Жизнь моя, как осенний листочек.
Глава 3. «Переворот судьбы»
Часть 6. «Ещё малыш родился»
Взлёт! Падение! И опять взлёт!
Вся жизнь, как волны океана...
И всё время страшно не везёт,
Счастье... под занавес тумана.
Оно поднимается в шторм...
Опускаясь в штиль... любовно!
Из чувств сваляет снежный ком...
Влюблена, не можешь без него...
http://www.stihi.ru/2011/12/06/10811
Самое страшное – почувствовать одиночество...
Почувствовать себя ненужным обществу...
Почувствовать к себе отношение сожаления...
Почувствовать, что ты не любима, а одна видимость...
Почувствовать иронию, на которую не можешь ты ответить...
Почувствовать боль за прожитые годы,
оставаясь к старости одинокой...
http://www.stihi.ru/2011/08/04/3276
Жизнь – как лодка, в которой любовь, и может она перевернуть-
ся, наполниться обидами от слёз, но надо сделать всё, чтобы она при-
чалила к берегу, не обронив любовь, не потопив её. Конечно, я чув-
ствую себя в выигрыше, потому что он вернулся уже насовсем. Он
не стал разменивать свою семью на те мимолётные романы, которые
у него были. Он, видно, очень любил меня и детей и всегда говорил,
что последняя посадка будет дома. Но чем он здесь займётся, хотя и
привёз деньги? Тогда покупалось всё – купили списанную скорую
помощь для него, «Раф» с Боржомской больницы. Он её отремонти-
ровал и решил употреблять для целлофанового цеха, который уже
скоро открывал в Марнеули. А большая машина ему нужна была для
перевозки товара.
Праздновали мой День рождения, потом прекрасно отметили
Новый год! Роберт опять не приехал на праздники. Как мне стало
известно, он поселился уже у неё. Я очень любила своего сына, и с
ним я намучилась больше, чем со своими дочками. Во-первых, вна-
чале я его растила без отца, который был в армии. Во-вторых, он был
первенцем и рос вместе со мной, так как была молодой. Такая была
привязанность к сыну – я знала все его ходы. Он, как девочка, мог со
мной делиться. Но сейчас он стал скрытным. Особенно после того,
как Роберт приехал однажды к нам с ней, а я не впустила их домой.
Пусть меня никто не ругает и не обвиняет. Я такое уже видела и про-
шла. В то время, когда в Тбилиси чуть ли не военное положение, он
приехал с женщиной, выше его по росту на голову, ноги от плеча, и
так коротко юбочка – видны были трусики и ягодицы. Я не хотела,
чтобы все в него тыкали пальцами. У меня была порядочная семья.
Он же развернулся, поехал к бабушке Кате, там Сашка ему достал
билет, и он улетел. И так я не виделась с ним уже больше полугода.
Я не ревнивая мать. Я просто не хотела видеть её здесь, а там – как
хочет. Нравится – пусть живёт, тем более, там он девок менял, как
перчатки, учась в институте. В этом он уже точно пошёл в отца. Опа-
салась за другое, что она могла бы родить и надолго привязать его
к себе, как моего отца когда-то мать. Родила четверых детей, и всё
пошло на самотёк. Если раньше я помогала сыну, сейчас же полно-
стью перестала помогать. Он же имел только машину, которую мы
подарили, и асфальтный завод, где он мог бы руководить. Но время
меняло всё.
Новый год 1991. Разорванный Союз Социалистических респу-
блик. Как во время войны – много беженцев. Сюда, в Тбилиси, бежа-
ли грузины из Москвы и других городов России, с Сухуми было мно-
го грузин-беженцев после столкновения их с абхазцами. С Осетии
бежали грузины после войны с осетинами. И сваны спустились с гор
после того, как их накрыла горная лавина. Итак, Тбилиси кипел, как
большой вулкан. Все гостиницы были переполнены беженцами. И
вместо плакатов уже виднелись палки с вывешенным бельём бежен-
цев. Не прекращались стрельба и движение танков, словно началась
война.
А жить-то надо. Ашот установил целлофановый завод, и он да-
вал хорошую прибыль, но всё равно он отвозил меня на работу и
встречал по вечерам. Пройти было с работы невозможно – я была
беленькой и очень выделялась. С левой стороны улицы был стадион
Динамо, и во всю его тротуарную длину, сидя прямо на асфальте,
торговали люди. Они выносили всё из дома, лишь бы прокормить
свою семью. Продавцов было больше, чем покупателей. Народ голо-
дал. Слава Богу, что Ашот вернулся, потому что стало трудно просто
жить и нашим дочкам, и он возил продукты в их семьи тоже. Увидев,
что целлофановый завод даёт прибыль, муж создаёт ещё один для
Харькова, ведь там Роберт. На Украине тоже установили целлофано-
вый завод, и он заработал.
