Предыдущая часть здесь: http://proza.ru/2013/03/30/1915
следующая часть здесь: http://proza.ru/2013/04/01/1872
Я проснулся от давно забытого ощущения – луч солнца упал на лицо. Что же случилось? Почему мне кажется, что последний раз я обращал внимание на солнце и чувствовал его так давно, что уже не помню этого? Лежу с закрытыми глазами и наслаждаюсь теплом. Разум, медленно кружась, погружается куда-то в глубину воспоминаний.
Ярость и восторг! Кровь чужой души пьянит лучше любого вина. Весь мир будет моим, стоит мне только протянуть руку! Но я протягиваю ее, а горизонт убегает вдаль. От этого ярость снова застилает глаза. Еще страх. Они придут за мной. Значит, один из них должен умереть. Он не должен прийти. Я не могу убить его сам, но это сделают за меня другие. Женщины даев красивы и страстны. Мои дети унаследуют это. Они будут красивы, а их страсть наполнится моей яростью. Они смогут убить его. Или изгнать, и тогда он умрет сам. Да, так даже лучше. Нет ничего более ужасного, чем смерть в придорожной канаве, для того, кому уготованы великие свершения. Вершины гор пригибались от звуков моего смеха, а стаи птиц взмывали в воздух.
Им понадобилось всего несколько лет, чтобы исполнить задуманное мной. Янтра, я всегда знал, что ты – лучше всех, дочка, умница и красавица. Теперь ничто не угрожает мне, и я могу погрузиться в недра человечьих душ, найти там их тайные желания и показать им, насколько они слабы перед ними, своими желаниями. Они верно служат мне, даже не сознавая, как низко пали, пойдя на поводу у себя. Им видится, что я – бог. Но я дальше от бога, чем все они в начале пути. И каждый шаг следом за мной отдаляет их от него.
А потом появилась Астра.
Я часто ходил по тропам сновидений и ловил там чужие сны. Это весело – перекроить чужой сон до неузнаваемости, а потом посмотреть, что человек будет делать с этим, вдруг обнаружив меня в себе. Часто у них остается всего одна дорога после встречи со мной. Сны становятся явью.
Я вторгся в сон Астры тоже. Она была похожа на статую из чистого, прозрачного льда, твердого как камень, и полного яркого, слепящего света. Живую, мыслящую статую, внутри которой скрыта под надежной защитой ее душа. Ее свет поразил меня, я не смог исказить ни одного ее сна. Тогда я явился ей сам. И это стало началом конца. Посмотрев ей в глаза, я увидел в них отражение себя, и это ужаснуло меня. Еще я увидел в них бесконечное сострадание. Ко мне. Броня моя треснула и осыпалась осколками, оставив меня извиваться на камнях как улитку без раковины. Я стал меньше, чем ничем. Я давно таким стал, но осознал только тогда.
Они шли по равнине за Горизонтом, медленно, но неумолимо приближаясь к цели. А я уже не мог им помешать. Он все-таки остался жив. Видимо, судьбу нельзя обмануть. Янтра, неужели ты предала меня? Я видел их лица – бледное и загорелое – полные ужаса, страха и решительности. Я не мог причинить им вреда, как не смог причинить вред Астре. Они добьются своего и бросят то, что от меня осталось, к ее ногам. Да, мое место там, но все мое существо сжималось от ужаса при мысли о том, что она посмотрит на меня и на лице ее будет не сострадание, а отвращение.
Дай убил Хранителя моей человеческой сущности, и я перестал быть тем, кем был уже давно, снова став тем, кем был когда-то.
Теперь я чувствую луч солнца на своей щеке. И чувствую прикосновение губ Астры. Темный Шаман умер. Но кто же остался?
Все это путешествие – сплошное перепутье. Ник не вернется. Утро принесло с собой холод и понимание этого. Оставаться в Алмазном городе нельзя - слухи о том, что Антрацит отказал мне в помощи уже расползлись и далеко не всем приходятся по душе. Этот народ чтит Каменного короля, да и порядки, установленные Антрацитом, не нравятся не только служителям жива-камня… Неудачная стычка со мной может иметь большие последствия…
На рассвете около обители уже прохаживались стражники. Мне пора уходить. Но теперь я знаю, куда мне нужно. Ничто не происходит просто так. И раз русалки мне рассказывали про Синюю вершину, значит, это тоже было не просто так.
Окрыленная новой целью я тепло прощаюсь с монахами, седлаю Лунного и трогаюсь в путь. Уже почти у самых ворот Алмазного города мое внимание привлекает какая-то суматоха у прилавков рынка. В толпе мелькают стражники, а кто-то от них бежит, расталкивая людей.
