Косвенные факты свидетельствовали о том, что перемещение состоялось: секунды шли, они, все трое, оставались живы, и корабельная электроника постепенно приходила в сознание, недоуменно самотестируясь.
— Малыш, Ириска… я люблю вас, если что, — осторожно сказал Док, убирая руки со штурвала, покрытого глубокими бороздами от ногтей.
Опасаясь поспешных выводов, Буйвол вытянул из пачки в нагрудном кармане сигарету, прикурил и решил позволить себе надежду, если в течении семи минут ничего не произойдет.
Тран сжал плечо монстра, умудрившись без слов выразить все свои чувства, встал у кресла Ирис. Девчонка сбросила ремни безопасности, подалась вперед и крепко обняла голубоглазого за талию, уткнувшись носом ему в живот.
— Испугалась? — усмехнулся Тран.
— Угу.
Тонкие пальцы Трана зарылись в рыжие пряди.
Буйвол наблюдал, как над панелью управления плывут волокна дыма. Краем усталого сознания он отметил необычайное богатство оттенков такого, в целом, заурядного явления и глубокое совершенство объема. Одна бровь монстра удивленно дернулась. Поначалу Док списал игру восприятия на отходняк от недавних событий, но странное явление ширилось и крепло, пока Буйвол не увидел в дымных хитросплетениях модель вселенной и все свои кармические продвижения в ней — заодно.
— Это… — споткнулся Док, ощущая, как странности нарастают. — На дым поглядите!
Девчонка и Тран слегка разжали объятия.
— Да ты на себя погляди! — поразился Тран.
— Это что… нас прет? — выдвинул версию монстр.
— Ффффыыыууу, — Ириска провела рукой перед собой, и все трое увидели радужный след в воздухе. Девчонка заулыбалась. — Сдается мне, это эффекты расширения сознания.
— С чего бы? — недоверчиво буркнул монстр.
— Мы больше не в трехмерности! — предположила Ирис. — Должно же это как-то отразиться…
— Логично, — поддержал идею Тран. — Мы вышли за пределы трансляции Цитадели. Для этого надо оказаться очень далеко от нее…
— …или очень близко, — подхватила Ирис, медленно кивая.
— Не могу удержаться от аналогий: может, не стоило переться в такую даль, а просто накуриться как следует?! — парень криво ухмыльнулся.
— По вашему, мы, значит, прибыли? — усомнился Буйвол с долей скептицизма. — А почему тогда не видно ни хрена? — он кивнул в сторону темного экрана.
— Электроника еще не перезагрузилась…
— Эммм… а где у нас коробка под кирпичи? — с сомнением проговорил Тран и ткнул пальцем куда-то перед собой. — Я, кажется, вижу эту хреновину.
Новое чувство действительно было настолько пронзительным и жестким, что живот прохватывало спазмами: без участия приборов и прочих вспомогательных средств они могли видеть Цитадель прямо сквозь обшивку Джаггернаута.
Буйвол едва вспомнил притушить окурок, пока не припалил себе пальцы. На ум пришли знойные деньки на Блуке, поездка к шаману-ункуро, зеленый порошок эфенди и возникшая после его употребления "способность видеть через глаза на заднице", как метко определил этот странный эффект магический старик. Сейчас Буйвол испытывал нечто сходное, но раз в сто мощнее. Было такое чувство, будто в мозгу заработали новые нейронные сети, гораздо более сложные и многофункциональные, вызывая к жизни свойства и способности, недоступные в реальной жизни. Новые… или очень старые, невольно подумалось монстру.
Ириска сдавленно охнула, приштампованная мощным накатом ощущений.
— Если б я не ел наркотики, тут бы мне и крышка, — подавленно признал Буйвол. Только прошлый опыт химических и органических безобразий помогал ему сейчас держаться на плаву в океане восприятия, не отягощенного логикой.
— Вы хоть представляете, сколько жутких миллиардов лет тому, что мы видим?! — восхищенно прошептала девчонка. — Умереть не встать!.. Мы же прямо у истока… так, наверное, воспринимали мир Прео! До начала всего-всего!.. Это какое-нибудь субмолекулярное шифрование, самый исходный код, на базе которого потом стали возможны программы ДНК и все прочие виды генетики… интересно, а до него что-нибудь было?
— Не сходи с ума, — буркнул Тран. — Ты не хочешь этого знать, поверь. Давайте уже что-то делать, пока не засмотрелись насмерть.
— Точно, — отозвался монстр, заставив себя встряхнуться. — Как по мне, разобраться тут побыстрее, да и свалить обратно домой…
— Здесь же ответы на все вопросы!.. — проговорила девчонка с ноткой сожаления.
— Побоку мне ответы, я эмпирик, — проворчал Док, выбрался из-за пульта, уступив место Трану, и пошел переодеваться в броню. — Швартуйтесь по-быстрому, у нас псионики на хвосте и неизвестность перед носом. Кому как, а мне ни фига не уютно, — бросил он через плечо, задержавшись в дверях.
Тран занял пилотское кресло.
— Псионики рискнут сунуться следом? — справился он у Ириски.
— Обязательно! Хотя сперва, я думаю, спустят разведчика на веревке. Они не полные кретины, чтобы рисковать всем флотом сразу.
Парень покрутил головой, будто осматриваясь. Ирис отметила, что Торан моментально нашел применение новым свойствам восприятия и теперь высматривал Конквистадор методом прямого наблюдения. Узкая ладонь потянулась за микрофоном.
— Разрешите доложить, сэр, — вызвав Дрима, проговорил Тран. Кто-нибудь с меньшей выдержкой убил бы его немедленно за одну только оттяжечку в слове "сэр". Ирис про себя решила, что голубоглазый за что-то зол на капитана Конквистадора. — Не будет ли любезен ваш корабль занять оборону возле транспойлерной точки и обрубать все, что неприятель постарается запихнуть сюда со своей стороны?
Раггерти выдержал пятисекундную паузу вместо ответа и отключился. Не надо было быть псиоником, чтобы прочесть все то, что он вложил в это емкое молчание.
Тран самодовольно ухмыльнулся.
Электроника корабля помаленьку приходила в себя и тоже пыталась вернуться к функциональности. На экране высветилась картинка и сетка данных, грешившая ошибками пополам с невозможными величинами.
— Эй, ну-ка руби навигацию, пока не сгорела, — спохватился Тран. — И все остальное, что у нас под трехмерку заточено.
Ирис принялась поспешно отключать логические блоки.
