Так кто воистину велик?!!

Борис Диденко
ТАК КТО ВОИСТИНУ ВЕЛИК?!!


«И великие евреи (Харитон, Зельдович, Эйнштейн ) создали бомбу... В руках у них была манна небесная, были скрижали, на которых написано E = mc2».
Александр Проханов, из беседы с раввином Михаилом Финкелем

Забегая вперёд, можно сказать, что фамилию Проханова (в связи с этим его благоглупостным «откровением») следует читать и понимать как «Профанов», ибо «профан» означает – и «невежда», и «профан», как «непосвящённый» в масонской терминологии. 

«Истинно великие люди проходят по жизни незаметно…»
Кто знает РУССКОГО учёного Дмитриева и его роли в создании А-Бомбы и Н-Бомбы?!!   

В Википедии сведения о нём появились лишь в 2013 году. Скупые и далеко не полные.

«Дмитриев Николай Александрович (27 декабря 1924, г. Тобольск – 23 сентября 2000, г. Саров ) - физик-теоретик, один из основных математиков-разработчиков атомного проекта в СССР. Дмитриев Николай Александрович родился 27 декабря 1924 в г. Москве. Семья оказалась в Тобольске после высылки туда его отца, бывшего офицера царской армии. Николай Александрович с детства проявил настолько исключительные математические способности, что в 1933 году по решению Наркомпроса РСФСР его семья переехала в Москву, где мальчик продолжил образование со стипендией (500р), превышающий в два раза заработок его отца.
Отец Николая Александровича погиб в ополчении в 1941 году.
Николай Александрович поступил в Московский государственный университет в 15 лет, где посещал семинары академика А. Колмогорова. Закончил мехмат МГУ в 1945 году. Защитил кандидатскую диссертацию.
С 1946 года работал в теоретическом секторе Института химической физики в г. Саров. Он одним из первых был привлечен к работам по советскому атомному Проекту. Работал с академиками Ю.Б. Харитоном, Я.Б. Зельдовичем, А.Д. Сахаровым, Д.А. Франк-Каменецким и др.

Научные работы Дмитриева посвящены исследованиям неполного взрыва, теории возмущений, физике высоких температур и давлений, теории систем ПВО.
КБ-11 прорабатывало разные проекты будущей бомбы: "труба", "слойка", "раствор"; из соображений секретности каждый сотрудник работал только над одним проектом. Поскольку каждый проект требовал теоретической проработки с использованием сложного математического аппарата, то в 1949 г. А. Сахаров добился разрешения Л. Берии для Дмитриева работать по нескольким проектам, включая проект "слойка".
Теоретические работы Дмитриева позволили закрыть неперспективные работы, включая "растворные системы" Г.Н.Флерова, которые Дмитриев забраковал как основой проект для создания атомного оружия.
Большую роль сыграли работы Дмитриева в создании термоядерной бомбы. Он провел расчеты по предложенному А. Сахаровым двухступенчатому термоядерному заряду. Для обжатия термоядерного горючего предлагалось использовать не только атомный взрыв, но и радиационную имплозию — энергию рентгеновского излучения самого атомного заряда. Дмитриев решил для этого автомодельные уравнения в частных производных, придав им замкнутую математическую форму.
ЧЛЕН РОССИЙСКОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ С 1991 ГОДА.
Награды: Орден Ленина (1961), два ордена Трудового Красного Знамени (1949, 1951), Сталинская премия (1951), Государственная премия СССР (1972).
Дмитриев Николай Александрович отказался от ученой степени доктора физико-математических наук по совокупности научных трудов по созданию атомной бомбы без защиты диссертации.
В 1954 году Николай Александрович читал лекции по физическим основам термоядерных бомб для руководителей КБ-11 (Арзамас-16) во главе с Ю.Б.Харитоном.
В 1973 году Николай Александрович написал письмо Л.И. Брежневу, где излагал свои мысли по вопросам внешней политики. Результатом письма был обыск на его рабочем месте, при котором были найдены черновики записей его воспоминаний со словами "атомная бомба", статей на политические темы. Запись слов "атомная бомба" было нарушением секретности на режимном предприятии. Было заведено его персональное дело, тянувшееся 9 месяцев. При разбирательстве Николай Александрович по ряду моментов счёл себя виновным - "держал в беспорядке записи, не был точен в высказываниях и даже допускал непродуманные суждения". В результате Н.А. Дмитриеву объявили строгий выговор.»

А мы всё думали, что это евреи создали Бомбу, ну или украли у американцев, тоже молодцы»! Даже пострадали за это дело – облыжно казнённые в США супруги Розенберг.
В то же время даже якобы единственные легитимные создатели атомного оружия и те признают величие таланта Дмитриева. Академик Я.Б. Зельдович говорил следующее:
- «У Коли, может, единственного среди нас, искра Божия. Можно подумать, что Коля такой тихий, скромный мальчик. Но на самом деле мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией».

Попробуем же восстановить полную историческую справедливость. Я не знаю, кто автор этой статьи, не помню кто мне её прислал. Но скорее всего её написал наш энциклопедист Максим Калашников, там в тексте есть пометка в скобках (- М.К.)