Я засмотрелась на толчею, а беглец уже совсем рядом – это высокий юноша в синем плаще. Стражники вышли из толпы и приготовились бежать за ним. Я на мгновение встречаюсь взглядом с беглецом и вижу мелькнувшие в его глазах цвета ореховой скорлупы отчаяние, решимость и странное веселье. Он подлетает к Лунному и, пока я не поняла, что происходит, запрыгивает на коня позади меня и толкает его пятками, от чего Лунный, с места трогается в галоп. Я чуть не падаю с седла, но юноша поддерживает меня и не дает упасть.
Стража у ворот пытается остановить Лунного, но они не успевают – Лунный пролетает на расстоянии вытянутой руки от ближайшего из них. Его копыта дробно стучат по городскому мосту. Прижимаясь к луке седла, я чувствую, что незнакомец вцепился в меня и, тоже балансирует, стараясь не упасть с бешено летящего коня. Я злюсь на этого человека, кем бы он ни был, но не останавливаю Лунного. Стража будет рада счесть меня сообщницей, что бы он ни сделал, а Антрациту только это и нужно. Тогда можно будет посадить меня в темницу и хотя бы отчасти реабилитироваться в глазах собственного народа. Нет. Ни за что. Так что пусть Лунный несется прочь, а там разберемся – кто что сделал или не сделал.
Через некоторое время позволяю Лунному перейти на рысь. Преследователи, если за нами кто-то погнался, не смогли бы скакать столько времени во весь опор – Лунный ведь гораздо сильнее, чем любой обычный конь. Но, все же, он устает и лучше подумать об укрытии.
- Минут через двадцать будет озеро. – Подает голос юноша за моей спиной. – Там есть пещера, в которой можно укрыться и дать отдохнуть коню. - Видимо, он подумал о том же. Я молча киваю.
Озеро, как и обещал мой неожиданный спутник, оказалось недалеко. По привычке заставляю Лунного пройти немного по мелководью у берега, пряча след. А юноша указывает, где в прибрежных скалах скрывается пещера. В ней достаточно просторно, чтобы спрятать коня. Оказавшись внутри, я спрыгиваю с седла и выхватываю меч, направляя его прямо в грудь юноше, который все еще сидит верхом.
Незнакомец послушно поднимает руки вверх и смотрит на меня с выжидающей усмешкой на лице. Я внимательно разглядываю его – утонченные и благородные черты, темные волосы до плеч, широкие темные, правильно очерченные брови, глаза цвета ореха, прямой нос, выступающие скулы, тонкие губы. Сам он высокий, но при этом не широкий, а скорее изящный. И очень красивые кисти рук с длинными тонкими пальцами. Одет достаточно богато – хороший теплый синий плащ, высокие сапоги из мягкой темной кожи, темные штаны и рубашка, перехваченная кожаным поясом с пряжкой в виде оскаленной тигриной морды.
- Ну и кто ты такой? – Спрашиваю я.
- Я – Рафаэль. – Продолжает ухмыляться он. – Можно Фай.
- Твое имя меня не интересует. За что тебя преследовала стража?
- За то, что я призывал людей не быть глухими камнями и выйти на площадь. Ты ведь слышала про Каменную принцессу? Она приехала к Антрациту просить помощи, а он отказал ей и оскорбил ее! Пора уже заканчивать с его самодурством! – В голосе Рафаэля звучит ярость, а ноздри взволнованно раздуваются.
- Слышала, конечно.
- И что думаешь? – Такое ощущение, что его не волнует, что я держу меч в нескольких сантиметрах от его груди.
- Думаю, что Антрацит глубоко не прав. Но он это поймет позже. – Я стараюсь не улыбаться, и убираю меч. – Слезай. Коню нужно отдохнуть.
Я расседлываю Лунного. Жалко, травы в пещере нет. Хотя есть для него овес. Отцепляю от седла мешочек с овсом и вешаю кормушку на морду Лунного. А Рафаэль продолжает пытаться расспрашивать меня о том, кто же я такая. Я не в настроении общаться, особенно рассказывать о себе, но он может разговорить даже камень. Он странный – мне почему-то кажется, что он имеет очень мало связи с этим миром, как если бы он был не совсем здесь. Но в нем есть что-то очень притягательное – с ним хочется разговаривать или просто находиться рядом. Он полон энергии и светится теплом, как солнце. И одновременно, в нем есть что-то закрытое и сумрачное, чего лучше не касаться, чтобы не причинить ему боль. Я очень легко чувствую все это, и это удивляет меня. В нем смешались глубокое понимание и совершенно невыносимые наглость и развязность. С ним одновременно очень легко и ужасно тяжело, когда он начинает пытаться доказать кому-то, или себе самому, насколько он хорош.
- Так ты и есть та принцесса, верно? – Спрашивает он, устраиваясь на соседнем камне.
- Как догадался? – Киваю я.