Цитадель приближалась, и впечатление, производимое ею, росло. Это была сложная геометрическая система, внутри которой энергия текла сама по себе, претерпевая разнообразные метаморфозы. Из энергии тут состояло все, и Тран впервые в жизни видел ее в твердом, жидком и нескольких других состояниях, ранее неведомых. Зрелище захватывало дух, если оставить за скобками попытки мозга вывернуть себя наизнанку от невозможности увиденного.
— Это призма… — прошептала Ирис заворожено. В ее глазах отражался медленный спектральный танец самых невероятных цветов. — Она собирает первозданное пространство и преломляет его до богоугодного индекса 3,14. Выше посмотри!.. — Тран вскинул взгляд, основательно привыкнув к условной прозрачности всего вокруг, и увидел над Цитаделью призрачный купол выброса. — Там наши миры… там вообще все миры!.. — тихо прибавила девчонка. — Вот это я понимаю "величие"!..
Ирис нащупала пальцами прохладный гладкий изгиб скайса на запястье, дотронулась до маленькой выпуклости пусковой кнопки, силясь представить возможные последствия. Убрала руку и натянула рукав до середины ладони, чтобы избавиться от соблазна. Наверное, первый раз в жизни страх оказался сильнее любопытства.
— Куда швартоваться? — уточнил Тран.
— Тут должны быть порты для персонала, — проговорила Ирис. — Раз уж есть персонал…
— Пальцем покажи.
Ирис поглядела на него, как на дикого. Спустя несколько мгновений до нее дошло, что Тран глумится. Наваждение чужеродности слетело с девчонки, позволив с облегчением улыбнуться.
— Так-то лучше… — пробормотал Тран. — Смотри. Это что у нас тут за "звездное небо"?
Приближение к Цитадели позволило разглядеть множество крохотных проблесковых точек, рассеянных вокруг.
— Сложи два и два, — предложила рыжая насмешливо. — Очевидно, это другие искримы! Черные ходы в любую галактику.
Тран длинно присвистнул:
— Вот ведь жадные ублюдки!.. На кой вообще столько пространства разумным существам?!
— Не скажи! — возразила Ирис. — По сути только оно и может быть ценным, больше-то нет ничего! И потом, сам же видишь!.. — она постучала пальцем по экрану для наглядности. — Потенциалы больших пространственных величин могут быть синтезированы в иные качественные состояния. Думаю, этим Прео и занимались. Цитадель была их первым опытом, не самым удачным, но, видимо, ключевым. Разумно предположить, что они добились, чего хотели, и теперь наслаждаются жизнью в принципиальных мирах.
— Переведу на понятный язык, — с иронией проговорил голубоглазый. — Прео ставили опыты тут, в окрестностях, разозлили Метаморфов и свалили, оставив нас в окружении шипящей нечисти под прикрытием Цитадели, в которой садятся батарейки. Типичное головотяпство для всех, возомнивших себя богами!
Джаггернаут причалил, опустил трап на что-то такое, чему даже описание подбирать не хотелось. В шлюзе Ирис и Трана нагнал монстр, одетый и увешанный по всей форме.
— Боюсь, не шибко нам помогут плазмоганы в этом чертовом зазеркалье… — прошептал Тран себе под нос, завидев Буйвола.
Физиономия Дока была мрачной и сосредоточенной, впервые за то время, сколько Тран его знал, Буйвол выглядел на все свои прожитые годы. Парень глядел на монстра мгновение, потом Док нахлобучил маску и включил первый уровень затемнения, превратившись в размытую, устрашающую фигуру.
— Шутишь, что ли?.. — ухмыльнулся он, похлопав по прикладу. — Плазмоган еще нигде лишним не был! Пошли, поищем, кто нас тут на чай пригласил.
"Врет во спасение," — подумал Тран, осознав, что впервые видит монстра серьезно встревоженным, и остро пожалел о том, что не оставил сомнения при себе.
Они сошли с трапа. Чуть заметная дрожь разбежалась по энергетической плоскости пола от прикосновения ног.
— Как тут вообще ходить-то? — поморщился Тран, с огромным недоверием наблюдая взаимодействия чистой энергии и своего ботинка.
Человеческие способы восприятия не годились для ориентировки в мире энергий. Здесь не было ни перспектив, ни светотени, а жесткие грани свечения рябили перед глазами, вызывая тошноту. По коже постоянно бежали тонкие разряды статики, вызывая чувство неприятного электрического озноба.
Ирис мучительно пыталась оглядеться вокруг, то и дело протирая кулаком слезящиеся глаза, но обилие сигналов только сильнее наваливалось дурнотой. Пошатнувшись от головокружения, девчонка схватилась рукой за стену и опустила веки, чтобы дать себе отдых. Она слышала, как рядом чертыхаются Буйвол и Тран.
— Глаза закройте, — посоветовала девчонка.
Ругательства стихли.
— Что дальше? — уточнил Тран.
— Досчитай до десяти, раз такой нетерпеливый!
— А, понял. Ты гений!
— О, наконец-то… признание! — усмехнулась девчонка.
Сенсорный поток здесь был слишком насыщенным. Убрав 90% сигнала, поступающего от органов зрения, они получали возможность ориентироваться в окружающем пространстве, опираясь на оставшиеся 10%, и этого было достаточно. Привычно обращаясь к зрительным аналогиям, мозг выстраивал на изнанке опущенных век какое-то подобие пространства.
Ирис стояла неподвижно, приоткрыв минимальную интенсивность фонового сканирования. Ее внимание медленно расползалось по структурам и потокам Цитадели.
— Что дальше? — повторил Тран нетерпеливо.
— Шшшш!
— Есть тут центр управления, рубка, что-нибудь? — уточнил практичный Буйвол.
Ирис напряженно вглядывалась в призрачные картины.
— Вижу конверторный узел, — сообщила она. — Как по мне, так центральнее некуда.
— Тогда пошли, — кивнул монстр.
— Идти не обязательно.
Прежде, чем Док успел переспросить, геометрия пространства вокруг них сложилась и преобразовалась в других пропорциях.
— Как ты это… — Тран задохнулся от неожиданности.
— Не знаю, — пробормотала Ирис. — Пользуюсь интуицией.
Не отягощенные постоянным вектором притяжения внутри Цитадели, они стояли "на стене" огромного колодца или, точнее сказать, воронки, в глубине которой происходило… все. Дифференцированные энергетические вихри, линии, плоскости и поля сходились к центру в строго обусловленном соотношении и вступали там во взаимодействие. Было бы легче знать это теоретически, но сердцевина Цитадели имела невозможную прозрачность и проницаемость, поэтому Буйвол, Ирис и Тран вынуждены были ВИДЕТЬ, как осуществляется известная им вселенная.
