(из цикла «Зверье мое» http://www.proza.ru/avtor/dimsv&book=2#2)
Культяпка была большой и знатной хомячкой. Какое у нее было имя изначально, никто не помнит. Культяпкой она стала из-за несчастного случая.
Очень энергичная и хозяйственная Культяпка сначала обустроила свой домик, который находился в картонной коробке с крышкой и входом-выходом, вырезанным ножницами в картоне. Культяпка натаскала ваты в левую половину жилища, и получилось хорошее спальное место.
А в правом уголке домика находились запасы еды. Туалет был только на улице, в дальнем углу клетки.
Культяпка была очень аккуратной и спортивной. Вот этот спортивный азарт ее и подвел.
Клетка, в которой жила Культяпка была птичьей. Других клеток тогда просто не продавалось в магазинах. Клетка была обычная, из металлических прутьев, с дверцей под крышей и двумя жердочками. Жердочки предполагались для того, чтобы на них сидели разные птички.
Крыша домика была остроконечной и манила Культяпку как канатоходца купол цирка. Поэтому сделав все свои дела по хозяйству, Культяпка забиралась выше и выше, а достигнув крыши домика, выделывала разные эквилибристические штучки. Держась четырьмя лапками за прутики, Культяпка отпускала сначала одну лапку, затем вторую и, наконец, третью. Зависнув в пространстве на одной лапке, Культяпка достигала апогея своего мастерства.
И когда казалось, что она вот-вот сорвется вниз, Культяпка собиралась, подтягивалась и шустро спускалась вниз передохнуть. После небольшой передышки, маленький искатель нескучной жизни могла повторить все снова.
Клетку выносили на ночь, на холодильник, в прихожую и в одну из ночей произошел этот злосчастный случай.
Культяпка стала делать свой подъем не с передней стенки клетки, а сбоку, где под самой крышей решетка шла наискосок. Никто не знает, как это произошло, но задняя лапка Культяпки застряла между прутьев. Обессилев, Культяпка сорвалась и повисла вниз головой. И так она провисела всю ночь. После этого несчастного случая, задняя ножка у Культяпки посинела и раздулась. Отважный хомячок постоянно ее облизывал, хватался лапками за прутики клетки и смотрел вверх, туда, где сбываются мечты.
Жизнь непредсказуема не только у людей, но даже у хомяков.
Больная лапка засохла, и Культяпка ее отгрызла. Больно, зато сразу и без сантиментов.
Лапка стала прехорошенькой и напоминала пушистый шарик, а Культяпка получила свое новое имя, под которым ее все и запомнили.
Брак в клетке был исправлен, а Культяпка продолжала быть акробаткой, не смотря ни на что. Она также карабкалась наверх, делала разные виражи, правда не так долго и ловко как раньше, но делала!
Мужа Культяпки звали Максимыч. Это был маленький и засранистый хомячок. Больше всего на свете он любил, есть и спать. И плотно поев, он предпочитал справить нужду там где и покушал. Культяпка этого бардака не переносила. И Максимычу за его лень доставалось и на пряники, и на орехи, и по первое число.
Часто можно было наблюдать такую семейную картину. Из домика с визгом выскакивал Максимыч, а за ним, слегка его, покусывая, мчалась Культяпка, которая гнала его туда, где дальний угол для приличных хомяков.
Но, видимо, Максимыч джентльменом себя не считал, поэтому перевоспитанию поддавался с трудом. Если Культяпка дома, Максимычу приходилось топать к туалету, если жена была вся в занятиях альпинизма, Максимычу раздолье – спи, где хочу, ешь, что хочу, ну и остальное в том же духе.
Однажды мы обнаружили, что Максимыча выгнали из дома основательно. Он спал на жердочке, в позе забитого жизнью попугая, а как он туда забрался, никто не мог понять. Сразу появилась мысль, что в связи с отсутствием в клетке карцера или другого исправительного учреждения Культяпка отправила мужа на жердочку. Жалко, что Максимыч не умел, как попугай кричать: «Пошла в опу!». Но мне кажется, что эти слова он говорил про себя, когда засыпал очень крепко и падал на крышу дома своего. Потом приходил в себя, пробовал зайти в домик, получал тумаков от Культяпки и отправлялся к себе на жердочку снова.
Без слез на это смотреть было нельзя. Было жалко глупого, наивного Максимыча. Но скоро все выяснилось. Культяпка стала мамой, у нее появились очаровательные хомячата. Максимыча пришлось переселить в банку, впрочем, он не сильно и переживал разлуку с семьей.
Сначала малыши были слепенькие, голенькие и страшненькие. Зато, когда прорезались глазки, и появилась первая пушистость, хомячата стали делать первые вылазки из родного дома. Словно партизаны, они осторожненько, на прямых лапках выходили друг за дружкой, и начиналось самое интересное: осмотр территории и познаваемость этого мира.
Культяпка зорко следила за малышами и стоило кому-нибудь начать протискиваться сквозь прутики в неведомое пространство или безобразничать, она тут же подбегала к своему отпрыску, засовывала его в мешок и уносила домой. Если проказников было двое, то один шел за правый мешок, а другой за левый.
В положенное время Максимыч был возвращен в родные пенаты. Маленькие хомки подрастали, а Культяпка смотрела на них и мечтала, а вдруг кого-нибудь из детей, как и ее когда-то позовет мечта к высоте. Но малышне было неплохо и внизу. Если кто-то становился на задние лапки, а передними обхватывал прутики, Культяпка была тут как тут и пыталась помочь освоить эти простые азы скалолазания. И под задик попихает, чтобы понял недотепа, что надо лапками крепко ухватиться и вперед-вперед. И сама залезет наверх, показывая своим примером как надо. Но… Малыш потопчется и в домик, вкусно поесть и сладко поспать – пусть подвиги совершают… На этом мысль хомячонка обрывалась и он засыпал в мягкой перинке.
Скоро все дети Культяпки нашли свои домики и добрые руки. Остался только один. Самый мелкотравчатый, слабенький, страшненький рыжий хомка.
Однажды, высунув из домика голову и передние лапки, Культяпка сладко потянулась и вдруг увидела, как на самом верху клетки выделывает пируэты ее самый маленький сынок.
Культяпка вышла из домика, села сусликом, стала наблюдать за рыжим хомкой и радоваться. Мечты сбываются. Даже самые немыслимые.