Март. Заболела моя бабушка Катя. Я её очень любила и положи-
ла в наше невропатологическое отделение. Заведующий отделением
состоял в нашем месткоме. Он ей дал отдельную палату. Несмотря
на то, что я была русскоговорящей, он всё равно меня уважал, и до
конца, пока бабушка Катя не умерла, был там надлежащий уход за
ней. В другом акушерском отделении рожала моя дочь Марина. Роды
были тяжёлыми, но она родила мальчика! Назвали Джорджем. Она
родила, и прямо на капоте машины разливалось шампанское в честь
прибавления – долгожданного внука, со стороны зятя все были там.
Так была радостно всем, большая победа. Она родила раньше, чем
бабушка Катя умерла. Как будто бы она хотела услышать эту новость
и ждала. Она за несколько месяцев до смерти приватизировала свою
квартиру и подарила её Мариночке, очень любила её.
Радость, а потом, с другой стороны, потеря самого дорого мне
человека. Я сделала всё, что она просила. Позвала на отпевание с
русской церкви батюшку. Открыла её сундук, и там был узелочек,
который она уже подготовила себе на смерть: начиная с туфель, кон-
чая косыночкой. Похоронили её в могилке поверх отца. Моя мама
возмущалась: почему? Это её место. Я ей сказала: «Ты ещё двадцать
лет проживёшь, и никто не знает, где будет могилка». После похорон
приехали к ней домой, вспомнили всё – хорошая она была сестра и
бабушка (хотя была сестра отца, тётя) для меня и детей.
Когда всё убрали, я при всех открыла сундук. Там был второй
узелок – «Нине». Я открыла, а там все её молитвы Белой Магии. Ко-
нечно, я взяла с собой, и больше ничего не взяла. У неё было в запа-
се много законсервированных банок с вареньем, мука, сахар, мыло,
соль, спички, свечки. Она как будто бы знала, что будет голодное
время, а когда занесли домой всё с балкона, где она хранила припасы
в ящиках и на полках, то места не было, чтобы шагнуть. Всё я от-
дала матери Ашота и его братьям, Рудику и Эдику. Им нужнее были.
Братья торговали целлофановыми кульками на базаре, которые из-
готовляли y Ашотa в цеху, и этим жили в то голодное время. Так что
полученных продуктов хватило им надолго, а вещи все выносили и
продавали, потому что всё продавалось в то время. Закрыли дверь, и
ключи я передала Баграту: «Что хотите, то и делайте с квартирой –
она её вам завещала».
Сколько страха мы натерпелись в 1991 году! Развал Союза ска-
зывался во всём. Убийства, грабежи уже делали простые голодные
люди, чтобы прокормить свою семью, даже те, которые никогда не
воровали. Эдик работал в тубдиспансере и в хозрасчётной органи-
зации, куда я его устроила, но за советами они вместе с началь-
ником часто заходили в мой кабинет. Начальник был грузинским
евреем, и когда я ему сказала, что мне нужна виза на всю семью в
Америку, он сказал: «Нет проблем – достанем. Но они дорого сто-
ят». И я обещала расплатиться за всех. Он через месяц приносит
мне визы: на меня с мужем, на мою дочь с ребёнком и мужем, на
мою дочь Лили с ребёнком и мужем. Поверьте, это большие деньги,
и я покупаю всё, и отдельно на сына. Но, как оказалось, напрас-
но брала на него, Роберт отказался поехать даже в Москву, чтобы
пройти посольство.
Год пробежал очень быстро, потому что мы ничего не покупали.
В основном обменивали заработанные деньги с завода на доллары.
Инфляция душила, товары исчезли из магазинов. Доллары невоз-
можно было достать. И мы стали покупать товар. Поехала в гру-
зинское село. Там в промтоварном магазине купила себе мини-трак-
тор. Разобрали его на части, занесли на балкон. Также приобретены
были стиральные немецкие машины, компьютеры и много чего ещё,
даже прихватила хомут – продам, когда нужны будут деньги. Стали
свои вещи из дома вывозить в Турцию – у нас открылся туда без-
визовый проезд. И наконец увидели Родину родителей Ашота. Они
родом из Артагана, тоже были беженцами из Турции. Считалось,
тогда был геноцид – резня всех армян в Турции, а как же сейчас у
нас называть, когда мы жили и спали, как на иголках, когда сочилась
кровь, тихо погашая наш обычный ритм жизни?! И сколько страш-
ных историй я бы вам рассказала про то, что случалось за это вре-
мя с нами, но лучше прочтите стихи, которые я добавляю к главам,
они из жизни, поверьте. И каждый день начинался – все ли живы,
перезванивались мы друг с другом. Билеты на всю мою семью уже
купили на начало января в Москву в посольство США, у нас тогда
в Тбилиси не было своего посольства. Единственное, что я сказала,
что все расходы беру на себя, но если хоть одна пара не пройдёт
посольство, то визы я сама все порву. Я не хотела разбивать наши
семьи.
