6 марта.
Первую ночь практически не спали — в гостиницу приехали около двух, пока разошлись по номерам, пока разложились – спать легли в четвертом часу, а в шесть утра уже молитва на берегу моря (по милости -- не в море, как это было в Греции, потому что и волны были очень большие, и купаться в этом месте не советовали, и ветер пронизывающий). Я, не особо рассчитывая, что моя Анюта, младшая дочка, встанет, тем не менее, спросила у нее, пойдет ли она на молитву. Она ответила, что пойдет, и действительно -- пошла! На утренней молитве я увидела Марту, старшенькую, с которой расстались два дня назад, когда она с друзьями поехала в аэропорт в составе третьей миссионерской группы. Мы же с Анечкой попали в четвертую. Сначала я жутко переживала, что ребенок заграницу без меня едет. Впервые у нас так получилось. Хоть и пятнадцать, а всё равно – маленькая ведь, если только представить – аэропорт, таможня, самолет... Была уверенность не только в том, что она справится, а и в том еще, что ей это надо – чтобы именно без нас (так и получилось).
Уезжали вчера из практически морозной Москвы -- в Израиле обрадовались лету, разделись почти до футболок и шорт; на утренней молитве, не смотря на этот пронизывающий ветер, не сразу поняли, что лето в Израиле еще не совсем наступило, так и поехали на экскурсии полуодетые -- всю дорогу мерзли :-) и кутались, кто во что горазд. Назавтра решили одеться потеплее :-)
Утром же пришло такое понимание: для меня Израиль -- место служения; если я тут не буду служить, я не смогу ощутить комфорта... Просто есть, спать, загорать и купаться -- это уже мучительно для меня. Какая-то внутренняя цель появилась -- ходить, смотреть, искать -- где я тут могу быть полезна? чем? кому? -- Господи, покажи, что я могу здесь сделать? -- это как-то вне меня во мне появилось, я просто отметила, что это так.
Живем мы сейчас в отеле Blue Bay в городе Нетания.
Я теперь хожу с тетрадочкой и всё записываю. Например: "Израиль -- как зеркало: как ты в него смотришься, так он тебе отвечает." Это Дмитрий, наш гид, так сказал в начале нашего знакомства с ним и его знакомства нас с Израилем. Вообще, он сказал, что впервые видит такую группу, что обычно все приезжают в паломнические туры -- посмотреть, что-то с собой увезти, а у нас, как он понял, другая миссия: "Вы приехали сюда, как молитвенные воины. Сюда редко именно такие группы приезжают. Слава Богу за вас!"
В первый день мы должны были посетить, кроме много чего прочего, еще и Ашдод. С трепетом я ждала этой поездки, и не только я -- мои дорогие и родные Вера и Маня с супругами тоже ждали нас в Ашдоде, когда мы приедем, хотели подойти к нашему автобусу, познакомиться с Церковью, побыть с нами хоть чуть-чуть... Вера – это моя Веруня. Мы с ней познакомились здесь, на Прозе, лет пять назад. Она мне открыла Израиль другой... я знала, что он – другой, не такой, каким нам его российские СМИ показывают, но по-настоящему увидеть его таким, другим, я смогла, лишь близко познакомившись с теми, кто живет в Израиле. Как-то так неожиданно получилось – вдруг оказалось, что в далеком – тогда еще далеком – Израиле живут родные мне, очень близкие люди... На Рождество в прошлом году Господь подарил чудесный подарок – я просто была у Веры, жила у нее целых десять дней... перевернувших меня, мою жизнь, всё во мне... и вот теперь снова – еще одним подарком – только теперь уже поездка всей Церковью, да еще и с дочками! Увидеть, встретиться, обняться с моими любимыми, живущими в Ашдоде, так хотелось!
Но до последнего момента было непонятно, каким именно маршрутом мы поедем. Выяснилось, что в Ашдод мы приедем лишь вечером -- будет экскурсия по городу ("Ашдод -- город под обстрелами"), потом встреча с пастором в Ашдоде.
В Израиле, как и в Москве, пробки. С московскими не сравнить, конечно, -- мы бы это даже пробками и не назвали :-)
Одно из первых исторических мест, которые мы увидели в Израиле, было место сражения Давида и Голиафа (1-я Царств, 17-я глава).