— Хуже, чем застать свою мамашу голой, — констатировал Док.
— Хуже, чем застать голыми всех мамаш на свете, — поддержала его метафору Ирис.
— Я пялюсь на огромный секс, — буркнул Тран. — И, боюсь, я к этому не готов. Меня сейчас вырвет.
Не смотря на вопиющую абстрактность, зрелище нагоняло на всех троих стойкое чувство конфуза.
— Ирис, нам, может, это… не сюда? — усомнился Буйвол.
Девчонка еще раз сосредоточилась на перемещении.
Они попали в систему циклирования и чуть насмерть не засмотрелись на взаимодействие трех бесконечностей, вынужденных делиться друг на друга. Затем их занесло в цех производства закономерностей, где в огромных энергетических котлах вываривались константы физических величин, а потом они очутились прямо посреди коллайдера, разгонявшего свет до положенной скорости. Ирис, чувствуя, что Тран вот-вот разразится комментариями, на всякий случай подбирала контраргументы, однако они не пригодились.
— Эй, я, кажется, понял! — воскликнул Тран и исчез.
Появился. Исчез снова. Возник за их спинами и опять пропал, как только они оглянулись.
— Круто! — выдохнула полупрозрачная тень в форме Трана, медленно пульсируя в двух шагах впереди. — Буйвол, я могу переместиться с точностью до…
Как только парень обрел нормальную форму, монстр сцапал его за плечо:
— Хорош. И без тебя рябит…
— Я понял, понял, больше серьезности, — недовольно проворчал голубоглазый.
Следующее перемещение забросило всех троих в темноту.
— Это не я, — шепотом предупредила Ирис, схватившись за локоть монстра, чтобы не упасть.
Некоторое время они стояли в полном неведенье насчет того, что может означать "темнота" во внутренних пространствах Цитадели.
— Отставить жмурки, — обронил монстр негромко.
В сравнении с масштабами Цитадели помещение, куда их занесло, выглядело скромно — просторный, полутемный зал. Не гигантский. Здесь тоже все состояло из света и энергий, но жесткие информационные излучения экранировались до минимума, так что можно было смотреть обычным образом, не рискуя сжечь себе мозги.
Тран с любопытством вертел головой.
— Выглядит, как центр управления, — констатировал он. — А это, стало быть, наш мегамозг…
По-видимому, парень был прав. Линии и потоки пролегали по полу, стенам и потолку зала, стягиваясь в одну смысловую точку на дальней его стороне. И там же находилось нечто, неуловимо напоминающее одно из киберпанковских граффити: неведомое существо, жестоко утыканное проводами. У существа было негуманоидное лицо, а так же тело, частично вросшее в пол и стены.
Буйвол зашагал к нему, закинув плазмоган на плечо.
— Я Буйвол Док, — без лишних расшаркиваний проговорил монстр. — Эти двое со мной. А ты, как видно, и есть источник моих неприятностей?
— Аин-гифлекс-сатор, Смотритель, — вещание существа было надтреснутым субвоксом, густым и низким, как голоса планет. — С прибытием в Цитадель, создание.
Лицевая пластина гифлекса оставалась неподвижной, лишь стяжки ионных плактов мерцали в полумраке, освещая выщербленную броню скул. "Он смеялся и дышал в последний раз, наверное, миллионы лет назад, — подумала Ирис, с трудом сглотнув. — Вот это я понимаю "глубокое подключение"!.. Питается энергией, испражняется энергией, видит энергию и думает тоже исключительно ее!.." Девчонку невольно пронимал трепет уважения и странной жалости по отношению к этому существу. Чего нельзя было сказать про Буйвола Дока.
— Ты подал на меня в розыск?
В размерах монстр уступал гифлексу раз в семь-восемь, но ничуть не смущался этим фактом.
— Не я. Мои агенты в проявленной реальности. Но я рад, что долгий поиск увенчался успехом. Цитадель гибнет, создание. Ты нужен, чтобы спасти ее.
— ЧТО?!! — в один голос воскликнули Док, Ирис и Тран. — Вот еще новости! — прибавил ворчливо Буйвол.
Вещание аин-гифлекс-сатора стало размытым, слова угадывались лишь примерно, и вместе со словами шли высокоточные подгрузки дополнительных сенсорных данных в спектральной кодировке, позволявшие видеть и понимать все, что видел и понимал когда-то Смотритель:
— Архоны лет назад… — медленно вещал гифлекс, — я видел Прео… видел последнего из НИХ… ОНИ засеивали вселенную и растили цивилизации, ОНИ объединяли в гармонические колебания излучение миллионов звезд и планет. И ОНИ же оставили меня сидеть на цепи, ОХРАНЯТЬ вселенную, а сами ушли в Тонгум. И я видел ВСЕ. Я видел ВСЮДУ. Нынешние трансляции Цитадели — жалкий, тускнеющий флюид по сравнению с жесткими лучами квазаров, освещавших когда-то Пояс Измерений! Все, что осталось — жалкий десяток галактик… не на что смотреть. Планеты Южного вихря пожирают Обработчики, Старые расы замкнулись внутри Ядра, Лига Миров грызется с Федерацией Землян — возня корпускул… — жесткие когти царапнули подлокотник, конечность гифлекса сжалась в кулак, скрипнув шипованными пластинками биохитекса. — Угасание!.. — тяжело обронил он. — Все происходило на моих глазах, будь они прокляты!.. Я понял это, когда генераторы вещания начали выходить из строя. Я обратился к НИМ, отправил зов Прео, и тогда узнал, как ОНИ далеко. ОНИ мертвы… больше, чем мертвы… вместо ответа я видел лишь тьму… и внимательные взгляды ДРУГИХ в этой тьме. Слишком поздно я выяснил, что было еще одно измерение, против которого бессильна трансляция. Время. Время пропитывает Цитадель, разрушает ее. Оно приходит от ДРУГИХ, Метаморфов. Победа, одержанная Прео, обернулась поражением. Я мог сделать немногое. Я отправил своих проксионов в зону трансляции, чтобы воссоздать часть биопромышленных линий Прео, которые позволили бы изготовить новые генераторы для поддержки вещания. Так появились Закрытые миры. Но и здесь агенты Метаморфов нашли способ пресечь наши планы. Лишь один штамм дал высокие показатели Прео-индекса, после чего Закрытые миры были уничтожены нашествием Ка-глим.
— Трогательная история, верно? — раздался поблизости негромкий человеческий голос. — Каждый раз, как слышу ее, прямо что-то сжимается внутри…
Док потряс головой, разгоняя наваждение глобальности, оглянулся через плечо.