- Не знаю. – Честно отвечает он. – Просто мне так показалось. И что ты будешь делать дальше?
- Еще не знаю.
- Не может такого быть! Ты же куда-то ехала!
- А что мне еще делать, если Антрацит уже явно начал думать, что бы такого со мной сделать, чтобы я куда-нибудь исчезла и больше не появлялась? – Огрызаюсь я и отворачиваюсь. В конце концов, можно смотреть на озеро – оно тоже красивое. Вздрагиваю от прикосновения к плечу и поворачиваюсь обратно.
- Мирра, не злись, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Поговори со мной. – Последнюю фразу он произносит с какими-то странными интонациями, и голос становится другим – глубже и старше. От звука этого голоса я вздрагиваю, сама не понимая, почему.
- Я не обиделась. Обижаться можно на кого-то, кто дорог. Какой смысл обижаться на незнакомого человека? – Все-таки он очень утомительный. Такое ощущение, что ни минуты не может находиться в покое. Я с тоской вспоминаю Ника. Он очень спокойный – с ним хорошо и легко. Внутри все скручивается от ощущения утраты.
- Тебя кто-то обидел?
От вопроса, который задал Ник, когда мы с ним встретились у озера в Орлиных горах, становится еще хуже, и чуть слезы не наворачиваются.
- Нет! – Почти выкрикиваю я. - Не спрашивай об этом, ладно?
- Ладно. – На удивление покладисто соглашается Рафаэль. – Расскажи тогда, что случилось в твоем Городе? Что привело тебя сюда?
Ничто не происходит на пути случайно… Наверное, так. И, наверное, если быть открытой, Путь тоже будет открыт ко мне. Сейчас он предстал передо мной в виде Рафаэля. Легко быть открытой с теми, к кому испытываешь симпатию… А к нему я испытываю все одновременно – и симпатию, и полное неприятие. Но рассказываю ему, как я оказалась в Алмазном городе. О Миле, Аните и Эрике, их холодной коже и жизни в омуте, о тишине Забытых лесов и как птицы парят над бесконечными зелеными просторами, о семье Кая и жизни даев, о долгом пути до Алмазного города и об Антраците. Рафаэль слушает рассказ, задумчиво глядя на песок на полу пещеры. Я вижу, как его глаза расширяются от удивления, когда перед его мысленным взором возникают картины, которые я рисую. Как если бы я могла показать ему то, что видела сама. Словно в этот миг мы стали единым разумом. И я не удивляюсь его просьбе позволить ему пойти со мной. Я тоже смогла увидеть что-то в его взгляде в этот миг – страх возвращения в привычность, готовность к прыжку в неизвестность и невозможность повернуть назад. Не знаю, как быть. С ним одновременно тяжело и легко – как это пережить?
Но ничего не происходит просто так. И я соглашаюсь.
- Мирра! Это лучшее, что происходило со мной! Спасибо тебе, спасибо, что веришь мне. И я не причиню тебе вреда. Никогда, клянусь тебе. – Такое ощущение, что Рафаэль сейчас взорвется от переполнивших его чувств.
- А вот я тебе такой клятвы дать не могу. – Отвечаю я ему. – Ты меня раздражаешь.
- Ха! – Усмехается он. – Я просто дразню тебя. У тебя такой самоуверенный вид, что искушение тебя поддеть очень велико. - Смешно. И, наконец, исчезает стена отчужденности от внешнего мира – становится тепло. Мы вместе смеемся так, что, наверное, своды пещеры могли бы рухнуть.
Как только спускается вечер, и лучи заходящего солнца заливают пещеру, мы трогаемся в путь. Рафаэлю нужно пробраться обратно в город и забрать коня и вещи. Мы подъезжаем довольно близко к Алмазному городу, но не настолько, чтобы стражники могли увидеть меня и Лунного – наверняка они запомнили огромного белого коня. Дальше Рафаэль пойдет пешком. Он закутывается в свой плащ, машет мне рукой и выходит на дорогу по направлению к Алмазному городу.
Слезаю с коня и снова любуюсь прозрачными шпилями башен города в свете восходящей луны. Ветер доносит отголоски их песен. Вслед за желтой луной на небе опять появляется красный полумесяц. Его вид вызывает тревогу. Может быть, не впутывать Рафаэля во все это и уехать, пока его нет? Лунного ни один конь не догонит, каким бы быстрым он ни был. Но почему-то очень не хочется так делать. Некоторое время размышляя над этим, я понимаю, что Рафаэль мне кажется похожим на яркое солнце – от него во все стороны плещет энергия, он непредсказуем и, в каком-то смысле, невыносим. Но именно сейчас я чувствую, что его отсутствие – отсутствие этой брызжущей от него во все стороны любви к жизни – означает погружение в серую тоску. Он мне нравится. Мысленно улыбаюсь и решаю остаться. Я начинаю как-то слишком быстро сходиться с людьми. Достигнув согласия с собой, я успокаиваюсь и просто любуюсь Алмазным городом, пока жду возвращения Рафаэля – стихийного бедствия в человеческом обличье.