Здесь я хочу сделать одно не совсем лирическое отступление. Дело в том, что сегодняшний Израиль мало похож на Израиль времен Иисуса и уж тем более -- Давида. О достоверном местонахождении исторических мест (прошу прощения за тавтологию) спорят и спорят. Одних только Голгоф вокруг Иерусалима -- несколько... Посему посещение всяких исторических мест для меня стало не столько паломничеством, сколько наблюдением за людьми, живущими в земле обетованной. Так что, если кто-то ожидает от этих моих заметок подробных описаний святых мест, то я сразу предупрежу, что в таком случае мои заметки лишь разочаруют. Соприкосновения с древностью, с историей, с тем, ради чего, собственно, совершается паломничество, у меня практически не было. Для меня Израиль, как я уже точно осознала в этой поездке, -- это то, что происходит ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Впрочем, при осматривании, например, реконструированной бытовой жизни того времени или долины, где происходило какое-то важное событие, ко мне приходило, как будто, большее понимание всего того, что и как и почему происходило ТОГДА... Просто это не было приоритетным для меня. Главным оставалось, как и в первой моей израильской поездке, общение с людьми, знакомство с их жизнью сегодня, попытки осознать степень моего участия в их жизни.
Слушая Дмитрия, поняла такое: когда читаешь Библию на русском, не зная, сколько грамм в сикле, сколько сантиметров в локтях и пядях, то что-то теряешь... полноты картины нет... А если еще учесть, что название каждого местечка в Библии имеет какое-то значение, каждое имя, данное библейскому герою или противнику веры -- о чем-то, да говорит, то понимаешь, что незнание нами иврита нас очень даже не обогащает...
Первый наш выезд – на юг Израиля. По дороге Дмитрий рассказывал о том, что мы видели; о том, что когда-то происходило много-много лет назад в тех местах, мимо которых мы проезжали. Интересное записала о подвиге Давида (когда он Голиафа победил): «Смысл этого подвига для нас: надо делать то, что нам по силам: главное -- бросить камень, а Бог Сам попадет им, куда надо.»
Приехали в одно место, Мореша, кажется, древнее поселение. Там мы вышли из автобуса и много ходили по красивейшим местам. Мореша -- национальный парк огромных размеров. На его территории находятся пещеры, в которых обнаружены многие археологические находки.
Рассматривая всё вокруг, мы с Анютой в какой-то момент отстали от нашей группы. Я видела, куда пошли все наши, и задержалась, чтобы сфотографировать замечательный вид в долину с возвышенности. Пока я искала, где лучше встать, нас нагнала группа арабских детей. Они шумели, мешали фотографировать, затолкали Анюту. Их пытался урезонить учитель. В конце концов, они прошли дальше, а Анюта со слезами на глазах подошла ко мне: "Мама, что это было?!" Я была растеряна... надо было это ей объяснить как-то... Я сказала: "Ты сейчас просто прочувствуй всё, что происходит, смотри... Ты никого не трогала, они на нас просто стали нападать... Так и в жизни -- Израиль окружен странами, которые населены именно такими людьми. Поэтому сейчас ты смогла ощутить, что чувствует Израиль, находясь внутри такого окружения. Ты шла, ты никого не трогала, ты никому не желала зла, нормально себя вела..." Анюта надолго задумалась...
На холме, откуда и открывался этот удивительный вид, мы молились за Израиль, за мир в Израиле. И общее фото на холме -- на память.
Потом был город Ашкелон. На его осмотр времени не было – мы лишь пообщались с пастором, живущем в этом городе, и погуляли по побережью. В Ашкелоне необыкновенное море. Почему-то внутри у меня было ощущение, что самое главное — не здесь, не в Ашкелоне, не около этого удивительного моря, а дальше, потом, не сейчас...
Мы продолжали двигаться на юг Израиля. Нас ждали в кибуце. Город Сдерот оставили чуть в стороне, не заезжая в него. Сдерот -- самый обстреливаемый город Израиля, находится километров на 15 юго-восточнее Ашкелона. От Сдерота до палестинского города Бейт-Ханун (сектор Газа) по прямой четыре километра. Мы же ехали в кибуц, жители которого находятся в 800 метрах от сектора Газа. И если в Сдероте система оповещения предупреждает о возможном падении ракет примерно за 15 секунд, то про наш кибуц можно сказать, что сначала там раздается взрыв, а потом звучит сирена...
Кибуц сегодня -- это маленький город, в котором есть всё, что нужно для жизни: свои магазины, поликлиника, свои поля и фермы, детские садики, даже бензоколонка :-)
Знакомства с нами ожидала Екатерина, жительница кибуца. Они с супругом Дмитрием и детьми (двумя, третий родился уже здесь, все трое -- мальчики) приехали в Израиль из Питера. Приехали по программе "Первый дом на родине" -- программа для семей, распределяющая их по кибуцам. За все 12 лет, что они проживают в кибуце и молятся за него, несмотря на страшные разрушения из-за обстрелов, в этом кибуце НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ БЫЛ УБИТ И ДАЖЕ РАНЕН...
