Первый курс
Пока мы, первый курс, ездили в колхоз, все остальные уже месяц как занимались, и на следующий день после приезда, я отправился в институт посмотреть расписание и по воображать себя студентом. Вообще-то мне такое не свойственно, но в этот день, было так. Я нашел расписание нашей группы на доске расписаний, что на первом этаже у раздевалки с левой стороны от входа, посмотрел его, и моя эйфория потихоньку начала улетучиваться, слишком много нам было предметов. Потом прошелся до деканата и до нашей кафедры подвижного состава (дальше буду писать П.С.), заглянул туда, но нашего куратора не увидел.
Выйдя из института, я увидел моё, полу детское увлечение, ту самую «Зосю» из пионерлагеря, после седьмого класса. Она шла в сопровождении полублатных ребят, с наколками на руках. Я её окликнул, она с почти, что с изумлением на лице подошла ко мне. Ребята стали в стороне и ждали, пока мы поговорим. Я стоял на ступеньке входной лестнице института, т. е. выше её, и вел себя так же, давая понять, что и в жизни я выше, её шатии-братии. (Вот ведь какой!) Я рассказал ей про себя, о своём поступлении в институт, о том, что теперь староста группы, и кем я могу стать потом. Затем спросил о её жизни. «Зося» окончила ПТУ и работала на Кордной фабрике и учиться дальше не собиралась потому, как прилично зарабатывала. Я покачал головой и предложил ей дальше пойти со мной, но в другую сторону от тех ребят. И вот она стояла и думала, а как же ей поступить? Один из ожидающих ребят, которым надоело её ждать, сказал: да брось ты его, пойдем пиво пить! И она так и поступила. Счастливо тебе, сказал я ей на прощанье, а она посмотрела на меня, таким, извиняющимся взглядом. Вот так люди себе судьбу выбирают, подумал я, и мы пошли в разные стороны. Потом я поехал в город, закупать общие тетрадки ручки и прочую канцелярщину. На улице погода была мерзкая: холодно, ветер, мелкий противный дождик. Я, конечно, замерз, настроение моё упало. Зося, Зося думал я, зря ты так сделала. А могли бы с тобой вместе пойти. Прейдя домой, я наелся, отогрелся и повеселел, ведь я студент! А это, ой как здорово! И забыл все эти сторонние, для меня сейчас, проблемы.
Занятия у нас начались в понедельник. Мы, весь 49-й поток, пришли в большую аудиторию, сели и ждем начала лекции, и вдруг приходит наш декан Поздняков с каким то преподавателем, который садится рядом со студентами за стол, на первом ряду. Декан поздравляет нас с началом занятий, рассказывает о славных традициях факультета электрического транспорта, ФЭТа, и вкратце говорит о работе энергоснабженцев, а затем подвижников, т. е. нас, электровозников. Далее, декан сообщает, что мы подготовленные к изучению наук студенты и выражает надежду, что мы будем отлично заниматься.
Ну а далее начались сами занятия. После первого часа лекции наступил перерыв, а в коридоре меня ждала секретарь нашего факультета, которая пригласила меня к декану, я пошел туда, несколько озадаченный, а в чем же дело? А меня там ожидала новость, на всю мою студенческую жизнь. Декан сказал, поскольку ты староста, то необходимо на каждое занятие брать групповой журнал, отмечать посещаемость группы и добиваться, что бы все студенты посещали все занятия, ну а тебе это обязательно надо исполнять постоянно, и тогда будешь отличником. И вот таким вот образом была обеспечена моя, сто процентная посещаемость занятий, ведь надо было обязательно брать журнал. И теперь я становился штатным наблюдателем за своими ребятами, что не очень-то меня прельщало. В начале, кое-кто просил меня не отмечать их отсутствие на занятиях, но я встал как-то перед всеми и сказал: хотите обижайтесь, хотите нет, но отмечать буду всех и всегда.
