что дальше?
   - Дальше, тебе, Машка, нужно побыть немного проституткой…
   - Чего? – Ханова округлила глаза. – Ты чё несёшь? Какой ещё проституткой?
   - Ой, ну я не в том смысле…
   - Ничего себе! – хмыкнула Мария. – А в каком же ещё смысле? Политической, что ли?
   - Не перебивай. Выслушай до конца. До меня дошла инфа, что какая-то девчонка, ну, путана, с люберецкой «точки» хвалилась подружкам по ремеслу, что недавно заработала 300 баксов, вообще не работая.
   - Постой-постой, - замахала руками Ханова. – Ты сама поняла, что сказала? Заработала, не работая. Это ещё как?
   - А вот так. Какой-то «крендель» (так они своих клиентов называют) подъехал на «точку» и взял её  на ночь за двести баксов, но эти деньги остаются у «мамки». Проститутка из них только на следующий день получает свои пятьдесят процентов.  Потом они отъехали от «точки», клиент дал ей ещё двести «гринов» и попросил надеть парик и очки…  Улавливаешь?
   - Не-а…
   - О, господи! Как трудно с вами, тормозами разговаривать.
   - Нюра, - заметила Мария, - если тебя не поняли, не торопись обвинять слушателя. Значит, плохо объяснила…
   - Согласна. Тогда слушай дальше. Как ты думаешь, что за машина у него была?
   - Наверное, «Запорожец», - съехидничала в отместку Мария.
   - Маша, - Соматина закатила глаза. – Я серьёзно тебе рассказываю. А ты комедию ломаешь…
   - Ладно, - рассмеялась Машка, - конечно, это был «бумер» с номером 009.
   - Номер эта шлюха не запомнила, но утверждает, что был именно «бумер».
   - Клиент, конечно, ей представился, мол, Вячеслав Львович Бойков, - громко рассмеялась Ханова.
   - Так, всё! - Соматина грохнула кулаком по столу. – Больше ничего я не говорю. На совещании услышишь. Всё!
   - Ань, - Ханова улыбнулась. – Ладно тебе. Я же прикалываюсь. Говори, что дальше…
   - Прикалывается она, - недовольно буркнув, продолжила  Соматина, -  представляешь, если мы выхватим эту «бабочку»? Она же опознает  «кренделя»…
   - Погоди, я что-то не поняла, а причём парик и всё остальное? – удивлённо произнесла Мария.
   - Ты же не даёшь мне говорить, Ханова! – Возмутилась Соматина. – У тебя случайно букву в фамилии не перепутали, когда свидетельство о рождении заполняли?
   - Какую ещё букву? – не сообразила Маша.
   - Вместо буквы «М» написали «Н»? – съязвила Соматина. – Вот ты и превратилась в Ханову? А на самом деле, ты была и остаёшься ХаМовой. …
   - Всё, дорогая. Молчу. Рассказывай что дальше. 
   - Ещё раз перебьёшь, не буду говорить, - предупредила Соматина. – В общем так, как я уже сказала, в машине «крендель» заставил девушку надеть очки и белый парик. Сказал, что это его фетиш – любит блондинок в очках. В смысле, без этого он, типа, не может… Потом они заехали на заправку. Он отправил её оплатить бензин, а когда она вернулась, тот извинился и сказал, что ему начальник позвонил с работы, и он вынужден уехать. Попросил, чтобы она никому не говорила о его фетише, и пообещал, что скоро снова приедет за ней на точку. Отобрал очки, парик и уехал… Врубилась?   
   - Значит, это наш кадр? – наконец-то догадалась Мария. – И что ты предлагаешь? Мне идти на точку? Может ещё и с клиентом отъехать?
   - Если понравится, можешь и отъехать, - рассмеялась Соматина.
   - Дура! - Возмутилась Ханова. - Сама и иди туда. У меня проблем с женихами нет…
   - Маш, не обижайся ты! Я же шучу.
   - Ничего себе шуточки! В конце концов, я в уголовном розыске работаю или.., - Мария замолчала и, насупившись, взглянула на Соматину.
   - Вот именно, - ответила та. – В уголовном розыске! Ты должна уметь становиться кем угодно…
   - Не шлюхой же!
   - … если понадобится для поимки убийцы…
   - А ты? Почему бы тебе туда не сходить и не повилять задницей?
   - Машка, посмотри на меня, - Мариинская показала на себя обеими руками. -  Какая из меня путана?
   - Ты на что намекаешь? – снова возмутилась Ханова. – По-твоему, я похожа… на… Ты же сама только говорила о «мисс» МВД, а теперь…
   - А какая разница, что «мисс», что…
   - Вот так, да? Всё! Я никуда не пойду.
   - Да погоди! Что ты кипятишься. Тебя же никто в постель не заставляет ни с кем ложиться. Просто нужно найти эту девицу, которая бензин оплачивала.
   - А по другому мы не можем её найти?
   - Ни хрена! Никто не знает её ни имени, ни фамилии.  Не придёшь же на точку, не спросишь, где тут у вас такая-растакая? А ты подъедешь под видом новенькой, скажешь, хочу подзаработать, так, мол, и так. С кем–то поделишься, что какой-то придурок на другой точке заставлял тебя парик и очки надевать… Улавливаешь? Опер ты, в конце концов, или нет?
   - Ладно, я подумаю, - сказала Ханова и добавила: - Сегодня? А как же день рождения? Сама говорила, что нужно и отдохнуть…
   - Завтра и отдохнём. Там на точку собираются девчонки обычно полдевятого вечера. После совещания как раз и успеешь…
   - Хорошенькое же у меня будет день рождения. Вместо застолья на «точку» проституткой! Хм!
   - А может, как раз на твой день рождения и преступника поймаем. То же память будет не плохая. Это покруче любой поляны будет. Вот тогда уж точно погуляем! Представляешь, Машка? Вся надежда на тебя! Слушай, а что у тебя? Есть что интересное?
   - Кое-что есть…
   - Докладай!
   - Тоже мне начальница!
   - А что? – улыбнулась Мариинская. – Старшая по званию.
   - Генеральша…
   - Маша, говори, не томи.
   - Амелина лично знакома с Беляком… Она его посещала.
   - С бандитом? Это шеф Жоры Петраки? – вздёрнула брови Соматина. – Ничего себе. Когда посещала?
   - Зимой, в январе-феврале.
   - А тема?
   - Пока не знаю. Но есть ещё интереснее деталь.
   - Ну-ка, ну-ка…
   - У Андрея Самсонова до Светланы Амелиной была любовница…
   - И что?
   - А то, что эта любовница  до Самсонова была любовницей  кого?
   - Не знаю… Говори.
   - Валерия Дмитриевича Амелина.
   - Ну-ка давай ещё раз. Что-то не поняла…
   - Что тут не понятного? – Ханова развела руками. – Сначала была любовницей Валерия Амелина, потом стала любовницей  Андрей Самсонова.
   - Ничего себе. Это пища для размышления. Самсонов, получается, чуть ли не родственник Валерия Амелина. Сначала спал с его любовницей, потом переключился на жену. Любвеобильный, однако, мужчина… И что ты по этому поводу думаешь?
   - Пока не знаю. Может, это была разведка? Тем более, сейчас уже понятно, что он не собирался со своей женой разводиться, а Светлане Амелиной мозги пудрил.
    В кабинет вошла Ольга Рогожкина. Не успела она снять куртку, как затрещал телефон.
   - Аллло, - Ольга подняла трубку. – Да, Александра Юрьевна, все в сборе -  Рогожкина опустила трубку, и, обращаясь к коллегам, сказала: - Девочки, все к Искре.
   
