Глава 39
Под покровом ночи по широкому шоссе, ведущему в город, шел человек. Шоссе было пустынно, лишь редкие машины, вырываясь из темноты, на мгновение ослепляли одинокого путника.
Старик шел медленно, преодолевая на каждом шагу жгучую боль в старых суставах. Жестокий недуг подавлял в нем желание думать, обжигая огнем каждую клеточку тела. Обретя свободу, старику тот час захотелось ее потерять. Теперь стены клиники представлялись ему убежищем, и даже морг, который он только что покинул, казался старику не таким уже страшным местом.
- Он все знал, - шептал старик бескровными губами, с тоской вглядываясь, туда, где светились огни высотных зданий города.
Там, за стенами психиатрической клиники он ничего не видел и не знал. Поглощенный собой, своим мироощущением, он потерял связь с миром. А мир тем временем развивался по своим законам: цивилизация захватывала города, отвоевывая все большие участки земли, вынуждая людей жить по ее правилам.
Вся природная утонченность, сложность и изыскан-ность натуры старика, свойственная духовным людям, противилась вторжению цивилизации. Но это было подобно сопротивлению ночной бабочки, попавшей в паутину.
Поглощенный тяжелыми мыслями, старик продолжал двигаться к городу. Ветер переменил направление и теперь дул в спину. Какая-то таинственная сила помогала ему идти вперед.
Старик знал, что время его на исходе, и уже нет надежды, отыскать того, ради которого он вернулся на Землю. Перед глазами возник облик Друга, так часто виденный им во снах. И тут же, старика охватил ужас, при одной только мысли, что возможно, при встрече они не узнают друг друга, что, возможно, они уже встречались, но разминулись, и тогда, цель его жалкого существования на земле бессмысленна. Шанс найти одного человека из миллионов людей ничтожно мал.
«-Что я знаю о мире, в котором живу?» - рассуждал старик, продолжая идти вперед.
- Ничего, - за спиной раздалось знакомое шипение.
Старик вздрогнул и обернулся. Маленькая серая тень метнулась в сторону и исчезла в кустарнике.
«Возможно у меня жар», - подумал старик.
Он в растерянности посмотрел на светящиеся вдали огоньки города, такого близкого и недосягаемого. Босые ноги уже не чувствовали холода, они вообще ничего не чувствовали.
«Ты прав, дьявол, моя смерть рядом, - отметил про себя старик. – Неужели я так и не найду тебя, Друг мой?!» Эта мысль заставила старика сделать еще несколько шагов.
За спиной вновь раздалось шипение, но старик решил не обращать внимания, идти вперед, пока идут ноги, пока бьется старое сердце.
«Тысячи миров, сотворенные Творцом, и захваченные Люцифером, ждут своего освобождения и очищения. Я чувствую это, я знаю это. Они просят о помощи, зовут нас, но люди не слышат, продолжая ощущать себя одинокими во Вселенной». Старик представил себе миры в виде листов бумаги, переплетенных в одну огромную КНИГУ. Каждый ее лист – отдельный мир, черпающий знания из этой книги. «Вот откуда у нас жгучее желание изменить нашу земную жизнь, сделать ее лучше, справедливей. Вот откуда у нас вера в бессмертие».
Ветер подул сильнее; потянуло приятным дымком - запахом свежеиспеченной картошки. Шатаясь от голода и усталости, старик побрел на запах. В посадке он увидел людей, сидящих у костра, и подошел к ним.
- Это что за привидение? – спросила немолодая женщина, заметив старика. Одета она была странно для городской местности: мужские ватные штаны, телогрейка, на голове черная мужская вязаная шапочка. Она поставила чайник на землю, который только что сняла с костра, и с неприязнью посмотрела на старика.
- Вечно ты брюзжишь, Мария. Не видишь, у нас гость, - проговорил мужчина средних лет, одетый в старенькое пальто и джинсы, на голове у него была такая же черная шапочка. – Лучше помоги человеку. А вы, присаживайтесь, у нас для всех найдется место.
- Спасибо.
Старик медленно подошел к сидящим у костра людям и опустился рядом. Он так долго шел, и так устал, что теперь находился в пограничном состоянии между явью и обмороком. Шум ветра и потрескивание костра слились для него в единую мелодию. Замерзшее тело стало понемногу оттаивать, и боль вернулась. Она пульсировала, обжигала. Старик обхватил голову руками, пытаясь хотя бы как-нибудь унять приступ лихорадки.
- Мария, налей гостю чаю, - сказал все тот же мужчина. – Видишь, как его знобит.
- Хорошо, доктор. Ему бы липового отвару попить или малины, - Мария налила в алюминиевую кружку кипяток и подошла к старику. – Да он же босой! И халат у него больничный! Папаша, ты случайно не из больницы сбежал?
- Саша, напои старика. У него руки дрожат, еще обварится кипятком. Хотя ладно, я сама.
Мария протянула старику кружку. В темноте колыхнулась маленькая тень и приблизилась к старику. Мальчишка лет семи в рваной дубленке, протянул старику стоптанные ботинки.