С ребятами я постепенно познакомился, группа была отличная. Все быстро сдружились, особенно общежитские. Вот у меня есть фотография как Вова Граф и Юра Кондратенко решают, что-то очень сложное, а Тома Зубарева пришла к Володе Графу с просьбой, что-то пояснить. Ну а после занятий приходило время отдохнуть и повеселиться. Для меня были все равны, а дефицитные учебники я отдавал нашему комсоргу Юре Кондратенко, жившему в общежитии надеясь, что он никого не обидит. На переменках я с удовольствием болтал с Толей Лапиным, а потом к нам присоединился и Валера Неустроев.
Отдельно хочу сказать о Галочке Писановой, без которой я себя тогда не представлял. Она как-то подошла ко мне, мы разговорились и дальше частенько были вместе, когда она этого хотела. У нас не было совсем близких отношений, но я чувствовал то, необъяснимое «тепло», которое исходило от неё, и сам старался её «согреть» как мог, ведь здесь она жила без родителей, в общаге. Вторая наша девушка, Тома Зубарева, была такой самостоятельной, надежной и хозяйственной, что мы её избрали профоргом, надеясь, что она и в группе создаст тот необходимый для жизни уют, что мы и наблюдали потом.
И ещё у меня была друг-товарищ, и близкий мне человек, одноклассница, Танечка Сотникова, с которой мы перед её отъездом на учёбу в Москву, немножко по влюблялись. После её отъезда я справедливо решил, что её счастье, её и найдет, что так и получилось в дальнейшем. Но мы очень любили написать друг другу и получать такие интересные, для нас письма. И вообще мне Танечка получилась, до её свадьбы - подругой, а потом сестренкой, на всю мою дальнейшую жизнь, спасибо ей.
В школе мне нравилась Наташа Власова, но это была такая полудетская платоническая увлеченность. В начале первого курса я к ней заглядывал, мы по общались маленько, и я подумал, что до конца учебы далеко и потом всё и решим. Но мой школьный приятель, Юра Иванов, решил это значительно раньше и навсегда, и вскоре они решили пожениться. Мне, конечно, очень обидно было но сам виноват, кто-то успел быстрее. Да и Юра, наверно, предложил Наташе свой, офицерский вариант совместной жизни, и куда уж тут моему, инженерному. Вот и сыграли они свадьбу, а я столкнулся с несколько жестокой практичностью моих милых дам, и посматривать мне на них теперь, уже и не особенно и хотелось.
Тут надо сказать, что Юра Иванов вовлек меня в полукриминальную историю. Рядом с нами строился дом, и вот как-то вечером Юра пришел ко мне домой, с другим курсантом пехотного училища, сказал, что присмотрел в этом доме шлифовальную машину, для обработки бетонного пола, и им вдвоем её не утащить до машины, на которой, они увезут её в училище. Деваться тут мне, было не куда, да я и подумал, что для родной, для армии, это не совсем воровство, а так, . . и пошел. Конечно, красть эту тяжелую штуку было страшновато, но мы её дотащили до машины и они и уехали. Вот, и судите сами о нём.
Теперь я стал заглядывать к моей хорошей школьной знакомой Людочке Коростелёвой, заходил вечером поболтать с ней, и попить чаю. В десятом классе я и к ней иногда забегал и мне были там рады. Я уж было подумал, что это может быть знак судьбы, и стал чаще к ней заходить. Моё увлечение опять получалось в основном платоническим, но, наверное, таким и был мой характер тогда.