Луна еще не успевает дойти до своего зенита, когда на дороге раздается тихий перестук копыт. Осторожно выглядываю из зарослей, скрывающих нас с Лунным от посторонних взглядов, и вижу на дороге беспокойно осматривающегося вокруг Рафаэля верхом на коне. Высовываюсь из листвы и машу ему рукой.
Рафаэль замечает меня и подъезжает к нам. Конь у него под стать самому Рафаэлю – высокий, худенький, с непропорционально длинными ногами и шеей, и очень беспокойный. К его седлу, как и к седлу Лунного, примотаны дорожные сумки и меч в ножнах. А еще длинный лук и колчан стрел. Это правильно. Одна ладонь Рафаэля теперь перехвачена белой повязкой.
- Что это? – Киваю я на перевязь.
- А, пустяк – порезался, пока собирался. – Пожимает плечами Рафаэль. – Я, честно говоря, боялся, что ты все-таки уедешь без меня. А ты не уехала! – Он неожиданно подскакивает ко мне, обхватывает вокруг талии, поднимает в воздух и кружит. – Мирра, это так здорово, что ты здесь! Ты себе не представляешь! – Его лицо светится искренней радостью и жаждой приключений.
- Рафаэль! Поставь меня на землю немедленно! - Он подчиняется и продолжает счастливо улыбаться.
Мы скачем до самого рассвета. От этой ночной скачки под огромными звездами все мое существо охватывает ликование. Мы похожи на легких и беспечных духов, летящим над землей и упивающихся этим полетом, – радостью движения, ночными запахами, прозрачной темнотой, чернильным небом и ярким блеском звезд… Словно так было всегда, и будет всегда.
Солнце уже стоит высоко в небе. Воздух в лесу прогрелся и пахнет теплыми травами и смолой. Я оглядываюсь и вижу неподалеку торчащие из кустов можжевельника сапоги. В самих кустах оказался Рафаэль, спящий, разметавшись во все стороны. Во сне его лицо выглядит совсем юным, расслабленным и счастливым.
Мы снова трогаемся в путь. Через пару недель мы достигнем Орлиных гор у Драконьего перевала, а за ним уже можно будет начинать искать Синюю вершину. Если, конечно, она существует. Но, наверное, существует. Не стали бы русалки просто рассказывать сказки. Они вообще почти ничего не делают просто так.
Еще несколько дней пролетают почти незаметно. Мы учимся не обижаться друг на друга по пустякам. Оно того стоит, потому что вместе удивительно легко и весело. Даже встречающиеся трудности кажутся далеко не такими сложными, как если бы я была одна.
Рафаэль сложный. С виду он такой легкий и общительный сорвиголова, который особо не задумывается над тем, что его окружает и уверен в себе настолько, что хочется расцарапать ему лицо. На самом деле все оказывается не так просто. Он постоянно сомневается во всем – в себе, в том, что он делает, в своих мыслях, чувствах, знаниях, умениях… Но очень тщательно все это прячет, потому что не хочет выглядеть слабым. Впрочем, я довольно быстро понимаю эту особенность, и это во многом объясняет его, порой совершенно неуместную, браваду и наглость. Он, кажется, глубоко признателен за то, что я могу это понять. Но никогда этого не скажет, так же, как и не признает тех вещей, которые я про него понимаю…
Мы по-прежнему едем по дороге в сторону Орлиных гор. На ночь мы останавливаемся или в рощах у дороги, или на постоялых дворах. За нами никто, вроде бы, не гонится, так что можно позволить себе такую роскошь как спать в доме и проезжать через деревни.
В один из вечеров мы останавливаемся на постоялом дворе в деревне на краю глухого леса. Хозяин постоялого двора, видимо, редко привечает гостей и искренне рад нам. Он кормит нас роскошным ужином, а затем приносит чай и, спросив нашего разрешения, садится за наш стол – поговорить. Ему все интересно – и про Орлиные горы, и про Алмазный город. Мы щедро делимся новостями и сплетнями, особенно Рафаэль – я их просто меньше знаю. А сам хозяин рассказывает нам о ведьме, что поселилась в их деревне. Пришла из леса и говорит – буду у вас в деревне жить – у вас дом свободный есть. И точно – есть. То есть, был. Кузнец старый помер, да нехорошей смертью. Никто из его родичей там жить не захотел, вот и стоял дом пустой. Она там поселилась. Красивая – смерть. Травы в лесу собирает, народ лечит. Боль заговаривает. Скотину заговорить может – чтоб не терялась и не дохла. А еще – девки к ней гадать ходят. Не рассказывают никому – что она там им нагадала, но ходят.
