С самого рождения господин Н, имя которого мы не разглашаем по этическим соображениям, отличался приземленным складом ума. Вероятно, это было наследственное, поскольку во всей многочисленной, сливавшейся в единую здравомыслящую массу семье только его отец имел некоторую склонность к мистике. Результат этого увлечения был печален. Еще в юности бедный отец господина Н вбил себе в голову, что умрет в 34 года. Проклятые цифры преследовали его всю жизнь, попадались в номерах домов, автомобилей и лотерейных билетов. В итоге Вселенная сдалась перед его твердой убежденностью, и вскоре после своего 34 дня рождения отец господина Н попал под большую машину с суровым выражением бампера. Говорят, на небесах этот казус вызвал переполох – по крайней мере, встретившие покойного у райских врат ангелы долго мялись и перешептывались. Человеку, как известно, не пристало знать свою судьбу, но так как вероятность того, что отец господина Н куда-то подсмотрел, исключалась, пришлось его впустить. А господин Н осиротел и приобрел смутный страх перед мистическими озарениями и походами в обувной магазин, поскольку именно по пути туда его отец получил ответ Вселенной.
Детство господина Н прошло в целом нормально. Он даже имел шансы, повзрослев, стать товарищем Н, перед чем тоже испытывал смутный страх, поскольку его отца называли так же. Страх не имел мистической подоплеки, господин Н боялся скорее того, что его начнут сравнивать с покойным родителем. Тот изучал покрытосеменные растения и за свою недолгую жизнь достиг в этом серьезных успехов. Впрочем, в политике что-то не задалось, и звание товарища благополучно прошло мимо. Будущий господин Н писал в тетрадках цифры, которые, к счастью, ни с чем не совпадали, буквы и иногда – неприличные слова, на большой перемене ел в буфете сосиски, два раза в неделю носил в школу вонючие кеды для физкультуры, ничего не понимал в химии и временами бывал бит по голове учебниками. Школа была хорошая. Однажды, правда, в класс будущего господина Н хотели перевести хулигана и двоечника, отчисленного из соседней школы, но накануне своей первой встречи с потенциальными жертвами хулиган в драке получил по лбу чем-то тяжелым – вероятно, железной трубой. После этого он несколько месяцев пролежал в больнице, стал заикаться и был отправлен в коррекционное учебное заведение. Будущий господин Н резонно опасался совместного обучения с хулиганом и двоечником, поскольку был скромен и пуглив, поэтому известие о том, что угроза миновала, очень его обрадовало. Подробностями он не интересовался, наивно полагая, что вся эта история не имеет к нему никакого отношения.
Как и все, господин Н взрослел не постепенно, а некими толчками. Сначала он внезапно обнаружил, что его голос стал произвольно перескакивать с дисканта на бас и обратно, потом удлинились и распушились различные части его тела, а потом нескладного, но вполне созревшего господина Н потянуло на приключения. Он попробовал курить в туалете. Вскоре после этого директор выставил в туалетах и за пришкольными гаражами дежурных, а курильщиков вынуждал являться к нему с родителями. Господин Н воспринял штрафные санкции с облегчением, поскольку надписи на сигаретных пачках о вреде курения взволновали его до слез. Знакомство с алкоголем прошло более удачно, но потом что-то не задалось уже не в политике, а в экономике, и пиво стало стоить столько, что господин Н вновь перешел на воду. На дискотеках он почти не появлялся, так как не умел танцевать, а одноклассники не настолько его любили, чтобы научить хотя бы паре движений. Таким образом, никогда не бывая пьяным и разгоряченным близостью потных разнополых тел, господин Н не участвовал и в драках. Несколько раз молодые люди из соседних подъездов пытались побить его по собственной инициативе, но ноги у господина Н были длинными, как у бабушки по материнской линии, и бегал он быстро. Еще не остывшая тяга к приключениям иногда требовала выхода, отчего господин Н томился. Однако скука была единственной проблемой, от которой он страдал в опасный подростковый период, принесший его ровесникам столько неприятностей, а для некоторых окончившийся и вовсе прискорбно.