Ну а теперь немного об учёбе. На первых двух курсах предметы были в основном общеобразовательные, такие как математика, физика, химия, но были и специализированные предметы, например «тряпочки», виноват, электротехнические материалы. Как говаривал, мой любимый куратор Медлин – первые два года вас научат учиться, а остальные три, будете учить то, что необходимо выучить. Роговолод Яковлевич, всегда излагал свои мысли четко и ясно, ну и конечно с таким вот, тонким юмором
Кстати о предмете «Электрические машины», он мне хорошо запомнился и вообще как предмет и как нам его преподносили. Лекции читал нам легендарный профессор Карасёв. У него было очень много знаменитых учеников. Только вот, если бы я помнил, каких именно. А тех кто заинтересовался этим вопросом, прошу познакомится с историческим обзором по нашей железнодорожной академии. Карасёв многое сделал в своей жизни, например именно он производил окончательную отладку генераторов и двигателей на первом атомном ледоколе «Ленин» и получил за это одноименный орден. При переезде его кафедры из Томска в 1936 году в Омск, он сумел быстро организовать лаборатории при своей кафедре и которые действуют до сих пор, и мне было очень интересно посмотреть на технику тех времён. Конечно, кое, что уже по заменялось, но и старые устройства и приборы остались в строю. Я принес на лабораторные работы фотоаппарат и заснял там наших ребят. На первом снимке Валера Маршелюк, Лёша Коба и Слава Дресвянин пытаются собрать по схеме рабочее место, на втором то же пытаются сделать Юра Вайнер и Толя Лапин, на третьем Лёша Орищенко снимает показания приборов, на последнем снимке наша дружная компания позирует мне после окончания лабораторной работы.
Ещё мне запомнилась математика как таковая, и наш лектор, пожилая женщина с характерным акцентом - бабушка Шугугрова и наши практические занятия, которые проводил преподаватель с большим чувством юмора. Когда ему предлагали не ординарное и не самое короткое и оптимальное решение, какой либо задачи, он говорил, например, что в комнату конечно можно и с чердака попасть, через окно, но лучше всё же, привычным образом, же через двери.
Вспомнить более конкретные моменты своей конкретной учебы мне уже труднее, всё слилось в одно слово – учёба, учеба и учеба и ни чего, толком и не вспомнишь. Вспоминается правда, как на первом семестре мы с Серёжей Трофимовым расслабились и математику под запустили, ведь домашние задания никто не проверял. Потом мы сидели и учили, и даже по ночам, и я даже на пару дней к Сереже пожить переехал. Но этот случай нам пошел, как урок на будущее, и больше мы уже учебу не запускали. Лекции, по вполне понятным причинам, у меня были все. А вот чтобы их записать, в объёме достаточном для понимания материала, я применял свой способ сокращения читаемого материала, ну наподобие стенографирования, только у меня была своя, собственная система сокращений и лекции напоминали записки сумасшедшего. Один раз у меня всё же лекции стащили, а потом вернули и написали – читай сам, что я и делал.
Теперь стоит вспомнить, как я выполнял просьбу мамы Сергея Трофимова. Она жаловалась мне, что Серёжа дружит с кем-то из девушек в заводском общежитии и там, при случае, и пропадает. И просила меня ему помочь завязать с этим делом. Вот если задуматься – ни чего себе поручение. Я Сергея спросил, насколько это серьезно. Да ничуть, ответил он. Вот пойдем к ним в гости, и сам всё увидишь. Я почесал в затылке и согласился. И вот мы на следующий день туда и отправились.
Честно сказать, мне и не очень удобно было там появляться. Девушки подумают ну вот, надзиратель заявился. Мы с Серегой зашли в магазин и взяли мою любимую «Плиску». Однако девушки встретили меня хорошо. Им ведь тоже интересно было на меня посмотреть. Мы посидели немного, а девушки быстренько оформили чайный вечер. Да, да чайный. Спиртного они не пили. Чай или кофе. Правда, добавляли туда понемножку мой болгарский коньяк «Плиска». Одна из девушек сняла со стены гитару, и они начали петь. Сначала лирические, а потом и что ни будь по веселее. А потом притушили свет и танцы устроили. Сергей был со своей Светой, а я с остальными потанцевал, и мне приглянулась одна симпатичная смуглянка-молдаванка Танечка. Вот с ней я и провел этот вечер. Она меня разговорила, и мы потанцевав, пошли прогуляться. Тут уж я по восхищался и прошедшим вечером и девчатами. А моя Танечка, совсем посерьёзнела и сказала, что им очень даже надоело, быть вот так вот одними, и предложила её не забывать, заходить. И я тогда согласился. А потом подумал, что не стоит морочить этим милым девчатам голову, да и себе тоже, ведь жениться то я ни как не собираюсь.