- Интересно. – Протягиваю я. А мне, и правда, интересно. - Фай, а давай сходим к ведьме?
Он улыбается в ответ. - Ну, давай сходим к твоей ведьме – посмотрим.
- Тогда сейчас идите. – Советует хозяин. – К ней вечером идти надо.
- Ну что же. – Рафаэль кладет на стол деньги за ужин и за комнаты. – Спасибо тебе, хозяин. Накормил, напоил, развлек. Спасибо за радушие. Мы вернемся позже.
Я благодарю хозяина и тоже встаю. Это очень интересно - увидеть настоящую ведьму. Интересно – какая она? Милая, как мои русалки? Или наоборот – страшная? Фай снова улыбается.
- Ты похожа на маленькую девочку, у которой день рождения. И вот-вот появятся подарки.
- Ну, почти так и есть. – Мы выходим на улицу. Хозяин рассказал нам, как найти дом ведьмы и мы идем к самой окраине деревни. Домик ведьмы выглядит очень уютно – небольшой, деревянный, с высоким крыльцом и занавесками на окнах. Из окон струится теплый желтый свет. Перед домом – небольшой палисадник с какими-то травами и цветами. Фай поднимается на крыльцо и негромко стучит.
- Заходите! – Раздается из-за двери звонкий женский голос. Фай, подмигивает мне, толкает дверь, и мы оказываемся в темном коротком коридоре. Слева от нас свет льется из открытой двери в комнату. Фай заходит в нее первым, а я выглядываю из-за его руки, потому что он остановился в проходе и загородил его.
Перед нами – небольшая уютная комната. В ней шкафы, набитые книгами, лоскутный коврик на полу, стол, накрытый вышитой скатертью и ведьма. Она оказалась совсем молоденькой – моя ровесница – крепкой и румяной. Длинные светлые волосы заплетены в толстую косу, спускающуюся до середины бедер. У нее глаза цвета васильков на лугу. На ней белая рубашка и затейливо расшитый сарафан. Она стоит, уперев руки в бока перед столом, и насмешливо глядит на нас.
- Ну что, пришли на ведьму посмотреть? – Спрашивает она.
- Ага. – Киваю я, все также, из-за руки Фая. Он, наконец, отстраняется, и пропускает меня в комнату.
- Ну как? – Смеется ведьма.
- Не страшно. – Улыбается в ответ Фай.
- Правильно. – Говорит ведьма. – То все небылицы, что рассказывают. А правда то – что сам видишь и чувствуешь. Только смотреть просто без толку. Давайте, я вам погадаю что ли, раз уж пришли.
Фая это предложение немного смущает, а мне интересно. Ну да, Фай не верит в небылицы, а я верю.
- Давай. – Соглашаюсь я.
- Садись. – Ведьма делает приглашающий жест по направлению к столу.
- А как гадать будешь? – Спрашиваю я, садясь за стол.
- По старинке – по руке. – Говорит она и садится напротив. – Не боишься?
- Боюсь. – Честно отвечаю я. – Но не сильно.
- Молодец. Храбрая. Как звать тебя?
- Мирра. – Я чувствую, что Фай становится за моей спиной, и что ему от всего этого немного не по себе. Но отговаривать меня он не станет.
- Давай левую ладонь, Мирра.
Я протягиваю руку ведьме. Она берет мою ладонь в свою, и начинает вглядываться в нее. Я зачарованно рассматриваю ладони – ее и мою. Насколько они разные. У нее рука маленькая, округлая, ухоженная. А моя – с нелепо-длинными пальцами и обветренной кожей, выглядит на фоне ее руки как птичья лапа.
- Необычная ты, Мирра. – Произносит она, наконец. – У тебя нет определенной судьбы. Знаешь, как обычно бывает – есть много вариантов у каждого. Но каждый склонен к каким-то нескольким и практически не может попасть в остальные варианты своей судьбы. А ты можешь попасть почти в любой, и все они одинаково вероятны. Ты очень гибкая – твой ум может принять любое решение, даже самое невероятное. Ты можешь бродить по свету еще долго и ничего не найти. А можешь найти все, что тебе нужно за пару лет. Ты можешь использовать свои знания правильно, а можешь – неправильно. Ты можешь стать великой и прекрасной правительницей, а можешь – великой и ужасной. Только одного у тебя не отнимешь – ты будешь заметной, и тебя запомнят. А как – зависит от того, что ты выберешь. Но только твой путь к тому, чтобы стать сильной, будет сложным. На этом пути ты потеряешь очень многое вокруг тебя и кое-что внутри. Ты не будешь никогда счастлива до конца – твой беспокойный дух никогда не даст тебе покоя.