 
 
                * * *


   - Товарищи офицеры! – Стоя за столом, торжественно произнесла подполковник Истринская. – Прошу всех встать. Позвольте мне от имени коллектива и себя лично поздравить от всего сердца нашу коллегу, нашего самого молодого оперативника лейтенанта милиции Марию Ивановну Ханову с днём рождения. – Когда  аплодисменты затихли, Александра Юрьевна добавила: - Мария, мы все желаем тебе крепкого здоровья, счастья, сыщицкого везения и, конечно, большой и светлой любви. Оставайся всегда такой красивой и обаятельной. Мы тобой гордимся!
     - Спасибо, Александра Юрьевна, - смутилась Ханова. – Не ожидала! Спасибо, девчонки!
     - Дорогая Маша, - продолжила Истринская, - прими от нас этот скромный подарок, - она протянула Хановой коробку с красной лентой. – Пусть он станет твоим талисманом и хранит тебя от невзгод и неурядиц.
   Не ожидавшая такого поворота, раскрасневшаяся от волнения Мария развернула упаковочную бумагу и, сняв крышку, ахнула. На дне коробки она увидела сияющую хрустальную фигурку росомахи. Вынув её, Мария прочитала на подставке, выполненную золотыми буквами надпись, «Сотруднику Московского уголовного розыска М.И. Хановой от коллектива спецотделения «Росома-Х-и»  в день рождения. Талисман № 1»
     - Спасибо. Я.. я очень благодарна вам…
     - Тебе выпала честь, Мария, получить фигурку росомахи № 1, - сказала Рогожкина.
     - А почему же мне № 1 ? – удивлённо спросила Ханова. – Надо было…
     - Ничего не надо, - улыбаясь, сказала Истринская. – Так выпали звёзды, со дня создания нашего отделения ты первая отмечаешь свой день рождения. Значит, и росомаха № 1 принадлежит тебе по праву.
    - Ой, мне так не удобно. Я хотела  пригласить вас сегодня в ресторан, но… вот Аня меня сегодня просит поработать… ну, этой как её… путаной.
    - Кем-кем? – изумилась Истринская. – Какой ещё путаной? Что значит, поработать путаной?
    - Александра Юрьевна, я сейчас всё объясню, - поспешила успокоить начальницу Анна Соматина. Ничего плохого не подумайте. Я вам всё сейчас объясню…
    - Ладно, - согласилась Истринская. – Прошу всех садиться. – После того, как все сели, она  перешла к делу: - Итак, товарищи офицеры, что мы имеем на данный момент? 
   
    Выслушав доклады подчиненных, Александра Юрьевна вышла из-за стола и, медленно прохаживаясь по кабинету, начала говорить:
    - Сстарик, сосед Амелиных, в тот вечер видел автомобиль в ста метрах от их дома и утверждает, что регион на номере был – 90. Во-первых, необходимо установить все номера машин, которые так или иначе попадают в поле нашего зрения, во-вторых, старик мог и ошибиться? Какой номер у Бойкова? 009 ?
   - Да, - подтвердила Рогожкина.
   - Где гарантия, что старик сослепу не перепутал порядок цифр, или просто память подвела? – заключила Истринская. – Кроме того, я думаю, что машина Бойкова всё же побывала возле места происшествия. Но нас сейчас в большей степени интересует что? Ни то, какая машина была, а кто был за рулём… Согласны? Однозначно, - Истринская взглянула на Ханову, - Мария, ты должна установить эту девочку, о которой говорит Анна.
   - Значит, Марию отправляем на «точку», Александра Юрьевна? – спросила Соматина .
   - Маша, справишься? – спросила Истринская.
   - Постараюсь, - ухмыльнулась Ханова, покосившись на Соматину. – Если я её найду, что с ней делать? Сюда тащить?
   - Сориентируешься по обстановке, - пояснила начальник, - но упустить её никак нельзя. Она фактически сейчас может стать основным свидетелем…
   - Хорошо, - тяжело вздохнув, кивнула Ханова, словно предчувствуя, что-то не ладное. – Поеду…
   - Мы на тебя надеемся. Маша, - подержала Рогожкина.
   - Хорошо! – сказала Истринская. – Тогда ждите, я подпишу у Катрама план спец-мероприятия, подстраховывать Ханову будет Соматина. Докладывать каждые полчаса. Желаю удачи, девчонки! Будьте осторожнее…