И всё же я разочек к Танечке вечером заглянул, ну раз пообещал прийти. Шёл я с некоторым волнением и досадой на себя. Вот такая девушка тебя ждет, а ты не можешь ей ни чего пообещать, ведь женится то, ты не можешь. Вот я к ней и пришел в подавленном состоянии духа. Танечка сразу поняла, в чем тут дело. Она взяла меня за руки и сказала, что мы просто побудем вдвоем, ну раз нам это нравится, и всё, а у меня всё внутри и отпустило. И мы действительно стали друзьями. Я даже её немножко обнял.
У них в комнате никого не было. Видимо девчонки, кто был во вторую, а кто просто пошел, куда-нибудь. И вот мы попили чаю со вкусными пирожками под приятную музыку, а потом и потанцевали. И вот я почувствовал, что я хочу настоящей близости с Танечкой и она тоже. И вот у нас так и получилось. Опомнились мы часов в девять вечера, когда услышали шум шагов по коридору. Вторая смена пришла на обед. Мы быстренько собрались и отправились гулять по улицам. И так нам было так хорошо! Но вот время уже конкретно к ночи подошло. И мне опять стало не по себе. Танечка всё это увидела и снова успокоила меня, сказав, что мы и дальше будем так близки, насколько можно будет, и будем радоваться жизни! И закружила меня. И снова нам стало хорошо. Но потом я к Танечке не заходил, и она не позвонила.
Приближался новый год. Маму срочно отправили в командировку. Она наготовила мне пельменей и уехала. А я к тому времени уже увлёкся этим милым Галчонком, который был со мной рядом, и предложил ей встречать этот новый год у меня дома. Я есть, и пельмени есть, а остальное, ты Галочка, расставишь на свои места. Это было, пожалуй, такое, скрытое моё предложение. Галя всё это выслушала, поблагодарила меня, а потом вылила на меня ушат холодной воды, сказав, что сей час нам надо учиться, а всё остальное будет потом. Ну и я, подумав об этом, на том и остановился, потом так потом. А потом решил, что нам действительно надо учиться, и если Галочке надо будет, то теперь пусть она, позовет меня в даль светлую. . . Но увы, этого так и не случилось.
Перед новым годом ко мне зашла наша любимая Света Чумакова, и сообщила, что Таня Петрова хочет собрать своих одноклассников его и отпраздновать этот самый новый год, но т.к. будут и её однокурсники просит одеться соответствующим образом, ну, т.е. надо быть нарядным. Я, не раздумывая, согласился. Ведь наверно последний раз собираемся из класса, и попросил и моего друга, Сергея Трофимова туда пригласить, ведь он в параллельном, 10 «Б» учился и жил к тому же в военном городке, Напротив Тани Петровой.
Костюм туда мне одевать не захотелось, я надел свою любимую куртку, но и галстук пришлось одевать, следуя ценному указанию нашего бывшего комсорга и моей соседки по парте, Танечки Петровой. Идя туда, я захватил с собой лучшие мои магнитофонные записи, и как оказалось не зря, очень даже они пригодились. Шел я туда и думал, а как же мы в Таниной, двухкомнатной квартире поместимся, ведь будут наши ребята, да ещё и Танины однокурсники.
Но я зря опасался. Таниных – было только трое, две девушки и парень, зато из 10-го «Б» пришёл еще и Митриков. Было конечно тесновато, но весело, хотя Танечка на нас внимания почти не обращала, общалась в основном со своими «педиками», а наши ребята, наговорившись вволю танцевали потом до упаду, что даже соседи с низу приходили на шум жаловаться. Потом устав, мы решили, что пора фотографироваться. Меня усадили как в школе, рядом с Таней, вот посмотрите. Затем я заснял всех наших ребят, а потом Танечка с нашими военными решила сфотографироваться. На последок я заснял смешного Бергую, под приличной «мухой». Вот так мы и праздновали новый год до следующего утра понимая, что мы последний раз вместе собрались, а потом и поблагодарили Таню за эту прекрасную ночь.