В 1992 году расформировалась и врачебно-санитарная служба.
Расформировалась централизованная бухгалтерия. Всё перешло на
хозрасчёт. Меня, по моей просьбе, перевели в дорожную поликлини-
ку заместителем главного врача по плановым и экономическим во-
просам. Мне уже было всё безразлично. Ведь я-то знаю, что уезжаю
в Москву. Беру свой отпуск. Устроились в самой хорошей гостинице.
А утром мы пошли и сдали визы. И получили определённый день
встречи с послом. У меня с мужем было назначено на первый день.
Так я вместе с Ашотом пошла – прошли!.. Были, во-первых, хорошо
одеты, на мне блестели брильянтовые кольца, которые он мне по-
купал, чтобы задобрить, прекрасная сумочка из змеиной кожи, очень
дорогая даже сейчас. Когда посол спросил: «Где вы работаете?» –
я не колебалась в ответе – моя должность внушительная, и у мужа
тоже асфальтные заводы и целлофановый цех. «От такого не уезжа-
ют, когда доход рекой льётся тебе в руки», – было сказано в ответ.
Разве он мог в то время подумать, что страх смерти и страх за детей
превыше всякого благосостояния человека? Он поставил в паспор-
тах въездную визу на шесть месяцев. Так что до сентября должны
были въехать в страну.
На второй день пошли в посольство Лили с Мариной, с детьми.
Конечно, было много вопросов, и всё же поставили въездную визу
на шесть месяцев и им тоже. Но когда пошли два наши зятя, им сразу
отказали. Сказали: принесите доказательство, что у вас есть асфальт-
ные заводы. И им пришлось выехать в Харьков и достать бумаги, что
они там работали и являются владельцами заводов. И через неделю
они тоже прошли. Роберт не ожидал, что мы все пройдём, и когда
услышал, что мы должны были уехать в Америку, возвратился в Тби-
лиси. Он давно хотел возвратиться, понимая, что женщина, с кото-
рой он живёт, не для него. Она постоянно где-то терялась, приходила
домой поздно и пьяной, зная, что мой сын не составит ей компанию
(он практически не пьёт).
Мы возвратились в Тбилиси. Через несколько месяцев возвра-
щается Роберт. Я попросила его продать машину на Украине, так
как не хотела, чтобы он перегонял её через Кавказский перевал. Его
бы убили или же забрали машину. Он оставляет этой женщине все
деньги от проданной машины и два завода: один целлофановый, а
второй асфальтный, и возвращается к нам. Хотя он не едет с нами за
границу, но я даже не заикнулась, что продам квартиру. Вообще, по
кавказскому обычаю квартира остаётся мальчику. Даже, напротив,
на собранные деньги покупаю ему машину, уже в Тбилиси, новую
белую «Жигули-9», продав «Раф». Потом мы ещё раз едем в Турцию
на распродажу своего домашнего мелкого имущества. Ведь было всё
хорошее, а в Тбилиси покупалось всё за бесценок.
~*~
Спит малыш! Приоткрыта штора,
И крадётся ласково к нему луч,
Поласкал, пощекотал он немного,
Трудно малышу глазёнки открыть...
Перешёл щекотать его тельце,
Обнимая! Как будто бы папа обнял,
Он ласкает, а тот, задыхаясь от смеха,
Смеётся! Всех, кто был дома, созвал...
http://www.proza.ru/2011/06/02/867
~*~
Сидел спокойно офицер
В автобусе в Тбилиси,
И ордена на груди...
"Афган" прошёл с отличием,
Но тут вошли, держа кинжал,
Двое и по-грузински говорят:
- Уступи, дядя, нам место...
Наверно, тот не понимал...
И завязалась драка...
В автобусе людей не много,
На помощь девка подбежала,
Не грузинкой она была...
Но по-грузински чисто говорила:
- Оставьте, он Афганец ведь, воевал.
И с тростью он едва ходил,
Тогда все люди защитили...
Конечно, им стыдно стало...
И спрыгнув на ходу,
- Держись... - ему они закричали.
Он, облокотившись на трость, сел.
А ей сказал, что по-грузински -
Тоже понимал,
Таким, как они, он места не уступает...
"Афган"... прошедший - страх забыт!
http://www.proza.ru/2011/06/02/867
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/04/10/366
Начало главы №3 http://www.proza.ru/2013/03/12/1652
Начало романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213040202074
http://www.proza.ru/2013/04/02/2074