Рядом стоял Дайм Раггерти и тоже слушал повествование гифлекса. Позади маячили десяток фигур в броне "Центурион-6" из мертвого войска Дрима.
— А ты какого тут?.. — спросил Док шепотом. — Ты разве не должен был…
— Не беспокойся, — в тон ему прошептал Раггерти. — Конквистадор охраняет точку перехода. Я взял несколько человек и отправился посмотреть, как тебя примут. Не хочу пропустить торжественный момент!
— "Торжественный"?.. — удивился Буйвол. — Я б сказал "занудный"…
Дрим нетерпеливо отмахнулся и кивком предложил сосредоточиться на рассказе Смотрителя.
— Долгое время мои проксионы в проявленной реальности были уверены, что все результаты синтеза погибли в нашествии, — продолжал вещание гифлекс. — Затем мы обрели новую надежду. Наблюдатели проксионов обнаружили косвенные признаки повышенного проявления Прео-индекса на одной из планет звездной системы Черрада…
— Черрада?.. — нахмурился Док с недоумением.
— …мы поняли, что кто-то из созданий Закрытых миров смог уцелеть. Наши агенты направились в мир уэрго, но опоздали. След вновь был потерян на много десятков лет.
— Ваши агенты были недостаточно адаптированы к условиям жизни в нашей вселенной, — подал голос Дрим. — Скажем так, общение с вечностью плоховато повлияло на скорость их мышления и реакции.
На этот раз на Дайма уставились уже все, включая Ирис, Трана, гифлекса и наемников.
Раггерти стоял, пренебрежительно сунув пальцы под ремень, и саркастически улыбался.
— Верно… — сухо согласился гифлекс. — Моим агентам пришлось прибегнуть к сторонней помощи, чтобы отыскать бесценного носителя Прео-индекса. Но в результате, создание, ты здесь.
— Вот, значит, как… — Док тяжело покачал головой, глядя на Раггерти.
Тот широко улыбнулся и развел руки притворно-виноватым жестом.
— В глобалке появлялись странные заявки на розыск, я в конце концов обратил на них внимание. Эти неуклюжие попытки сошли бы за розыгрыш или баловство подростков, если бы не повторялись с завидной регулярностью долгие годы. Ты же знаешь, Докин, как я люблю загадки! Мне понадобилось немало времени и уйма осторожности, чтобы выйти на прямой контакт с проксионами. И уже тогда было ясно, что за ними стоит нечто беспрецедентное для нашей вселенной. Я предложил свою помощь в обмен на информацию. Так я попал в Цитадель в первый раз. Задание выглядело невероятным, невозможным: по приблизительным параметрам выцепить среди населения целой галактики одно единственное существо. Сознаться честно, даже я бы не справился. Мне повезло. Невероятно повезло — однажды в баре кое-кто взболтнул про Черраду.
— Дьявол!..
— Точно. С тех пор я присматривал за тобой весьма тщательно, Буйвол Док. И постепенно узнал про Закрытые миры, нашел все нужные подтверждения. Вот только ты к тому моменту уже откочевал в ФДМ, пропадал на войнушках, и мне понадобился Скрим, чтобы выгнать тебя оттуда.
Буйвол только кивал с потерянным видом, не находя в себе сил на ругательства.
— Выходит… ты стоял за всей этой чехардой… — проговорил монстр наконец. — Ты нанял Шедана… и выжал из правительства Федерации лицензию на мою башку… ну да, почему бы нет?.. это тебе вполне по силам. Погоди! А где ж ты цеффер тогда заработал?
— Я недооценил кретинизм Шедана и его принципиальную повернутость на кибер-телепатии. Не сумев схватить тебя на территории ФДМ, Скрим ничего лучше не придумал, как отправиться нанимать помощников из Академии Дэлл. Те немедленно просканировали его с ног до головы, забив на конвенцию, и тоже заинтересовались.
Ирис негромко хмыкнула.
— Шедан получил свой цеффер от них, но знал недостаточно, — продолжал излагать Раггерти, прохаживаясь среди слушателей. Наемники тоже подтянулись поближе. — Лысые приятели вывернули наизнанку его память, пока найнит спал, и по обрывкам данных отследили меня, как нанимателя. После этого Шеду показалась весьма логичной мысль подкинуть мне особый подарочек.
— Шедан всегда таким был, — констатировал Док по старой памяти. — Строил из себя умного, а влипал, как дурак!
— Был момент, когда я опасался, что все достанется Академии Дэлл. Однако обстоятельства сложились удачно. Ты помог мне избавиться от цеффера, а твой… верный друг, — Дрим фамильярно закинул руку на плечо Трану, — вовремя заткнул лысых товарищей.
Тран брезгливо поморщился от прикосновения.
— Ладно, я понял. Ты круто сыграл, — проворчал монстр, тихо свирепея от наглости Дрима. — Завязывай на себя любоваться и давай излагай, что конкретно от меня нужно. Генератор этот ваш починить? Я согласен, только по-быстрому. И при условии, что вы потом отстанете от меня навеки.
— О, ты не улавливаешь тонкости момента, — мягко усмехнулся Раггерти. — Докин, видишь ли… ты и есть генератор.
— Это что еще за нахер?!! — прорычал монстр, стаскивая с плеча плазмоган.
— Поосторожнее с этой игрушкой, — спокойно предупредил Раггерти. Он больше не улыбался. Всякое выражение пропало с его лица, кроме предельной сосредоточенности. Повинуясь незаметным командам, его люди встали по бокам девчонки и Трана, взяв их на прицел. — Гифлекс, корыто, быстро!
Рядом с ними прямо из волокон, составлявших стену, выткалось нечто, вроде кокона. Створка призывно открылась. Изнутри шел свет.
— Создание, это бионический расщепитель, он отсеет все лишнее, кроме индексной цепочки, на основе которой мы успешно создадим генератор, — пригласил Дока Смотритель.
— Без лишних движений, дружище, иначе эти двое уже мертвы, — напутствовал Дайм. — Шагай.
Рука монстра разжалась, и плазмоган резко лязгнул об пол. Док смотрел на Раггерти, Ирис, Трана. Вид у него был оглушенный. В ушах звенело от внезапной пустоты.
— А если… а если откажусь? — деревянным голосом спросил монстр.
— Мы не можем этого допустить, — надтреснутый субвокс гифлекса заполнил помещение. — Стабильность трансляции Цитадели находится на критическом уровне. У нас нет времени на повторные эксперименты. Мы должны получить генератор сейчас, или вскоре известная вам вселенная подойдет к концу. Вещание прекратится, соотношение мерности изменится, сделав ваши пространства доступными для захвата расами Метаморфов.