Я зачарованно слушаю ее. Я понимаю, что она говорит правду, пусть и звучит это все как бессмыслица. Передо мной разворачиваются мои поступки, которые меняют будущее, и каждый из них делает меня другой – открывая одни тропы и закрывая другие. Она отпускает мою руку и опускает голову.
- Я тоже хочу попробовать. – Подает голос Фай. – Ты погадаешь мне?
- А ты точно этого хочешь? – Резко спрашивает она, поднимая на него взгляд васильковых глаз, которые сейчас кажутся почти черными.
- Да. – Твердо отвечает Фай.
Она кивает и делает приглашающий жест в сторону стула, с которого уже встала я. Мы меняемся местами. Фай сидит, а я стою у него за спиной. Он протягивает левую руку гадалке, а правой нашаривает мою ладонь и крепко сжимает ее. Я чувствую, какая холодная у него рука – неужели Фай действительно боится?
Глаза ведьмы становятся круглыми от удивления, когда она видит ладонь Рафаэля. На ней еще остался рубец с того дня, когда мы убегали из Алмазного города, а Фай чем-то порезался, пока собирался дома.
- Я бы не поверила, если бы не видела этого сама… - Зачарованно произносит она. - Ты же не настоящий. – Она поднимает взгляд на Фая. – Ты – гость в этом теле. Оно умирало, когда ты пришел. Тот дух, который в нем жил от рождения, ушел и ты занял его место.
- Не понимаю. – Мотает головой Фай.
- Не знаю, как объяснить. – Печально говорит ведьма. – Я рассказываю только то, что вижу, я не могу все это объяснить… Но у тебя нет будущего. Пройдет чуть больше года, и это твое тело умрет.
От ее слов, я чувствую, что рука Фая становится совсем ледяной, а у меня темнеет перед глазами.
- Почему? – Я не знаю, зачем спрашиваю об этом.
- Смотрите сами. – Она показывает на рубец, пересекающий линию жизни Фая. А после рубца продолжения у этой линии нет – он пересекает и как будто бы обрывает ее.
- Она была раньше. – Продолжает ведьма отстраненно. – Но ты сделал какой-то выбор, который отнял ее у тебя. Я думаю, это было тогда, когда ты поранил руку. Или это случилось, когда ты, свободный дух, решил продлить жизнь этого тела…
Фай резко выдергивает у нее свою ладонь.
- Нет! – Выдыхает он.
Мой дух с чаячьим криком падает куда-то в бездну отчаяния. Это я, я – то решение, которое погубит Фая. В тот день он встретил меня! Отчаянно смотрю на ведьму. Я знаю – она понимает, что сейчас происходит.
- А если Фай… Если он сейчас вернется обратно? – Спрашиваю я, наконец.
Она медленно качает головой.
- Выбор сделан. Кости брошены. Мы никогда не можем знать, что будет дальше и какие еще будут выборы. Может быть, один из них изменит то, что сейчас кажется неизбежным. Но я пока его не вижу. Да и куда он вернется? Он никогда там не жил.
Не помню, как мы прощались с ведьмой – может статься, что никак, - как возвращались на постоялый двор – ничего не помню. Перед глазами стоит чернота и голос ведьмы – «у тебя нет будущего!». Такого просто не может быть…
Я немного прихожу в себя, когда Фай уже привел меня обратно на постоялый двор, в мою комнату. Я понимаю, что сижу на кровати, а Фай сидит рядом, крепко прижимает меня к себе и гладит по голове. Все это напоминает что-то очень важное, но давно забытое.
- Ну, чего ты расстроилась, Мирра? – Спрашивает он, наконец.
Я не выдерживаю и начинаю рыдать. Он дает мне поплакать, только так же гладит по голове и укачивает как ребенка.
- Мирра, неужели ты ей поверила? Она же чушь несла и тебе тоже!
- Нет. – Всхлипываю я. – Не чушь. Ты просто не понял. На самом деле, все так и есть, как она говорила.
- Мирра, никто еще не умирал от того, что порезал руку.
- Дело не в порезанной руке! – Я почти кричу на него. – Это не причина, это всего-навсего ее отражение!
Он задумывается на минутку. На какой-то миг его лицо грустнеет, но потом он снова расплывается в улыбке.
- Знаешь, не верю я во все это. Не верю в то, что я – какой-то там бродячий дух. Я родился у своих родителей и жил той жизнью, которую я помню. Я не верю в то, что я умру. Сейчас – я имею в виду – здесь и сейчас, я бессмертен. И ты тоже. И об этом стоит задуматься. Когда-нибудь, я буду мертв – не важно, через год или через сто лет. И ты тоже. Но сейчас – мы оба бессмертны. Ты понимаешь меня?
Я киваю. Я действительно понимаю, что он чувствует. Это не сильно утешает, но лучше, чем совсем ничего.