Вообще в жизни господина Н было немного сильных потрясений, и одно из них, разумеется, пришлось на юность. Оно было вызвано робким дружелюбием соседки по двору, которую звали Настя – имя настолько распространенное, что скрывать его по этическим соображениям бессмысленно. Настя была настолько же не избалована вниманием противоположного пола, как и сам господин Н, поэтому выбрала его как наиболее доступный объект. Она стала каждый день с ним здороваться, одолжила учебник для подготовки к экзамену и посоветовала знакомого стоматолога. Ободренный этими знаками внимания, господин Н влюбился. Он вновь начал томиться, а вид Настиного неровного пробора – она была значительно ниже него ростом, - вызывал у него длительное замирание в районе желудка. Господин Н стал часто задумываться, чрезмерно потеть и иногда забывал пообедать. И вот однажды, ковыряя вилкой котлету, поджаренную специально для него обеспокоенной бабушкой, господин Н решил пригласить Настю на свидание.
Он старательно причесался, приобрел розу в хрустящей прозрачной упаковке и пришел к парковому фонтану на полчаса раньше назначенного времени. Глядя на толпы гуляющих, господин Н представлял, как вскоре заметит Настино коричневое пальто, потом она подойдет ближе, и он различит на пальто пуговицы, и наконец расстояние между ними сократится настолько, чтобы он должен будет вручить ей розу. Что делать дальше, он не знал, и на него нахлынул с детства знакомый смутный страх. От мысли о том, что ему, возможно, придется поцеловать Настю в сухие губы, у господина Н судорожно сжались пальцы на ногах. Потом он вдруг представил себе, как при передаче розы у него дрогнет рука, и целлофановый кулек упадет на асфальт, что будет очень неловко. Последним в череде опасений было то, что Настя откажется продолжать их гипотетические отношения. Само слово "отношения" особенно пугало господина Н.
Потея и притоптывая правой ногой, господин Н около часа стоял у фонтана и опасался. Настя на свидание не пришла – мама не отпустила ее, потому что пригласила на этот вечер гостей, свою бывшую однокурсницу и ее сына, который недавно съездил в Германию и стал там католиком. За этого сына Настя через год вышла замуж и тоже стала католичкой, а потом они уехали, только не в Германию, а в Польшу.
Говорят, именно эта история привела отца господина Н, наблюдавшего за ним сверху, в такое возмущение, что его чуть не выгнали с небес за непристойное поведение. Впрочем, достоверно нам это не известно, так что не будем распространять слухи.
После благополучного избавления от любви господин Н, за неимением других вариантов, посвятил все свое время учебе. От скуки он перечитал многие учебники по несколько раз, благодаря чему в его молодой памяти отложились целые абзацы. Это радовало маму господина Н и давало ему определенные преимущества, включая возможность поступить в известный университет с длинной аббревиатурой в названии. Перспектива длительного изложения абзацев из учебника перед профессорами, увенчанными заслугами и суровыми очками, настолько взволновала господина Н, что он опять стал забывать обедать. Лето в тот год выдалось до треска сухое и жаркое, и за неделю до экзаменов университет с длинной аббревиатурой озарил ночь красивым пожаром, который потом еще долго показывали в новостях. Господин Н воспринимал новости спиной, готовясь в углу гостиной к поступлению в менее волнительное учебное заведение.
В этом заведении он получал специализацию, точное назначение которой не было известно никому, включая даму, набиравшую текст для дипломов. Господин Н сохранял нейтралитет в отношении алкоголя, табака и девушек, которые могли не прийти на свидание. Это было замечено его однокурсницей, одаренной практической сметкой, грудью и толстой косой. Однокурсница многозначительно смотрела на него на лекциях и обсуждала с подругами, а затем взяла в оборот. Удивленному господину Н ничего не оставалось, кроме как жениться на ней. На свадьбе он обнаружил, что крупная грудь невесты, запакованная в белоснежную ткань и слегка обсыпанная веснушками, в целом ему симпатична, и успокоился. Господин Н даже изменил своей многолетней привычке и выпил шампанского, которое вызвало у него приступ икоты и неожиданный прилив храбрости. А единственный гость, общение с которым в этом состоянии могло бы привести к конфликту, всю свадьбу простоял в пробке, вызванной столкновением трамвая с цементовозом.