— Ну и что в этом плохого! — отчаянно выкрикнула Ирис.
Раггерти поморщился от ее звонкого голоса, не удостоив реплику ответом, и молча кивнул Доку на створ кокона.
Буйвол сделал полшага в ту сторону.
"Не смей! Хватай плазмоган, дерись!" — стоял в ушах отчаянный вопль Ирис, да и внутри все изнывало от желания сопротивляться. Буйвол смотрел на Трана, видел его напряженное лицо до последней черточки, не смотря на разделявшее их расстояние. "И ведь даже обнять их не дадут напоследок, сволочи," — угрюмо думал монстр. Он, старый зверь, должен был быть осторожнее, ему следовало держать Раггерти на прицеле, не взирая на доверие. Ему следовало начать действовать на долю мгновения раньше. Не Дайм переиграл его в этой заварушке, нет. Во всем виноваты его чувства, его… любовь. Буйвол мог бы принять вызов, мог бы рискнуть устроить пальбу — у Раггерти были очень хорошие бойцы, но это, само по себе, не гарантировало непременной победы… и пришлось бы ставить на карту жизнь этих двух кусочков протоплазмы, к которым монстр привязался хуже некуда. Вот она, ирония во всей красе: любовь ударила в спину, бросила на колени, сломала, лишила Дока эффективности, и во рту стоял горький привкус. Док отчетливо понимал, что ему крышка. Он не пойдет на риск, пока боится за них. Если монстр сдастся, практичный мерзавец Дрим не станет тратить на его ненаглядных боеприпасы. У них будет Джаггернаут, они выберутся. А если будет сопротивляться… Дрим — человек слова. И это слово "мертвы".
Буйвол повернулся и пошел к расщепителю.
Он услышал, как ахнула Ириска, осела на пол под ноги конвоиров, словно что-то сломалось в ней. Вся ее боль доносилась до него, как есть. Монстр слышал возню, когда Тран принялся рваться ему вслед, не обращая внимания на плазменные винтовки, нацеленные в лицо, кто-то съездил ему в челюсть бронированным кулаком, а парень даже не заметил этого, взгляд сумасшедших бледно-голубых глаз был прикован к уходящему монстру, и понадобилось еще несколько ударов, чтобы хоть как-то его угомонить.
Буйвол ткнулся лицом в свет, плотный, обволакивающий, и перестал что-либо слышать. "Уже скорей бы разобрали, — со злостью подумал он. — А то ведь мне без них тоже невыносимо".
Створки кокона закрылись.
Раггерти едва заметно перевел дыхание, и стало видно, какого колоссального напряжения стоила ему внешняя невозмутимость.
Ирис вытерла рукавом слезы, быстро переглянулась с Траном, скорчившимся на полу. По разбитому лицу парня текло. Он понял смысл ее взгляда и коротко кивнул. Ничего другого им просто не оставалось. Ирис нащупала пусковую кнопку скайса, нажала.
Раггерти ждал… и ждал… и ждал… Челюсти ныли, сжатые так, что зубы, казалось, вот-вот задымятся. Каждая мышца вибрировала от напряжения, сердце грохотало с утроенной частотой. Наконец Дайм усилием воли заставил себя расслабиться.
Он только что сделал невозможное. Прошелся над пропастью по лазерному лучу. Одолел Буйвола Дока.
С тех давних пор, как Раггерти убедился, что проксионы разыскивают именно этого монстра, он ломал голову над одним: как заставить Дока сделать то, что нужно. Ни один план тут не годился. Дайм слишком хорошо узнал Буйвола за годы службы в Дельте — монстр всегда делал все по-своему. Прямодушный, простоватый, Док казался предсказуемым на сто процентов, и, однако же, в последний момент он пускал прахом все ожидания какой-нибудь внезапной выходкой. Дайм видел слишком много противников Буйвола, погоревших на этом, чтобы самому допустить подобную ошибку. Раггерти все сделал так, чтобы найти Цитадель стало собственным планом Дока, а сам ушел в тень, свел воздействие на ситуацию до минимума. Поначалу все шло, как надо. До тех пор, пока не всплыла эта глупая, нелепая влюбленность Буйвола — да в кого!.. Торан-младший, скандально известный отпрыск мегапромышленника, парень из топа розыскных таблиц… Раггерти только диву давался: как?.. как вообще такое возможно?!! Это Буйвол-то, славный своими архаичными пристрастиями и закоренелой гетеросексуальностью, о которой в Дельде анекдоты ходили?! Впрочем, Раггерти во всей этой истории волновали не пристрастия, а то, что подобный союз обещал пустить прахом все его тщательно продуманные расчеты. Разумно было бы предположить, что два беглеца подобного масштаба первым делом залягут куда-нибудь на дно черной дыры в таком захолустье, где ни Дрим ни все прочие не найдут их до конца дней. Поэтому Раггерти велел Шедану убрать парнишку. Может, это и решило бы часть проблем, следуй чертов найнит приказам, но вместо этого Скрим развел идиотскую возню с меморексом, потерял драгоценное время и был убит, совершенно справедливо, как считал Раггерти.
А Дрим получил еще один категорический урок невмешательства. С тех пор он не отваживался давить на монстра даже косвенно. Буйвол вытворял, что хотел, и Дайму понадобилось все бесконечное терпение ра-медиата, представителя Старшей расы, накопленное за восемь сотен лет, чтобы дождаться, когда же, наконец, блудный монстр заявится на Атомик. Но тут вмешались кибер-телепаты, опять едва не развеяв по ветру все надежды Раггерти.
Невозможно было охотиться на монстра и не стать мастером дзен. Даже прибыв в Цитадель, Дайм не был уверен в полном успехе. До последнего момента ему казалось, что Буйвол раскусил его план, что монстр найдет способ выкрутиться, отколет какую-нибудь дикость из тех, что создали ему славу передвижной неприятности.
И только когда монстр сдался…
Дрим не был до конца уверен в победе даже сейчас. И это, понимал он, начало паранойи, которая пребудет с ним до конца его долгих дней. Лучшие психо-нейральщики теперь не избавят его от навязчивой идеи встретить однажды сердитого монстра в темном переулке. Впрочем, он будет с гордостью носить эти шрамы вечного страха. Буйвол Док, задери его вакуум, достоин того, чтобы помнить о нем. И лишь этой, великой ценой можно было купить Цитадель, ее беспрецедентные технологии и невероятные возможности.