 
  * * *

      
      Ханова была на точке без десяти девять. Машину свою она оставила на Петровке, а к «новому месту работы» прибыла на такси. Ярко накрасив губы, распустив волосы, Мария подошла к «мамке».
    - Извините, с кем поговорить? – Робко начала она. – Я бы хотела подработать.
    - А ты кто такая? – хриплым голосом спросила управляющая «точки».
    - Маша, - ответила Ханова.
    - Я вижу, что не Ваня, - хмыкнула «мамка». – Кто тебя сюда направил?
    - Подружка сказала, что  тут можно немного подзаработать…
    - А чё как матрёшка раскрасилась? – рассмеялась руководительница.
    - Думала, как лучше, - растерялась Маша.
    - «Лучше»! – Передразнила  «мамка». – Думаешь, чем больше рожу размалюешь, тем больше заплатят? Дура! Сейчас другие времена настали. Клиенту подавай скромниц, этаких невинных девчушек… А ты размалевалась, как кукла… Сколько денег хочешь?
   - В смысле? – не поняла вопроса Ханова.
   - За скока будешь отъезжать?
   - А за сколько можно?
   - У нас и за «сотку» отъезжают, и за двести баксов… Ну-ка повернись, - «мамка» внимательно осмотрела Марию со всех сторон и, сделав свой вывод, направила её к группе девиц : - Иди направо, там у нас девки за двести отъезжают. Ты потянешь. Если повезёт, продам и за триста зелёных. Иди, чё стоишь?
   Мария покорно повиновалась и направилась к девушкам, стоящим особняком.
   - Новенькая, что ли? – спросила одна из путан.
   - Угу, - коротко ответила Мария.
   - Работала уже или в первый раз? – спросила высокая блондинка, затягиваясь сигаретой.
   - Немного работала, - ответила Ханова, - на другой точке…
   - Где?
   - В Химках, - придумала на ходу Ханова, вспомнив вереницы девчонок-путан вдоль Ленинградского шоссе за Москвой.
   - У Геры, что ли? – усмехнулась одна из девушек.
   - Наверное, - пожала плечами Мария, - я точно и не знаю.
   - Как ты не знаешь? – удивлённо спросила девушка. – Кто же Геру не знает? В Химках рулят Гера и Толстый. Либо у одного, либо у другого работала.
   - Я не спрашивала.
   - Ты сколько там отработала?
   - Пару дней…
   - Тогда ясно с тобой, - захихикала одна из девушек. – Можно сказать, что новенькая. А чё ушла оттуда? Далеко ездить?
   - Ну да, - закивала Ханова, воспользовавшись подсказкой. – Я живу в центре.
   - Ты местная, что ли? – удивилась высокая блондинка. – Москвичка?
   - Да…
   - А почему на хате не работаешь?
   - Так родители, - Мария развела руками.
   - Предки «бабок» не дают?
   - Дают, но не хватает.
   - По твоим шмоткам не скажешь, что «бабок» не хватает. Зажрались вы здесь все, москальки…
   - Ой, девчонки, - вступила в игру Ханова. – Вы, думаете, я в бутиках одеваюсь? Это же всё куплено в «Луже», в Лужниках… А хотелось бы настоящую фирму купить…
   - Ни фига тут не накупишь, - громко сказала высокая блондинка, - столько жлобов развелось, за лишний полтинник удавятся. Как трахаться, так полную программу им подавай, а как «капусту» платить, плачут, что нищие… Скоты…
   - У меня клиент в Химках был, - приступила к озвучиванию легенды Мария, - вообще надул. Заставил надеть парик, очки, говорит, мол, не могу иначе кончить, а потом сбежал и ни копейки не заплатил…
   - Здесь таких придурков тоже хватает, - заговорила до этого молчавшая девушка, - то очки надень, то трусы красные, то чтобы колготки рванные были… Фетишисты хреновы! Жадные до предела… Хотя Райке нашей недавно повезло, триста сотен сорвала с такого придурка. Заплатил, а ему кто-то позвонил, начальник, что ли вызвал на работу… Уехал, но деньги не забрал… Бывают и такие мужики.
   - Повезло! – Кивнула Ханова. – Вот бы мне такого выловить.
    Девушки рассмеялись.
   - Такое, подруга, раз в сто лет бывает, - сказала одна из девушек.
   - Хотела бы я на счастливицу посмотреть! – Ответила Ханова. – Это же надо, 300 баксов заработать просто так. 
   - Да увидишь ещё. Она завтра выйдет на работу. По-моему домой поехала. Но говорила, что 26-го приедет...
    «Сегодня уходить, - подумала Мария, - ясно всё. Значит, Райка встречалась с убийцей. Завтра нужно будет её везти на Петровку.»

   Она подошла к «мамке» и извиняющимся голосом сказала:
   - Мне, наверное, сегодня придётся уйти.
   - Что случилось? – удивлённо спросила руководительница.
   - Понимаете, что-то я не совсем себя хорошо чувствую
   - В смысле? Болеешь, что ли?
   - Наверное, простудилась. Чувствую, температура у меня начинается…
   - Чувствует она! Знаешь, что чувствуют и где? Вали отсюда…
   - А можно я завтра приду?
   - Приходи, только без температуры, -  предупредила «мамка».
   - Спасибо, до свидания.

