Роберт Рем
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
трилогия
© 2009 – 2012
Книга вторая
ВРЕМЯ ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ,
или
Ночь могущества
роман
ЧАСТЬ III
ПОСЛЕДНИЕ ЗАПОВЕДИ
I
Машина продана, пишите письма
Был вторник. Артур вернулся домой с пачкой денег.
В этот день он последний раз слушал в машине музыку, когда вез ее на продажу. На этот раз салоне он включил Running Wild и прослушивал «Port Royal», «Conquistadores», «Demonized», «Men in black», «White Mosque» и другие звучные и воинственные композиции этих металлических пиратов.
Когда оформляли документы, покупатель спросил:
– Артур, а что сами-то, пока без машины останетесь?
– Да, пока она мне не нужна, – ответил Артур, понимая, что ответ, вероятно, звучит довольно странно, тем более что после этих слов жена молодого человека посмотрела на своего мужа и удивленно опустила книзу уголки губ.
«Мне теперь вообще ничего не нужно», – подумал Артур.
– А я без этой гадости уже не могу. Мне нужно ездить на работу за МКАД, – словно оправдывая покупку, сказал молодой человек.
Да, кому-то не нужна машина. Кому-то она необходима в силу жизненных обстоятельств и ее покупка оправдана. Но кто-то ее покупает лишь для повышения своего имиджа в глазах других: сколько таких человеческих «экземпляров» сидят в своих машинах, образуя многокилометровые и многочасовые пробки, теша свое честолюбие музыкой, телепередачами, взглядами других водителей (особенно женщины взглядами мужчин), сравнивая свои автомобили с автомобилями других, и при этом загрязняют окружающую среду.
Пожав друг другу руки, они расстались, и Артур пошел прочь.
С долгами было покончено в ближайшие дни. Последним был оплачен долг за гараж.
Арендодатель гаража, Валерий Андреевич, был мужчина примерно такого же возраста, что и отец Артура, с большим жизненным опытом. За свою жизнь он успел поработать на ответственных должностях, создавал производственные предприятия и свой бизнес, привлекал деньги инвесторов, был директором. Их встречи с Артуром всегда превращались в долгие беседы о жизни, людях и о стране.
– Что случилось? – спросил Валерий Андреевич, когда они встретились у гаражей. – Я радовался, что у тебя все в порядке… Пусть кольцо с пальца исчезло, может, думаю, что-то у тебя произошло в жизни… И вот тут на тебе?!
– Больше я не мог содержать машину, – объяснил Артур. – Я раньше находил какие-то способы, выкручивался, но теперь не могу. Кризис на мне отразился.
– У меня сын тоже сейчас будет продавать свою. Вынужден: несет убытки в бизнесе, – поведал тот.
– Я хотел найти постоянную работу, но препятствием был мой статус: несколько раз приоритет отдавали девушкам с не очень высокими требованиями. У меня собственно тоже требования невысоки, знали бы вы какую низкую заработную плату я указал при поиске! Но дело в другом – в моем статусе. Статус адвоката означает высокий уровень профессионализма в юриспруденции. Часто люди боятся брать умного человека на работу. Им легче взять простого исполнителя, которому можно будет навязать свою волю, заткнув ему пасть подачкой – заработной платой из нескольких купюр.
Тут Артур вспомнил рассказ своего друга, Артема, один из знакомых которого являлся начальником отдела крупной компании, и сказал как-то ему, что никогда не примет на работу в свой отдел человека более умного, боясь, что тот «подсидит» его.
– Я столкнулся с такой же проблемой, когда продал свой бизнес, – произнес Валерий Андреевич. – У меня большой опыт создания производств, причем я работал на крупных заводах, градообразующих предприятиях, где работает по тридцать тысяч человек! Но сейчас никто не берет. Уровень бизнесменов, владельцев компаний низкий. И управлять они не умеют. Представь себе, что к ним прихожу я. Да, им легче и проще принять на работу «серенького» специалиста, много не требующего – не в финансовом отношении, нет, – в плане создания чего-то нового, расширения бизнеса, внедрения новшеств, проявления инициативы. Не желают выглядеть дураками по сравнению с более умными людьми…
Затем Валерий Андреевич добавил:
– Я когда с тобой познакомился, я тебе удивлялся. В то время я распродавал свой бизнес: я понимал, насколько много всего полулегального у нас в стране, в том числе в бизнесе, я столкнулся с вымогательством правоохранительных органов, и много-много еще с чем. Поскольку по закону работать в стране невозможно, они знают, куда им нужно приходить, на какие предприятия. Придирались к мелочам. У меня требовали большие суммы. Я задумался, где мне их взять? Получается, я должен был недоплатить работникам, кое-что продать. А когда я закрывал компанию, работников же нужно было увольнять по закону: они требовали выплаты соответствующих сумм, и их не волновало, что за трудности у меня в бизнесе.