Следующим утром мы трогаемся в путь – ни мне, ни Фаю не хочется оставаться в этой деревне. Мрачная тень вчерашнего вечера все еще накрывает нас – даже Фай на удивление тих и задумчив. Я любуюсь роскошными сосновыми лесами вокруг. Такие же, только еще красивее растут на Орлиных горах… При мысли об Орлиных горах мне вспоминается Доминик, и настроение окончательно портится. Все-таки он очень хороший, а все так глупо вышло… Мы даже не попрощались. Интересно, мы еще встретимся когда-нибудь? Мы едем молча почти до самого вечера. Наконец, Фай устает от тишины.
- Слушай, мы так и будем молчать все время? – Спрашивает он язвительно. – У меня такое ощущение, что ты меня пытаешься похоронить уже сейчас – чтобы потом грустно не было.
- Я не… - И краснею до ушей. А ведь он прав – я старательно пытаюсь смириться с мыслью о том, что он умрет. – Прости, Фай. Ты прав, конечно же, прав. Все хорошо и мы оба живы. –
С меня словно спадает какая-то мрачная пелена. – А ты не мог раньше спросить?
- Не мог. Сам только догадался. – Смеется Фай. – Знаешь, мне уже надоело. Давай останавливаться на ночь. Сегодня никаких постоялых дворов – полянка в этом чудесном сосновом лесу и никаких мрачных пророчеств.
- Звучит неплохо. – Усмехаюсь я. – Особенно про отсутствие мрачных пророчеств.
Мы сворачиваем в лес и вскоре находим как раз то, что нужно – полянка в чудесном сосновом лесу, который пахнет смолой, хвоей и еще тысячей лесных запахов. Сегодня наша полянка на берегу лесного пруда, по берегам заросшего тростником и кувшинками. Фай собирает в лесу сушняк и разводит костер, на котором я грею нам ужин из припасов из деревни. Лунный и Ветер изредка фыркают на берегу пруда. На лес опускается ночь. Мы сидим у костра и разговариваем обо всем на свете – ощущение легкого и безмятежного веселья, которое было нашим неизменным спутником до вчерашнего дня, возвращается.
- Слушай, так все-таки, что ты надеешься найти на Синей вершине? – Спрашивает меня Фай.
- Я сама не знаю, Фай. Эрика сказала, что тот, кто ищет помощи, найдет ее там. Мне очень нужна помощь. Значит, мне нужно на Синюю вершину. Я не знаю пока, чем мне могут помочь те, кто знает все про время.
- Интересно, какие они? – Фай растягивается у костра, закинув ногу на ногу и заложив руки за голову, и глядит в звездное небо.
- Не знаю. Но, думаю, что как и все люди – разные.
- Почему ты такая скучная? – Возмущается Фай, продолжая разглядывать небо. – Почему они не могут быть все как один – умудренными хрупкими старцами, на чьих плечах лежит груз огромного знания, которое они хранят для человечества?
- Потому что ни один орден не выживет без молодых. – Смеюсь я. – В ордене Дьянмы молодых - больше половины. А он больше половины своего времени тратит на их обучение. И слышал бы ты, как он иногда ругается! Это при том, что он изначально брал к себе только лучших!
- А что с ними случилось сейчас? – Фай поворачивается в мою сторону.
- Ничего не случилось. Они сейчас по-прежнему живут в Городе. Хотя, Дьянма, конечно, уже очень стар…
- Вот было бы здорово с ним познакомиться!
- Ты, кстати, так и не рассказал мне, что ты делал до того, как сбежал сломя голову за мной из Алмазного города.
- Ах, это… - Фай неопределенно машет рукой в пространстве. – Я ученик звездочета. Был.
- Звездочета? Это же очень интересно!
- Не очень, если звездочет при этом твой отец и астрология его интересует больше, чем астрономия. Антрацит, знаешь ли, очень суеверен. А мой отец – его придворный астроном. То есть, называется он астроном, а на самом деле – астролог. И готовил из меня замену себе. Это безумно скучно – корпеть над бесконечными гороскопами Антрацита, когда там… - Фай указывает рукой на небо. – Столько всего непознанного нами. Ну и потом – разве это не интересно – попытаться помочь принцессе вернуть свой Город? – Смеется он.
Внезапно Фай садится и настороженно прижимает палец к губам, показывая мне, чтобы я молчала. Я замолкаю и внимательно прислушиваюсь к лесу вокруг. Наконец я различаю то, что насторожило Фая. Со стороны дороги к нам кто-то приближается. Я различаю их голоса. Наверное, двое. Фай жестом показывает мне, чтобы я спряталась. Я тихо беру ножны с мечом, и мы тихо отходим от костра, скрываясь среди деревьев.