На оборону Израиль не жалеет денег. Цифры меня впечатлили: одна ракета, способная перехватить и взорвать в воздухе снаряд, выпущенный с палестинской стороны, стоит около 50 тыс. $ (если я ничего не перепутала). На перехват одного снаряда в воздух поднимается порядка 12 ракет. Понятно, что все они, взорвались ли они вместе со снарядом или нет, на землю уже не возвращаются. Оборона Израиля включает в себя и уничтожение точек, откуда с палестинских территорий ведется обстрел по Израилю. После того, как Израиль взрывает какие-либо объекты на территории Палестины, он восстанавливает то, что неизбежно пострадало рядом с уничтоженным объектом. Вообще, Израиль живет по принципу: сами разбомбили, сами вылечили.
В Израиле к любому могут подойти из полиции и спросить про наличие оружия. Надо будет просто ответить "нет" -- "эйн", что оружия нет. Дмитрий предупредил: "Не вздумайте шутить на эту тему, объясняя, что у вас духовное оружие, духовный меч и так далее..."
Записала такие фразы:
"Арабы говорят: мы любим смерть точно так же, как вы, евреи, любите жизнь." -- Вместе со смертью приходит страх.
"Евреи говорят: мы хотим жить в мире; и у нас нет проблем, чтобы жить с арабами, -- у них есть проблемы, чтобы жить с евреями."
... Дорога почти опустела... мы приближались к кибуцу... машин не было... Наступал вечер, все уже порядком устали. Но было четкое ощущение, что нас ожидает что-то очень важное. Все притихли, слушали Дмитрия и Катерину, которую мы по дороге взяли в автобус. Слушали и понимали, что Господь дал нам прикоснуться к другой жизни -- на этой же нашей планете, в наше же время -- существовала совершенно другая жизнь... Катя рассказывала о жизни в кибуце просто взахлеб, как будто боялась, что мы ей почудились или что мы сейчас передумаем, развернем автобус и уедем. Всё в ее рассказе сводилось к одному -- к милости Божьей, величайшей милости, все ее свидетельства о спасении -- рассказы о самых настоящих чудесах. Вся дорога до кибуца наполнилась для нас этими чудесами. Историю собственного приезда в Израиль Катя прерывала, чтобы показать нам, какое чудо сделал Господь в том или ином месте, -- по ходу нашего приближения к кибуцу. Вот и поворот к кибуцу -- на этом месте останавливается школьный автобус. На открытом месте, доступном для любых обстрелов. Однажды Катя встретила сына, приехавшего на этом автобусе. Как только все дети, кроме одного мальчика, который возвращался в Иерусалим к родным, вышли из автобуса, автобус разнесло очередным снарядом -- прямое попадание... тот мальчик погиб... Катя с сыном успели отойти от автобуса на небольшое расстояние, они не пострадали. Кибуц обстреливают напрямую, поскольку он -- как на ладони... Сейчас вдоль границы высаживают деревья и густые кустарники, чтобы как-то защититься от снайперов и от ракет. На данный момент кибуц обнесен, как минимум, тремя слоями забора с колючей проволокой.
Около этого забора мы с трепетом слушали рассказ Катерины. Потом молились за нее все вместе. Потом читали "Отче наш". Как только произнесли "Ибо Твоё есть Царство, и сила, и слава! Аминь!", как тут же с той стороны раздался звучный, пробирающий до мурашек (по крайней мере, меня) голос запевшего муллы... у меня появилось четкое ощущение, что и нашу молитву там было слышно очень хорошо... Вообще, быть там, да еще и с детьми, на хорошо просматриваемой и простреливаемой территории -- это тоже возможно лишь в другой какой-то жизни... В какой-то момент на той стороне что-то громыхнуло, мы все невольно обернулись на звук, Катя устало махнула рукой: "Опять стреляют..." Видимо, на этот раз не в нашу сторону, потому что кроме того одноразового такого звука больше ничего не громыхало... пули не засвистели у нас над головой, и вообще ничего особенного видимым образом не произошло...
Мы подержали в руках осколки разорвавшихся на территории кибуца снарядов, собранные детьми Кати, побывали на водонапорной башне, с которой тоже связана какая-то удивительная история, которую я прослушала, фотографируя вечернее небо и огни на территории сектора Газа через колючую проволоку и историю кибуца, выложенную в мемориальном комплексе по дороге к этой башне...