Подошла первая сессия, а перед ней была, зачетная неделя. Все зачёты я с лёгкостью сдал, чувствовалось, что на занятия я ходил регулярно. Я помогал, чем мог моей институтской подружке, моему Галчонку, как я её про себя называл. Зачёты наша группа сдала нормально, и мы готовились к экзаменам. Все предметы я конечно и не вспомню, но нас очень пугали начертательной геометрией, или математическим черчением. Его вела, строгий и требовательный преподаватель и, к тому же жена ректора. Я, конечно, взялся за доскональное изучение этого предмета, и представляете, увлекся им. Мне понравилось как можно математически точно, изображать различные предметы.
Первый экзамен - была химия. Я решил сдавать его в последних рядах, но это получилось долго и нудно ждать экзамена. Прейдя на экзамен, я узнал, что сдали его не плохо, завалов нет. Я повеселел, хотел зайти, взять билет, и сразу отвечать, но билет, как оказалось, был не очень удачный. Я сел, по вспоминал материал, и всё таки сдал на пять. Преподаватель немного погоняла меня, повеселела и следующего студента уже, сильно не затрудняла. Я вышел из комнаты, дождался когда сдадут последние студенты. Кто-то, по моему Тома Зубарева, сказала, что тебе надо первому ходить, тогда преподаватели в лучшем настроении будут, что я потом на сессиях, и делал.
Потом был экзамен по математике, где мне попался счастливый потому, что не трудный, 13-й билет и еще одна пятерка у меня. Потом экзамен по истории партии. Вот тут я много не помнил, но преподаватель зная, что перед ним староста, не стал мне тройку ставить, но пообещал, что в следующий раз так и будет, и не видать мне стипендии. Следующим был экзамен по начерталке. Я зашел в первых рядах, взял билет, а там я всё знал, подготовился, нарисовав ответы, и четко всё ответил. И ещё пятерка. Здорово! Остальные наши ребята тоже хорошо отвечали, и наша группа была в числе лучших за сессию, нас потом хвалили, и Медлин тоже.
Всё! Я сессию сдал, да ещё как! И на день раньше Серёжи Трофимова. Мама отвалила мне на каникулы, кругленькую сумму в 50 рублей и я решил сдачу экзаменов отпраздновать с Серёжей. По дороге в институт я купил коньяк, нашел где сдает экзамен Серёжа, и даже умудрился показать ему бутылку, на что его преподаватель с сожалением, только покачал головой. На конец-то Серёжа сдал, и мы поехали к нему домой, накрыли на стол, и потихоньку её и выпили. Нас разморило от еды, тепла и коньяка. Потом мы решили поваляться на диване и уснули. Разбудила нас Серёжина мама, пришедшая с работы. Мы, конечно, поднялись, но как у нас болела голова! Серёжа, что бы проветриться пошёл меня домой провожать. А дома, теперь уже моя мама угощала нас вкусным ужином. На завтра, что бы доесть всю вкуснятину, приготовленную Сережиной и моей мамой, нам пришлось брать ещё бутылочку, и так продолжалось до вечера.
На следующий день, мы протрезвев, уже ничего и не планировали, но пришёл, наш общий друг Лёня Череп (это не кличка, а фамилия такая). И наше поддавательство продолжилось, а к вечеру мы были сильно «косые». Это был уже третий день нашей с Серёгой, пьянки, и это уже было тяжело для нас, и привело к тому, что у меня заболел желудок, а у Сергея стало плохо с сердцем. В оставшиеся дни каникул, мы очухивались от нашей ранешней пьянки несколько дней. И мы решили на будущее, что больше никогда и ни за что, мы больше так пить не будем. И я это выполнил, а сейчас вообще не пью. Так и закончились мои первые и последние «пьяные» каникулы.
Вот я пишу всё про себя да, про себя, хотя, в общем, то и о себе. Теперь попробую написать про ребят из нашей группы.