В зале висела высоковольтная тишина, возникшая несколько мгновений назад, пока монстр был еще с ними. Секунды тянулись, кокон оставался закрытым. Раггерти ждал, когда гифлекс отчитается об "успешном извлечении индекса". Гифлекс помалкивал. Дрим бросил взгляд на хронометр и выяснил, что прошло 30 секунд. Что-то долго для направленной молекулярной деконструкции… в любом случае, усмехнулся Раггерти, Буйвол Док уже не существует в своем прежнем виде. Пора перестать думать о нем и заняться насущными делами. Прикончить заложников, например. Дайм был не настолько глуп и беспечен, чтобы оставить парня и девчонку (откуда она вообще взялась в этой компании?!) в живых. Как минимум, эти двое очень дорожили Доком, раз уж отправились вместе с ним "к черту за воротник", как выражался покойный монстр. К тому же, они оказались достаточно умны, чтобы найти Цитадель, а значит, рано или поздно смогут найти и Раггерти, чтобы вывернуть наизнанку в качестве реванша.
Дайм повернулся, чтобы…
…Ирис боялась, что слит здесь окажется чужеродным, как и все остальное, что жесткий резонансный дисторшн сотрет ее в порошок раньше, чем закончится подключение. Но слит не подвел. Пространство сделалось текучим, податливым, прихлынуло тепло. Это было чувство сродни возвращению домой. Ирис чуть не расплакалась от накатившего одновременно горя и облегчения. Однако реветь не было времени. Ирис аккуратно отступила в пред-смещение, и раз уж она могла теперь быть во всех местах одновременно, первым делом она метнулась к Трану, унимая его боль. Парня всего трясло, и в основном это была ненависть.
— Вытащи монстра, — первым делом подумал он, ощутив ее рядом.
— Нужно избавиться от наемников, — мысленно передала рыжая.
— Оставь их мне, — ответил Тран.
— Справишься?
Тран кивнул. В глазах его не было ни капли сомнений. Ирис склонилась над ним очень близко, так, что увидела желтые ободки вокруг зрачков.
— Сбрось экранирование внутри зала, когда я начну, — попросил он, ощутив размытое прикосновение тепла.
— Сделаю…
Присутствие Ирис развеялось.
Тран смерил взглядом расстояние до плазмогана Дока и продолжал лежать неподвижно, наблюдая за Раггерти и его людьми. Эти — профи. Невероятные явления и события, происходящие вокруг, не волновали их, не влияли на сосредоточенность и эффективность, как будто их тяжелая броня была непроницаема для странностей. Это, подумал Тран, можно обернуть себе на пользу. Трое стояли над ним, все так же держа его на прицеле, трое охраняли Ирис, и лишь едва заметная расслабленность в позах позволяла заподозрить, что девчонку никто не воспринимал всерьез. Четверо находились немного позади основной группы, рассредоточившись и поглядывая по сторонам в ожидании чего угодно. Их Тран определил, как основную часть проблемы. Из всех наемников один только Дайм был без шлема, оружие покоилось в слотах. Ну да, конечно, он же тут до последнего момента изображал дипломата!..
Напряжение понемногу отпускало Раггерти. Вот он уставился на хронометр. Наемники чуть заметно повернули головы, ожидая команды.
"Давай!" — Тран мысленно бросил команду Ириске, закладывая перемещение в конверторный зал — первый попавшийся знакомый объект. Не дождавшись полной фокусировки пространства, дал обратный ход, вынырнул рядом с плазмоганом, подхватил эту неимоверную тяжесть. Рубчатая рукоять еще сохраняла призрачное тепло ладони монстра. Ирис сняла информационное экранирование внутри зала управления, как Тран и просил, сделав пространство скопищем вибрирующих, режущих глаза граней. "Каково это будет?" — подумал парень, закрыл глаза и дал залп, стоя на коленях, навскидку, целиком положившись на боевой акселератор. Первый выстрел решает все, — и Трану повезло. Трое его конвоиров, стоявших рядом, получили тяжелые повреждения, не успев отреагировать. Еще одного из группы прикрытия задело краем плазменного выброса, приплавив руку к корпусу брони. Три с половиной из десяти, отметил Тран, убравшись из зала ровно настолько, чтобы врубить максимальные настройки и перебросить тяжеленный плазмоган в другое положение для следующего выстрела. Сквозь закрытые глаза он видел в цвете, энергиях, в тепловом спектре и как-то еще, невозможно было разобраться в избыточных сигналах, поэтому Тран подальше задвинул любые попытки интерпретаций. Он был продолжением боевого модуля, средством осуществления нехитрых программ тотального уничтожения. И ему было плевать, как выглядят мишени. Он инстинктивно чуял, что эти, в зале попытаются собраться для круговой обороны, и этим следовало немедленно воспользоваться… Следующее перемещение выбросило Трана прямо за спиной Раггерти. Наемники как раз подтягивались к командиру. Тран вдавил курок, отчетливо понимая, что на нем нет брони, лишь обычные шмотки, и стрельба по близким мишеням накроет его термооткатом по-полной, очертил стволом широкий веер плазменного огня, и не отпускал спусковой крючок, пока не почувствовал, что сам горит заживо. Боль была ресурсом, чтобы подбросить нейралку, боль лишь прибавила четкости его действиям. Тран убрался в дальнюю часть зала, не задумываясь что-то перещелкнул в настройках, и обрушил на команду Раггерти навесную плазмоидную бомбежку.
…Раггерти открыл рот, чтобы дать команду уничтожить заложников, и тут обнаружила себя проблема. Заложников не было. Точнее, не было девчонки, а парень наглым образом исчез прямо на глазах и появился уже с плазмоганом в руках, первым же выстрелом превратив троих наемников в груду дымящихся головешек. "Центурионы-6" были хорошей броней, но есть на свете фатальные вещи, вроде пальбы в упор из плазменного карабина, от которых не бывает эффективной защиты. Кроме того, пространство вдруг взбесилось, разверзшись неимоверным количеством лишних закономерностей, помешав людям Раггерти отреагировать на обстоятельства.
— Гифлекс, блокируй перемещения! — заорал Раггерти, жестом велев своим людям поднять энергощиты и занять позицию обороны. Он страстно пожалел, что не вспомнил о блокировке минутой раньше.
Необходимость ориентироваться в сенсорном завале мешала, замедляла действия, сбивала с толку… все вокруг казалось близким и далеким одновременно. Раггерти чуть с ума не сошел, пытаясь разобраться в том, что он видит.