– Да, наемные работники – это безответственные люди, которые только и знают получать зарплату, – соглашался с ним Артур. – Я уже давно понял, что не только у нас, в России, но и во всем мире девяносто девять процентов всей человеческой деятельности неэффективно.
Валерий Андреевич между тем продолжал:
– И в это время, когда я столько в жизни повидал, уже убедился в бесперспективности каких-то дел здесь в стране, тут возник ты: хотел быть адвокатом, работать самостоятельно. Да, надо признать, что таких как ты – единицы, всего три-пять процентов, то есть тех людей, которые могут что-то создавать, которым что-то надо. Остальная масса – болото. Они либо пристроились по знакомству, либо к кормушке, либо являются никуда не стремящимися простыми обывателями, серой массой, которой управляют, нашли теплое местечко и спокойно пребывают.
До этого, когда они встретились в начале осени, Валерий Андреевич поведал Артуру о том, как он съездил отдохнуть на юг с женой и младшим сыном. Он был вообще в жизни наблюдательным человеком, и Артур отмечал, что его оценки всегда были на редкость точны. Сначала он поведал, за сколько можно снять там жилье для отдыха, как люди в тех краях, где ее из-за экономических условий отключают на целое лето, приноровились технически обеспечивать подведение горячей воды в дома. Потом речь зашла о женщинах.
– Мне интересно наблюдать, как все вокруг устроено, – сказал он, – в том числе, что люди делают для того, чтобы справить свои естественные сексуальные потребности. Мне вообще возраст, да и воспитанность не позволяет как-то пристально к этому присматриваться, но тем не менее. Хочу сказать, что стало поцивилизованнее. Если несколько лет назад к тебе вечером в баре могла пойти девочка-подросток лет тринадцати и поинтересоваться: «Дядя, хочешь секса?», то теперь такого нет, но все, что можно продемонстрировать из своих прелестей, женщины открывают и показывают: на них минимум одежды. Откровенно торгуют своим телом. На пляже был, гляжу, пришли молодые девушки, по виду стюардессы, красивые. К ним стали подходить молодые ребята. Смотрю, одни ушли, но через некоторое время подошли другие. Девушки собрали вещи и пошли с ними. Понятно, договорились. Поехали с ними на катере. Везде и всюду, на каждом шагу такое происходит.
– Это скрытая проституция, – пояснил Артур, и вознамерился рассказать об открытой и скрытой проституции.
– Да какая там скрытая? – продолжал Валерий Андреевич. – Открытая! Мы вообще, мужчины, откровенно стали прислужниками женщин. Ну, представь, к тебе пристает женщина, а ты отказываешь; иногда бывает, что она потом обвиняет именно тебя в домогательствах, вызывает милицию, а ты будешь доказывать, что это она домогалась! Представь, как на тебя посмотрят? Подумают, что ты – кретин, что отказался от женщины. А если женщина тебя спровоцирует, ты захочешь быть с ней, а она вдруг изменит свое мнение, то тебя могут судить за домогательства.
– Согласен. Секс с проститутками честнее, чем с обычными, потому что там все понятно, а здесь…
– Да и сами проститутки, нет-нет, да присматриваются к своим клиентам, чтобы из этой разношерстной публики найти себе кого-нибудь, пристроиться.
Дальше Валерий Андреевич стал рассуждать о браке.
– Вот, ты знакомишься с женщиной, она пускает в ход все свои чары, чтобы заставить тебя поверить в то, что именно она и есть твоя судьба, твоя, так сказать, половина. Ты думаешь, что так и есть, женишься. Ты думал, что и ты будешь работать на благо семьи, и она что-то будет делать, выберет какое-то занятие. Но занятия она себе так и не придумывает, и потом с течением времени ты глядишь – то ей что-то понадобилось купить, то у нее что-то заболело и понадобились деньги сходить к врачу, что в конце концов после долгих лет жизни ты понимаешь, что ты живешь, чтобы обеспечивать ее интересы. В общем, все это игра.
