Второе лето работаю в экспедиции, уже не поваром, а коллектором. Проверяю береговые породы на фосфор и радиоактивность…
Из Москвы с группой студентов прибыл ученый с мировым именем - профессор, доктор геолого-минералогических наук. На нашей территории оказалось уникальное обнажение осадочных пород, состоявшее из десятков слоев и пропластков. Здесь в свое время меня учили описывать породы, отбирать образцы, делать химические реакции. Обнажение стало своеобразным полигоном, где человек раскрывал себя и открывал многое у других. Его-то и решил описать московский гость.
Профессору дали лучшего коллектора отряда - Виктора, но через пару дней он сотрудничать отказался. И вот начальник партии чуть не слезно просит меня поработать с гостем.
Сказочное утро. Следуем с профессором на обнажение - около двух часов ходьбы. Кругом цветут саранки, все искрится от росы. Пытаюсь завести разговор - не получается, спутник молчит. В полевых условиях важно, с кем ты работаешь - общительный ли человек, веселый, откровенный, отзывчивый? Дошли в полном молчании и сразу приступаем к работе.
Мой первый наставник - геолог Николай все делал весело, легко. Из него, как из рога изобилия, сыпались шутки, хохмы, приколы. Теперь все было по-другому. Профессор сухо, монотонно диктует, я веду записи в пикетажке, отбираю образцы. Молча съедаем бутерброды, выпиваем чай и снова за работу.
Описываем слой за слоем, время словно остановилось. Так мучительно мне никогда не работалось. Вдруг двумя метрами выше, где работал профессор, замечаю слой конкреций - округлые стяжения карбоната железа. На них «залетал» не один геолог: ошибка дает разброс в миллионы лет, вместо каменноугольного периода можно попасть в пермский. Конкреции были двух видов: анкеритовые и сидеритовые. Если нет опыта, отличить их почти невозможно, как бы ни знал минералогию.
С любопытством жду, когда же профессор начнет описывать слой. Монотонные фразы обрываются. Тишина… Я уже по овалу и еле заметному темно-синему оттенку определил, что это - анкеритовые конкреции. Профессор засуетился, схватил лупу, долго смотрел на образец. Расколол его - и снова смотрит в лупу, тяжело вздыхает, молчит. Прихожу на помощь - мол, это слой анкеритовых конкреций. Он удивленно смотрит на меня и спрашивает, какие химикаты у нас есть. Достаю из рюкзака пузырьки с соляной кислотой и нашатырным спиртом. Профессор проверяет свежий скол на кальцит и закись железа и убеждается, что перед ним анкерит. С той минуты «светило» словно подменили, с него словно слетела оболочка. Стал разговорчивым, оживленным. Менторские нотки исчезли.
В паре проработали весь полевой сезон. Много нового узнал я от профессора про отпечатки папоротника, хвощей, всевозможных моллюсков. Он оказался интересным рассказчиком и добрым, чутким человеком. Работа раскрыла и обнажила все грани профессорской души.