Единственным, что омрачило начало брачной жизни господина Н, традиционно окруженное коробками с сервизами на 12 персон и новым постельным бельем с цветами и лебедями, был спор с супругой относительно медовой поездки. Супруга предложила на выбор две южные страны, но скромной и пугливой душе господина Н были чужды густонаселенные пляжи и активные подкопченные аборигены, о которых он получил некоторое представление из телевизора. Несколько ночей господин Н провел в отлучении от солидного тела жены и мучительных опасениях, что террористы украдут у него кошелек или продадут ему фальшивое золото. Затем две южные страны начали между собой небольшую темпераментную войну, а господин Н с супругой поехали в загородный пансионат с обильной пресноватой пищей и липовой аллеей, навевавшей смутные воспоминания о классике.
Потеря девственности и юности привела господина Н в состояние полной душевной гармонии. Стареющая и переживающая мама через сложную цепочку знакомых устроила его на работу в небольшой кабинет, полный бумажек и горшков с растением "тещин язык". Работа отличалась стабильностью и возможностью сослаться на плохое самочувствие, когда нежелание покидать безопасную квартиру становилось особенно сильным. В квартире сделали ремонт, старые цветы и вертикальные полосы на обоях сменились новыми. Супруга фанатично варила супы и каши, а по вечерам, как в юности, обсуждала господина Н с подругами – теперь уже по телефону. Господин Н процветал. Он даже чуть не приобрел машину скромной расцветки, хотя транспорт смущал его из-за трагических (и полностью ложных) воспоминаний детства. Воры, перепутавшие его жилище с сияющими апартаментами соседей, избавили господина Н от денег на машину, видеооборудования и дедушкиных золотых запонок, а его супругу – от свежепойманной шубы.
Нельзя сказать, чтобы друзья господина Н до хрипоты спорили о том, чем же объясняются многочисленные совпадения, уберегавшие господина Н от крупных и мелких житейских встрясок – удивительным невезением или, напротив, везением. Его друзьями могли считаться лишь два человека, по привычке к накопительству сохранявшие старые вещи и поддерживавшие школьные связи. Они были неспособны спорить до хрипоты и никаких совпадений не замечали, поскольку жизнь господина Н вообще не очень их интересовала. Не замечала совпадений и мать господина Н, поглощенная любовью к его длинным ресницам и родственному запаху. Между тем самолеты, на которых господин Н мог бы, но боялся полететь, падали, важные люди, знакомство с которыми могло бы привести его к новой волнительной должности, заболевали и переезжали, и даже тренажерный зал, в который он мог бы пойти, но боялся перенапрячься, в один прекрасный день закрылся из-за резкого повышения арендной платы.
Опасность подкралась к господину Н со стороны супруги. Неосознанное утомление прожитыми годами, копошившееся у нее внутри, привело ее к мысли об обзаведении ребенком, который бы копошился снаружи. Господин Н пришел в смятение. Из телевизора и наблюдений за жизнью во дворе он знал, что дети – это хлопотно, шумно и опасно. Сначала его будет волновать, успешно ли разродится набухающая супруга. Потом он будет в холодном поту вскакивать по ночам на страшные крики и тихий скрипящий кашель. В детском саду бесплотного пока отпрыска поджидают агрессивные воспитательницы, болезни и, возможно, даже обвал ветхого потолка – телевизор несколько раз докладывал о подобном спине господина Н, демонстрируя синяки, плач и оторванные детские ноги. Дальнейшая жизнь господина Н-младшего разветвлялась лабиринтом роковых случайностей и опасностей, от которых не могли уберечь даже родные стены с цветами и вертикальными полосами.