«Исследованием рабочего процесса с целью определения параметров конструкций будущих изделий занимался Н.А.Дмитриев. Когда Харитон консультировался у Колмогорова по поводу использования ЭВМ, тот отвечал: "А зачем вам ЭВМ, когда у вас есть Коля Дмитриев? Уравнений, которые вы собираетесь решать на ЭВМ, — не существует. Нужны не ЭВМ, а именно Коля, и тут вы можете быть совершенно спокойны" (про Дмитриева говорили: "Он получал нужный результат, покрутив сначала ручной арифмометр "Феликс" несколько раз вперед, а потом назад").

В 1933 году Колю Дмитриева, тогда ему было 9 лет, вызвали из Тобольска в Москву по запросу Наркомпроса. Комиссия (под председательством А.С.Бубнова и Н.К.Крупской) была немного удивлена широтой интересов Коли: он хорошо знал древнюю, среднюю и новую историю Виппера, Диккенса и "Одиссею" в переводе Жуковского, "Записки охотника" и "Войну и мир", "Миргород", "Вечера на хуторе", "Женитьбу" и "Мертвые души", — в общем, экзаменаторы не смогли установить, чего он не знал. Профессор Чистяков, один из специалистов, экзаменовавших Колю, заявил: "У ребенка чрезвычайно большой объём знаний. Несомненно, мы имеем дело с исключительной одаренностью. Такие явления встречаются раз в столетие. Этот ребенок — типа Паскаля".

Комиссия постановила выделить Коле Дмитриеву три комнаты в доме, где жил Ойстрах, а напротив — Чкалов и Папанин, назначила стипендию в 500 рублей (зарплата отца была 250), и он раз в десять дней приходил на занятия к Н.Лузину — основателю московской математической школы, а преподаватели французского и английского приходили к нему домой (немецкий он изучал в школе, а польский выучил самостоятельно). Лузин обращался к нему на "Вы" и разъяснил секреты законов теории относительности и квантовой механики: имеются колебания, но нет того, что колеблется; в уравнениях выбрасываются главные члены, не меняя уравнений ни в чем другом.

Именно поэтому Мария Склодовская-Кюри однажды сказала: теперь детей лучше топить, чем заключать в современные школы. Собственно, история бомбы проста: дочь Марии Ирен открыла нейтрон и — через два года — искусственную радиоактивность, а Энрико Ферми, повторяя её эксперимент и облучая нейтронами все подряд материалы, обнаружил, что парафин не уменьшает, как можно было ожидать, а увеличивает активность нейтронов.

ПУТЬ К ЯДЕРНОЙ РЕАКЦИИ БЫЛ ОТКРЫТ, И НИ ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ, НИ КВАНТОВАЯ МЕХАНИКА НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ЭТОМУ НЕ ИМЕЛИ.

Проблема того, как добиться, чтобы процесс выделения энергии прошёл с оптимальной эффективностью, также не имеет с ними касания. До последнего времени "формула Эйнштейна" имела единственное применение: она разрешала Василию Гроссману кричать на Платонова, Иоффе и Ландау — шельмовать Власова, Александру Кушнеру — издеваться над Толстым и Тютчевым... Формула не принесла ощутимых дивидендов и самому Эйнштейну, Нобелевскую премию за неё он так и не получил.

Когда первая жена Эйнштейна, Милева Марич, показала ему статью, в которой изложила результаты экспериментов Филиппа Ленарда (не упоминая имени того и не сказав об этом мужу: она была тайно влюблена в Ленарда и не пропускала его лекций), пошутив: подпись будет твоя, а Нобелевская премия — моя, то творец теории относительности, конечно, согласился, у них была договоренность: держать язык за зубами, он так и говорил ей: главное — держать язык за зубами; прошла целая вечность (но он чувствовал, чувствовал: что-то не так, когда вдруг, без всякой видимой причины, стал называть Ленарда инфантильным), и ему дали премию именно за эту чужую статью по фотоэффекту.

Создавался проект: Маркс, Фрейд и Эйнштейн, — выбрали его, торопились, указали человечеству путь. Да больше было и не за что, поэтому пришлось отдать всё до копейки теперь уже бывшей жене (попробовал бы не отдать! — М.К.); в качестве компенсации потребовал статистику Бозе назвать статистикой Бозе-Эйнштейна, апогеем же стал 1949 год, когда была опубликована знаменитая статья Гёделя о возможности человека, благодаря гению Эйнштейна, совершать путешествие в свое прошлое и внести в свое поведение в прошлом такие изменения, которые несовместимы с его памятью о прошлом.

Что же касается Маркса, то еще в позапрошлом веке Толстой говорил: "Напрасно меня упрекают, будто я пишу, не зная экономической науки, — в частности, того, что "открыл Карл Маркс". "Ошибаются. Я внимательно прочел "Капитал" Маркса и готов сдать по нему экзамен" (1895), марксизм, по Толстому, — "отсталое и исполненное тех же недостатков, неясностей, противоречий, нелепостей, как и все европейские политико-экономические учения" (1900), "Если бы даже случилось, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился бы. То властвовали капиталисты, а то будут властвовать распорядители рабочих" (1898), рабочие названы передовым классом, потому что ими легче манипулировать.