Посещение этого кибуца изменило нас... сильно изменило. Кроме прочего, меня потрясло то, с каким чувством Катерина и Дмитрий рассказывали об арабах, продолжающих обстреливать Израиль, несмотря на помощь, постоянно оказываемую им со стороны израильтян. В их словах не было даже намека на ненависть! Интересно, что любовь к какому-либо народу навязать сверху политическим путем невозможно. Любовь и прощение может дать только Господь. А вот научить ненависти, стремлению уничтожать, делать всех вокруг себя виноватыми -- это как раз политика... К слову, к концу поездки (всей поездки целиком, а не конкретно этого дня) мы познакомились с арабами-христианами, с евреями-мусульманами, с евреями и арабами, которые прекрасно ладят между собой, дружат и живут вместе и создают "смешанные" браки. В целом, все они хотят одного -- мира, хотят, чтобы им не мешали жить и работать вместе, и всё...
Стемнело... Но программа этого дня еще не закончилась... уехать из кибуца вовремя мы просто не смогли... мы вообще не хотели оттуда уезжать... но мы сильно опаздывали — в Ашдоде нас ждал еще один пастор. Время стремительно приближалось к назначенному сроку встречи с ним, а мы еще только отъехали из кибуца в сторону Ашдода. Расставались со слезами с Катей (собственно, когда поняли, что расстаться с ней не получается, пригласили ее с нами на Мертвое море послезавтра... так как-то полегче было в тот вечер расстаться)... Катя сказала, что она молилась, чтобы Господь ей послал кого-нибудь. И тут -- мы -- целая Церковь! Так много! Приехали прямо в кибуц! Так никто никогда раньше не делал... Мы сказали: "Вот мы. Господь нас тебе дал. Делай с нами, что хочешь. Скажи нам, что мы можем для тебя сделать?" -- Катя растерялась -- она не представляла, что именно можно нам делать... Но мы обменялись всеми возможными контактами, и теперь ждем, когда она нас позовет на помощь, кода придумает, чем же мы можем помочь. На пути из кибуца в Ашдод я подошла к нашему пастору и сказала, что вижу это служение таким: Церковь собирает в течение какого-то времени деньги на билеты человек на двух (туда-обратно), можно просто приезжать парами в кибуц и жить и работать там недели по две-три, лишь бы там для нас нашли, где поспать и что поесть.
Как ни летели, как ни торопились, а всё равно на встречу с пастором опоздали минут на пятнадцать-двадцать. Ну и понятно, что и с Верой и с Маней встретиться в этот день совсем никак не получалось. Вера сильно расстроилась -- они с Маней собирались выйти к автобусу и принести угощение для всех участников поездки, познакомиться с Церковью... но -- не случилось... Мчались по ночному (так казалось, хотя время было – лишь семь вечера) Ашдоду... я его просто не узнавала в темноте... а ведь в прошлом году — пешком ходила, не боясь заблудиться и потеряться. Впрочем, в Ашдоде – смешно потеряться, невозможно просто... днем... а вот ночной Ашдод – с таким я еще не знакома.
Пока ехали по городу, я пыталась сообразить, как же встретиться с Верой. Ведь нельзя же, чтобы мы оказались в Израиле, и не увиделись с ней... такого просто я не могла себе представить. Вдруг неожиданно кусочки всяких возможностей сами собой сложились в четкую и ясную картину – я просто увидела, как это будет! Дело в том, что наш гид, Дмитрий, он как раз из Ашдода. Наша последняя экскурсия в Израиле – в Иерусалим. Оттуда вся наша группа поедет обратно в гостиницу в Нетанию, а Дмитрий – в Ашдод. Я попросила, чтобы он меня с девочками взял с собой в Ашдод, и мы сможем побыть с Верой, а на следующий день вернемся сами в Нетанию, а уж вечером – самолет. Дмитрий, конечно, согласился нам помочь.
С пастором пообщались замечательно! Много пели, разговаривали, пили чай со вкусняшками. Но мы опять торопились, на этот раз – в гостиницу, где нас ждали с ужином.
Собственно, день для меня закончился в тот момент, когда мы сели в автобус, чтобы возвращаться в гостиницу, -- просто я больше ничего не помню... как будто сразу наступило утро... было ощущение, что за этот день несколько лет прошло... Хотя я предполагаю, что меня с детьми и со всей нашей Церковью благополучно довезли до отеля, что нас накормили, и что мы смогли лечь спать... но как это было на самом деле -- я понятия не имею :-)