Смотритель никак не реагировал. По его безвыразительной каменной физиономии невозможно было что-либо прочесть, но Дрима посетило чувство, что с гифлексом что-то неладно. Внутреннее пространство зала наливалось угрожающей вибрацией на пороге слышимости. Однако на проницаемость стен это никак не повлияло — маленький ублюдок с большим плазмоганом появился снова, на этот раз чуть не поджарив зад самому Раггерти до хрустящей корочки. Дрим едва успел сгруппироваться и врубить защиту. Он слышал, как поглотительные силовые системы брони издают скрежещущий вой от критических перегрузок. "Он что, пальнул в полную мощность?!" — пронеслось в голове Дайма безумное подозрение. Звук однозначно свидетельствовал, что компенсаторные контуры посажены до нуля. Понадобится несколько секунд, чтобы поля восстановились до функционального уровня, и если сейчас этот напористый гад…
Сверху посыпались плазмоиды. Некоторые наемники, включая Раггерти, попытались заложить перемещение к причальному порту, но именно в этот момент проницаемость стен Цитадели наконец-то оказалась заблокирована.
— Гифлекс!!!
Дайм рванулся прочь из кипящей западни, прыгнул, перекувырнулся, держась так, чтобы побоище прикрывало его от взгляда стрелка. Защитное поле его брони выгорело, гидравлика сбоила, сам Раггерти мало что видел, частично ослепнув, и хватанул серьезные ожоги. Под руками вибрация стен и пола нарастала, приобретая зубодробительную частоту. Весь возможный свет в зале стал насыщенно-красным, не считая темных, прогоревших пятен. Гифлекс на дальней стороне выглядел так, словно пытался встать, разрывая собственную плоть, сросшуюся с Цитаделью.
Мучительно щурясь сквозь рябь энергетических граней, Дайм попробовал разглядеть своих людей. Наемники были мертвы или конвульсивно дергались в лужах расплава. "Мне конец?!!" — не поверил Раггерти. Все не могло закончиться так молниеносно. Он же разделался с монстром! Никто, кроме Буйвола, не мог устроить такой вот глобальный разнос, а Буйвол сгинул в расщепителе… что такое здесь произошло?!
Дрим Раггерти увидел, как Тран не спеша шагает к нему через зал мимо догорающих останков. Плазмоган был слишком тяжел для его рук. При такой нагрузке невозможно было даже просто стрелять, не то, что стрелять эффективно. И все-таки в движениях парня угадывалось что-то до боли знакомое, та же самая тяжелая, хищная грация… если только Дрим не выжил из ума… но нет, дело было не только в движениях, вся эта напористая, наглая, рискованная атака воплощала в себе самую суть разгромного стиля монстра. Тран остановился в трех шагах, и Раггерти стало не по себе. На физиономии парня, залитой кровью, пузырящейся от ожогов, была ухмылка Буйвола Дока.
— Поди решил, что будешь жить вечно? — проговорил он с издевкой.
— Постой, — выдохнул Дайм, вскинув руку.
И умер вместе с незаданными вопросами.
Ирис шагнула глубже в смещение, чтобы не мешать Трану во время безобразий. Разыскивая монстра, она огляделась вокруг и застыла. Цитадель была ОГРОМНА. Если бы электрон был в состоянии вылупиться на планету, он бы, наверное, то же самое испытал. Величие и мощь, исходящие от Цитадели, не просто подавляли, они уничтожали. Нелепо было чего-то хотеть, к чему-либо стремиться, что-то замышлять при виде этого, конечного воплощения всех возможных замыслов и намерений. "Я пропала…" — бессильно подумала девчонка, чувствуя, как ее пронизывают ледяные вибрации фоновых излучений Цитадели, и даже глубокие режимы слита не в состоянии экранировать этот лед. Казалось, вся эта громада смотрит на нее с запредельной степенью внимания, убийственной самой по себе, пусть даже разум нашептывал, что Цитадель до поры лишь фиксирует присутствие Ирис. Девчонка могла видеть, как в глубинах светящихся энергетических массивов миллиардами фрактальных выбросов зарождаются прикладные программы, сплетенные из трансспектрального кода, выполняют тончайшие, сложнейшие задачи, возвращаются в массив, и эти процессы занимают неразличимо-малые доли мощности. Она могла видеть движение абсолютных величин, бесконечностей и парадоксов, взаимодействующих по законам идеальной симметрии. Жуткое зрелище… и прекрасное тоже.
"Ну а чего еще было ожидать, — пронеслось в голове у Ирис. — Вот сервер, который цифрует нам всю вселенную, начиная от алгоритмов ДНК и заканчивая вращением галактик. Это ДОЛЖНО БЫТЬ красиво! И кстати, нежелательно, чтобы он завис ненароком, а то нам некуда будет вернуться для хэппиенда…" Попытка иронизировать выглядела жалкой. От мыслей, что придется взаимодействовать с этой громадиной, не говоря уж о том, чтобы ПРОТИВОСТОЯТЬ ей, сердце падало в пятки. Но еще отчетливее Ирис понимала, что точка невозвращения пройдена три минуты назад, и все, что ей осталось — пытаться сделать невозможное ценой своей жизни или любой другой ценой.
Преодолевая физическое чувство бессмысленности всех возможных действий, Ирис сфокусировалась на процессах внутри зала управления. Крошечными маячками, не больше импульсов от булавочного укола, всплыли mind-поинты наемников. Тран и вовсе не отсвечивал — сжатая пружина стремления, отчаяния, насилия и разрушения. Мимоходом позавидовав простым реалиям его бытия, девчонка обнаружила блоки фильтрации, разобралась, как их снять. И тут она увидела еще кое-что. Она, наконец, увидела Дока.
Бионический расщепитель работал, и монстр уже не был человеком. От монстра не осталось и следа. Ткани, органы, кости, кровь распались на составляющие — тяжелые элементы, газы, жидкости, соли и щелочи; молекулы, атомы, энергия — все было разложено, рассортировано, перенаправлено на нужды Цитадели… но разъятый на части до квантовой глубины, потерявший всякие связи себя, как целого, без остатка поглощенный системой, Док продолжал упрямо срастаться снова и снова, волоча за собой поля пространства, сминая структуры, порождая диссонансы и сбои в идеально отлаженных процессах.