     Соматина ждала Марию в трёхстах метрах от «точки». Но  Ханова не успела отойти от  «рабочего места» и пятидесяти метров, как к ней подкатил «УАЗик» с мигалками. Из машины вышли двое милиционеров. Лейтенант и сержант.
   - Привет, красавица! Лейтенант Смирнягин, ОВД Жулебино. Будьте добры, документики!
   - А в чём, собственно, дело? – Улыбаясь, спросила Ханова. Она уже вышла из роли и смотрела на коллег, как на своих однополчан.
   - Да ни в чём, проверка документов, - ответил лейтенант.
   - А на каком основании? – возмутилась Ханова. – Я что-то совершила противоправное?
   - Совсем опухла! Щас в отделение доставим, будут тебе основания. Документы давай, кукла!
   - Почему вы так разговариваете? У меня нет с собой документов…
   - А я и не сомневался? Работаешь?
   - Что значит, работаешь?
   - Ты чё дурку включила? Чего так рано с работы валишь? Отстрелялась или клиент попался слабенький?
   - Вы за кого меня принимаете? Я сотрудник МУРа и нахожусь на спецзадании…
     Милиционеры рассмеялись.
   - Ага! А я Папа Римский, - съязвил сержант. – Зеркало дать? Посмотри на себя, сотрудник МУРа. Фильмов, что ли, насмотрелась, чума болотная? Могла бы что-то и поумнее придумать. Поедешь с нами. В дежурке поговорим. Залазь в машину, - милиционер схватил Ханову за руку. 
   - Я никуда не поеду, - Мария попыталась отстранить руку сержанта. – Что вы себе позволяете?
   - Ты чё, девочка, не поняла?
   - Вы за это ответите! Повторяю, я – сотрудник московского уголовного розыска…
   - Да ладно тебе, хорош лечить нас. Давай отъедем в сторонку, сделаешь своё дело по быстрому, расстанемся друзьями… 
     Мария, вырвавшись и сжав кулаки, приняла стойку:
   - Ещё раз прикоснёшься ко мне, я тебе сломаю клюв! Позвоните на Петровку, там подтвердят.
   - Слышь, ты, - вступил в разговор лейтенант, - не хочешь по-хорошему? Так мы тебе устроим. Хулиганку и сопротивление органам пришьём. Врубилась? Василий, - обратился он к третьему милиционеру, - давай её в машину. Вот суки, охамели в корень.
   Милиционеры впихнули Марию в машину и рванули с места. Машка, сообразив, что объясняться в данной ситуации бесполезно, аккуратно достала из-за пояса крошечный мобильник и незаметно нажала кнопку автонабора телефона Соматиной. Отсчитав положенное время, она, не поднося трубку к уху, начала говорить:
   - Ребята, вы куда меня везёте? В ОВД Жулебино?
   - Нет! – Рассмеялся старший. – В МУР к тебе поедем.
   Мария, искоса взглянув на дисплей телефона, заметила, что соединение установлено. Она резко поднесла телефон к уху и скороговоркой выпалила:
   - ОВД Жулебино, УАЗик, трое ППС-ников!
   - Ты чё, корова? – Милиционер вырвал у неё телефон и отключил. – Сутеру звонишь? Надеешься, что поможет? Пускай приезжает, мы и ему ласты завернём. Тебе предлагали по-хорошему разойтись, ты, овца, не поняла. Теперь принципиально будем действовать. 
    Постовой у дежурной части открыл им двери и, с любопытством взглянув на Машу, спросил:
   - Ну чё, братва, кого  тащим?
   - Да вот шлюху на улице подобрали, - ответил лейтенант, - начала пальцы нагибать…
   - Они щас наглые, все грамотные стали…
   - Это ещё фигня, прикинь, она нам вообще заявила, что из МУРа. – Лейтенант провёл Ханову к дежурному и, обращаясь к ней, добавил: - за МУР ещё ответишь.
   Марию завели в дежурку. Седой майор предложил ей выложить всё из карманов и приказал лейтенанту произвести досмотр личных вещей. Ханова, хотя и понимая, что говорит в небо, заявила:
  - Меня должна досматривать женщина!
    Милиционеры рассмеялись, а один из них попытался облапить Ханову. Мария оттолкнула его и сказала, что обязательно напишет жалобу прокурору. Но милиционеры продолжали гоготать. Дежурный, не вняв просьбам Хановой позвонить на Петровку и убедиться, что она не врёт, распорядился закрыть её в обезьянник.
   Через несколько минут в дежурку ворвалась Анна и, предъявив удостоверение,  представилась:
   - Старший лейтенат милиции Соматина. Московский уголовный розыск. – Увидев за решёткой разъярённую Ханову, добавила: - Пригласите сюда ответственного руководителя.
   - Он уехал на территорию, - встревожился дежурный. – А вы… вы по какому вопросу?
   - Ваши милиционеры задержали нашего сотрудника! – Стиснув зубы, ответила Соматина.   
   - Этого не может быть, - вздёрнул брови дежурный. – Это какая-то ошибка.
   - Вот эту девушку, - Соматина указала на Ханову.
   - Это ваш сотрудник? Ну… понимаете… кто же мог подумать? –  развёл руками дежурный.
   - Вы что, вообще тут все охренели? На УПК прибор положили, так хотя бы  указания МВД и Главка выполняли?
    - Извините, ошибка вышла.
    - Что «извините»? Вы пробить не могли, когда вам человек объяснял, откуда он и где работает? Завтра будете всей бригадой на ковре в горпрокуратуре. Ясно? Выпустите моего сотрудника немедленно! 
    - Да не кипятитесь вы, - дежурный вышел к Соматиной. - Щас все решим. Успокойтесь. Перепутали, с кем не бывает. Все же свои. Зачем ругаться? – Поняв, что его коллеги переборщили, он обратился к сержанту: - Живо девушку выпустить и извиниться! Отдать вещи, не дай бог, что пропало.
    Ханова с гордо поднятой головой вышла из камеры. Что-то тихо сказав Соматиной, молча вышла на улицу.
    - Хорошо! – Согласилась Соматина, обращаясь к дежурному. – Ругаться не будем, забудем через семь минут. Только дай мне наедине поговорить вон с тем хлопчиком, - Соматина указала на милиционера, пытавшегося обыскать Ханову.
    - Шевчук, - приказал дежурный милиционеру, - выйди на улицу, поговорить с тобой хотят.
    Молоденький милиционер с ухмылкой на лице вышел вслед за Соматиной на крыльцо и нагло спросил:
    - Что ещё?
    - Ничего! – спокойно ответила Соматина и резким ударом чуть ниже уха отправила улыбчивого милиционера в нокаут. Подождав, когда тот придёт в себя, наклонилась к нему и язвительно спросила:
    - Надеюсь, жаловаться у тебя ума не хватит?
    - Не хватит, - пробурчал милиционер, поднимаясь с колен. – Извините, так получилось…
     Машка села на переднее сиденье БМВ. Соматина, молча погладила её и поцеловала.
    - Француженка ты наша,  – ласково сказала она и добавила:  - «артистку» - то хоть нашла?
    - Завтра будет на «точке», - ответила Машка и рассмеялась.
 
   
               
                Глава 10



     Вечером 26 апреля Рогожкины вместе с Истринской были в театре. После окончания спектакля Ольга Владимировна позвонила Соматиной:
   - Что у нас, Аня?
   - Всё по плану. Задержали, едем в контору.
-  Проблем с задержанием не было?
-  Нет! Мамочка, было, открыла рот, но мы сутенеру объяснили, как положено, и он с радостью отпустил девочку, даже пригрозил ей, что бы все рассказала, что знает.
   - Что говорит? – оживилась Рогожкина и кивнула Истринской, показывая, что операция прошла успешно.
   - По фотографиям пока никого не опознала. Мы, как будем на месте, я перезвоню…
   - Хорошо, жду звонка, - Ольга отключила телефон. 
   - Всё в порядке? – спросила Истринская. – С Онегиной связались?
   - Да, конечно. Сейчас девчонки поработают. До утра мадам придержат, а утром приедет Елена Борисовна. Аня перезвонит, они сейчас везут её на Петровку. Говорит, что пока никого по фотографиям не опознала.
   - Держи меня в курсе, - предупредила Истринская. – Я уверена, что убийца был в гриме. Конечно, она его не опознает. Не понятно одно, зачем ему понадобилась эта путана. Не вижу логики. Может, она тоже участвовала?
   - Я думала об этом, - ответила Рогожкина. – Но ведь она чужая. Как они обходили собаку? Лорд не пропустил бы во двор постороннего.
   - Мы где-то близко. Очень близко.
   - Кстати, - Ольга взглянула на часы, - прошло ровно 10 суток…
   - Нужно, чтобы путана послушала всех подозреваемых, - распорядилась Истринская. – Она должна узнать убийцу по голосу.
   - Завтра организуем, - заверила Рогожкина.
   