Первым и последним по списку идут Белоусов Серёжа и Шевченко Лёша. К ним примыкали и Генрихс Петя, Лёша Коба и Саша Забродин. Они и в жизни держатся вместе. Основной принцип у них, что учеба должна быть приятной и не мешать им в жизни вообще, ну т. е. минимум затрат времени на учёбу с максимальной отдачей на отдых. Вот они и стараются, пропустить занятия так, чтобы им не попало, списать когда возможно и предпочитают мозговой штурм предмета перед экзаменом, вместо изучения оного.
Полной противоположностью, первой пятёрке, являются уважаемые мною, да и остальными студентами тоже Граф Володя, Классен Георгий, Юра Кондратенко, Лёша Орищенко. Они пришли в институт, что бы учиться и постигают знания с удовольствием и отличными успехами в учёбе. Пожалуй, у всех превосходные, контактные и весёлые черты характера. Я с ними хоть и не дружил на прямую, но всегда чувствовал теплое отношение между нами. Вот и теперь, когда меня по Интернету нашёл наш Жорик, пардон, Георгий Классен, то я очень тому обрадовался.
А остальные студенты наши, находились между этими группами товарищей. Городские ребята потому, что жили не в общежитии, вели обособленный образ существования, так же как и я. Все старались получить образование, кто больше, кто меньше. Я тоже, по началу, пытался по списывать лабораторные работы, но потом понял, что намного лучше делать их самому. Из-за того, что хорошо сдали первую, сессию в группе присутствовала некоторая эйфория, расслабленность и учиться мы стали хуже.
Нам объявили, что на лето формируются стройотряды по различным направлениям работы и требуется поставить прививки от клещевого энцефалита, причем три раза. Ну и я тоже пошел и поставил причем, после первого раза не заметил последствий, а после второго заболел, стал хуже себя чувствовать, а потом и вообще, в обморок упал(!). Меня отвели к врачам, и тут обнаружилось, что сердце у меня в явном непорядке. Пришлось, перед зачетной неделей и летней сессией ложится в железнодорожную больницу. Я и другие мои товарищи подумали, что теперь я не сдам сессию и отстану в учёбе от группы и придется идти в академический отпуск, а потом до сдавать экзамены или того хуже, потом учиться годом позже. Вот с такими мыслями я и попал к профессору в больнице.
И о, удача! Профессором оказалась не старая, очень живая и очень симпатичная женщина. Она выслушала мои, весьма обоснованные опасения, посмотрела мои всякие анализы, загадочно улыбнулась и сказала, что меня за неделю вылечит! Я на радостях, чуть не обнял её! Она снова, но уже с благодарностью, улыбнулась и назначила мне лечение, а от себя принесла мне пол литровую баночку прекрасного мёда, а даже и не знал, как её отблагодарить. Ничего, всё нормально, ответила она мне, на мой молчаливый, но очень выразительный вопрос, ведь все мы, когда-то были студентами. Я поблагодарил её и сказал, что теперь я буду и здесь заниматься, готовится к экзаменам. Тут меня навестили дядя Игорь и Витя, тоже подбодрили, спасибо им.
Ну, я, конечно, добросовестно лечился и усердно занимался, и состояние моё улучшалось с каждым днём. Меня усиленно лечили и через десять дней меня решили выписать, правда с условием, что до лечусь дома. В последний вечер, я набрался смелости и расспросил про любимого профессора у дежурных медсестер. Грустная была, это история. Её муж военный, погиб где-то в той, локальной и нам не нужной войне. А она стала отдавать всю себя лечению людей, что у неё очень здорово и получается, и можно сказать, что теперь и живет она в больнице. Я был потрясён, всем услышанным. На следующий день я получил подробный план моего долечивания от профессора, и с благодарностью, поклонившись, я сказал – большоё спасибо моей волшебнице. И я был прав, ведь так оно и было.