Голоса, тем временем приближаются. Я различаю, что их двое – мужчина и женщина. Они приближаются, но я слышу только их голоса – ни шагов, ни шороха раздвигаемых ветвей – ничего больше не слышно. Наконец, голоса уже так близко, что их обладатели должны быть прямо перед нами. Я внимательно оглядываю полянку, но никого не вижу.
- Смотри, костер! – Восклицает звонкий женский голос. – Давай погреемся?
- Некогда, дорогая, нам же совсем некогда. – Отвечает ей мягкий мужской голос.
А я по-прежнему никого не вижу. Может, они невидимки?
- Ну, хорошо. – Вздыхает невидимая женщина. – Нам действительно пора. – В ее голосе звучит улыбка. – Ты готов?
- Как всегда, сестра. – Отзывается мужской голос.
- Тогда пошли.
И тут я замечаю, что на земле появляются слабо светящиеся следы. Они проходят по полянке, а затем начинают подниматься вверх. С легким ощущением нереальности происходящего я вижу, как невидимки ступают по воздуху как по земле, поднимаясь вверх и оставляя за собой две цепочки слабо мерцающих в темноте следов.
Следы мерцают и постепенно растворяются, а выше в ночном небе, невидимки идут вверх и оставляют новые…
Я не знаю, сколько мы с Фаем уже стоим и смотрим вверх. Цепочки следов у земли давно уже исчезли, а в небе превратились в едва заметные тонкие черточки.
- Ничего себе. – Выдыхает, наконец, Фай.
От звука его голоса с меня спадает оцепенение.
- Да уж. – Киваю я. – Интересно, кто это был?
- Неужто не знаешь? – Недоверчиво хмурится Фай.
Мы возвращаемся к костру, и я подкладываю в него несколько сучьев, чтобы он не потух. И еще пытаюсь вспомнить, не слышала ли я о чем-нибудь, похожем на то, что мы сейчас видели.
- Нет. – Сдаюсь я, наконец. – Не слышала ни о чем подобном.
- Это же дети Луны – брат и сестра. У нас, у Каменного народа есть такая легенда.
- Расскажи! – Прошу я его.
Фай опять растягивается у костра.
- Слушай. Когда-то давным-давно дух Луны спускался на землю, когда Луна была на небе. Дух ее выглядел, как прекрасная девушка. Когда Луна была полной, она выглядела совсем как человек, когда Луна убывала, дух ее становился все более прозрачным, а когда Луну не было видно, девушка становилась невидимой. Однажды зимой она гуляла по Орлиным горам и нашла там двух детишек – мальчика и девочку. Они, видимо, потерялись, отстали от каравана. Они замерзли почти насмерть и жизнь их уходила. Луна пожалела их и забрала с собой. Детки уже почти умерли, и она не могла спасти их и вернуть им обычную жизнь. Но она смогла сделать кое-что другое. Они стали детьми Луны – такими же духами, как и сам дух Луны. Она вырастила их между нашим миром и лунным. Она научила их какой-то своей магии – они приходят сюда и делают мир вокруг немного светлее. Они – само счастье. Они прогоняют печаль и грусть. И это большая удача – увидеть если не их самих, то хотя бы их след в небе, когда они идут в лунный мир творить свою магию. – Фай улыбается и смотрит в небо.
Я тоже поднимаю взгляд вверх – сегодня удивительно яркие звезды, но Луны на небе нет. Вот и бессмертные брат с сестрой - невидимки, оставляющие в воздухе мерцающие следы. Мне становится легко и радостно. Наверное, они и правда такие – светлые духи, дети Луны. Интересно, кем бы они стали, если бы остались людьми? Может быть, обычными, ничем не примечательными, но все равно очень счастливыми людьми? А может, и не было у них такой судьбы, в которой они были бы людьми…
Я так и засыпаю, глядя в небо и размышляя о детях Луны. Мне снится, что я сижу на открытой веранде в домике рядом с удивительными серебристыми горами, а Ло – лунная девушка – поит меня чаем, и мы с ней болтаем как старые приятельницы. Она рассказывает мне о том, что ее брат Ми опять что-то придумал и ходит теперь по темным лесным полянам и колдует. А вокруг от его колдовства появляются огромные клумбы с маленькими лиловыми розами, которые очень сильно пахнут. Она рассказывает мне о том, как они вместе придумывают всегда перед сном, какого цвета будут их следы на следующий день. Как приходит к дому солнечная антилопа, чтобы пожевать серебристых лунных яблок. А иногда и сам Истинный дух заглядывает в их дом – глотнуть света и радости вместе с медовым чаем… Мне удивительно хорошо рядом с лунной девушкой и даже не хочется просыпаться. Но она говорит мне, что мы еще обязательно встретимся, и дарит на прощание лунное яблоко – большое и серебристое. И когда она обещает мне это, я, наконец, просыпаюсь.