      Раздался звонок от Соматиной:
   - Ольга, по фотографиям наша Райка не может никого узнать. Судя по её рассказу, мужчина был в гриме, он не поглаживал свои чёрные мохнатые усы, как обычно делают усачи, сверху в низ, а постоянно похлопывал по ним ладонями. Видимо, боялся, чтобы усы не отклеились… И он тоже был в очках. Завтра будем со следователем крутить ей записи, если никого не опознает, поедем живьём слушать…
   - Хорошо, Аня, я завтра буду к обеду. Хочу немного выспаться.
   - У нас с утра есть работа, отдыхайте на здоровье, Ольга Владимировна. Завтра по голосу установим... 

            


                Глава 11
   

   Убийца наблюдал за автостоянкой. Он дождался, когда сторож закроет ворота, и прошёл через калитку к нему в сторожку.
   - Здорово! – сухо поприветствовал он сторожа.
   - Здрасьте, вам кого? – удивился сторож.
   - Не узнал?
   - Ни хрена себе! - Изумился сторож. – Это вы?
   - Не похож? – Усмехнулся убийца.
   - Совсем другой человек. Если бы не заговорили, в жизни бы не догадался.
   - Вот и хорошо, зачем лишний раз светиться. Видеокамер по городу натыкали, не знаешь, где тебя срисуют. Ладно, открывай ворота. Сейчас без четверти девять. Ровно через час машину поставлю на место. Ты всё запомнил? Даже если кто-то вдруг заметит, что машина выезжала, ты ничего не помнишь. Говори, машин на стоянке больше сотни, как тут запомнишь. Вот аванс – здесь пятёрка зелени. Если всё будет нормально, через неделю получишь столько же. Всё по-честному. 
   - Спасибо, я не сомневался в вашей порядочности.
    Автомобиль БМВ с номером «009» выехал за ворота и только тут убийца заметил, что стрелка уровня топлива почти на нуле.
   «Что за чертовщина! – Мысленно выругался убийца. – Нужно срочно заправиться. Что делать? А вдруг заправщик что-то заподозрит? Он-то знает хозяина машины в лицо. Ещё в голову стукнет, возьмёт да позвонит куда-нибудь… Так-так-так… думай, соображай. Ну надо же такому случиться? Не хватало ещё заглохнуть на полдороги. Ёлки-палки! И пятёрку баксов отдал сторожу. Неужели всё собаке под хвост? Стоп! Это что? Ага, есть идея… Это же точка с девками. Сейчас возьмём помощницу. Кто её будет искать? Кто её знает? Обычное дело, мужик заправляет, а бабу отправил заплатить за бензин. Только нужно подъехать с другой стороны колонки, чтобы заправщик меня не увидел…»
   - Почём девочки? – спросил водитель, не выходя из машины.
   - Разные есть, - ответила «бригадирша». – По сто, по двести и более…
   - Вон ту пригласи, - водитель указал на девушку.
   - Рая, подойди сюда! – громко крикнула «мамка»  - Эта девушка отъезжает за 200 баксов.
   - Без проблем! – водитель протянул деньги.
   - Рая, поедешь с этим товарищем. Деньги у меня. – Она продемонстрировала девушке две сотенных бумажки. – Приятно иметь дело с такими мужчинами.
   Рая села в машину. Отъехав от «точки», водитель остановил машину и вынул из портфеля парик и очки.
   - Рая, надень, пожалуйста…
   - Зачем? – удивилась девушка.
   - Понимаешь, у каждого мужчины есть заветные желания. Такой фетиш - меня очень сильно возбуждают девушки в парике и очках. На вот тебе на чай 200 баксов.
   - Спасибо, - заулыбалась девушка, явно не ожидавшая такой сверхприбыли. Она натянула парик и водрузила на нос слегка затемнённые очки, а про себя подумала: «Блин, шо у него за прикол такый! Хотя мини по барабану! Да я за таки бабки и противогаз на морду натяну…»
    Автомобиль подъехал к бензоколонке. Водитель протянул девушке пятьсот рублей и сказал:
   - Оплати за 10 литров, я пока заправлюсь, сдачу тоже оставь себе.
   Пока девушка оплачивала бензин, водитель набрал номер мобильного телефона Валерия Дмитриевича Амелина.
   - Аллло, Валерий Дмитриевич? Это я. Да, уже подъезжаю. Хочу ещё раз напомнить, что это серьёзный разговор. О нём, кроме нас никто не должен знать. А то у меня возникнут большие неприятности. С милицией шутки плохи…
   - Я же пообещал, зачем повторяться? – буркнул Амелин.
   - Спасибо. Буду минут через 10-15.
   - Жду!
   Водитель сел в машину, дождался девушку и, изобразив на лице сожаление, объявил:
   - Представляешь, какой облом! На работу шеф вызывает.
   - Шо случилось? – испугалась Рая, представив, как сейчас её халявные 200 долларов перекочуют обратно в карман клиента.
   - Не знаю, - сказал, чтобы срочно приехал. Так что извини, секс-маскарад отменяется. Мне нужно ехать.
   - Жаль, - вздохнула девушка и открыла сумочку.
   - Оставь, - улыбнулся мужчина. – Хоть тебя не буду обламывать. Я приеду за тобой обязательно. Как только выберу время… Ты всё время на этой «точке» стоишь?
   - Да, - обрадовалась Рая. – Конечно, приезжайте… Спасибо вам.
   - Не за что! – ответил водитель и, попрощавшись с девушкой, нажал на газ.
 

   
               


                * * *         


   
      Более двух часов уже допрашивали Раю, но безрезультатно. Рае не медведь, а, видимо, африканский слон на ухо наступил. А, скорее всего, сразу на оба уха. Елена Марковна Онегина поочерёдно включала записи допросов мужчин, проходивших по делу Амелиных, но ни один голос «гостья» из Украины не узнала.