Впрочем, вернёмся к Николаю Дмитриеву. В Московский университет он поступил, будучи еще пионером, и удивлялся лекциям по физике академика Л.Мандельштама, не ощущавшего потребности какого-то объяснения уравнений Максвелла, сведения их к чему-то более глубокому и общему. По окончании университета — аспирант Колмогорова; они публикуют в Докладах Академии наук статью о ветвящихся процессах, здесь впервые и появился этот термин. В 1946 году всё бросает, он должен защитить страну от надвигающейся угрозы, в 1948-м создает модель рабочего процесса в бомбе, позволяющую, опираясь на доступный набор экспериментальных данных, разработать алгоритм определения оптимальных параметров изделия и формулировать техническое задание на эксперимент таким образом, чтобы по его результатам можно было бы уточнять как алгоритм, так и свойства рабочего тела. Регулярно читает лекции руководителям КБ-11 (Арзамас-16) по физическим основам ядерных и термоядерных бомб. Харитон слушал внимательно, записывал лекции в большую тетрадку. Зельдович говорил: "Мы все трепещем перед ним, как перед высшим судией", — и никогда не печатал ни одной статьи, не показав Дмитриеву (когда Зельдовичу передали данные, полученные КГБ от Фукса, он увидел, что разработанная Фуксом теория возмущений для уравнений переноса — один из элементов модели Дмитриева).

В начале 2012 года, в разгар предвыборной кампании, В.В. Путин, встречаясь с военачальниками, рассказывал им, как КГБ организовал встречу нашего молодого ученого с Н.Бором, и тот помог нам сделать расчёт бомбы. Путин, конечно, не обязан знать, что Бор и Эйнштейн — не те люди, которые в этом что-то понимают, но сам факт хождения таких баек показателен. Участник же событий (академик Трутнев, телепередача от 2.11.2012) рассказывает так: "Франк-Каменецкий, Зельдович, Сахаров все непонятные вопросы задавали Дмитриеву, и он — решал..."

Не кажется ли несколько странным, и уж точно — неслучайным, что на фоне бесконечных телепередач о том, как Эйнштейн, Бор, Ландау, Гинзбург, Зельдович, Курчатов (с помощью Фукса), Харитон, Франк-Каменецкий и Сахаров создали бомбу, о Дмитриеве мы узнаем из короткой фразы, случайной проговорки? На торжествах по случаю 90-летия канонизации Серафима Саровского местное телевидение спрашивает его: что привело Вас на этот великий праздник? Дмитриев: "Желание понять, что привело людей на эту средневековую демонстрацию", ему стыдно за свою принадлежность к ученому сообществу, которое в ХХ веке опустило науку ниже астрологии.

Сам Дмитриев (в сборнике "Научная фантастика", 1972) говорил: "Мне представляется, суждения о том, что "электрон так же неисчерпаем, как и атом" оставляют слишком много возможностей для компромисса с позитивизмом. Прослеживая изменение степени позитивистской ортодоксальности по линии Эйнштейн-одиночка — Бор-глава школы — Мандельштам-профессор университета, легко усмотреть, как необходимость преподавания заставляет занимать всё более и более определенную позицию; пусть неправильную, но зато определенную".

Дмитриев вспоминает, когда ему стало стыдно впервые: когда Берия назначил Сахарова академиком, и тот решил защитить докторскую (пресловутая "слойка"), он присутствовал на этой защите и с тех пор категорически стал отказываться (Трутнев: "был безынициативен") от наград, званий, премий, — просто вычёркивал себя из списков (было одно исключение, в 1972 году, к нему пришла сотрудница и сказала: "Если вы откажетесь, то этой премии не будет, и я её не получу, а мне было бы очень приятно", — и он согласился).

К 1951 году Дмитриев был уже дважды орденоносец, лауреат Сталинской премии (но тогда он был еще молодым, узнавал о премии из доски объявлений); стоял на вахте более пятидесяти лет, умер уже при президенте Путине, оставил завещание: "О квантовой механике", "Об основаниях квантовой механики", "О толковании квантовой механики", "О физике и философии", "О конституции", и — "Как учить, чему учить" (о школьном образовании).

И ВОТ, ЧЕЛОВЕКА ТАКОГО МАСШТАБА — ПОЧТИ УСПЕШНО! — ПЫТАЛИСЬ "ЗАМОЛЧАТЬ" ВПЛОТЬ ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ, КАК ВСЕГДА, ВЫДВИГАЯ НА ПЕРВЫЙ ПЛАН СОВСЕМ ДРУГИЕ ФИГУРЫ?!»

P.S. Вот уж действительно, - истинно великие люди проходят по жизни незаметно. И тайное всегда становится явным. Или почти всегда или только иногда… (- Б.Д.)