– У меня однажды был такой случай, – сказал Артур. – Мне рассказывали о желаниях одной молодой девушки, работающей в государственном органе. Та очень хорошо зарабатывает, более тридцати тысяч рублей – для государственного органа это неплохо! Так у нее есть желание уйти в декрет, работая на этом месте, поскольку здесь ей будет обеспечено пособие, будет идти срок службы, очередь на квартиру двигаться. Так, глядишь, дело дойдет до получения квартиры за счет государства: муж, ребенок, квартира, полученная за чужой счет, и можно сказать, жизнь ее удалась. Все за счет нас, налогоплательщиков. Я самостоятельно работаю, сам на себя, вынужден искать клиентов, так сказать, рыскать в поле, как волк, чтобы платить за себя налоги, которые в конце концов будут обеспечивать нужды тунеядцев! Это нечестно. Это не то что нечестно – это неприятно. Многие люди, которые эмигрировали из страны, живут в Европе или Америке, в других странах. Пусть у них есть тоска по родине, без этого никак. Но они живут в счастливой стране, где о людях заботятся, где люди сами уважают друг друга, например, здороваются, когда приходят в общественные места, в государственные органы. Если они вдобавок активны и имеют свое дело, так им только за счастье там жить. Я читал, что один наш актер, уехав заграницу в восьмидесятых годах, сказал в интервью, что уже в то самое время понял, что у страны нет будущего, а теперь и вовсе убедился; у него бизнес там и деловые контакты с Россией; когда он сталкивается с таможенным оформлением товаров или другой российской действительностью, он говорит, что еще больше уверился в своей правоте. Мой дядя работает в банке, он слушал лекции по роду своей деятельности и говорил, что лектор откровенно заявил однажды слушателям, что в иностранном мире Россию как страну никто вообще не рассматривает в серьез – из-за коррупции, из-за того, что система общественных и государственных органов слабая и не работает, здесь непонятно вообще как строить честные деловые отношения. Мой друг как-то рассказывал случай: муж одной его клиентки – новоиспеченный кандидат во власть занимался тем, что ради смеха купил военный бронетранспортер и разъезжал на нем по колхозным полям. Друг мой удивлялся этому – в стране такое положение у людей, а у этих такая бессмысленная жизнь и развлечения. Он рассказывал также, что одна из его клиенток, молодая женщина, работающая в крупной организации, занимается тем, что знакомится в ночных клубах с кавалерами и продает себя за деньги, так, ради забавы, представляете! То есть, деньги-то имеются. Но хочется поизвращаться, причем за деньги. Пусть даже у нее секса нет, поэтому она так делает. Ну, снимись тогда, в конце концов, просто. Но за деньги – это в данном случае нонсенс! Все смешалось, все нивелировалось, мораль исчезает. И возмущаться даже, кажется, бесполезно.
– Да и возмущаться-то ведь не кому! – произнес Валерий Андреевич. – Молодежь у нас желает красивой жизни: заработать на машину и подруг. Ей не до этого. Люди в возрасте озабочены заработком. Вон, я работал на градообразующем предприятии в тридцать тысяч человек. Теперь на нем восемьсот, и не известно, что оно может производить и с кем конкурировать! Люди непонятно чем заняты, я имею в виду бывших рабочих и специалистов.
Произнося эти слова, он как-то смотрел в сторону, в даль, словно мысленно на все махнул рукой. А Артур все это понимал: словно ничего не изменилось, будто и не прошло двадцати лет его жизни с того момента, когда страна начала рушиться.
«По телевизору показывают, что все у нас прекрасно, а на деле…», – подумал Артур.
Да, Артур, все верно. Везде и всюду ты и такие как ты правы. Очень часто ты увидишь какого-нибудь идиота, который воскликнет тебе: «Оглянись вокруг: жизнь прекрасна!» Но это лишь убогая радость слепца, не ведающего сути вещей. Другие берут с него пример и вторят то же самое. Но все в душе осознают, что это далеко не так. Всегда есть другая сторона медали. На того, кто им об этом будет заявлять, открывать глаза, они буду смотреть настороженно, как на умалишенного, хотя в душе с ним согласятся. Но на людях все примут правила игры, придуманные более сильными, и будут покорно им следовать.
«Я вырос в деревне, и в молодости, – вспомнил он рассказ Валерия Андреевича, когда раньше тот делился историями из своей жизни, – я мало проводил времени в компаниях с другими, которые только и делали, что выпивали до упаду. Я не мог брать в рот много спиртного, так как сразу подступала тошнота. Меня все высмеивали, даже обзывали, что я не русский, а еврей какой-нибудь. Затем, я поехал в город учиться, потом работал в Министерстве обороны. И вот так получилось, что меня направили как председателя приемочной комиссии в свой поселок на приемку построенного объекта. Я приехал туда, а те люди, которые надо мной в юности смеялись, оказались там пешками, они были рабочими и строителями. Они выстроились в шеренгу и не сводили с меня раболепствующих глаз, а я ходил и принимал объект. Они здоровались со мной, снимая шапки, как с барином, а я шел и в душе истошно гоготал, настолько я чувствовал разницу между нами. И это была моя победа. Где оказались они, а где – я!»
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/04/03/2169
Вернуться к предыдущей главе: http://www.proza.ru/2013/04/01/2302