   - В котором часу мужчина разговаривал по телефону, прежде чем с вами попрощаться? – спросила Онегина.
   - Точно не могу сказать, дэсь минут пятнадцать десятого… Я не зразу глянула на часы, колы вин уихав… А потом глянула - было полдесятого, - девушка изо всех сил старалась говорить на русском языке, но всё же родная речь невольно проскакивала.
   - Значит, вы утверждаете, - продолжала следователь, - что он говорил по телефону в промежутке между 21:15 и 21:30. Правильно?
   - Так.
   - Вы это точно помните?
   - Точно, - закивала девушка.
   - У вас есть мобильный телефон? – спросила Онегина.
   - Нет, - смутилась путана, - не купила ещё.
   - А где вы находились с 16 апреля по вчерашний вечер?
   - 16-го – это когда мы с тем мужиком расстались?
   - Да.
   - В той вэчер я на работу… ну это… на «точку» нэ поихала. А на следующий день в обед уихала домой, в Украину.
   - С какой целью?
   - У меня три месяца заканчивались 20 апреля. Мне обязательно нужно было уихать из России и потом снова въихать. Иначе потом проблемы возникают… Ну, там регистрация… В общем, каждые три месяца нужно пересекать границу. А тут немного деньжат заробыла, вот и решила сразу же ихать домой, пока все гроши не потратила.
 
    Онегина ухмыльнулась. «Заробыла, - подумала она. – Родителям-то, небось, сочиняешь дома, что в Москве продавцом работаешь или парикмахером …»
   - Аня, - обратилась Онегина к Соматиной. – Нужно организовать живые голоса. Пусть послушает мужчин, может, кого узнает…
    В кабинет вошёл полковник Катрам.
   - Ну что у вас? Продвигается:
   - По записям никого не признала, - вздохнула Онегина.
   - Что, красавица, по пению в школе двойка была? – усмехнулся полковник.
   - Во! – Рая указала пальцем на Катрама. – Такый голос був.
   - Что? – Раскрыл рот полковник.
    Следователь и оперативники рассмеялись.
   - А у вас, Олег Денисович, алиби есть? Что вы делали 16 апреля? – ехидно спросила Онегина.
   - На БМВ с номерами 009 по Москве катался, - рассмеявшись, подыграл Катрам.
   - Значит, вам этот голос знаком? – спросила Онегина у девушки.
   - Ну, как знаком, - смущённо ответила Рая. – Вроде як похож. Только тот мужик, був худее и ростом мэньше. 
   - Слава богу, что не полнее, - покачал головой Катрам. – Худобу не сделаешь за один вечер.
   - Да, - повторила Онегина, - нужны живые голоса. – Вас, гражданка.., - она взглянула в протокол, - Нечепуренко, я пока задерживаю на 48 часов.
   - За шо? – захныкала Рая. – Я же ничёго поганого не зробыла…
   - А занятие проституцией – это, по-вашему, благородное занятие?
   - У вас же за цэ дело не сажают…
   - А вас пока придётся посадить, - сказала Онегина. – Задержим убийцу, тогда и отпустим.
   - Ага, - заплакала девушка, - вы его, мабуть, ещё полгода будете ловыть…
   - Типун тебе на язык, - вмешалась в разговор Соматина. – Не плачь, потерпи немного. В камере только ночевать будешь, а днём с нами поедешь.
   - Куда? – Размазывая слёзы по щекам, спросила Рая.
   - Куда скажем, туда и поедешь, - сказала, как отрезала Соматина.
   - Отпустите, меня, пожалуйста, - продолжала хныкать девушка.
   - Ты сама подумай, где тебя потом искать? – заметила Онегина. – Ты нам ручкой помашешь и ищи свищи потом… У тебя ни регистрации, ни постоянного места жительства. Ты же вообще гражданка другого государства… Так что придётся немного потерпеть.
    - Да я прииду, когда скажете.
    - У тебя даже мобильного телефона нет, - объяснила Соматина. – Срочно нужно будет тебя вызвать, и куда звонить?
    - Там, дэ я живу, есть домашний телефон…
    - В общем так, Раиса Нечепуренко, двое суток посидишь в ИВС. Это и в твоих интересах. Ясно?
    - Что за интерес в тюрьме сидеть?
    - Не в тюрьме, а в изоляторе временного содержания. Убийца пока находится на свободе. И в любой момент он может избавиться от важного свидетеля, а ты на данный момент им и являешься. Понятно?
    - А если вы ёго не впоймаете? Тогда шо?
    - Впоймаем! – засмеялась Онегина. – Обязательно впоймаем! Ладно…  Анна, с кого начнём? Поезжайте, послушайте наших мужичков.
   
     В этот момент Соматиной позвонила Рогожкина…
   

   
                Глава 12

 
     Рогожкины после похода в театр проснулись поздно. Истринская разрешила Ольге приехать на работу к обеду.
   - Тебе нужно отдохнуть, - сказала начальник. – Пока с утра допросят девушку, и ты подъедешь. Отоспись…
   Муж Ольги, Виктор - сам себе начальник, решил сегодня вообще на работе не появляться.
   - Нужно подчинённым доверять, - обосновал он. – Пусть сегодня потрудятся без ценных указаний.
    Пока Виктор в ванной шипел пеной для бритья и наводил лоск на своих щеках, Ольга на скорую руку готовила завтрак.
  - Витя, тебе сколько яиц? – крикнула она из кухни.
  - Как обычно, три!
  - В твоём возрасте, столько яиц кушать вредно. Я тебе готовлю два. А себе – одно.
Дашке сделаю бутерброд с сыром и ветчиной.
  - Нет! Мне три.
  - Ты что хочешь оставить меня без завтрака?
  - А-а-а! Всё понятно, - рассмеялся муж. – Так бы и говорила, что в холодильнике осталось только три яйца, ладно, иду на жертву.
  - Какой вы, однако, догадливый, Виктор Иванович! А, между прочим, вчера твоя очередь была идти в магазин, и я вообще могу тебя оставить без яичницы.
  - Мамуля, - потирая глаза кулаками, на кухню вошла Даша. – И я хочу «ичницы»…
  - Так ты же её не любишь? – изумилась мама.
  - Сегодня полюбила, - заявила дочь.
  - Господи, - рассмеялась Ольга. – Ну что с вами делать. Хорошо! Тогда поступим совсем справедливо. Три яйца – три человека. Всем по одному. Правильно, Дашка, - она подмигнула девчонке.
   - Не правильно! – Сказала дочь. Папа сказал, ему три порции.
   - Не три порции, Дашуля, - на кухню вошёл папа, - а три яйца. А, если их всего три и нас трое, по сколько каждому достанется?
   - По одному, что ли? – Удивленно сказала Даша.
   - Правильно! – обрадовался отец. – Вот тебе и первый урок математики. Деление прошли.
   - Нет, не прошли ! – Ответила Даша.
   - Это почему же? – Удивился отец. – Ты всё правильно ответила.
   - Но мы же ещё не съели эти яйца, - сделала вывод девочка.
   Родители расхохоталась.
   - Что, папа? – Спросила, утирая слёзы, Ольга. – Утёрли тебе нос?
   - Это точно! - Согласился  Виктор. – Молодец, Дашка. Скажи, когда съем свою порцию, тогда деление будет законченным.
    Ольга, заметив на кухонном подоконнике вчерашнюю программку из театра, взяла её в руки и раскрыла.
   - Что ж ты, папа, вчера говорил, в папочку положу на память, дату поставлю… Стоп! Что это?
   На второй странице брошюры она увидела знакомую фамилию. Пылёва Евгения Устиновна – художник по костюмам.
   - Что ты нашла интересного?
   - Ничего, Витенька! – Ольга бросилась к телефону. – Завтракайте без меня. А то остынет.
   - Да что случилось? – Удивился муж. - Вот тебе и урок деления. Права ты оказалась, Дашка…
   - Алё, Аня ты? Как у вас дела? Напомни мне отчество Степана Пылёва…Как? Устинович? Мне кажется, я знаю, кто убил Амелиных… Кто молчит? Да бог с ней, с этой девушкой. Нет, вы её подержите. Обязательно. Ты можешь сейчас подъехать к «Театру современной пьесы»? Да-да… Отлично, потом всё объясню. Я буду там через полчаса.
   - Ты что, Оля, завтракать не будешь? – Муж стоял посредине кухни и удивлённо рассматривал жену.
   - Мама, - подбежала к ней Даша. – Так нам что, с папой и твоё «ичко» скушать?
   - Да, моя любовь! – Ответила Рогожкина. Приятного вам аппетита с папой. Мне нужно срочно на работу ехать. Витя, извини. Потом всё объясню. – Она подошла к мужу, обняла его и, поцеловав, добавила: - Витька, представляешь, вот это! – Рогожкина помахала у лица мужа программкой. – Это может стать ключом к разгадке, если сейчас подтвердится то, что я думаю.
   - Удачи тебе! – Вздохнул Рогожкин. – Только вот жаль, что голодной уезжаешь.
   - Всё-Всё! – Рогожкина оделась на ходу и выскочила  из квартиры.