- На, обуй.
- Спасибо, малыш, - ответил старик. Он с благодарностью смотрел на людей, которые делились с ним последними крохами. – Спасибо.
Мария бережно, стараясь не обжечь, напоила старика чаем, оказавшимся обычной водой. Затем так же бережно, словно мать, ухаживающая за больным ребенком, надела на его босые ноги ботинки.
- Глядика, ботиночки то впору пришлись, - радостно воскликнула она.
- Спасибо, милая. Ты, наверное, ангел, - прошептал старик, ласково касаясь ее руки.
- Что ты, какой же я ангел. Это же так просто, за что спасибо то?
- Я так долго шел, я умирал. А вы меня вернули к жизни.
- Глупости это все, - проговорила Мария, присаживаясь рядом. – Ангел, тоже еще скажете. Мы лишние здесь на земле. Нас даже людьми не называют. Бомжи, слышал, наверное, такое слово?
- Ты не права, Мария, - отозвался мужчина, которого Мария назвала доктором. – Мы элита, можно даже сказать, высшее общество. Позвольте представиться, военврач в отставке, волею судьбы попавший на этот край земли. Мария – особый случай. Инженер, вдова. Она нам, как мать и сестра, нежная и добрая. Возможно, вы правы, она – ангел, посланный нам небесами. У остальных своя судьба. Захотят, расскажут о себе сами. Мы привыкли ни у кого, ни о чем не спрашивать. Так проще. Судьбы здесь у всех разные, а конец, как видите, один.
- Но, как же вы живете? Скоро зима, вы можете по-гибнуть, - с тревогой в голосе, произнес старик. Он сейчас переживал боль за людей, предоставивших ему временный приют. Величайшее мужество, с которым они переносили все горести и тяготы жизни, вызывало у старика смешан-ное чувство сострадания и уважения.
- Нам повезло, здесь под землей проложены трубы центрального отопления. Чувствуете, какая теплая земля. Здесь, даже зимой растет трава, - спокойно ответил доктор. – Правда, нас отсюда гонят.
- Нас отовсюду гонят! Вот скажи мне, доктор, отчего такая несправедливость на земле? Все чего я хочу – это крышу над головой, уголок с кроватью, немного еды. Разве это много? И ведь вокруг, этого добра вдосталь. Посмотрите, сколько домов понастроено! Вы думаете, там кто-то живет? Как бы не так, дома пустые стоят, продать не могут. А продуктов, сколько в супермаркетах. В конце недели они выбрасывают на помойку столько, что страшно становится! – с надрывом воскликнула Мария. – А ведь я еще молодая, мне всего сорок лет. Я работать могу. Так ведь не берет никто. Почему я, почему меня выбрали быть нищей? Ответь мне, доктор.
- Да ты сама и ответила на свой вопрос. Вот дай тебе крышу над головой, уголок с кроватью, хлеба кусок, так ты через месяц большего захочешь. Квартиру или дом тебе подавай. А торговать начнешь, так ты себе такие хоромы построишь. А там и бассейн и машину. Земля – планета маленькая, а люди свою жилплощадь хотят расширить. За чей счет? Значит, надобно кого-то выгнать, выселить, у кого-то отобрать. Если не у тебя и не у меня, так у кого-то другого. Ну не ведают они, что все временно. На кладбище место у всех одинаковое, да и на том свете все мы будем равны: и ты Мария, и я, и тот мерзавец, что квартиру у тебя отобрал.
- Вот утешил. Спасибо. Мне теперь до самой смертушки спокойно будет, - с нескрываемой иронией произнесла Мария.
- А ты смирись, не береди сердце. Вот лучше послушай. Временные мы здесь, всего на секундочку. Посидим, передохнем и дальше в путь. Испытание это нам. У одних испытание богатством, у других болезнями, у третьих славою, а у нас нищетой. С озлобленным сердцем не выдержать испытания. Ты думаешь счастье в богатстве?
- А в чем, по-твоему? – спросила Мария.
- В чистоте души. Когда душа находится в гармонии с сердцем. Человек, он ведь не деньгами богат, а благородными человеческими качествами. Вот ты, например, Мария, богатая женщина - добротой своей, сердцем своим щедрым, руками золотыми. Не ты обокрала, тебя обокрали, так зачем же тебе плакать.
- Сколько же еще можно терпеть нищету такую? Ведь сил уже нет! – в отчаянии воскликнула Мария.
- На это я могу сказать только одно: да поможет нам небо!
Старик сидел неподвижно, не проронив за время странного диалога ни слова. Сердце трепетало у него в груди. В течение всей жизни он жил одной надеждой, и вот сейчас она готова исполниться. Неужели, наконец, он нашел Друга. Он боялся произнести его имя, и лишь издали вглядывался в лицо доктора, пытаясь уловить дорогие черты. Последние слова, произнесенные доктором, эхом отозвались в его душе.
- Да поможет нам небо, дорогой Друг! – проговорил он, и слезы покатились по морщинистым щекам.