Ирис видела другие генераторы мерности, могучие сердца-монолиты, дававшие жизнь всем процессам Цитадели. Будучи однородны внутри, они не содержали никаких программ, они являлись вместилищем чистой силы, под действием которой изначальное пространство стягивалось к Цитадели, проходило фокусировку и реализовывалось в виде конечной вселенной. Воля Цитадели пронизывала их, направляла, превращала в единое целое. Все, кроме одного, обладавшего собственной волей. А у этого в сердцевине пульсировало видение старого кресла в каюте Джаггернаута, череп чужого на стене, обертки от мятных леденцов и сумка мини-тэк, небрежно брошенная на стол рядом с изящным серебристым ободком вокс-кома. Все, чем монстр дорожил, все, к чему он возвращался на протяжении трех столетий, все, что вросло ему в самую сердцевину, теперь сопротивлялось безликим приказам Цитадели, бунтовало против нее. Буйвол лишился тела, а вместе с ним — любых возможных ограничений. Теперь эта страшная сила, ничем не сдержанная, нарастала в геомертической прогресии, пронизывала Цитадель, словно агрессивный вирус, разрушала ее.
Предельно сконцентрировав внимание на процессах внутри расщепителя, гифлекс пытался выровнять жесткие резонансы и как можно быстрее извлечь индексную цепочку, однако молекулярные захваты раз за разом деформировались, распадались под действием индуктивных вихрей вокруг силовой сердцевины. Гифлекс даже не заметил самоуправства Ирис, по команде Трана отключившей информационные фильтры в зале управления. Как не замечал он и того, что вибрации нарастали быстрее, чем он успевал их гасить.
Ирис бросилась к гифлексу:
— Обрати процесс! — прокричала она, используя самое открытое вещание. — Ты не совладаешь с ним!
— Неприемлемо, — отрезал гифлекс.
— Резонансы растут! Еще немного, и пойдет такой дисторшн, что у тебя провода дыбом встанут!
— Продолжение работы Цитадели невозможно без дополнительного генератора.
— Да ты вокруг посмотри уже!!! — рявкнула Ирис отчаянно. — Ты прямо сейчас ее губишь!
Внимание гифлекса рассеялось на короткое мгновение расширенного сканирования.
— Отпусти монстра, и мы вместе что-нибудь придумаем! — взмолилась девчонка. — Клянусь!
— Неприемлемо, — отчеканил гифлекс, вернувшись к своей работе. — Индексная цепь подвергнется импульсной эрадикации и станет пригодна для работы, очищенная от личностных наслоений.
Гифлекс отправил запрос куда-то в глубины Цитадели. Ирис с ужасом увидела, как над коконом расщепителя и над Доком, запертым внутри, ни в какую не желающим становиться частью системы, формируется потенциальный заряд сверхчастотной энергии, ослепительно белый. Девчонка тихо застонала: это даже не форматирование будет, чувствовала она всем нутром, не жесткий выравнивающий импульс, сдирающий с носителя любые данные до последнего жалкого нолика, это будет уничтожение в чистом виде. Уцелеют лишь жесткие структуры, механика. Заряд накапливался с огромной скоростью. Но и в сердцевине взбунтовавшегося генератора тоже нарастала темная мощь. Док сдаваться не собирался. Он не мог противостоять Цитадели. Но это было не обязательно. Ирис слишком хорошо знала монстра, чтобы понимать: он просто уничтожит Цитадель. Противонаправленный выброс таких мощностей вызовет в ее работе тотальные сбои.
— Не смей, — прошептала она, обращаясь то ли к гифлексу, то ли к слетевшему с ограничителей монстру. — Не смейте! Да что же вы творите?!!
Мгновения ускользали, приближая страшную развязку. Ирис не придумала ничего лучше, чем задержать эти мгновения.
Время всегда замедлялось в глубоких слоях слита. Некогда было размышлять, насколько это субъективное или объективное явление. Если это добавит ей шансов не дать гифлексу и Доку угробить вселенную, Ирис согласна была отложить поиски верных определений на потом. Она вспомнила свои сны, донимавшие расширением сознания, растолкнула привычные границы личности и пошла вплетаться, встраиваться во всю эту лихорадочно вибрирующую махину, в каждый цветовой бит и мельчайшую закономерность. Некогда было сомневаться, получится или нет. Некогда было морщиться от боли, разрываясь на куски в попытке стать чем-то слишком огромным. Ирис охватила собой все, до чего могла дотянуться, и потащила глубже в слит. Зло — это время.
Ощущение было такое, что она пытается руками сдвинуть галактику. И еще более шокирующее чувство обрушилось на нее, когда вся эта запредельная громадина поддалась. Цитадель погрузилась в слит, словно материк, поглощаемый океаном. Все процессы замедлились под действием исполинского глитча. Ирис оказалась везде. В момент ослепительной комплементарности она сама почти что стала Цитаделью, ее сознание совместилось с сознанием гифлекса, они увидели друг друга изнутри. Ирис разглядела чужеродные, упорядоченные эмоции Смотрителя, живого механизма, заменявшего Цитадели то, что можно было бы назвать душой, изможденного целой вечностью одиночества, обессиленного нескончаемой борьбой с подступающим едким тленом энтропии, покинутого богами Прео, давно забывшего или попросту никогда не знавшего, что такое тепло… Гифлекс тоже видел ее всю насквозь: дерзкий рыжий электрон, иррациональный, весь кипящий эмоциями и странными свойствами… и вдруг оказавшийся СПОСОБНЫМ вторгнуться в работу Цитадели.
— КТО ты?.. ЧТО ты?.. — прошипел гифлекс.
— Я Ирис, я хочу помочь!
— ТЫ!.. — Они сверлили друг друга направленными пучками воли, зависнув в вязких долях мгновения. Ирис видела, как нейрали Смотрителя разгораются жутковатым пониманием, прозрением: — МЕТАМОРФ!
— Неправда, я человек…
— Ты управляешь временными структурами… это по силам лишь агентам Метаморфирования! — голос Смотрителя хрипел и скрежетал от леденящей ненависти. От него исходило такое напряжение, что казалось, он встанет с места, чтобы броситься на Ирис, не смотря на то, что тело его было сковано неподвижностью архоны лет. — Наемник привел тебя, чтобы ты распространила враждебную инвазию прямо в сердце системы! Я знал, наемнику не следовало доверять…
— Нет, все не так!.. Я могу объяснить!..
— Уничтожить, — скомандовал гифлекс.
Разрушающий импульс был чудовищным. Сверхчастотный заряд, заготовленный на монстра, ударил в каждую клетку, в каждый нейрон, взорвав целостность Ирис в клубах ослепительной боли. Комплементарность распалась, Ирис осыпалась огненным вихрем разрозненных электронов, утративших связь друг с другом, как горстка облетевшей позолоты, как та желтая краска на раме грузового лифта — "я люблю тебя, Буйвол Док"…
…миллионы…
…отдельных…
…в темноту…