                * * *

   
       Ольга Рогожкина первой прибыла в театр. Она позвонила Соматиной и велела ей ожидать у входа.
   - Здравствуйте, мне нужна Евгения Пылёва.
   - Одну минуту, - остановила Ольгу пожилая женщина. – Как вас представить?
   - Я от её брата, по личному вопросу…
   - Одну минуту, - ответила пожилая женщина и удалилась.
  Возвратившись, женщина махнула ей рукой:
   - Пойдёте по этому коридору, последняя дверь направо. Там Женя вас ждёт.
   - Спасибо, - ответила Рогожкина и, набрав полную грудь воздуха, двинулась в указанном направлении.
    Ольга решила действовать на опережение. «Если и ошибусь, ничего страшного, - думала она, - извинюсь. Скажу, что, перепутала театр.»
    Её встретила худенькая женщина лет тридцати пяти  с короткой стрижкой.
   - Здравствуйте, - тихо сказала она. – Что ещё случилось?
   - Добрый день, - Рогожкина старалась говорить спокойно. – Евгения Устиновна, меня зовут Ольга. Я по просьбе брата к вам приехала.
   - Степана? – без удивления спросила женщина. – Что ему ещё нужно?
   - Ему нужны срочно рыжие усы…
   - Угу, так и разогналась? – усмехнулась Евгения. – Пусть он сначала вернёт всё, что раньше взял.
   - Вы имеете в виду чёрные усы и парик?
   - Не парик, а парики! Он взял у меня три парика и до сих пор не вернул. 
   - Ну, Евгения Устиновна, всего неделя прошла…
   - Какая неделя? Вы о чём говорите? Он взял их у меня в начале апреля.
   - Одну минуту, Евгения Устиновна, сейчас я уточню, и мы всё решим. – Рогожкина набрала Соматину: - Анна Тимофеевна, тут какое-то недоразумение, зайдите, пожалуйста, к Евгении Устиновне Пвлёвой. Жду.
    - Погодите, это ещё кто? – удивилась Пылёва. – Я на работе, у меня сейчас совершенно нет времени…
     Рогожкина вынула удостоверение личности и, поднеся его к лицу Пылёвой, твёрдо сказала:
    - Московский уголовный розыск! Майор милиции Рогожкина. Вам придётся проехать с нами.
    В помещение влетела Соматина.
   - Что тут? – запыхавшись спросила она.
   - На Петровку её! – скомандовала Рогожкина. – Это сестра Пылёва.
   - Он?
   - Да!
   - Погодите, что происходит? А вы кто? – обратилась она к Соматиной.
    Анна предъявила удостоверение и представилась.
    - Мне нужно позвонить, - Пылёва потянулась к телефону.
    - Потом позвоните, - остановила её Соматина и набрала телефон Истринской: - Александра Юрьевна, это Пылёв.
   