Смятение сменилось безмолвным отчаянием. Господин Н оставлял на полированных поверхностях мокрые отпечатки ладоней, плохо понимал содержание газет и искал утешение в шуршащих бумажках на работе. Искать утешения в супруге, давшей волю своему организму, было теперь опасно. Однако супруга, однажды взяв господина Н в оборот, с тех пор не отпускала его, следя, чтобы каждое его движение совпадало с планом, набросанным еще в аудиториях института. Чтобы убедиться, что и сейчас он не увильнет, супруга отправила его на обследование интимного характера. Господин Н покорно приготовил приличные трусы, поскребся в ванной колючей мочалкой и лег спать, чтобы на следующий день с утра отправиться к одному из заведующих размножением.
И тут нервы покойного родителя господина Н сдали. Последней каплей послужило то, что возраст господина Н как раз совпадал с цифрой, на которой была основана нумерологическая одержимость его отца. Презрев все небесные законы и публично пообещав вздрючить сына, он покинул рай и явился господину Н во сне. Создав соответствующую атмосферу в виде грозы за приоткрытым окном, трепещущих занавесок и отсутствия верхнего света, отец господина Н уселся на стул и несколько раз кашлянул, привлекая к себе внимание.
- Сын мой, - замогильным голосом начал он. – Не кажется ли тебе странным, что в нашем районе не осталось ни одного обувного магазина?
Господин Н с облегчением выдохнул, заметив характерное для снов отсутствие логики в высказывании тени своего отца. Он решил, что это прочитанный некогда томик Шекспира вырвался спустя годы на свободу, и стал ждать, когда видение отца сменится чем-нибудь более приятным.
- Сын мой, - продолжил отец господина Н. – Если тебе не жаль гибнущих на войне темпераментных жителей южных стран, то, может, ты пожалеешь хотя бы моего гипотетического внука?
И неожиданно отец господина Н вскочил со стула, хищно спикировал на кровать и посвятил сына в главную нумерологическую тайну, открытую им уже по прибытии на небеса. Суммы чисел в дате рождения господина Н, номерах его медицинской карточки, телефона, школы, дома, паспорта и всех автобусов в районе, а также многочисленные совпадения размеров одежды, обуви и количества букв в именах окружающих неопровержимо свидетельствовали об одном: господин Н управляет Вселенной. Все эти годы его отец, сидя в раю, проводил вычисления и мучился от стыда за пугливого и скромного сына, использовавшего свои феноменальные возможности исключительно для избавления от всего волнительного. Отец господина Н был уверен, что сам бы он на его месте развернулся, отменил войны и вылечил человечество от рака и заболеваний, передающихся половым путем. Но, увы, в отношении него Вселенная ограничилась большой машиной с суровым бампером, посланной в мистически удачный момент.
- И что же мне делать? – почтительно выслушав родителя, спросил господин Н.
- Захоти! – взревел родитель. – Захоти свернуть горы, прославиться, усовершенствовать мир, получить прекраснейших женщин и внимание прессы!
Господин Н на мгновение задумался. И затем впервые за 34 года решительность исказила черты его лица.
- Но папа, - сказал он. – Так мне гораздо спокойней.
Призрак завыл, воздев к потолку руки, в гневе достал из серванта несколько хрустальных бокалов, разбил их об стену, длинно, отчаянно выругался и вернулся в рай, предварительно стерев из небольшой памяти сына все, что успел наговорить, поскольку знать свою судьбу, как известно, неприлично. На небесах ему сделали выговор и строжайше запретили впредь заниматься поисками совпадений в числах, чему он с радостью подчинился.
А господин Н, проснувшись, помнил лишь, что ему приснилось что-то неприятное и пугающее. Поэтому на протяжении всей своей дальнейшей жизни снов он больше не видел – ни цветных, ни черно-белых, в существование которых упорно верят некоторые люди. Житейские треволнения и впредь обходили его стороной, падая на голову кому-то еще, и даже жена, мучимая отсутствием детей, ушла от него к другому. По прихоти господина Н, о которой он так никогда и не узнал, этим другим оказался водитель уже упомянутого цементовоза, врезавшегося в трамвай. Водитель до самой старости любил рассказывать об этой курьезной аварии, умалчивая о том, что в момент столкновения от страха и неожиданности чуть не откусил себе язык.