Выписавшись из больницы, я не стал сидеть дома, а стал сдавать зачеты и с успехом их и сдал до сессии. Экзамены я тоже хорошо сдал, но плохо было то, что наша группа скверно сдала сессию, и даже появились двойки. Потом правда ребята эти двойки, тут же исправили, но уже за сессией и некоторые остались без стипендии на следующий семестр. Вот тебе и передовая группа!
По причине моего долечивания, я конечно ни в какой строй отряд не поехал, а был направлен на хоз. работы в институт. В хоз.части, меня спросили с какой я кафедры, ах с Подвижного состава, так туда и идите. Прейдя на кафедру, я увидел Медлина Р.Я. и говорю, что пришёл у вас работать. Тот конечно сделал на меня вот такие, большие глаза, и посоветовал сначала хотя бы институт закончить, да еще желательно с отличием, а я и ответил, что обязательно постараюсь, так и сделать. Мы посмеялись на эту тему, а потом Медлин, уже серьёзно сказал, что я молодец, догнал по учебе своих, и хорошо сдал сессию и вообще, в нашем мире всё возможно и многозначительно посмотрел на меня. Потом он поднялся, проводил меня в лабораторию нашей кафедры, объяснил заведующему лабораторией, что на месяц у него появился новый работник и показал на меня пальцем.
Нашему матёрому зав.лабу, бывшему фронтовику, Юрию Николаевичу, всё это не очень понравилось, т.к. вместо положенного в каникулы отдыха, ему предложили меня тут развлекать. Он вздохнул, окинул лабораторию взглядом и послал меня драить палубу, ну т. е. пыль на стендах протереть. Пока я с готовностью выполнял эту работу, Юрий Николаевич определил мне ещё один большой наряд, Дал мне коробку с очень большим количеством, очень маленьких по размеру сопротивлений, чтобы я их разложил по номиналам в кассетчицу, которую тоже должен был сделать я, из пустых спичечных коробков находящихся в большом мешке, который он мне и вручил. Видите, какое длинное предложение получилось, и работа тоже была длительная. Я, сидя рядом с ним, старательно пыхтел и сопел, выполняя данное поручение.
В конце недели, в пятницу, я это поручение закончил. Юрий Николаевич поблагодарил меня и сказал, что я прошел проверку на вшивость, т.е. что я не чуждаюсь ни какой пыльной, грязной и всякой, кропотливой работы и делаю всё с большим удовольствием, что очень отрадно и что, он принимает меня в свою компанию. Подошло время пить чай. Он достал стаканы, сам налил мне чаю, угостил всем своим, т.е. вкусными пирожками, вареньем, конфетами. Он расспросил меня о жизни моей, вкратце рассказал мне о себе, и передо мной сидел уже другой человек, можно сказать почти что, родной и близкий. И с тех самых пор, когда мне это удавалось сделать, я всегда к нему забегал, и мы делились с ним, нашими новостями.
Потом меня послали на работу с электриком. Он тоже сначала поморщился от такого подарка, не имеющего допуска к работам с напряжением, но потом мы сработались, т. к. всю подготовительную работу делал я. И вообще он решил, что раз мне вообще не платят за мои труды, то и работать я должен хотя бы до обеда. Я с ним спорить не стал и последние две недели моей трудовой практики так и работал.
Приехав, домой, я встретил своего школьного товарища, Валеру Горбенку, которого отпустили из пехотного училища в отпуск, и я ему очень обрадовался. Мы пошли ко мне домой и прекрасно посидели, вспоминая школу. Затем пошли к нему и запечатлелись с его женой, и я ему посчитал на логарифмической линейке курсовое задание, которое ему ставили на осень.
Ну а теперь хочется сказать о самом главном! Мама всегда старалась сделать для меня всё, от неё возможное. Ну и конечно я помогал маме во всех смыслах, от мытья пола до работ по саду и мама была очень довольна этим. Вот я всё время рассказываю вам, о том, что интересного со мной происходило. А ведь всё это интересное, только тогда может произойти, когда я буду накормлен, обстиран, и вообще обихожен! А делает всё это мама! И ей, очень-очень большое спасибо за это!