                * * *               
 

   - Вы несёте какой-то бред! Я требую прокурора, - возмущался Пылёв. – Вам это с рук не сойдёт. Вам нужен убийца, я понимаю. Но это не значит, что вы имеете право хватать первого встречного и доказывать ему, что он верблюд. Что у вас есть против меня?
   - Всё! – коротко ответила Рогожкина.
   - Что значит всё? Что это значит?
   - И улики, и свидетели, и мотив.
   - Какой ещё мотив? О чём вы говорите? Что вы себе позволяете?
   - Успокойтесь, Степан Устинович, отпираться бесполезно, - допрос в присутствии следователя Онегиной вела Рогожкина. - Может, рассказать вам, как вы совершили преступление?
   - Ничего я не совершал! У вас ничего против меня нет. Вы блефуете…
   - Слушайте меня внимательно. Ваша жена, Татьяна Пылева, сообщила вам о том, что Валерий Дмитриевич Амелин должен 16 апреля получить крупную сумму наличными. Ещё раньше вы знали историю о забытом в гараже пистолете  Валерия Дмитриевича, который ему отнесла его жена. Работая в доме Амелиных, вашей жене не трудно было добывать информацию. При обыске вашей квартиры были обнаружены «радиожучки» и специальный транзистор, по которому вы подслушивали разговоры в кабинете Амелина…
    - Что вы несёте? Никого я не подслушивал.
    - Не перебивайте, Степан Устинович! – Строго оборвала Рогожкина. – Вам было известно, что Бойков просил крупную сумму денег взаймы у Амелина, поэтому вы и решили не только воспользоваться его машиной, но даже проинструктировали жену, чтобы та при покупке «левой» сим-карты указала в договоре дату рождения Бойкова и номер его квартиры. Конечно, вы понимали, что мы докопаемся и до этого. Вы даже попытались обеспечить себе и жене алиби, посетив перед убийством кинотеатр. Вы прекрасно знали, что билетёрша во время сеанса уходит домой. Поэтому вы приехали в кинотеатр, а после начала сеанса вышли и отправились по своим местам. Вы - на стоянку, жена – поближе к дому Амелиных. Благо, всё находится рядом, времени у вас было предостаточно.
    - Вы хотите повесить на меня убийство? Вам это не удастся…
    - А вы послушайте дальше. – Спокойно продолжала Рогожкина. -  Вам казалось, что вы продумали всё до мелочей. Подговорили сторожа на стоянке, чтобы тот выпустил вас вечером на машине Бойкова, подложили Амелиной пистолет, который, якобы принадлежал её мужу. Вы, конечно, талантливый психолог, но вы не учли другого, Степан Устинович! Психология поведения преступника при сокрытии преступления имеет характерные особенности. Чрезмерная мобилизация усилий при инсценировке проявляется в излишней её демонстрированности. Неужели вы и впрямь надеялись, что мы тут же арестуем Амелину и предъявим ей обвинение в убийстве мужа? Прошли те времена, гражданин Пылёв, когда статья вешалась не на убийцу, а на того, кого подставили. Мы не отправляем за решётку невиновных. В тюрьме должны сидеть преступники, а не подозреваемые.
    Стремясь направить следствие по ложному пути, вы  переиграли. Вы не ожидали, что в машине Бойкова почти не окажется бензина, поэтому вам пришлось заезжать на заправку.
   - Вы блефуете, это ложь! – Закричал Пылев.
   - Вы, наверное, надеялись, что мы никогда не найдём проститутку Раю?
   Пылёв побледнел.
    - Я не знаю никакой проститутки Раи, - задыхаясь, прохрипел Пылев.
    - Зато она вас знает! – Спокойно произнесла Рогожкина.
    - Проведите опознание, покажите мне эту проститутку, - зло усмехнулся Пылев.
    - Конечно, проведём. Только не думайте, что опознание будет проводиться при вашем нынешнем облике? – Усмехнклась Рогожкина.
    - А при каком же? – Вздёрнул брови Пылёв и вытер со лба испарину.
    - Мы попросим вас наклеить пышные чёрные усы и надеть седой парик. Может, тогда она вас узнает?
    - Вы любого загримируете под того, кого вам обрисует какая-то проститутка. Небось, приплатили ей?
    - Зачем нам любой? Ведь не у любого родная сестра работает в театре…
    - Ах, вон оно как! И что? Ну да, загримировался, может, я к любовнице ездил, может, я… может…
    - Степан Устинович! – Развела руками Рогожкина. – Вы и сами понимаете, что несёте околесицу.
    - Я не убивал. Никого не убивал.
    - Рассказывать дальше? – спросила Рогожкина.
    - Вы не докажете, я никого не убивал! У вас ничего нет против меня.
    - Для чего вы в портфеле держали парик блондинки и очки, которые  пришлось надеть вашей спутнице? Я вам скажу. Вы приготовили всё это для своей жены. Чтобы её случайно не узнали соседи, или та же Коротина, когда ваша жена перелезала через забор, чтобы подержать за домом ротвейлера, пока вы зайдёте через хозяйский вход в дом  и убьёте Амелина. Вас-то ротвейлер не признал бы, не так ли? Вы всё рассчитали, Степан Устинович! Ваша жена накануне сказала хозяину, что у вас имеется конфиденциальная и очень важная информация, что вам необходимо поговорить с ним  с глазу на глаз, дескать, это касается его безопасности.  Поэтому, когда вы вошли к нему, он позвонил Коротиной и сказал, чтобы его никто не тревожил. Он же не знал, что вы прошли, минуя домработницу, то есть перелезли через забор и вошли не как обычно, через кухню, а через второй вход, которым пользуются хозяева. Сына Валерия Дмитриевича вы убивать, конечно, не собирались, но он на свою беду вошёл в кабинет, когда вы уже убили его отца. Вы решили избавиться и от него. Затем через двор вы прошли в гараж, положили на верстак пистолет и с деньгами снова перелезли через забор. Вы знали, что скоро вернётся хозяйка, и что она, увидев пистолет, возьмёт его в руки, как и в прошлый раз, и пойдёт с ним в кабинет, выговаривать мужу за его забывчивость. Узнав, что мы вышли на машину Бойкова, вы устранили главного свидетеля – сторожа автостоянки. Наверняка, вы убили бы и проститутку, но она, к счастью, сразу же уехала домой на Украину. Теперь лишь чистосердечное признание может вас спасти от высшей меры наказания - пожизненного заключения. Берите пример со своей супруги и говорите следствию правду и только правду. Вы надеялись, что ваша жена не скажет, куда вы спрятали деньги? Хотите взглянуть на них? Или всё-таки оформим добровольную выдачу? Нам всё равно, мы преступление раскрыли. Но для вас будет лучше, если вы сами станете давать признательные показания. А мы заодно проверим, действительно ли вы хотите сотрудничать со следствием или будете и дальше изворачиваться? Или вы думаете, что нигде не оставили пальчиков? Правильно! На месте преступления не оставили. Но вы наделали массу ошибок. У нас очень много против вас улик. Решайте сами. Или я буду и дальше рассказывать или вы всё же сотрудничаете со следствием?
   - Сотрудничаю, - ответил Пылёв и опустил голову.
   - Правильное решение. Вот вам лист бумаги, ручка, и пишите всё собственноручно, чтобы у нас была возможность оформить явку с повинной.
   - А что писать? Что Амелин поставлял крупные партии наркотиков?
   - Пишите всё, что вам известно.
   - Эта мразь сколотила состояние на наркотиках, на здоровье сотен и тысяч молодых людей, а моя жена была вынуждена работать у него домработницей. Я – профессор, но вынужден жить от зарплаты до зарплаты… Кого же вы защищаете?
   - Пишите-пишите, Степан Устинович. Обо всё пишите… суд учтёт ваше чистосердечное признание…
     Через полтора часа из тайника в лесу, который соорудили Пылёвы, был изъят портфель с деньгами. Татьяна Пылёва, увидев портфель, сникла:
   - Неужели он сам сказал, где были спрятаны деньги?
   - Да, ваш муж, в отличие от вас написал явку с повинной…


                Март-апрель, 2007 г.

Вторая книга здесь:  http://stihi.ru/2013/04/04/10430